Genshin. ПВ. Глава 125. След Пустоты (II/III)
32к символов
* * *
Фокалорс мчалась по мрачным коридорам древнего подземелья, её каблуки звонко стучали по потрескавшимся каменным плитам, а эхо шагов сливалось с далёким плеском воды и резким треском гаснущих ламп. Её ведьмовская шляпа покачивалась на ветру от стремительного бега, а светлые пряди волос выбивались из-под неё, танцуя в воздухе, словно водные потоки. Глаза богини, яркие и острые, как кристаллы гидро, сверкали в полумраке, улавливая слабые отблески света от её собственных клонов, что мелькали впереди.
Мысли в её голове бурлили, подобно неукротимой реке, которую она едва могла обуздать.
— «Какая жизнь — удивительная штука, — думала она, перепрыгивая через груду ржавых обломков, некогда бывших частью какого-то механизма, теперь покрытых тонким слоем мха. — Как же она переменчива. Ещё недавно я томилась под театром Эпиклез, запертая в одиночестве, окружённая гулкой тишиной и бесконечными представлениями. Я наблюдала за судами, будучи частью Оратриса, частью великого механизма правосудия, но оставаясь лишь тенью в кулисах. А теперь я здесь — в недрах древнего убежища под Ли Юэ, в заброшенном оплоте древней религиозной организации, о которой я узнала лишь от Саши. И вместо покоя и ожидания последнего дня я бегу, выкладываясь до предела, чтобы спасти свою жизнь и жизнь моего друга, который… потерял себя».
Она приблизилась к развилке — три тёмных прохода разветвлялись перед ней, каждый уводил в неизвестность. Не сбавляя темпа, Фокалорс щёлкнула пальцами, и из неё, словно из водного зеркала, вышли два гидро-клона — точные копии богини с теми же сияющими глазами и уверенными улыбками. Они тут же разошлись: один нырнул в левый коридор, второй — в правый, а сама Фокалорс продолжила бежать прямо. Эти создания были её продолжением: каждый обладал её ловкостью, её элементальной силой и частицей её сознания. Они могли сражаться, исследовать, отвлекать — но при сильном ударе или истощении растворялись в воде, оставляя лишь облако пара и звонкий всплеск. Впрочем, благодаря силе Архонта, из поверженных клонов могли восстать новые, хоть это и занимало некоторое время.
Сейчас часть её копий осталась в главном зале, сдерживая обезумевшего Александра, пока она искала Ковчег — источник энергии этого места — или того, кто устроил этот хаос.
Коридор, по которому она бежала, был шире обычного, его стены покрывали выцветшие резные узоры — переплетённые ветви сакуры и драконы, чьи чешуйчатые тела давно потускнели от времени. Но что удивляло больше — несмотря на заброшенность, здесь было на удивление чисто. Пол, хоть и растрескавшийся, не был завален мусором, как можно было ожидать от места, покинутого столетия назад. Здесь не валялись обрывки тканей или осколки стекла, а пыль лежала тонким, аккуратным слоем, словно кто-то регулярно подметал эти коридоры. Это убежище, как она знала, в последние годы своего существования служило прибежищем для тысяч людей — бывших членов Ордена и простых беженцев, спасавшихся от ледяного апокалипсиса. Тут же располагались лаборатории, склады, мастерские — целый подземный город, созданный для выживания. И кто-то, судя по всему, до сих пор поддерживал здесь минимальный порядок.
Фокалорс пробежала мимо открытой двери, за которой виднелась бывшая лаборатория. Внутри стояли длинные столы, уставленные колбами и ретортами, покрытыми тонким слоем пыли, но аккуратно расставленными, словно их оставили в ожидании скорого возвращения. На полу лежали несколько металлических ящиков с выгравированными символами Ордена — чёрный крест в круге, окружённый шипами. Рядом валялся перевёрнутый стул, но даже он казался не брошенным в панике, а аккуратно отставленным в сторону.
— «Кто-то здесь был, — подумала она, её сердце забилось чуть быстрее. — И не так давно».
Воздух стал тяжелее, пропитанный сыростью и резким металлическим запахом с кровавым оттенком, от которого горло сжималось.
Богиня вспомнила, как всё началось: свет погас с громким щелчком, тишина сменилась хаосом, а Саша, её mon cher complice, внезапно обернулся против неё. Его взгляд помутился, глаза стали пустыми, как у марионетки, и он бросился на неё с такой скоростью, что она едва успела отскочить. Его рука, окутанная дрожащей духовной энергией, пронеслась в сантиметре от её шеи, оставив в воздухе резкий свист. Он не слышал её криков, не отвечал — просто нападал, с дикой, нечеловеческой яростью.
— «Ха, он переживал, что у него нет реального боевого опыта и оружия, — усмехнулась она про себя, пробегая мимо ряда ржавых цепей, свисавших со стен, их звенья тихо позвякивали, потревоженные её движением. — А теперь ему хватает собственного тела и этой духовной силы, чтобы превращать моих собственных клонов в лужицы воды. Кто бы мог подумать?»
Она достигла очередной развилки — два коридора расходились в стороны, а третий спускался вниз по широкой лестнице, покрытой потёртым ковром, чьи края ещё хранили следы былой роскоши. Щёлкнув пальцами, Фокалорс вызвала ещё трёх клонов, которые вышли из неё на ходу, словно выплыли из водной глади. Один направился налево, другой направо, третий спустился по лестнице, а она сама свернула в центральный проход. Через связь с клонами она чувствовала их движения: один уже обследовал бывшую спальню с рядами аккуратно заправленных коек, другой пробирался через склад с ящиками, полными потемневших от времени свитков. Здесь тоже царил порядок — кровати застелены, ящики закрыты, словно кто-то заботился о сохранности этого места.
Но её внимание прервала вспышка образов из главного зала. Через клонов она видела, как Саша сражался с её копиями, и каждый удар заставлял её сердце сжиматься. Один из клонов бросился на него, направив мощный поток воды, но Саша молниеносно увернулся, ловко схватил клона за ногу и с ужасающей силой швырнул его в пол. Каменные плиты треснули, а тело клона сначала разорвалось на куски, имитируя настоящее тело, а после разлетелось в брызги, оставив лужу с громким всплеском. Другой клон атаковал сзади, окружив его водяными путами, но Саша резко развернулся, перехватил его за горло и сжал пальцы. Духовная энергия, сияющая вокруг него, разъела элементальную форму, и клон распался в облаке пара с жалобным шипением. Третий клон попытался ударить его водяным хлыстом, созданным прямо из руки, но Саша прыгнул вперёд, схватил его за руку и с размаху впечатал в стену. Камень раскололся, а клон разлетелся в брызги, оставив мокрый след, стекающий по трещинам.
Фокалорс ощутила эти удары, как уколы в собственное тело, и невольно сжала кулаки, её ногти впились в ладони.
— «Жёстко, — подумала она, её губы изогнулись в лёгкой, почти безумной улыбке. — Но, архонты, как же это… захватывающе. Он двигается, как буря, которой невозможно противостоять. И я… я не могу не восхищаться».
Коридор вывел её в просторную галерею с высокими сводами, где вдоль стен тянулись ряды разбитых витрин. Внутри некоторых ещё виднелись артефакты: треснувшие клинки с выгравированными рунами, осколки кристаллов, испускающих слабое свечение, свитки, аккуратно сложенные в стопки, несмотря на их ветхость. У одной из стен стояла статуя воина в чёрных доспехах, чьё лицо скрывали трещины, а в руках он сжимал сломанный меч. Пол был чистым, лишь тонкий слой пыли покрывал его, а в углу лежала перевёрнутая тележка с инструментами, но даже она казалась аккуратно отставленной в сторону, а не брошенной в спешке.
Один из её клонов замер у основания статуи, указывая на тонкую трещину в камне, из которой исходило слабое золотистое свечение — тёплое, живое, в отличие от холодных ламп. Фокалорс подбежала ближе, её сердце забилось быстрее. Она провела пальцами по шершавому камню, ощущая лёгкую вибрацию, как будто под поверхностью пульсировала жизнь. Это был след Ковчега — или намёк на него.
Но связь с клонами в главном зале снова дрогнула. Перед глазами мелькнули образы: Саша схватил одного из клонов за руку, рванул на себя и с размаху впечатал в пол. Плиты раскололись, а клон разлетелся в брызги, оставив лужу, растекающуюся по трещинам. Другой клон бросился вперёд, окружив его водяным вихрем, но Саша, филигранно пользуясь своей силой, прыгнул через него, врезавшись плечом в грудь клона с такой силой, что тот рухнул на колени, а затем распался в облако пара.
Фокалорс стиснула зубы, чувствуя страх и отчаяние своих клонов, но за этим было ещё кое-что: острое, почти болезненное восхищение. Его сила, его ярость — всё это завораживало её. Её дыхание участилось, и она поймала себя на мысли, что это возбуждение было почти запретным.
— «Надо торопиться, — подумала она, выпрямляясь и бросая взгляд в сторону зала. — Если я не найду Ковчег или того, кто за этим стоит, он доберётся до меня».
Она щёлкнула пальцами, вызывая ещё двух клонов, которые вышли из неё и бросились исследовать галерею дальше. Сама же Фокалорс направила гидро-энергию в трещину, её рука окуталась голубым сиянием. Камень задрожал, пыль посыпалась вниз, но что-то сопротивлялось — мощная, древняя сила, отталкивающая её магию.
— «Интересно, — ухмыльнулась она, её глаза блеснули азартом. — Я близко».
Где-то вдали раздался очередной всплеск — ещё один клон пал под мощным ударом. Фокалорс сжала кулаки, её решимость вспыхнула ярче. Она найдёт Ковчег или того, кто прячется в тенях, и сделает это быстро — ради себя и ради Саши, который сейчас был её самым грозным врагом и самым захватывающим зрелищем за долгие годы.
* * *
Далёкое прошлое
Холодный воздух подземного убежища был густым, пропитанным сыростью, запахом ржавчины и резким металлическим оттенком крови, который въелся в камень, словно вечное проклятие. Стены, высеченные из тёмного гранита, покрывал тонкий слой инея, местами проступали трещины, похожие на шрамы, оставленные временем. Пол, выложенный грубыми плитами, был скользким от замёрзшей крови, которая растекалась из тел, разбросанных повсюду.
Ледяные кристаллы, багровые от крови, сверкали в тусклом свете, пробивавшемся через трещины в потолке, отбрасывая зловещие блики на стены. Вдоль коридоров тянулись следы былой жизни: перевёрнутые тележки с инструментами, аккуратно сложенные ящики с выцветшими свитками, покрытые инеем, и разбитые светильники, чьи осколки хрустели под ногами. Здесь, в этом подземелье, некогда кипела жизнь — тысячи людей, бывших членов Ордена и беженцев, нашли здесь убежище от ледяного апокалипсиса. Но теперь это место стало могилой.
Отто Апокалипсис шагал через главный зал — огромное помещение с высоким сводом, поддерживаемым рядами арок, высеченных из камня. Их поверхность покрывали выцветшие узоры: переплетённые ветви сакуры, драконы с раскрытыми пастями и символы Ордена — чёрные кресты в кругах, окружённые шипами, теперь едва различимые под слоем льда. Пол был усеян обломками: сломанные клинки с зазубренными краями, расколотые древки копий, куски брони, пробитые невидимой силой.
Вдоль стен тянулись скамьи, вырезанные прямо из скалы, на которых лежали аккуратно сложенные одеяла, покрытые инеем и пятнами крови. В углу зала стояла перевёрнутая статуя воина в доспехах, её каменное лицо раскололось пополам, а в руках она сжимала сломанный меч, теперь утопающий в замёрзшей луже крови. В центре зала возвышался массивный каменный блок, испещрённый выцветшими линиями и углублениями, где когда-то горел огонь, согревая тысячи людей. Теперь он был холоден, как и всё вокруг.
Отто двигался медленно, его белоснежное одеяние сияло в полумраке, контрастируя с мраком и кровью. Ткань была расшита золотыми нитями, складывающимися в узоры крыльев и крестов, а длинный плащ волочился за ним, оставляя лёгкий след на замёрзшем полу. Маска с вырезанными ликами ангелов скрывала его лицо, оставляя лишь холодный блеск зелёных глаз, в которых не было ни гнева, ни жалости — лишь пустота, отточенная веками. Руки его были сложены за спиной, чистые, без единого пятна крови — он редко касался жертв, доверяя всё невидимой силе, что гудела в воздухе, как отголосок чего-то запредельного. Эта сила, его духовная энергия, была его оружием, и она уже превратила это убежище в поле смерти.
Он знал, что здесь была эвакуация. Следы поспешного ухода были повсюду: открытые ящики, из которых вывалились свитки и инструменты, брошенные детские игрушки, покрытые инеем, и следы ног, ведущие к дальним коридорам, где, вероятно, находился запасной выход. Большинство беженцев — женщины, дети, рабочие — успели уйти, забрав с собой всё, что могли унести. Но остались те, кто решил защищать это место до конца: стражи Ордена, верные своему долгу, несколько научных сотрудников, хранивших тайны Ковчега, и старики, слишком слабые, чтобы бежать. Отто нашёл их всех. В боковых комнатах лежали тела учёных, их руки всё ещё сжимали свитки, а лица застыли в ужасе. В одном из коридоров он обнаружил старика, чья седая борода была покрыта инеем, а грудь пробита невидимой силой. Отто не оставил никого в живых.
Он снова вошёл в главный зал, его шаги эхом отдавались в пустоте. Но тишина внезапно разорвалась — из тайной комнаты, скрытой за одной из арок, раздался звук шагов. Дверь, замаскированная под каменную плиту, с грохотом отъехала в сторону, и в зал вышли последние защитники этого убежища. Их было пятеро: четыре стража в чёрных доспехах Ордена, с оружием, которое сияло слабым светом зачарованных рун, и Зигфрид Каслана, их лидер. Его серые, растрёпанные волосы были слипшимися от пота и крови, пряди падали на лицо, цепляясь за грязь и багровые пятна. Одежда — некогда тёмная форма Ордена, теперь изодранная в лохмотья — висела на нём, пропитанная кровью, что стекала с ран и застывала на холодном полу. В руках он сжимал зачарованный меч, клинок которого мерцал тусклым синим светом, а голубые глаза горели решимостью, несмотря на усталость.
Стражи двигались с нечеловеческой скоростью и силой, их тела были усилены экспериментами Ордена, что делало их быстрее и выносливее обычных людей. Первый страж, высокий и широкоплечий, с лицом, покрытым шрамами, сжимал в руках длинный алебард, лезвие которого было испещрено рунами, испускающими слабое багровое свечение. Второй, более молодой, с короткими чёрными волосами, держал парные клинки, соединённые тонкой цепью, которая звенела при каждом движении, а клинки искрили электрическими разрядами. Третий, с длинной косой, заплетённой за спиной, сжимал копьё с наконечником в форме полумесяца, окружённое вихрем тёмной энергии, что оставляла за собой шлейф теней. Четвёртый, с лицом, скрытым под шлемом, держал массивный молот, чья головка была усеяна шипами, а при каждом шаге от неё исходили слабые волны жара, растапливающие иней на полу.
— Убить его! — крикнул Зигфрид, его голос, хоть и хриплый, был полон силы.
Стражи бросились вперёд, их движения были стремительными, почти неуловимыми, как у теней, скользящих по воде. Первый страж, с алебардой, нанёс удар сверху вниз, лезвие вспыхнуло багровым светом, оставляя за собой огненный шлейф. Но Отто даже не шевельнулся. Невидимая сила ударила в стража, схватив его за ногу, словно невидимая рука, и с размаху впечатала в пол. Каменные плиты треснули, а тело стража разлетелось в брызги крови, его доспехи раскололись, оставив лишь багровую лужу, которая тут же замерзла в тонкую корку.
Второй страж, с парными клинками, атаковал сбоку, его цепь зазвенела, а клинки сверкнули электрическими разрядами, оставляя в воздухе искры. Он двигался с невероятной скоростью, его тело мелькало, как молния, но Отто слегка повернул голову, и невидимая волна ударила в стража. Сила схватила его за руку, рванула на себя и с размаху впечатала в стену. Камень треснул, а тело стража разлетелось в облако крови, доспехи раскололись, оставив лишь багровый след, стекающий по трещинам — словно клон Фокалорс, распавшийся в облако пара.
Третий и четвёртый стражи атаковали одновременно, их оружие сверкнуло в тусклом свете. Страж с копьём в форме полумесяца бросился вперёд, его оружие окружило вихрь тёмной энергии, оставляя за собой шлейф теней, а страж с молотом ударил по полу, вызывая волну жара, что растопила иней вокруг. Но Отто сжал кулак, и невидимая сила ударила в обоих. Третий страж рухнул на колени, его копьё выпало из рук, а невидимая сила сдавила его горло, разрывая тело на куски, которые разлетелись в брызги крови, замерзая в воздухе — как клоны Фокалорс, превращающиеся в воду. Четвёртый страж отлетел к стене, его молот раскололся, а невидимая сила врезалась в его грудь с такой мощью, что доспехи треснули, и тело разлетелось в облако багрового пара, оставив лишь лужу крови на полу — словно клон, распавшийся под ударом.
Зигфрид бросился вперёд, его движения были стремительными, как у хищника, почуявшего добычу. В руках он сжимал длинный двуручный меч, клинок, выкованный из метеоритного железа, с лезвием, испещрённым рунами, что сияли холодным синим светом, словно звёзды в ночном небе. Рукоять меча была обмотана чёрной кожей, покрытой выгравированными символами Ордена, а от клинка исходила аура, что заставляла воздух вокруг дрожать, как от жара. Это оружие было создано для уничтожения демонических сущностей, и его сила могла бы разорвать даже духовную энергию Отто — если бы удар достиг цели.
Он нанёс первый удар, вложив в него всю свою ярость: меч описал дугу, оставляя за собой шлейф синего света, который разрезал воздух с высоким свистом. Лезвие устремилось к шее Отто, но тот уклонился, его движения были плавными, почти ленивыми, словно он танцевал в этом хаосе. Невидимая сила ударила Зигфрида в грудь, отбрасывая его назад, но он успел вонзить меч в пол, используя его как опору. Каменные плиты треснули под ударом, а руны на клинке вспыхнули ярче, создавая вокруг Зигфрида защитный барьер из синего света, который поглотил атаку Отто.
— Ты не уйдёшь так просто, Апокалипсис! — прорычал Зигфрид, его голос дрожал от ярости, но в нём звучала стальная решимость. Он рванулся вперёд, его тело окуталось слабым сиянием, как будто древняя магия пробудилась в нём. Зигфрид был главой своего клана, и его сила была усилена ритуалами, которые делали его быстрее, выносливее и опаснее любого обычного человека. Его голубые глаза горели, как два ледяных факела, а серые волосы развевались за спиной, пропитанные кровью и потом.
Он нанёс серию ударов, каждый из которых был быстрее предыдущего: меч сверкал, оставляя в воздухе сияющие дуги, которые рассекали невидимую энергию Отто, заставляя её рассеиваться, как дым. Один из ударов прошёл совсем близко — лезвие задело край плаща Отто, разрывая золотые нити и оставляя длинный разрез. Отто слегка прищурился, его зелёные глаза мелькнули сквозь прорези маски, и впервые в этом бою он почувствовал, что Зигфрид может стать проблемой.
— Достаточно игр, — тихо сказал Отто, его голос был холоден, как лёд, но в нём появилась едва уловимая нотка раздражения. Он шагнул вперёд, впервые за бой решив использовать физическую силу.
Когда Зигфрид нанёс очередной удар, целясь в грудь, Отто молниеносно перехватил его запястье своей рукой, сжимая с такой силой, что кости затрещали. Зигфрид стиснул зубы, но не выпустил меч, его глаза полыхнули яростью. Он попытался вырваться, но Отто ударил его локтем в грудь, вкладывая в удар свою духовную энергию. Доспехи Зигфрида треснули, а изо рта хлынула кровь, но он всё ещё держался, его воля была непреклонной.
— Ты… не сломаешь меня… так просто! — прохрипел Зигфрид, и руны на оружии вспыхнули ещё ярче. Он направил всю свою силу в клинок, и сияние вокруг него стало ослепительным, как вспышка звезды. Меч выпустил волну энергии, которая ударила в Отто, заставляя его отступить на шаг. Энергия разрезала воздух, оставляя глубокие борозды в каменном полу, и даже Отто почувствовал, как его духовная защита дрогнула под этим ударом.
Но в этот момент тень мелькнула за спиной Зигфрида. Тереза, до сих пор неподвижно стоявшая у разрушенного входа, шагнула вперёд, её белый наряд сиял в полумраке, а длинное копьё в её руках мерцало холодным светом. Она двигалась бесшумно, как призрак, и её атака была молниеносной: копьё пронзило Зигфрида со спины, пробивая его доспехи и входя в тело чуть ниже левой лопатки. Кровь брызнула из раны, заливая пол, а Зигфрид издал хриплый стон, его тело дрогнуло. Магическое оружие из рук, звеня о каменный пол, а сияние вокруг клинка угасло, как догорающий костёр.
Отто воспользовался моментом. Он сжал кулак и лично ударил им Зигфрида, отшвыривая его к стене. Он пролетел через зал, врезавшись в одну из арок с такой силой, что камень треснул, а с потолка посыпалась пыль. Зигфрид рухнул на колени, его доспехи были расколоты, из раны на спине хлестала кровь, а изо рта стекала алая струя, замерзая на холодном полу. Но он всё ещё был жив. Его голубые глаза, полные ярости и отчаяния, смотрели на Отто с неугасимой ненавистью.
— Мы… сражались вместе, — прохрипел он, вытирая кровь с подбородка, его голос дрожал от боли, но в нём всё ещё звучала сила. — Ради мира, ради чего-то большего, чем мы сами. А теперь ты пришёл уничтожить нас… Ха! — он коротко хмыкнул, качнув головой, его серые волосы прилипли к лицу, пропитанные кровью. — Как же это нелепо, Отто… От… от союзников до этого. До крови на твоих руках…
Отто подошёл ближе, глядя на него через прорези маски. Его белое одеяние колыхалось в полумраке, золотые нити на ткани ловили слабый свет, отбрасывая тени на замёрзший пол. Голос его был холоден, но в нём чувствовалась тень прошлого, как эхо давно забытого обещания:
— Да, мы были союзниками. Я помню те дни, когда мы стояли плечом к плечу, когда ты был ещё совсем мальчишкой. Но ваша гордыня привела нас сюда, к этому моменту. Вы взяли то, что не могли понять, и в своей слепоте погрузили мир в эту зиму. Ваш клан виновен в смерти мира, и я, как наместник Бога, вершу суд над теми, кто предал всё, за что мы боролись. Это не уничтожение, Зигфрид. Это очищение. На моих руках нет крови.
Зигфрид усмехнулся, его улыбка стала шире, почти насмешливой, но в ней мелькнула боль. Он слегка наклонил голову, глядя на Отто снизу вверх, и в голубых глазах загорелся вызов.
— Очищение? Какая красивая ложь, Отто, — он сплюнул кровью в сторону, и алая капля замерзла, едва коснувшись пола, превратившись в маленький ледяной кристалл, поблёскивающий в тусклом свете. — Ты называешь себя наместником Бога, но я вижу правду, и клан Каслана знает её не хуже меня. Этот ледяной ад… это ты его вызвал, не мы. Ты подставил нас, Апокалипсис, и сделал это с холодным расчётом. Мы годами искали ответы, допрашивали последних выживших… И всё сошлось — именно ты подстроил ту катастрофу, потому что узнал какую-то больную правду о мире и будущем, которую не смог вынести. Ты увидел, что этот мир не станет твоей игрушкой, что он не подчинится твоей воле, и вместо того, чтобы принять это, ты решил уничтожить всё. Ты сломал этот мир, потому что он осмелился быть больше, чем ты мог контролировать. Ты предал не только нас, своих союзников, но и всё, за что мы боролись — надежду, жизнь, будущее. Не мы, а ты — вот кто настоящий предатель здесь, Отто Апокалипсис.
Отто слегка наклонил голову, его маска с ангельскими ликами осталась неподвижной, но голос стал тише, резче, с лёгким оттенком презрения:
— Складная версия. И глупая. Ты обвиняешь меня, чтобы оправдать себя? Этот мир пал из-за вашей алчности. Вы осмелились тронуть источник, не понимая его силы, и ледяной ад стал вашим наказанием. Ваш род повинен в смерти мира, Зигфрид, и я не прощу этого — ни тебе, ни им. Я не разрушал — я исправляю. Всё просто.
Зигфрид покачал головой, его глаза сверкнули отчаянием, но улыбка не исчезла — она стала острее, как лезвие. Он выпрямился, несмотря на боль, что пронзала его тело, и голос его, хоть и слабый, разрезал тишину с отчаянной дерзостью:
— Тем не менее, у нас был шанс выжить. Понимаешь? Мы могли найти путь сквозь этот ледяной ад! — он повысил голос, в нём зазвенела ярость. — Мы эвакуировали женщин, детей, всех, кто мог уйти. Остались только мы — стражи, учёные, старики, чтобы защитить Ковчег и дать им время. Мы могли бы выстоять, найти тепло, построить что-то на руинах! А ты уничтожил и эту надежду. Зачем, Отто? Чтобы править пустым миром? Одиноким и мёртвым? Такова воля твоего Бога?
Мужчина шагнул ближе, его одеяние колыхнулось, словно призрачный свет, золотые нити поймали редкие блики, отбрасывая длинные тени на окровавленный пол. Он остановился, глядя на Зигфрида сверху вниз, и в его голосе зазвучала сталь, отточенная веками, с едва уловимой ноткой усталости:
— Хм. Этот мир — лишь одна из вариаций, тень на древе бесконечных путей. Господь раскаялся в том, что доверил вашему роду судьбу мира, и теперь я здесь, чтобы завершить его последнюю волю . Захочу — найду другой мир, где лёд не сковал землю, а кровь не стала единственным теплом по глупости зарвавшегося клана идиотов. А ты, Зигфрид, больше не часть этой истории. Но прежде, чем мы попрощаемся, скажи мне правду: куда ваш клан спрятал стелларон после своей жалкой попытки обуздать его мощь с помощью Арх… Ковчега? Мне нужен этот источник. Раскаяние, быть может, зачтётся тебе на том свете… если он вообще для тебя существует.
Зигфрид смотрел на него, его дыхание было тяжёлым, кровь стекала с уголка рта, но он не отводил взгляда. Улыбка дрогнула, но осталась — горькая, насмешливая, полная жизни, несмотря на близость конца.
— Стелларон… — он хмыкнул, кашлянув кровью, и голос его стал хриплым, но живым. — Ты серьёзно думаешь, что я скажу тебе? После того, как ты убил всех — стражей, учёных, стариков, тех, кто остался, чтобы защитить Ковчег? Ты не наместник, Отто, ты — одержимый психопат. Этот мир умер из-за тебя. Ты вызвал эту зиму, потому что не смог отпустить её. И теперь тебе нужен стелларон, чтобы что? Сбежать от своих грехов? Или разрушить ещё больше миров в своём безумии?
Отто молчал мгновение, затем шагнул ещё ближе, тень его фигуры накрыла Зигфрида. Воздух вокруг задрожал от невидимой силы, что ждала его команды.
— Ты смел, — тихо сказал Отто, в голосе сквозила лёгкая насмешка. — Но твои слова — лишь отчаянный вымысел. Я не бегу. Стелларон — не спасение, а инструмент. Я перепишу этот мир, исправлю ваши ошибки, что привели к его гибели. Ваш род виновен, Зигфрид, и Господь давно вынес свой приговор. Если ты не скажешь, где он, я найду его сам. Твоя смерть ничего не изменит.
Зигфрид засмеялся — хрипло, коротко, с болью, но искренне. Кровь капала на пол, замерзая в маленьких кристаллах, но он всё ещё смотрел в глаза Отто.
— Переписать? Ха! Ты не Бог, Отто, ты просто сломанный человек, — он покачал головой, улыбка стала почти печальной. — У нас был шанс… настоящий шанс. А ты его растоптал. Стелларон? Забирай свои игрушки и ищи их сам. Я не продам тебе даже свою последнюю минуту.
Отто выпрямился, его маска осталась неподвижной, но в глазах мелькнула тень — не гнева, а чего-то более глубокого. Он поднял руку, и невидимая сила сдавила горло Зигфрида, отрывая его от пола. Кровь хлынула из носа и рта, лицо исказилось от боли, но Отто ослабил хватку, позволяя телу рухнуть на колени. Зигфрид кашлял, пальцы царапали камень, оставляя багровые следы. Затем Отто сжал кулак, и невидимая волна ударила в грудь юноши. Доспехи треснули, кровь брызнула из ран, заливая каменный блок. Тело Зигфрида рухнуло на спину, голубые глаза остекленели, а из груди вытекала последняя струя, замерзая в ледяной корке.
Отто стоял над телом Зигфрида, его взгляд скользил по окровавленному залу, где тела стражей лежали в лужах замёрзшей крови, превратившейся в багровые кристаллы льда. Тереза, нанёсшая решающий удар копьём в спину Зигфрида, стояла неподалёку, её белый наряд сиял в полумраке, а длинное копьё в её руках всё ещё мерцало холодным светом, отражая блики от замёрзшей крови. Она была всего в нескольких шагах от Отто, её лицо, скрытое повязкой на глазах, оставалось неподвижным, как мраморная статуя. Тишина воцарилась, нарушаемая лишь воем ветра, доносившимся из дальних коридоров, и редкими каплями воды, падающими с потолка.
Внезапно за спиной Отто раздался резкий звук — треск искр, словно молнии разрывали воздух, сопровождаемый низким гулом, от которого задрожали стены. Отто почуял неладное, его инстинкты, отточенные веками, закричали об опасности. Он начал разворачиваться, бросив быстрый взгляд на Терезу, но она, к его удивлению, исчезла — её силуэт растворился в полумраке, словно она никогда и не стояла рядом.
Мужчина не успел понять, что произошло, как мощный удар обрушился на его голову с такой силой, что маска с ликами ангелов раскололась на куски, осколки разлетелись в стороны, падая на пол с глухим звоном. Удар был подобен раскату грома, сопровождаемый вспышкой фиолетового света, от которого стены зала озарились зловещим сиянием. Отто почувствовал, как боль пронзила его виски, а кровь потекла по лицу, заливая подбородок.
Но он не растерялся. Даже получив урон, он мгновенно замахнулся для ответного удара, его движения были быстрыми, как у хищника, почуявшего добычу. Противник попытался уклониться, отступив в сторону с нечеловеческой скоростью, но Отто оказался быстрее. В мгновение ока он переместился сбоку от врага, его рука в замахе обрушилась вниз, нанося сокрушительный удар прямо в голову. Раздался хруст, как будто сломалась кость, и противник отлетел назад, но тут же отпрыгнул в сторону, приземлившись в нескольких метрах от Отто. Оба отступили, их взгляды скрестились в напряжённой тишине, а воздух между ними дрожал от напряжения.
Отто наконец разглядел своего противника. Перед ним стояла женщина — высокая, с длинными тёмно-фиолетовыми волосами, которые развевались, словно под действием невидимого ветра, а в них мелькали искры молний. Её глаза сияли ярким, почти нечеловеческим светом, а на голове возвышались рога, один из которых был сломан, из обломка сочилась тёмная кровь, стекающая по её лбу и смешивающаяся с багровыми пятнами на бледной коже.
Это была Райдэн Мэй, Хершер Грома, воплощение молнии и разрушения. Её одежда, тёмно-фиолетовая с алыми вставками, была изодрана, но всё ещё хранила следы былого величия, а вокруг неё дрожала аура, пропитанная электрической энергией, от которой воздух потрескивал.
Отто замер, его лицо, теперь обнажённое без маски, исказилось от смятения. Он не понимал, как это возможно. В этом мире Райдэн Мэй не существовало — он был уверен, что уничтожил всех хершеров, всех, кто мог бросить ему вызов. Его разум лихорадочно искал ответы: откуда она взялась? Как она проникла сюда, в это забытое богом подземелье? И куда исчезла Тереза, которая только что стояла рядом?
Смятение длилось лишь мгновение. Отто стиснул зубы, его зелёные глаза вспыхнули холодной решимостью, и он заговорил, его голос был твёрд, но в нём сквозила едва уловимая нотка напряжения:
— Неважно, откуда ты появилась, Райдэн Мэй, — сказал он, вытирая кровь с подбородка тыльной стороной ладони. — У тебя ничего не выйдет. Я уже не тот Отто Апокалипсис, которого ты, возможно, знала. У тебя нет шансов против меня.
Мэй посмотрела на него, её губы изогнулись в наглой, уверенной ухмылке, обнажая острые клыки, а в её глазах мелькнула искра высокомерия. Она заговорила, её голос был низким, с хриплыми нотками, но слова звучали искажённо, как будто пропущены через фильтр из электрического треска и эха:
— Зззззшшшш… тттт-крррр… нннн-аааа… шшшшшш-кххх… рррр-ззззз… мщщщщ… тттт-ыыы… крррр… сссс-лббб…
Каждый звук сопровождался потрескиванием молний, вплетённых в её речь, и Отто не смог разобрать ни единого слова. Это было странно, почти сверхъестественно, словно она говорила на языке, который был одновременно знаком и чужд, искажённый до неузнаваемости. На миг он задумался, где мог слышать подобное раньше, но воспоминание ускользнуло, как тень.
Неожиданно Мэй приняла боевую стойку, её тело напряглось, как у хищника, готового к прыжку. Она не призвала никакого оружия, что было нетипично для хершера её уровня. Её руки слегка согнулись, пальцы сжались в кулаки, а вокруг них начали искриться фиолетовые молнии, которые с треском перескакивали между её ладонями. Отто прищурился, его инстинкты подсказывали, что он уже видел подобное — эту стойку, эту манеру боя, но где? Память ускользала, как песок сквозь пальцы. Терезы нигде не было видно, её исчезновение оставалось загадкой, и это только усиливало его настороженность.
Отто развёл руки в стороны, его белое одеяние колыхнулось, а золотые нити на ткани поймали слабый свет, отбрасывая длинные тени на окровавленный пол. Его голос стал глубже, в нём зазвучала смесь уверенности и лёгкого презрения:
— Что ж, я уже размялся, — сказал он, его губы изогнулись в холодной улыбке. — Пора приступить к настоящему бою. Знаешь, местные хершеры были до крайности слабы и нелепы — жалкие создания, которые едва могли сопротивляться, пока я не убил их всех. Но ты… ты, кажется, можешь стать интересным противником. Покажи, на что способна, Райдэн Мэй…
