Дикий рёв вырвался из глотки и раздался хруст сломанной челюсти. Весь покрытый ранами и кровью, я стоял на горе из трупов и отпускал разорванную пасть зверя. Мастодонт следовал дальше, ведомый понятной лишь ему целью.
Я же смотрел на тварей, что столпились вокруг горы трупов и боялись подойти ближе. Они нападали раз за разом, самые крупные и смелые из них, остальные ждали… ждали пока я ослабну, чтобы напасть уже самим. Однако в конечном итоге не осталось никого, чтобы бросить настоящему монстру вызов.
Одарив их взглядом, я услышал скулёж. Они боялись, не рисковали даже подойти к горе трупов, чтобы вкусить мяса. Однако и уйти они не могли, ведь запах пищи и крови приманивал орду падальщиков. А тем временем Алиус скорее всего пробился и ушёл с направления орды. Пришлось соорудить для ксеносов клетку, но… думаю у него всё получилось. Я привлёк достаточно внимания.
И встав на колено, вонзил свои зубы прямо в шею убитого только что зверя. Горячая кровь хлынула прямо в глотку и была вкуснее самой свежей воды. Жадно я рвал плоть, сожрал печень, сердце. Съешь их обычный человек — умер бы сразу, не смог бы усвоить. Однако для меня это было лучшим допингом и вот раны на обильно потеющем теле начали затягиваться.
Затем, как я насытился, то я встал и спихнул ногой одну из туш вниз, давая падальщикам знак — жрите, стоящий на вершине пищевой цепочки позволяет.
Встретиться с Алиусом мы уговорились у края болот, куда я и направился. В этой галереи было несколько мест, где выжившие основали полноценные поселения. Из них выделялся город друкхари, где они строили свою Комморру, активно используя рабов и в целом именно они доминировали здесь. Общая численность городка была не более двух сотен. Также имелись лагеря экзодитов, вроде как три, в каждом примено по тридцать особей. В остальном — разнозненные группы.
Да, иногда появлялись орки, разок Тразин закинул сюда роту гвардейцев — все так или иначе умирали, через год, два, гвардейцы продержались пять лет.
— Ты и вправду выжил, — произнёс Алиус, глядя на меня. — Я удивлён.
— Каков дальнейший план?
— Не знаю, отвезём этих ксеносов в наш лагерь. Сами мы их защитить не сможем, а в лагере… работу им найдут, как и старший слишком против не будет. Он просто не хотел нашими жизнями ради них рисковать. Риска больше нет.
— А дальше?
— Дальше? Даже не знаю…
— Ты хочешь выбраться отсюда?
— Конечно, а кто не хочет?
— Веришь в то, что мы сможем объединить всех.
— Всех? Твоих и моих?
— Нет, всех, кто достаточно разумен для диалога.
— Даже с орками.
Я кивнул, после чего впился выжидающим взглядом в Алиуса. Как он размышлял и в его глазах появлялось удивление и даже… смущение? Он привык считать астартес — тупыми обезьянами, а тут я метил в крайне сложную дипломатию, в которой даже эльдары не нашли успеха. Объединить всех… даже с орками, которым тут всё нравится. И это заявляет гора мышц, которая создана лишь для убийств, а не столь сложных планов.
Но Алиус был достаточно молод, чтобы изменить свою точку зрения. К тому же он понимал, что нельзя обобщать, даже астартес очень разные.
— Ты думаешь у тебя получится?
— Да, я в этом уверен, — заявил я, не имея никаких оснований для этой уверенности, но источая её во благо тех, кто был рядом и в ней нуждался. — Но один не справлюсь. Никто не справится один. В том числе поэтому я тебе и помог. И надо донести эту мысль до тех, кто много раз пытался выбраться, но устал и всякая надежда в нём потухла.
— Вернуть надежду тем, кто уже больше века сидит тут, понимая что он лишь питомец заклятого врага твоей расы? Ха-ха! — спросил и после рассмеялся Алиус. — Звучит как девиз изгоя с мира-корабля, что не желает принимать свою судьбу и отправляется на скитание в космос, чтобы найти там себя. И мы найдём, Корникс, пусть даже смерть станет ценой за это. Я с тобой.
И не прошло даже суток, как эльдар и человек пожали руки. Воистину общий враг или цель очень сильно объединяет. Как и в целом, даже Империум смог объединится с эльдарами, а экзодиты были… куда менее ксенофобны. Потому проблема отсутствия сотрудничества отделения Апуса и их лагеря заключалась скорее… в ксенофобии самого космодесантника Гвардии Ворона.
Добраться уже до лагеря было не так сложно, как и радовало то, что мастодонт прошёл мимо их обители, как и орда падальщиков.
— Запомни, Корникс, тебе особо рады не будут. Но и ненависти к тебе никто не питает. Да, многое нас связывает, но… большинство понимает — союз наш развалился из-за вины каждого, а не из-за кого-то конкретного. Проблема скорее в том, что память у всех слишком хорошая. Так бы давно забыли уже и попытались снова. Ведь если не пытаться…
— То что ещё остаётся? — продолжил я, идя нога в ногу с Алиусом. — Не сдаваться же.
— Это точно.
Так мы и шли, прямо вслед за зверем Алиуса, который тащил клетку с теми ксеносами, которые не могли себя защитить: молодняк и старики. Зрелые особи шли по бокам от клетки. Таким образом если кто-то нападёт, то их встретит с фронта зверь, с тыла — мы, а на флангах… ну, зрелые особи этих ксеносов тоже могут огрызнуться, но скорее всего просто умрут первыми. Зато защитят своё потомство.
Это все понимали и без слов, потому никто не спорил и путь наш проходил без конфликтов. Добрались к лагерю к закату, где нас встретил недовольный старший брат Алиуса, он же командир отряда разведчиков.
— Что с рожей, брат? Думал я не выживу, что у меня ничего не получится? — немного позлорадствовал Алиус, проходя мимо.
— Отведи их в баню, пусть помоются. А то мастодонт много хищников передавил, как и следующие за ним звери. Ещё какая-нибудь чума сейчас начнётся. И ты, астартес, тоже помойся. Не знаю как у вас, но у нас в таком виде ходить не принято.
Я ничего не ответил, но да, воняло от меня нехило. Как и в целом мы почти никогда не мылись. Болезни к нам не цеплялись, а запах перебить необходимо. Как и постоянного дома у нас не было. Все скитались, питаясь подножным кормом и нигде надолго не останавливаясь.
И хоть вонь была оправдана, но… лично я был рад этой возможности, потому ушёл прямо в баню, которая уже была прогрета.
— Человечность… восстановлена… — плюхнувшись в бадью для мытья зверей произнёс я.
Зверей тоже здесь мыли, как раз в таких бадьях, как у меня. Экзодиты своих питомцев за полноценных друзей считали, так что… мне повезло, что нашлась бадья моего размера. Правда эльдарочек здесь не было, как и самой парилке находились ксеносы, которые оказались очень теплолюбивыми.
— Не залёживайся там, мне ещё Азура мыть и я хочу успеть это до собрания, — раздался голос Алиуса.
— Ага, — ответил я, чувствуя что устал ещё когда началась Вторая Чумная Война Мортариона.
Когда это всё закончится? Сколько мне ещё надо отдать своих сил ради других? У меня не было никакой личной жизни, день ото дня, только мысли о том, как бы изменить то, что изменить нельзя. Как спасти Человечество и дать ему будущее, которого его подло лишил Хаос и Тёмные Боги.
Чёртовы Древние… интересно, как бы всё получилось, если они первыми не отравили варп? Может они во всём виноваты? И если бы не их желание победить некрон, то Человечество не было бы искушено и не ступило на этот тёмный путь? Если так, то тогда можно подумать и о том, что Император действительно может быть их проектом. Ведь создавая проблему Древние создавали и решение.
А значит если они создавали Хаос, должны были создать и то, что этот Хаос уничтожит. И раз Император действительно не стал Тёмным Королём, то может он действительно способен раз и навсегда положить им конец? Только какой ценой? Ценой всего Человечества, которое непонятно зачем было создано и возможно является просто огрызком незаконченного плана Древних, погибших раньше ожидаемого?
Да уж… даже в такой спокойной и мирной ситуации, лёжа в тёплой воде в полной безопасности… я думал лишь о том, что будем там дальше. Хорошо хоть Тзинч меня здесь не видит и не может позлорадствовать, что я всегда на несколько шагов позади.
И вдруг я услышал голос, а вернее мелодичное пение. При чём прямо внутри бани, где никого не было. Оглядевшись, я быстро обнаружил взглядом уже знакомую девушку, которая сидела на деревянной скамье, где лежали мои вещи и спокойно играла на флейте.
Это была Алогема, но каким образом она здесь оказалась? Я не открывал никаких путей в свою душу, не брал никого с собой, как и в целом связь с внешним миром была ограничена. Однако я не мог уловить тех нитей в варпе, что привели её сюда. Словно бы… она была иллюзией? Или очень сильным заклинанием, которое находилось вне моего понимания?
Она же словно почувствовала взгляд и отложила флейту, дрожа от любого колебания воздуха словно мираж или призрак.
— У Юртена всё хорошо. Не зови его на войну. Пожалуйста, — произнесла Алогема, после чего встала и проплыла по полу прямо до края моей бадьи.
А затем положила свою флейту, на которой виднелись царапины крысиных лап. Она принадлежала Крысолову и от неё пахло ненавистью. Но едва я перешёл к размышлению и вопросы готовились слететь с моих уст… Алогема расстворилась, а затем едва я коснулся флейты исчезла и она, языком чёрного пламени лизнув кончик пальца. Боль прошла по всей души, после чего… всё стало таким, будто бы ничего и не произошло.
Никто не выбежал из самой парилки, словно бы ксеносы что гундели там — замолкли. Как и не прибежала охрана, которая за мной присматривала. Удивлённый и шокированный, я вылез из бадьи уже чистым, после чего весь нахмуренный оделся и покинул баню.
Передвижение моё никто не ограничивал, но попросили меня подождать на ломанном готике. Людской язык знали немногие, но… в целом какой-то редкостью он не был, да и экзодиты часто контактировали с людьми до и после попадания в галерею Тразина.
В целом, всё сводилось к тому, что будет собрание всего лагеря, где экзодиты выслушают меня и коллективно решат, как быть после всего случившегося. В своих навыках убеждения я не сомневался, как и только слепой не увидел бы на какую боль надо воздействовать в своей речи направленной на тех, кто стал узником заклятого врага, с которым его раса воевала ещё до Падения.
А вот о чём стоило сомневаться… так о том, как заставить пойти со мной друкхари, у которых жизнь более чем удалось. Или орков, которые хоть и способны на диалог, но… это орки. Как и решимость других может отличаться друг от друга, а банально приведённые мной и Алиусом ксеносы — просто трусливы.
Задача нетривиальная, а раз в прошлые разы у них ничего не получилось, значит мне для очередной попытки надо будет объединить вообще всех. Найти подступ к каждой душе, обманом или искренностью, угрозами или обещаниями — любой ценой вырваться из этой ловушки, исполнить волю Тзинча и… показать всем, что я готов повести такие же разрозненные группы Куама прямиком в будущее.
Будущее, в котором будет шанс расколоть скованные Богами цепи судьбы.