Не тот Адам: Том 2 Глава 1
Огромная благодарность "Просто чел" за подписку уровня «Падший серафим»
Большое спасибо "Blazingeagle321", "Фамилия Бал, зовут Матье", "Гойда Босс", "Альберт Кондратенко", "Reichtangle" и "The Punisher of Heaven" за подписку уровня «Смертный грех»
— Фулл Хаус, неудачники! — Я с победной ухмылкой выкинул на стол последнюю карту — козырного туза, и с довольным видом откинулся на спинку кресла. Воздух в холле отеля был густым и тёплым, пахло пылью, старым деревом и чем-то неуловимо сладким, наверное, это Пентиус опять пёк кексы. Я сделал большой глоток из кружки с холодным квасом. Вкусняшка. В Аду такого, к сожалению, не было, так что приходилось периодически наведываться в один магазин в Раю и закупаться этим божественным напитком в промышленных масштабах.
Хаск, сидевший напротив, демонстративно и с театральным вздохом закатил глаза. Этот старый алкаш каждый раз, как только речь заходила о картах, с упрямством требовал играть в блэкджек. А я, в свою очередь, каждый раз предлагал ему поставить на кон душу… Да, троллинг перешёл на новый уровень.
— Большой А, мы не в покер играем… — немного раздражённо, с капризными нотками, ответил Энджел. У него на руках была целая гора абсолютно бесполезных карт. Да, парню явно не везло в азартных играх и этот факт создавал между ним и его «другом»-барменом, который, как известно, был тем ещё картёжником, очень забавный контраст. Сейчас мы и правда играли в «дурака», о котором в этом проклятом мире, похоже, никто никогда и не слышал. Даже наш знаток карт и казиношных фишек смотрел на меня, объясняющего правила, с недоумением. Думаю, стоит всё-таки как-нибудь сгонять на свою прошлую родину, да поглядеть, чем она сейчас отличается от моего мира. Америку-то я сравнивать не могу, впервые я побывал там уже во времена ядерной войны, так что всё величие Штатов благополучно пропустил, а вот их медленный, мучительный закат мне совершенно не понравился. Хотя да, учитывая, что мне тогда, после смерти любимой, так-то вообще ничего не нравилось, это ни о чём не говорит.
— Адам, ты точно мухлюешь! — Наконец не выдержала Принцесса Ада, с негодованием бросив свои карты на стол. Ещё бы ей не возмущаться. Из семи сыгранных нами партий я победил семь раз (Да, я ахуенен!). А ведь у нас с ней был небольшой спор, ценой которого было её обязательное обучение у прекрасного и неотразимого меня основам самообороны. Ибо, пусть в нашей милой Чарли и сидит колоссальная сила, использовать её она может крайне… плохо. В мультфильме это было отлично показано: по своей мощи она стоит на одной ступени с каноничным Адамом, но при этом имеет огромное преимущество из-за обладания и Тьмой, и Светом… Только вот тому, прошлому Адаму было глубоко пофиг на все эти её «преимущества». Он в той битве, буквально голыми руками избил малышку до полусмерти, после чего только вмешательство её папаши спасло главных героев от моей-его «Карающей Длани Божьей». — Нельзя просто брать и выигрывать каждый раз! — Да, принцесса не очень-то и хотела проигрывать, ибо к любому насилию, даже к тренировочным боям, она относилась скорее негативно, чем положительно, и прибегала к нему только в САМОМ крайнем случае. Но с её нынешними навыками она и кого-нибудь из Смертных Грехов, в случае чего, не потянет. А уж если та же Ева захочет ей как-то навредить, то бедняжке придётся рассчитывать только на удачу и помощь от Люцифера… Ну и на мою, конечно же. Куда же без меня…
— Да-да, Большой А у нас точно жулик! Его нужно немедленно задержать! У меня, кстати, даже наручники с собой есть! Пушистые, розовые! — тут же оживился и повеселел наш паучок, незаметно пытаясь спрятать под задницу свои худшие карты, будто бы их там и не было.
— Энджел, друг ты мой шестирукий, — я медленно отставил в сторону свою кружку с квасом, с насмешкой наблюдая, как вышеназванный грешник самым наглым образом сам пытается жульничать. — Ты ведь, надеюсь, не забыл, кто я такой? И не стоит шутить такие шутки… — На пару секунд вокруг меня начала медленно проявляться едва заметная, но ощутимая аура чистого, золотого Света. На лице у Энджела тут же проступила паника, его улыбка сползла, а сам он немного вжался в кресло.
— Адам, он ведь просто шутит… — Попыталась успокоить меня Чарли, взволнованно смотря на меня.
— …Или я и сам начну отвечать такими же шутками, — я прервал её, снова широко улыбаясь. — А я, между прочим, должен вам всем хороший пример подавать! Как старший товарищ и этот… духовный наставник, во! — заканчиваю я свою тираду, с удовольствием наблюдая за ошарашенными лицами окружающих. Только Вэгги не выглядела удивлённой, ибо привыкла к подобным шуткам ещё в Раю, ну и Ниффти, конечно, но она вообще слабо обращала внимание на наши «игры», будучи полностью поглощённой охотой на какого-то особо жирного адского таракана (Чёртов клоповник, нужно будет как-нибудь найти решение этой проблемы).
Ага, за всё время, что я здесь тусуюсь, я ведь и правда показал себя с довольно неожиданной стороны. Спокойный, добрый, рассудительный паренёк, который всегда готов прийти на помощь и дать дельный совет. Причём мне даже играть не приходилось. Рядом с этой позитивной и чуть ли не Святой Чарли просто не хотелось вести себя по-другому. Так что, выходит, я и правда в глазах всех этих постояльцев был эдаким «добрым дядюшкой», который не приемлет пошлый юмор и грубость… Ну что же, их можно понять, хотя пару раз бывало, да.
— И вообще, мелкая, на сегодня с меня хватит, — я поднялся с кресла, одним большим глотком осушив свой стакан с квасом. — Так что завтра, ровно в девять утра, чтобы была готова к тренировке. Оки-доки?
— Может, не надо? — Ага, эта хитрая демоница тут же скорчила такую милую, умоляющую мордашку и смотрит на меня своими огромными, щенячьими глазками, надеясь, что я так просто отступлю! Не на того напала, чертовка. И довольная Вэгги, стоящая за её спиной, со мной в этом полностью согласна. Вон как хитро ухмыляется, чувствует, что я её непутёвую девушку наконец поднатаскаю до приемлемого боевого уровня.
— Надо, Федя, надо, — щёлкнув удивлённую Чарли по носу, ухмыляюсь я и подмигнув Вэгги, под очередную пошлую шутку от Энджела, переношусь прямиком в Рай.
С момента моего «раскрытия» перед Лют прошло уже около двух месяцев. За это время произошло… Много чего. Крайне много… Но самое основное — это, наверное, всё-таки тот самый наш разговор, не так ли?
Я заваливаюсь на свою огромную, мягкую кровать. За окном уже давно вечер, и Рай погрузился в мягкий, жемчужный полумрак. Я зеваю и, закрыв глаза, снова окунаюсь в эти нервные, но такие важные для меня воспоминания…
* * *
Два месяца назад. Тренировочный полигон Экзорцистов.
— Я… Не тот Адам.
Тело Лют в моих руках, которое мгновение назад было таким мягким и податливым, мгновенно напряглось. Тепло, исходившее от неё, будто испарилось, сменившись ледяной, почти враждебной скованностью. Она медленно, с видимым усилием, отстранилась, упираясь ладонями мне в грудь, чтобы заглянуть в лицо.
Игривый блеск в её золотых глазах погас. Теперь они смотрели на меня остро, пронзительно, с леденящим душу подозрением. В их глубине плескался настоящий ураган эмоций: недоумение, зарождающийся страх и холодная, как сталь, решимость. Её губы сжались в тонкую линию. Она молчала несколько долгих секунд, вглядываясь в моё лицо, отчаянно пытаясь найти там хоть намёк на шутку, на какой-то дурацкий, неуместный розыгрыш. Но не находила.
— Что… это значит? — наконец произнесла она. Её голос был тихим, но в наступившей оглушительной тишине он прозвучал, как удар хлыста. В нём не осталось и капли той нежности, что была мгновение назад. Только холод и требование немедленного ответа. — Адам. О чём ты говоришь?
— Давай я начну издалека, хорошо? — я вздохнул, собираясь с силами. — В один «прекрасный» вечер ко мне в дверь позвонили. А открыв дверь, я увидел на пороге… Еву… Которая дала мне Плод Познания и… В общем, я его съел… — Я отвёл взгляд. Да, мне было чертовски неприятно вспоминать об этом. Ведь сейчас, скажем так, «освежив» в своей памяти то, что с моей… с женой Адама, сделал этот чёртов плод, я просто не мог спокойно думать о поедании этой неведомой хрени.
Тишина на полигоне стала густой и тяжёлой, почти осязаемой. Руки Лют, до этого сжимавшие мои плечи, безвольно соскользнули вниз. Она сделала один крошечный, почти незаметный шаг назад, словно инстинктивно пытаясь увеличить дистанцию, отгородиться от моих слов. Её лицо стало бледным, а в широко раскрытых золотых глазах застыл ужас и абсолютное неверие. Подозрение, которое было в них мгновение назад, сменилось шоком такой силы, будто весь её мир, построенный на вере в меня, в мою чистоту и несокрушимость, только что разлетелся на миллионы мелких, острых осколков. Её губы слегка приоткрылись, но с них не сорвалось ни единого звука. Она смотрела на меня так, будто видела впервые. Не своего командира, не своего любимого, не Архангела Адама. А кого-то другого. Незнакомца.
— Ты… — её голос был едва слышным, срывающимся шёпотом, полным растерянности и невыносимой боли. — Ты съел… Плод? — Она с трудом выговорила эти слова. — Когда?
— За день до встречи с дочерью Люцифера… — Я решил не таить от неё ничего из важного. Про то, что весь этот мир — это, по сути, просто мультик, я, конечно, говорить не буду, но вот всё обо мне и об Адаме она знать была просто обязана. — После этого на долгое время моя память пропала, она заменилась памятью одного… существа из другого мира. Но постепенно вся память Адама начала возвращаться, и вот сегодня… сегодня последняя её частичка наконец восстановилась. — Я перевёл свой взволнованный взгляд на Лют, отчаянно надеясь, что она не возненавидит меня… Это было бы… очень больно…
Взгляд Лют, до этого наполненный шоком и недоверием, на мгновение прояснился. В нём промелькнуло понимание. Все те странности последних месяцев, все несостыковки, которые она, несомненно, замечала, но отчаянно гнала от себя, вдруг сложились в единую картину. Внезапные перемены в характере. Новая, несвойственная прошлому Адаму манера боя. Та «амнезия»… Она сделала ещё один шаг назад, её руки безвольно упали вдоль тела. Сила, которая всегда была в её осанке, в её взгляде, покинула её. Сейчас она выглядела просто… сломленной.
— Значит… — её голос сорвался, превратившись в едва слышный, дрожащий шёпот. — Тот, с кем я… всё это время…
Этот не заданный вопрос повис в звенящей тишине полигона, как приговор. Она смотрела на меня, и в её глазах больше не было ни гнева, ни подозрения. Только всепоглощающая боль.
— А… Адам? — она с трудом сглотнула, будто слова застревали в горле. — Настоящий Адам? Он… он умер в ту ночь?
По её щеке медленно скатилась одна-единственная слеза. Она не вытерла её. Она просто стояла, опустошённая, раздавленная, глядя на меня, как на призрака. Как на существо, которое украло у неё всё — её командира, её веру и, возможно, даже её любовь.
— Кто… ты? — последний вопрос прозвучал почти беззвучно, как предсмертный выдох.
— Лют… — не выдержав этого её взгляда, я сделал шаг к ней, чувствуя, как моё собственное сердце будто протыкается раскалённым ангельским копьём.
Мой шаг лишь заставил её вздрогнуть, она отшатнулась как от удара, инстинктивно выставив вперёд свою дрожащую руку ладонью ко мне — не для атаки, а как хрупкий барьер, как отчаянную попытку удержать остатки своего рухнувшего мира.
— Не подходи, — её голос — теперь не шёпот, а сдавленный, надтреснутый звук, полный невыносимой боли. Вторая слеза скатилась по другой щеке, оставляя за собой мокрую, блестящую дорожку. — Просто… стой там.
Она смотрела на меня, и её взгляд был полон такого отчаяния, какого я не видел даже у самых неудачливых грешников в Аду. Она пыталась что-то понять, сложить в своей голове картинку происходящего, но её разум, привыкший к чётким приказам и незыблемой вере, просто отказывался принимать эту новую для неё реальность.
— Я… я не понимаю… — прошептала она, качая головой, словно пытаясь отогнать какое-то страшное наваждение. — Если ты — не он… то где он? Что ты с ним сделал?
— Лют, я — Адам. Я просто… Как бы это тебе сказать… — Я постарался подобрать самое ёмкое и понятное описание, и вдруг понял, что всё это время я даже и не думал о том, а кто я, собственно, такой. Богоубийца, вселившийся в тело Адама? Адам, который каким-то образом поглотил душу Богоубийцы? Или какая-то химера, слепленная из них обоих? — Послушай, я не убивал Адама. И он никуда не пропадал. Адам — это я. Просто я… переосмыслил очень многое, благодаря тому что… вспомнил свою прошлую жизнь. — Это не была ложь, ведь правды я и сам до конца не знал. Я просто дал ей тот ответ, который первым пришёл мне в голову. Ответ, который, как я надеялся, сможет хоть немного успокоить её.
Мои слова заставили её замереть. Дрожащая рука, выставленная вперёд, медленно опустилась. Она не подошла ближе, но и не отступила. Её тело всё ещё было напряжено, как натянутая струна, но паника в её глазах начала уступать место недоумению.
— Прошлая… жизнь? — переспросила она, её голос всё ещё был хриплым и неуверенным. Она смотрела на меня, и в её взгляде читалась отчаянная попытка ухватиться за эту новую, немыслимую идею, как за спасательный круг. — Но как?.. Ты же Адам. Первый человек. У тебя… у тебя не может быть никакой прошлой жизни. Все эти изменения… — прошептала она, и в её голосе прозвучала слабая, почти неуловимая нотка… надежды? — Твои новые навыки… та… — она на мгновение запнулась, подбирая нужное слово, — …доброта… Это всё только из-за неё? Из-за этой… памяти?
Она всё ещё не понимала до конца, но страх что я чудовище, которое убило и заменило её Адама — начал понемногу отступать. Теперь она видела перед собой не убийцу, а… Того самого Адама, который просто изменился под напором чужих воспоминаний?
— Да, насчёт этого… — я неловко почесал затылок. — В прошлой жизни я был… Немного необычным, но всё-таки человеком. И жил я в совершенно другом мире. Там не было Рая или Ада, не было нашего Бога… как не было и Света с Тьмой. В том мире я погиб, и пришёл в себя уже в этом теле, совершенно не помня ничего, кроме своей прошлой жизни. — я посмотрел ей прямо в глаза, стараясь показать свою искренность. — Постепенно вся память меня-Адама начала возвращаться…
От моих слов она вздрогнула, но на этот раз не отшатнулась. Наоборот, сделала крошечный, почти незаметный, неуверенный шаг ко мне. Её руки, до этого безвольно висевшие вдоль тела, медленно поднялись, но замерли на полпути, так и не коснувшись меня. В её золотых глазах больше не было того ужаса, он уступил место глубочайшему недоумению. Лют видела мой страх, мою уязвимость, и это, кажется, окончательно разрушило последнюю стену её недоверия.
— Другой мир… — прошептала она, будто пробуя эти слова на вкус. — Без Света… Тогда… — её голос дрогнул, и она с трудом сглотнула, задавая самый важный для неё вопрос. — Тот, кого я люблю… — она запнулась, подбирая слова, её губы едва заметно дрожали. — Это ты? Или?..
— Это я должен спросить у тебя… — я снова отвёл взгляд. Было чертовски сложно вести такие разговоры, особенно когда тема была… настолько сложной и неоднозначной… — Лют, я — Адам. И пусть я сильно изменился, но я никогда не врал тебе, все мои чувства и слова были искренними. Так скажи мне… — я медленно протянул свою правую руку, и осторожно положил её ей на щёку. — Любишь ли ты меня?
От моего вопроса и моего же взгляда, в котором отражалась вся моя боль и страх быть отвергнутым, её выдержка, кажется, окончательно дала трещину. Она не отстранилась от моего прикосновения. Наоборот, медленно закрыла глаза и едва заметно, почти неосознанно, прижалась своей щекой к моей тёплой ладони, будто ища в этом жесте опору, спасение от той страшной правды, что обрушилась на неё. Её дыхание было прерывистым, сбивчивым. По щекам снова потекли слёзы, но на этот раз я не чувствовал ни ужаса, ни шока. Только какая-то нежность и… принятие. Она молчала несколько долгих мгновений, которые, казалось, растянулись в целую вечность, а потом, не открывая глаз, тихо, почти шёпотом, ответила:
— Того, прежнего Адама… я уважала. Восхищалась им. Была ему безмерно преданна, как своему командиру, как своему спасителю… — она сделала паузу, её голос дрогнул. — Но полюбила я… именно тебя.
Она открыла глаза, и теперь в их золотой глубине не было ни единой тени сомнения. Только любовь. Чистая, искренняя, всепрощающая.
— Того, кто был рядом со мной все эти месяцы. Того, кто заставил меня снова улыбаться. Того, кто… кто смотрит на меня вот так, — прошептала она, счастливо улыбнувшись, и её левая рука медленно поднялась и накрыла мою, прижимая её ещё крепче к своей щеке. — Да, Адам. Я люблю тебя… — А потом её тон снова стал серьёзным, но на этот раз я явственно видел, что это лишь игра и отчаянная попытка скрыть своё смущение, которое было заметно по яркому румянцу на её щеках. — Но вот про эту твою «прошлую жизнь» ты мне сейчас всё подробно расскажешь!
После этих слов на душе у меня вдруг стало так легко и приятно, а все те проблемы, которые ещё секунду назад казались неразрешимыми, вдруг показались такой ерундой, что я просто не сдержался и громко, счастливо рассмеялся, крепко обнимая свою женщину, которая, повозмущавшись для вида пару секунд, и сама начала мило, заливисто смеяться. Да, я всегда знал, что под этой её маской «стальной леди» кроется ранимая, нежная девушка, которая хочет любви и заботы, но сейчас… сейчас я с удивлением узнал, что и сам, оказывается не далеко ушёл…
Господа, это открывающая глава второго тома. Плата за чтение: комментарий (и лайк), так что вы там не расслабляйтесь!
Немного поясню:
Главный герой в прошлой жизни влюбился по-настоящему, однако очень быстро потерял любимую и не смог жить без неё, буквально отдавшись мести полностью. Адам полюбил Лилит, однако та его отвергла, разбив сердце, а после этого он смог восстановиться, благодаря любви от Евы, которую он полюбил в ответ и которой отдал своё сердце. Только вот потом она «исчезла», перед этим тоже предав его нарушением запрета, из-за чего и сам Адам и его дети вместо жизни в Эдеме были вынуждены выживать на Земле. После этого Адам никогда не женился, обходясь одним-двумя «приятными вечерами».
Обе составляющих главного героя хотели любви, но были её лишены, из-за чего многие аспекты жизни воспринимались ими не так, как у обычных людей, без подобных проблем: Богоубийца просто перестал видеть в людях вообще и в женщинах в частности хоть что-то достойное уважения или жизни, а Адам «опустился» не настолько, но достаточно чтобы не воспринимать этих самых людей (и не только) как личностей, даже не пытаясь понять их.
Сейчас же, наконец сознавшись и рассказав, что он на самом деле не просто Адам, а нечто, «Адамосодержащее», и получив в ответ лишь признание в любви главный герой наконец перестал бояться одиночества, ведь есть та, кто полюбил его таким, какой он есть.