• Boosty Shared
• DBorn

• T

• поттериана
• вальс втроём
• фанфик

Гонимое ночным ветром, полыхало алое пламя, его языки обнимали разрушенные стены, превращая дом в раскалённые руины, тень себя прежнего. Крыша здания уже рухнула внутрь, осыпая вниз черепицу, угли и золу. В гари и дыму едва угадывался силуэт старого деревянного крыльца, где некогда хозяева встречали гостей. Теперь здесь не было слышно приветствий, топота маленьких ножек и детского смеха, от былых звуков не осталось ничего. Лишь треск пылающих досок и глухой гул, с которым рушилось всё, что ещё минуту назад было частью дома, ныне могло поведать гостям о произошедшем.

Авроры в алых мантиях аппарировали к самой кромке опалённого сада, их палочки вскинулись в боевой готовности, но без толку, противник давно ушёл. Вокруг не было никакого движения, кроме танца пламени, и никаких звуков, кроме потрескивания огня. Воздух был тяжёл и густ из-за дыма и ещё чего-то, более тягучего, тёмного. Смерть и страх здесь ощущались почти физически.

Над всем этим адом, в задымленном ночном небе, зловеще парила Тёмная метка. Череп с извивающейся змеёй, освещаемый отблесками пожара, наблюдал за произошедшим опущенными вниз пустыми глазницами. Символ очередной «победы». Символ «воздаяния».

Взгляд розововласого аврора скользнул по разорённому хозяйству. Грядки и клумбы изрыты, словно их разнесло взрывным проклятием. Теплица — когда-то аккуратное строение с волшебными растениями — теперь представляла собой груду искорёженного стекла. Но под ногами волшебников хрустело не только оно: несколько белых, окровавленных тел валялись неподалёку — петух и куры, перерезанные и превращённые в кровавое месиво будто ради одной лишь забавы. Однако самое страшное ждало впереди.

Его заметил первым молодой аврор, шагнувший в глубину сада. Он замер, пальцы сильнее сжали палочку. Остальные молча последовали за ним, пока их взгляды не наткнулись на то, что висело у них над головами.

На ветке высокого старого дуба раскачивались безжизненные тела. Семья в полном её составе. Лица их были перекошены в посмертной гримасе, кожа серая, губы посиневшие. На груди каждого висела дощечка, с одним лишь словом, выжженным на ней кривыми линиями. «ПРЕДАТЕЛЬ».

— Демонстрация, — заключила Тонкс, сжав челюсти так, что заиграли желваки.

Остальные выдохнули сквозь стиснутые зубы, но никто не заговорил. Всё было понятно и без слов. Это была карательная акция, демонстрация того, что может случиться с несогласными или с теми, кто не проявляет должного энтузиазма в деле Тёмного лорда. Не ради выгоды, не ради трофеев. Только чтобы сказать: за неповиновение платят кровью, мы дотянемся до каждого.

Это место находилось далеко от магглов, далеко и от защиты Министерства. Вероятно, его хозяева полагали, что их чистокровность и верность традициям станут для них достаточной защитой.

Они не поддерживали ни Орден Феникса, ни официальное министерство, не призывали к открытой борьбе, но и не пожелали склонить головы перед Тёмным Лордом. Они думали, что этого будет достаточно. Они ошиблись.

Пожиратели ничего не забрали. Ни драгоценностей, ни фамильных артефактов, ни книг из старинной библиотеки. Всё это осталось в доме, тлело среди обугленных стен. Им было нужно не золото. Им была нужна кровь.

Где-то в стороне, за разрушенным двором, скулила привязанная к забору собака, глядящая на останки обычной жизни, разрушенной за одну ночь.

— Нужно похоронить их, убрать беспорядок и потушить огонь, — заключила Нимфадора.

— Нет, пусть сначала это увидят СМИ, миротворцы и международные наблюдатели, — с бесчеловечным прагматизмом произнёс Муди.

— Чтобы они потанцевали на костях погибших и посмаковали очередную сенсацию?! — вспылила Тонкс.

— Чтобы они осветили преступление и помогли министерству получить больше поддержки!

— Их нужно похоронить! — настояла на своём Тонкс, указывая на висящие на дереве тела.

— Они мертвы, им уже всё равно. Но они могут помочь остальным, — отметил старый аврор, его протеже продолжила сверлить наставника прожигающим взглядом. — Ладно, снимите их оттуда. — Велел подчинённым мужчина.

«Мордред, эта девчонка делает меня слишком мягкотелым», подумал он, глядя на то, как лицо Тонкс немного расслабилось.

* * *

Шум гостиной отвлёк Гермиону от книги — её сокурсники, уставшие от трудного учебного дня, делились впечатлениями о прошедших уроках и готовились к следующим. Ребята помладше уже отправились спать, а старшие наслаждались последним часом свободного перед отбоем времени. Ну, большая их часть. В дальнем конце помещения Джинни что-то возмущённо шипела Дину, а Лаванда всем своим видом демонстрировала то, как сильно она обижена, вернее «не обижена» на Рона, и игнорировала последнего.

— Хм-м… — задумчиво пробормотала шатенка, переворачивая страницу.

— Кнат за твои мысли, Грейнджер, — глядя за лицо подруги, произнесла сидящая на том же диване Падма.

— Я тут внезапно осознала, что почти не видела, как Гарри с Парвати ссорятся или ругаются. Да, она может дуться, но чтобы прям серьёзная ссора…

— Смысл тратить на них время и силы, когда любой ваш день может стать последним? — пожав плечами, со свойственной Луне невинной философственностью отметила Патил.

— Но я же вижу, как Парвати бесят фанатки Гарри, а ещё тот учебник…

— Это да, — согласилась внезапно оказавшаяся у старосты за спиной Парвати. — Но с Гарри просто невозможно ссориться. Поверь на слово.

— Мы с Гарри вот ссорились, — настояла на своём Гермиона. — И спорили, и ругались, и игнорировали друг друга. Много раз за все эти годы.

— Просто он не мог применить против тебя свой тайный козырь, — лукаво улыбнулась Падма.

— Козырь? — не поняла Гермиона. — Какой козырь?

— Проще показать, чем объяснить, — улыбаясь как Чеширский кот, ответила Парвати.

— Будь уж так добра, — нарочито чопорно попросила шатенка.

— Сама захотела, — ответила ей индианка.

Гарри сидел в углу гостиной, уже привычно для этого времени дня перечитывая учебник принца-полукровки. Что-то выписывал оттуда в отдельную тетрадь самостоятельно, что-то диктовал прыткопишущему пиру, висящему в воздухе вместе с планшетом. В этот момент как гром среди ясного неба грянула Парвати.

— Поттер, мы уже говорили об этом! Сколько можно заниматься этой ерундой?! Почему я постоянно должна искать тебя по гостиной или в библиотеке только ради того, чтобы провести немного времени вместе?!

Гостиная затихла, предвкушая интересное зрелище. Каждый шаг Парвати был подобен грому, её сердитый тон заставил многих фанаток избранного вздрогнуть, а сверкающие от гнева карие очи — отвести взгляд. А вот на лице Поттера, напротив, не дрогнул ни один мускул. Юноша отложил книгу, взгляд зеленых глаз был спокойным и выдержанным, словно говоря, как неважны все эти глупости.

Он даже не спорил со своей экзотической красавицей, а просто встал с места и тихо выровнялся с Парвати, когда та подошла. Брюнет не произнёс ни слова, и прежде чем Патил успела добавить хоть слово, он опустил голову, положил ладони ей на щёки и мягко поцеловал её в губы. Сплетница замерла как вкопанная, её глаза расширились от неожиданности, а щёки начали наливаться лёгким румянцем.

— Я… Я ещё не закончила! — выдохнула она, когда Гарри отстранился.

— Я тоже ещё не закончил напоминать, как сильно я тебя люблю, — сказал брюнет, подмигнув ей.

Индианка нахмурилась, будто пытаясь вновь вернуться к своему негодованию, но Гарри снова склонился к ней и поцеловал её ещё раз — на этот раз дольше, нежнее, заставив её забыть о раздражении. Когда Поттер закрыл глаза, Парвати бросила раздражённый взгляд на Гермиону и раскинула руки в стороны, мол «Ну вот видишь?!».

Вскоре избранный отступил, Парвати, всё ещё растерянная и смущённая, на мгновение прикусила губу, словно раздумывая, стоит ли продолжать свою надуманную тираду ради ещё одного. Её пусть и напускная злость уже растаяла, растворилась в этих поцелуях, и всё, что осталось — это мягкое тепло на сердце и смущённая улыбка. Как и все разы до этого.

— Ты же знаешь, что это не честно, правда? — тихо проговорила она, её голос был намного мягче, почти шутливым.

— Знаю, — не став отрицать, дерзко улыбнулся Поттер. — Но ведь работает?

— Какой же ты дурак! — рассмеялась Парвати, покачав головой.

* * *

В центре выровненного под строительство участка уже привычно возвышался столб, на вершине которого красовался букет из звуковых труб, напоминающий оные у граммофона. Средство оповещения стало привычным уже для почти всех магических поселений на территории туманного Альбиона. Этот же в придачу был украшен рунным плетением, поддерживающим защитный купол, не дающий зиме подступить внутрь, а погоде — окончательно испортиться.

На самой же стройке вовсю кипела работа. Здесь одновременно возводили сразу несколько домов, каждый на своём этапе готовности. Одни уже поднимались стенами, другие ещё находились на стадии фундамента или котлована. Строители работали слаженно, чётко выполняя указания своих бригадиров.

Возле каркасов строений стояли высокие мужчины, одетые в рабочую одежду — оборотни, обладающие нечеловеческой силой. Они без особых усилий поднимали тяжёлые балки, вставляли их в заранее подготовленные пазы и закрепляли металлическими скобами. Где обычным строителям потребовались бы лебёдки и подъёмные краны, здесь хватало пары крепких рук или волшебника. Бригадиры ходили между работниками, следили за выверкой уровней, сверялись с чертежами.

Оборотни-волшебники помогали там, где требовалась ювелирная точность или сразу десяток рабочих рук. Закрепить балку в неудобном месте? Взмах палочки, и она встаёт идеально ровно. Быстро перенести и разгрузить очередную поставку? С магией дело нескольких минут и нуля физических усилий. Смесь для кладки уже заканчивается? Несколько движений — и новая смешивается в вёдрах сама по себе. Волшебники работали аккуратно, помогая скорее в мелочах, не заменяя труд товарищей, а дополняя его.

Логистика на стройке тоже была выстроена чётко. Гружёные телеги с материалами прибывали по расписанию — в одних везли дерево, в других черепицу, в третьих мешки с цементом и песком, а также кирпичи, сталь и стекло. Разгрузку организовывали так, чтобы материалы не мешались под ногами: у каждого дома была своя зона для складирования.

Недалеко от стройки располагался полевой лагерь — кухня, несколько больших шатров для отдыха, умывальники. В воздухе пахло наваристой похлёбкой и свежеиспечённым хлебом — рабочие ели плотно, чтобы поддерживать силы. В обеденный перерыв они собирались за длинными столами, отдыхали, шутили, обсуждали планы на вечер. Некоторые из них даже здесь и жили.

Всё это контролировала молодая девушка — высокого роста, с собранными в хвост светлыми волосами, перед которой эти грубые, суровые мужчины ходили по струнке. Она не кричала, не суетилась, но её голос разносился по стройке, и никто не осмеливался его ослушаться. В руках она держала папку с чертежами и планшет. Иногда девушка останавливалась и чертила что-то палочкой прямо на земле, попутно поясняя рабочим.

— Два дня на установку крыш, — говорила она бригадирам. — Потом начинаем штукатурку и окна. Отделку внутри пока не трогаем, сначала завершим фасады.

Бригадиры кивали, принимая указания, и тут же передавали их вниз. В её глазах не было сомнений — только сосредоточенность. Всё должно быть организованно, идти по плану и без задержек.

Стройка тем временем продолжалась. Где-то ставили каркас очередной стены, в другом месте заливали раствор, дальше оборотень волшебной кистью наносил защитное покрытие на уже готовую конструкцию. Работа шла быстро, но не суетливо — всё было поставлено на поток.

— Трудишься в поте лица, Пенни? — прозвучал вопрос где-то позади, девушка обернулась.

Говорившим оказался её старый школьный знакомый, нынешний лорд Визенгамота собственной персоной, идущий под руку со своей девушкой. Юные волшебники напоминали молодую пару аристократов, щепетильно осматривающих собственные владения и успехи по проделанной там работе. Ну, земля в любом случае принадлежит дому Поттер, избранного трудно осуждать за подобное.

— Гарри! — блондинка поприветствовала Поттера с широкой улыбкой на лице.

— Эти суровые мужики тебя не обижают? — в шутку, но с долей искренней заботы в голосе уточнил брюнет.

— Нет, — призналась девушка. — Первокурсники в Хогвартсе будут пострашнее. Даже не думала, что опыт согласования расписаний тренировок по квиддичу и выполнения обязанностей старосты так пригодятся мне в реальной жизни.

— Туше, Пенни, — засмеялся ловец.

— Ты главное нынешних подопечных «своими детками» не начни называть, — с улыбкой добавила Парвати.

— Боюсь, уже слишком поздно, — ответила рэйвенкловка наигранно-трагичным тоном. — К слову, мы не были представлены. Пенелопа Кристал.

— Парвати Патил, — представилась в ответ индианка, девушки обменялись рукопожатиями.

— Итак, как продвигается строительство? — спросил Гарри.

— О, в ногу с графиком и почти без эксцессов.

— Почти?

— Ну, как ты можешь знать, оборотням не так просто найти работу. Они переживают, что останутся не у дел, как только закончат, вот и норовят «выиграть» себе день-другой.

— Ну, насчёт этого им точно переживать не стоит. Им ещё строить и строить, одними домами дело не ограничится.

— И что ты поручишь им возводить дальше?

— Преимущественно теплицы, ну и так по мелочи: детские площадки, одно дошкольное учебное заведение и базовую городскую инфраструктуру. Затем будет нечто грандиозное. Знаешь, скажи ребятам, что я выпишу им премии, если они уложатся в график, — последнюю фразу Гарри произнес настолько громко, насколько мог.

— Слава лорду Поттеру! — тут же воскликнул один из рабочих.

— Спасителю Великобритании! — вторил ему другой.

— Эй, а ну возвращайтесь к работе! — усмехнувшись, рявкнула Пенни.

— Ладно, мы с Парвати пока осмотрим окрестности, не будем отвлекать тебя от работы.

— Хорошо, к слову, у нас скоро обед. Присоединяйтесь, уверена, это поднимет ребятам мотивацию.

— Ну значит так и поступим.

Попрощавшись с Пенни, Гарри с Парвати отправились осматривать окрестности. Их ждала пешая прогулка по старой заросшей тропе. Вверх на ветреный холм, где, словно призрак былого величия, высились руины особняка Поттеров.

Некогда величественное викторианское поместье с фонтаном, арочными окнами и роскошными террасами ныне представляло собой груду обугленного камня и разломанных колонн. Крыша здания обвалилась, обнажив скелет арочных каркасов, сквозь которые свистел холодный ветер, наполняя окрестности гулким воем. Когда-то переливавшиеся всеми цветами, витражные окна ныне зияли чёрными провалами, шикарные входные двери были выбиты вовнутрь, а мраморные ступени у входа — расколоты, будто кто-то сокрушил всё одним мощным ударом.

Заросший плющом и сорняками, засыпанный снегом фасад всё ещё хранил в себе отголоски былого величия, былого великолепия, но вместо них в воздухе присутствовала лишь пустота и смерть — тяжёлые, давящие, наполненные эхом прошлого. От некогда богатых залов, роскошных спален и библиотеки остались лишь обугленные балки, сгнившие остатки мебели и книг, а на полу среди обломков картин и полок лежала ржавая люстра, свалившаяся с потрескавшегося потолка.

Природа неспешно, но неумолимо продолжала поглощать останки дома. Здесь больше не звучали голоса, не горел камин, не играли дети. Лёгкий ветер шевелил чёрные пряди Парвати, когда она задумчиво оглядывала руины и внутренний двор. Гарри стоял рядом, засунув руки в карманы мантии, и, слегка щурясь, наблюдал за ней.

— Ты хочешь его восстановить, это твоя «грандиозная задумка»? — наконец спросила она, переводя взгляд на возлюбленного.

Гарри кивнул, не отрывая взгляда от фасада.

— Как бы мне ни нравилась моя комната на Гриммо 12, оттуда рано или поздно придётся съехать. Лучше рано.

— Сириус будет против, — улыбнулась индианка.

— Напротив, думаю, он будет рад помочь отстроить место, в котором провёл лучшие месяцы своей школьной жизни. Но эти руины нужно не просто восстановить. Я хочу построить на их месте дом. Не памятник чистокровной безвкусице, не монумент в честь героев первой войны, а место, где будут жить люди. Семья.

Патил молчала, но в её глазах вспыхнул тёплый огонёк.

— Как ты могла догадаться, место в Визенгамоте не сделало меня тем, кто хорошо разбирается в подобных вещах, — продолжил Гарри с кривоватой улыбкой. — После чулана под лестницей любая комната больше кладовой и имеющая потолок для меня уже выглядит роскошной. Но этот дом… — Гарри вдохнул глубже, после чего медленно выдохнул. — Я хочу, чтобы он был настоящим. Фамильной резиденцией, в которой комнаты и помещения не пустуют.

— То есть ты предлагаешь мне… — Парвати усмехнулась, скрестив руки на груди. — Поучаствовать в этом?

— Приложить к этому свою женскую руку, — Поттер повернулся к ней, взгляд изумрудных глаз был совершенно серьёзным, но в уголках губ таилась лёгкая улыбка. — Я хочу, чтобы ты создала этот дом. Сделала его таким, каким он должен быть. Ты чистокровная, ты знаешь, что должно быть в таких домах. Всё, что знаю я — так это то, что в нормальных домах дети живут не в чуланах.

Парвати медленно качнула головой, но в её глазах вспыхнул азарт.

— Бальный зал, — начала она, обводя рукой пространство перед собой. — Большой, с высоким потолком и хорошей акустикой, с паркетом, на котором можно кружиться в танце. Тут дом Поттер будет принимать важных гостей и проводить благотворительные вечера. Обязательно люстра — огромная, из хрусталя. Гобелены и картины на стенах. А в главной гостиной можно будет повесить большой семейный портрет на полстены или разместить гобелен с семейным древом.

Гарри кивнул, чуть улыбнувшись.

— Так.

— Кабинет, конечно же, — продолжала она, не замечая, как её голос стал быстрее и взволнованнее. — С тёмными деревянными панелями, с книжными полками до потолка и витринами с трофеями да артефактами. Позади в рамках на стене проекты продавленных тобой законов. И обязательно массивное кожаное кресло у камина, чтобы ты мог сидеть там с важным видом. — Закончила она чопорным тоном.

— О, важный чистокровный лорд Поттер, отлично. А на стол в кабинете нужно наложить чалы расширенного пространства, чтобы под ним помимо моих ног могла поместиться симпатичная ведьма, или даже две, — добавил Гарри, поигрывая бровями.

— Свинья, — фыркнула Парвати, чьи щёки тронул румянец.

Может, они покраснели от холода? В любом случае от дальнейших комментариев этой темы индианка отказалась.

— Библиотека. С арочными окнами, высокими стеллажами, тёплыми лампами. И обязательно скрытая секция для запрещённых книг. А, и ещё лаборатория рядом с отдельным кабинетом.

— Падма будет в восторге. Дуэльный зал?

— Само собой, — кивнула Парвати, прищурившись. — Чистокровный дом без места, где можно выяснять отношения и оттачивать навыки — что за нелепость?

Гарри усмехнулся, а Парвати уже продолжала:

— Винный погреб, небольшой зал для йоги и фитнеса, сад во внутреннем дворе, в котором можно отдохнуть, погулять или помедитировать… О, оранжерея! С волшебными растениями, чтобы можно было собирать редкие ингредиенты для зелий.

— А бассейн? — с любопытством спросил Гарри.

— Внутренний и наружный, — уверенно заявила она. — Надо же где-то загорать и красоваться перед тобой в купальнике.

— Наружного для этого будет вполне достаточно, — невольно рассмеялся избранный, наблюдая за энтузиазмом возлюбленной. — Я бы предпочёл внутреннему роскошную купальню, как в особняке вашей родни в Индии.

— О, лорд Поттер входит во вкус, — промурлыкала Парвати.

— А как тут не войти?! К слову, не забудь о комнате для предсказаний. Можно будет выделить под неё часть чердака и оформить под внутреннее убранство шатра с подушками, тканями и всем прочим.

Глаза Парвати засияли от восторга, она шагнула к нему ближе.

— Ты действительно сделал бы это для меня, Гарри?

— Да. И я хочу, чтобы вы с сестрой помогли мне воплотить всё это в жизнь, — кивнул он, не отводя взгляда.

Парвати замерла, медленно осознавая, что стоит за этими словами. Это была не просто просьба, не просто проект или идея. Нет, это был шаг, самый настоящий шаг к их совместному будущему. Гарри Поттер предлагал ей с Падмой не просто участвовать в восстановлении дома, он предлагал им стать его полноценной частью.

Она почувствовала, как внутри что-то переворачивается, как её сердце пропускает удар. Это определённо не было официальным предложением руки и сердца, в традиционном понимании подобного жеста с кольцом и всем прочим, но… Это было больше. Глубже. Гарри хотел доверить и разделить с близняшками нечто сокровенное, символ своего наследия, всего, что осталось от его семьи. И этим жестом он ясно давал понять — он видит их рядом с собой. Навсегда.

Гриффиндорка едва заметно сглотнула, в уголках вспыхнувших от восторга и трепета карих омутов проступили слёзы. Ей было сложно говорить, сложно ответить сразу — слишком много чувств хлынуло разом, но она должна была справиться. Её губы тронула улыбка — не просто радостная или восторженная, а наполненная чем-то тёплым, тихо сияющим изнутри. Она сделала шаг ближе, едва касаясь пальцами его руки, словно закрепляя этот момент.

— Значит, у нас впереди очень много работы, — сказала она, но в её голосе звучало больше, чем простая констатация. В этом обещании звучала преданность, надежда, любовь.

…

— Раз уж ты намерен сделать нас с сестрой частью твоего будущего, то не посвятишь меня в планы касательно всего этого? — спросила Парвати, указывая на строительный участок. Возлюбленные возвращались из особняка обратно к Пенни и строителям.

— Конечно. Это всё работа на очень дальнюю перспективу. Резервации для оборотней нового образца, то, что должно укрепить позиции дома Поттер в Визенгамоте.

— Учитывая консервативность заседающих там брюзжащих стариков, задумка весьма сомнительная, — поделилась своей оценкой Парвати.

— Напротив. После войны они будут готовы проголосовать за любые способствующие демографии инициативы. Ликантропия не делает своего носителя стерильным и не наследуется от родителей. Магглы переживают укус лишь в исключительных случаях, носителями проклятия в основном являются маги или сквибы, а значит их дети по большей части будут рождаться обыкновенными членами магического сообщества. Новыми учениками Хогвартса, новыми работниками предприятий и чиновниками министерства, новыми потребителями…

— И новыми избирателями, — закончила его мысль Парвати. — Избирателями, которым именно дом Поттер помог встать на ноги.

— Мы дадим им достойное жилье и предложим рабочие места, дальше всё будет зависеть исключительно от них самих.

— Полагаю, в теплицах будут выращиваться в основном валериана и мандрагора.

— Для собственных потребностей, — подтвердил Гарри. — Или с оглядкой на экспорт, если затея возымеет успех и друзья с материка захотят перенять наш опыт.

— Вот уж точно, лорд Поттер, спаситель Великобритании! — покачала головой индианка.

Они прибыли в лагерь строителей аккурат к началу обеда. Заметив их, Пенни помахала друзьям руками, приглашая за один из столов. Возлюбленные уселись напротив рэйвенкловки и приступили к трапезе.

— Итак, как там поживает наша любимая школа? — поинтересовалась блондинка.

— Ничего принципиально нового, — пожал плечами Поттер.

— Для нас, — поправила его Парвати. — Пенни явно не ожидает увидеть патрулирующих округу авроров с миротворцами, сияющего как начищенный галеон Слагхорна, студентов, поголовно изучающих ЗОТИ, и преданных остракизму слизеринцев.

— Ну, последнее звучит как что-то до боли знакомое, — улыбнулась блондинка.

— Поверь, то, что происходит в школе, и рядом не стоит с той старой доброй межфакультетской враждой, которую ты помнишь, — вздохнул Гарри.

— А из развлечений что? — сменила тему Пенни.

— Дуэльный клуб днём и наблюдение за тем, как Парвати пытается убедить Гермиону написать Краму по вечерам, — усмехнулся Гарри.

— О как, — изогнула бровь девушка, выдвинув предположение. — Подруга мечется между старой и новой любовью?

— Гермиона? — засмеялась Парвати. — Мордред, нет! Я просто хочу, чтобы она попросила Крама с его командой согласиться на благотворительный товарищеский матч по квиддичу. Однако Грейнджер не собирается использовать их с Виктором дружбу ради достижения «наших меркантильных целей», это, мол, неправильно. — Последнюю фразу Патил произнесла, спародировав менторский тон подруги.

— А жаль, — добавил Гарри. — Людям бы не помешало отвлечься и развеяться. Хотя бы ненадолго.

— Это может быть небезопасно. Вспомни, что случилось два года назад на финале чемпионата, а это Тёмный Лорд ещё мёртв был… ну в смысле не такой живой.

— В Англии сейчас почти нет безопасных мест, — произнёс Гарри, чувствуя странное напряжение, повисшее в воздухе.

В стороне раздался грохот. Затем последовал мощный удар, треск стекла и рокот рассыпающейся на части кирпичной стены, новый удар, глухой и мокрый, будто кто-то наступил на подгнившую тыкву. Дальше были крики и гул системы оповещения, возвещающей об очередном нападении.

В лагерь вбежал перепуганный вусмерть бригадир. «Горные тролли!», закричал он. За его спиной прозвучал раскат нового удара, таранного. Здание, которое его бригада возводила последние три дня, рассыпалось как карточный домик за какие-то секунды.

Страх накатил на строителей, сковывая дыхание и вгоняя в дрожь. Кто-то дрожал так сильно, что не мог даже сжать палочку, другой сжимал её так, что побелели костяшки пальцев. Несколько простых рабочих прижались к земле за опрокинутыми ящиками, не в силах даже закричать, лишь бледные лица и дрожащие губы выдавали их ужас. Другие судорожно метались, не зная, куда бежать и что вообще делать — везде гром, рёв и треск разрываемых балок. Чьё-то дыхание сбилось в частое, хриплое судорожное всхлипывание. Паника нарастала, пробираясь под кожу, подтачивая разум, шепча: Вам н е спастись. Вам не убежать. Вам не выжить.

Парвати потянулась за палочкой. Гарри уже усилил свой голос при помощи соноруса. Система оповещения отреагировала на троллей, а не на попытку поставить противоаппарационный барьер. Значит, отряд быстрого реагирования аврората должен прибыть в течение пары минут.

— Всем оставаться в лагере, скоро прибудут авроры! Маги, способные сражаться, держитесь рядом со мной, те, кто не может, аппарируйте отсюда остальных строителей!

— Гарри, если пожиратели рядом и наблюдают за атакой, они смогут отследить аппарацию. Нужно отходить цепочкой прыжков, после неё обычный маг едва ли осилит вернуться сюда, чтобы забрать ещё кого-то, — тихо отметила стремительно бледнеющая Пенни. Что же до портключа, то тот тоже не сможет перенести столько человек за раз.

— Пусть спасут столько людей, сколько могут. Мы с Парвати выиграем время до прибытия авроров и миротворцев.

Волшебники переглянулись, в лагере раздались первые характерные хлопки, кто-то забрал одного из товарищей, кто-то двух, лишь единицам удалось перенести сразу троих.

Земля на строительной площадке содрогнулась, пока большая часть троллей увлечённо разносила вдребезги строящиеся дома, фигура одного из них — мощная, вонючая и массивная — неслась прямо на лагерь, сминая всё на своём пути. Деревянные ящики и бочки, стальные балки, плотно сложенный кирпич и черепицу, подготовленные для закладки очередного дома. Для лысого, ворчащего гранитно-серого гиганта, покрытого старыми шрамами и гноящимися ранами, все эти преграды были не страшнее ветхого тростника.

Яркая вспышка — и перед ним возникла стена огня, языки алого пламени тут же пустились в пляс, нагревая зимний воздух, но даже не замедлили монстра. Тот шагнул сквозь пламя, единственными свидетельствами которого остались лишь гарь, покрывшая его кожу, и пузырящийся от нагрева гной. Призвавший стену огня строитель обречённо скривился.

— Огонь не поможет, классические боевые заклинания, нацеленные на прямое магическое воздействие, тоже. Нужно что-то на непосредственное кинетическое воздействие, трансфигурация и воображение в помощь! — закричал Гарри.

Парвати трансфигурировала обломки строительного мусора в стальные терновые ветви, окутавшие ноги твари в попытке замедлить её и вогнать шипы поглубже. Совершенно тщетно. Гигант вырвал их с корнями и понёсся дальше, несмотря на кровоточащие раны. Вместе с кровью из наделанных Патил дырок выходил и смердящий гной, помогающий затягивать раны и притупляющий боль, которую столь маленький мозг, вероятно, даже не осознал.

Гарри попытался провернуть трюк, знакомый ему ещё по первому курсу, и вывести противника из игры мощным ударом по голове, запустив в неё стальную балку. Но тролль лишь отмахнулся от неё, лениво взмахнув дубиной.

— Бомбарда максима!

В воздухе раздался оглушительный треск в момент, когда избранный направил мощный удар троллю прямо в живот. Сильнейшее заклинание пробило толстую кожу, разбрызгав тёмную кровь и обнажив плоть, которая тут же запульсировала, быстро покрываясь гноем. Воздух зашипел и вспенился, тролль пошатнулся, но не упал.

— Бомбарда максима! — повторил Поттер, целясь в то же место.

Полученная троллем рана разрослась, стала больше и глубже, её края, рваные и изуродованные, могли заставить попрощаться с обедом особо впечатлительных строителей, но сам тролль не соизволил обратить внимание и на этот удар. Его регенерация работала почти безупречно, быстро сшивая плоть и выталкивая на промёрзшую землю не поддающиеся восстановлению ткани. Однако Гарри не прекращал.

— Бомбарда максима!

Тролль взревел. Теперь в ране и на земле виднелись не только мышцы, но и что-то другое — что-то влажное, красное, пульсирующее. Ошмётки внутренних органов. Гарри сжал зубы. Нужно ударить глубже. Сильнее.

— Бомбарда максима!

Плоть рвалась всё дальше и дальше, заклинание ломало кости, заставляя их осколки разлетаться по всеми телу изнутри. Тролль пошатнулся, но продолжил нестись магам навстречу. Огромная дубина снова поднялась над его головой, но не для защиты, а для атаки. Одного мощного удара, которого будет более чем достаточно. Он ревел, кровь и желчь лились по животу и вытекали наружу, но казалось, он даже не замечал этого. Поттер не отступил, хладнокровно продолжив их противостояние.

И только когда Гарри выпустил последнее, самое мощное взрывное заклинание , раскалённая магия прошила гиганта насквозь. Взрыв вырвался с другой стороны тела, обдав землю новой порцией ошмётков плоти и багровой волной крови. В этот раз позади гиганта.

Тролль намеревался обрушить свой финальный удар на Гарри. Хотел это сделать, но не смог. Огромные пальцы разжались. Дробящее оружие глухо шмякнулось о землю. Чудовище застыло, моргая. Оно посмотрело на Гарри с каким-то неосознанным изумлением. Как ребёнок, который вдруг понял, что наступил на что-то острое, но боль ещё не дошла до мозга.

Оно пыталось сделать шаг, но ноги дрожали, а багровая река продолжала хлестать из огромной сквозной дыры в животе. Всё ещё живое. Но ненадолго. Воздух запел, всего один мощный, но хирургически точный укол. Остриё трансфигурированной во что-то наподобие мизерикорда стальной арматуры вонзилось троллю прямо в глазницу.

Гарри с оборотнями перевели на Парвати изумлённые взгляды, на что явно польщённая девушка театрально поклонилась и шагнула к возлюбленному.

— Больше, блядь, так никогда не делай, — прошипела она, хватая брюнета за воротник рубашки. — Ты меня понял, Поттер?!

— Да, мэм, — на автомате ответил избранный. Одетую Парвати бояться оказалось на порядок легче.

Добитая туша тролля с громким грохотом упала на землю, да с такой силой, что та содрогнулась. Это не могло уйти от внимания остальных жителей гор. Два новых тролля, благо поменьше первого, уже неслись на волшебников.

— Возьмите на себя одного, я займусь вторым! — скомандовал Гарри, идя наперерез новому противнику, Парвати кивнула.

— Аккуратнее, столько бомбард на одного тролля отправят тебя на тот свет даже раньше их самих! — крикнула ему вслед индианка.

Избранный скользнул в сторону, уходя от размашистого удара. Парвати была права, «Бомбарда максима» работает, но она больше не вариант. Слишком энергозатратна, эффект от одного применения недостаточно силён. К тому же на таком расстоянии он скорее порвёт собственные внутренности взрывной волной от Бомбарды, чем одолеет с её помощью это чудище. Нужно было что-то другое. Что-то мерзкое и опасное, что-то тёмное.

Гарри взмахнул палочкой.

— Сектумсемпра !

Раздался хлёсткий свист. Бритвенно-острая, невидимая, как ветер, магия пронзила плоть твари. На её груди вспыхнула тонкая, почти изящная линия. На мгновение — просто тонкая змеящаяся трещина, неглубоких разрезов. Но лишь на мгновение.

Миг, и кровь хлынула из-под шкуры. Не тёмная, как обычно у троллей, не гноящаяся, а багряная, пугающе-яркая и горячая, как огонь. Рана… она не заживала. Даже напротив, она разрасталась. Расходилась по шву, будто опытный портной виртуозно продолжал резать и отсекать, отсекать и резать. Глубже. Дальше. Сначала сама кожа, затем мышечная ткань, и вот уже в глубине зашевелилось что-то мокрое, ускользающее из рассечённого тела.

— Сектумсемпра !

Тролль застонал от нового пореза. Его регенерация не работала, вернее работала, но совершенно не помогала, — мышцы пытались срастись, а рана закрыться, но совершенно тщетно. Тёмная магия не позволяла им это сделать. Каждое новое движение тролля, каждый шаг, поворот или замах лишь сильнее и шире раскрывали полученные раны, кровь лилась всё быстрее.

Тролль взглянул на Гарри. В этом взгляде тоже не было ни ярости, ни страха. Только странное, тупое недоумение. Как если бы кто-то искренне не понимал, почему его тело больше не подчиняется. Секунда, вторая, третья, наконец, ноги перестали его держать.

Монстр рухнул на колени, его руки дрожали, пытаясь зажать рану, удержать кровь внутри. Бесполезно. Гигант качнулся, бледнея на глазах, завалился набок и испустил последний, глухой вздох. Его огромное тело перестало шевелиться.

Парвати в это время боролась с другим троллем, девушка направила мощный Редукто троллю прямо в колено. Прогремел громовой взрыв, но кожа чудовища лишь пошла сетью мелких розовых трещин, из которых тут же полезла вязкая, желтоватая сукровица, даже не гной.

— В сторону ! В сторону ! — кричал бригадир, резко уходя с направления атаки.

Он и ещё трое строителей-волшебников, словно в слаженном танце, двигались по периметру разрушенной строительной площадки, атакуя тварь с разных сторон. Бомбарда прогремела справа. Редукто отозвалось слева. Диффиндо сзади. Огненные взрывы и порезы вспыхивали по массивному телу тролля, заставляя его реветь и поворачиваться в ярости то на одного волшебника, то другого. Он махал дубиной, но не мог достать никого: каждый раз, когда он выбирал цель и пытался атаковать её, кто-то другой наносил удар сзади, сбивая его замах или отвлекая на себя.

Тролль взревел, в бешенстве обрушив дубину на то, что осталось от кирпичной стены. Широкая преграда содрогнулась, проламываясь под мощным ударом.

— Сейчас! — выкрикнула Парвати.

Маги начали действовать совместно. Один трансфигурировал землю под ногами тролля в болото, заставив того провалиться туда одной ногой. Другой метким Редукто нанёс удар по дубине. Древесина затрещала, рассыпаясь на осколки. Тролль взревел, глядя на обрубок в своей руке.

— Цепи! — крикнул бригадир.

Заклинания трансфигурации слились в единый вихрь — разбросанная вокруг арматура, куски кирпича, стекла и черепицы, окутанные магией, они обратились в стальные шипастые цепи. Подобно змеям, они кинулись к ногам чудовища, спутывая их и впиваясь шипами в лодыжки. Одна обвилась вокруг запястья, вонзая шипы в плоть и утягивая руку к земле.

— Держать! — Парвати сжала зубы, направляя в цепи поток собственной магии.

Тролль дёрнулся, напряг мышцы — металл скрипнул, цепи натянулись, сильнее вонзаясь в его плоть, но не разорвались. Пока. Ненадолго тролль был обезоружен, обездвижен и удержан на одном месте.

— Сейчас! — крикнула индианка, от напряжения из носа девушки пошла кровь.

Сразу двое оборотней взмахнули палочками. Манящие чары вырвали из груды стройматериалов тяжеленную стальную балку. На миг повиснув в воздухе, та с глухим звуком обрушилась троллю на темя. Балка вновь воспарила и вновь обрушила удар. Троллья голова дёрнулась назад под неестественным углом, колени подогнулись. Третий удар заставил монстра захрипеть и начать харкать кровью. Четвёртый, размозживший голову, стал для гиганта последним. Огромное тело медленно завалилось набок. Парвати выдохнула, вытирая кровь, треск рвущихся цепей уже ничего не значил — оно больше не встанет.

Смерть троих тварей отвадила угрозу от строителей, но привлекла к одолевшим их внимание всего остального клана. В воздухе раздался треск аппарации. Авроры прибыли, десяток вояк в алых мантиях, а вместе с ними и два десятка миротворцев. Волшебники в синей военной форме тут же оцепили строительный лагерь и принялись за эвакуацию, англичане вышли вперёд, готовые противостоять главной угрозе.

Внезапно хлопки аппарации прозвучали вновь. «Подкрепление», было подумали строители, но спустя пару секунд их сердца ушли в пятки. Среди руин домов в ожидании замерли тролли и десятки людей, облачённых в чёрные балахоны и серебряные маски в форме черепа. Даже страшно представить, сколько тёмных магов со всей Европы с подачи Фаджа Тёмному Лорду удалось завербовать.

Один из них ударил взрывным проклятьем по столбу системы аварийного оповещения. Граммофоны посыпались вниз, купол, обеспечивающий нормальную погоду, растворился. На магов тут же хлынул поток холодного снежного ветра. Снежинки таяли, сталкиваясь с разгорячёнными телами людей и троллей.

— Морсмордре! — закричал другой пожиратель, вызывая в небо тёмную метку.

У Гарри за спиной всё продолжали звучать хлопки цепных аппараций миротворцев, те пытались вывести отсюда столько гражданских, сколько могли. Авроры спешно накрывали лагерь магическим щитом, что было почти тщетным делом против такого-то количества соперников, но те не спешили атаковать. На данный момент. Пожиратели замерли, наблюдая за тем, как из глазницы черепа в небе выползает змея. Для стороннего наблюдателя их поведение было сродни трансу, для самих пожирателей это было любимой акцией запугивания, тесно граничащей со священным ритуалом.

— Оставайся здесь, — велел Парвати Гарри, выходя за пределы лагеря.

Тёмные силуэты расступились, пропуская вперёд лидера, худощавого мужчину с неухоженными волосами и пустыми, безэмоциональными глазами, смотрящими на происходящее вокруг с совершенно искренним безразличием. Он не нуждался в маске с черепом, ему было нужно узнавание, и Гарри его узнал.

— Родольфус Лестрейндж, — произнёс Поттер. — Как поживает братик?

— Не может тебя дождаться, — спокойно ответил мужчина. — Впрочем, убить тебя надлежит Тёмному Лорду. Всё, что я могу, так это с честью преподнести тебя ему в дар, ну или то, что от тебя останется.

— Том не придёт? — с почти что искренней грустью уточнил избранный. — Знаешь, я начинаю подозревать, что твой хозяин боится меня. — Признался Гарри.

— Боги не испытывают страх! — с пафосным тоном и фанатичной верой в собственные слова отрезал Родольфус.

Почувствовав магические колебания в воздухе, Гарри понял, что авроры закончили формировать плетение защитных чар.

— Раз ты говоришь, что преподнесёшь меня в дар, стало быть, это противостояние только между нами двумя?

— Я, — театрально поклонился Родольфус. — Преподнесу лорду тебя. Они. — Мужчина указал на своё воинство. — Головы тех, кто предал наше дело.

— Так тому и быть, — тихо заключил Гарри, совершая рывок.

Стоило юноше исчезнуть, как в место, где он стоял тут же обрушился шквал заклинаний. С его прогрессом в ментальной магии и реакцией ловца, одного лишь мгновенья было достаточно, чтобы осмотреться по сторонам, придумать и реализовать свой следующий шаг.

— Империо, — Гарри направил палочку на горного тролля.

Поттер даже изумился тому, насколько просто это оказалось, разум твари не то что не пытался отвергнуть вторженца, а, вероятно, даже не понял, что в него проникли. Секунду спустя Гарри уже удивлялся тому, насколько примитивен оказался разум его подопечного. Очень мало воспоминаний, некоторое количества жизненного опыта и инстинкты, как основная движущая сила. Пытаться отделить одну враждующую сторону от другой, чтобы тролль мог различать «своих», в этом разуме было Сизифовым трудом. Поэтому Гарри дал ему одну простую команду, один приказ — «убивай». Приказ, который тролль воспринял как собственные мысли и волю.

Его широкая длань обрушилась на двоих стоящих рядом пожирателей, оставив от одного мокрое место, а другого с хрустом сложив пополам. Гигант развернулся, чтобы вбить в землю, как гвоздь, ещё кого-то, но стоящие рядом тёмные маги рассыпались в стороны.

— Какого дьявола?! — закричал один из пожирателей, на которого неумолимо наступал контролируемый Гарри монстр.

Вспышки заклинаний обрушились на тролля. Улучив момент, Гарри направил на одного из врагов мощное Редукто и совершил рывок уже в новое место. Противники рядом с ним впали в короткий ступор, не совсем понимая, что им делать дальше, попытаться схватить Поттера или продолжить атаку на лагерь вместе с остальными.

За эту нерасторопность поплатились трое их товарищей, которых из-за защитного барьера шквалом заклинаний атаковали авроры. Сам же Гарри, выпустив в противников комбинацию из густого едкого дыма и призванных Серпенсортией змей, исчез в новом рывке.

Гарри тренировался тактике и стилю боя английских авроров с Тонкс и Муди, почерпнул новое у волшебников из Индии, выучил несколько интересных семейных заклинаний Блэков у Сириуса и подглядел множество мерзких тёмно-магических трюков у Снейпа. Пусть вера общественности и его врагов в то, что его обучает лично Дамблдор, по большей части была ошибочной, факт оставался фактом, обыкновенные пожиратели мало чем могли его удивить.

— Поттер! — закричал Родольфус, посылая ему вслед красный луч непростительного. Избранный защитился, выставив перед собой преграду из обломков.

Гриффиндорец уже намеревался трансфигурировать строительный мусор во что-то поопасней и атаковать этим своего визави, как Лестрейндж продолжил свою атаку уже новым непростительным. Зелёный луч авады рассыпался о всё ту же преграду, но режущее проклятье, отправленное в Поттера уже другим пожирателем, ударило его в ногу. Ловец поморщился, шкура василиска нивелировала урон от заклинания, но не режущую боль.

Врагов было слишком много, к месту пришлось бы адское пламя, но в такой суматохе его было попросту невозможно нормально контролировать. В следующий миг произошло что-то совершенно неожиданное.

Клин авроров ринулся в контратаку, словно огненный смерч, рассекающий всё на своём пути. Заклинания резали воздух ослепительными вспышками — алыми, изумрудными, серебристыми. Дуги, искры и лучи пронзали сумрак строительной площадки, отбрасывая причудливые тени на руины и недостроенные стены разрушенных зданий. Алые мантии двигались стремительно и слаженно, как единый, идеально отлаженный механизм. Каждый знал своё место, свои обязанности, когда атаковать, когда прикрывать напарника щитом, когда отражать заклинания противников обратно. Их чары не просто били в пожирателей — они разрушали их ряды, вбивая клин хаоса в строй тех, кто несколько секунд назад был полностью уверен в своей победе.

Но тьма и тени накатывали вновь, подавляя авроров шквалом заклинаний и тесня их назад. Чёрные мантии мелькали меж обломков, за стенами домов, в воздухе, на вершинах строительных конструкций, глухие удары проклятий сотрясали землю и все, до чего могли достать. Тролли ринулись наперерез силам министерства, сокрушая всё, что попадалось на пути. Один аврор обрушил на монстра веер бритвенно-острых копий — пронзенная десятками стальных наконечников тварь взревела, но даже не замедлилась, размахивая дубиной, как косой самой смерти, которая вот-вот да соберёт свою жатву.

— Рассыпаться! — велел офицер.

Авроры взмыли в небо. Один из пожирателей замешкался и по итогу был пронзён насквозь большим ледяным шипом, двое других развернулись на его бульканье и тут же были атакованы выскочившими из засады змеями.

Схватка превратилась в хаотичный набор небольших неравных битв. Пожиратели метались, теряли концентрацию, но их численное превосходство не давало забыть о себе, сколько бы хаоса ни вносили в битву авроры, сколько троллей ни переманивал бы на свою сторону Поттер, склонить чашу весов на сторону министерства было невозможно.

Но маги в алых мантиях и не намеревались побеждать в этом бою. Они держали линию, забирая инициативу, заставляя пожирателей отбиваться, а не преследовать убегающих и эвакуирующихся рабочих. Проклятия летели без разбора, черепица и кирпич осыпалась с недостроенных стен и крыш, балки трещали, скрученные взрывными чарами.

Каждый прожитый миг давал строителям время. Каждое поверженное тело — шанс на спасение. И каждый, кто направил против людей в черных балахонах свою палочку, знал: он не может позволить себе проиграть.

…

Гарри тяжело дышал, за последние четверть часа он заметно истощил свой резерв. Магия реагировала на его волю медленно и неохотно. Он успел пропустить несколько заклинаний, его плечо жгло, на виске красовался порез, под глазом быстро синел фингал, а левую руку он и вовсе перестал чувствовать.

Пожиратели вытеснили их обратно в лагерь и снесли защитный барьер, из ринувшихся в контратаку авроров к этому моменту лишь трое остались стоять на ногах, но каждый из них дрожал от волнения и предвкушения.

Вокруг светлых плясали языки зеленого, цвета авады, адского пламени. Шестнадцать хлыстов, принимающих на себя заклинания противников и рассекающих пополам каждого, кто имел неосторожность подойти слишком близко, апогей освоенной избранным пирокинетики. Подле ног светлых валялось две дюжины облачённых в чёрные балахоны трупов, ещё больше пожирателей было ранено или покалечено, а из всего клана троллей в живых остался лишь один.

Когда-то хладнокровный и безразличный Родольфус ныне бушевал, рычал как бешеный зверь, хлестал проклятьями и заклинаниями. Он все ещё рассчитывал пробиться сквозь защиту Поттера, использовав горного гиганта как таран. Собрал остатки своих людей для атаки и намеревался поднять павших в бою в качестве инферналов, как вдруг главная движущая сила его задумки уронила на землю оружие.

Две широкие тролльи длани поднялись к голове, маленькие утопленные в морщинах глазки налились кровью. Вода полилась гиганту на голову мощным непрерывным потоком, но так и не добралась до земли, собираясь в плотную сферу вокруг головы. Тролль захрипел, отшатнулся, но так и не понял, что происходит.

В горле его забулькало, грудная клетка начала расширяться, но воздух больше не поступал в лёгкие. Наполненные искренней злобой глаза расширились от удивления, монстр попытался взреветь, но вместо этого начал лишь сильнее захлёбываться.

Одна его рука дёрнулась к шее, другая к голове — инстинктивная попытка сорвать с себя невидимую удавку или пробить водяной купол, но без толку. Сколько бы воды не вытекало из сферы из-за физического воздействия, на её место приходило втрое больше, заливая желудок и лёгкие.

— Фините Инкантатем! — отчаянно попытался спасти собственный план Лестрейндж.

Однако ни универсальное контр-заклятие, ни даже пройденные по школьной программе осушающие чары, не помогали против проклятья, которое пожиратель не понимал. Плюс Парвати виртуозно поддержала ход Гарри чарами помех.

Гигант судорожно сделал шаг вперёд, потом ещё один и ещё, его колени подогнулись. Гарри молча смотрел, как он корчится, как оглядывается на «товарищей», как неуклюже рвёт воздух руками, пытаясь добраться до чего-то, что спасти его уже не может.

Ещё одно отчаянное движение, сдавленный, мокрый хрип — и тролль падает на колени, а затем валится лицом в грязь. Его лапы ещё вздрагивают, пытаясь зацепиться за ускользающую жизнь. Гарри же даже не моргает.

— Ты не сможешь добраться до меня, Родольфус, — констатировал Гарри.

— А ты не сможешь увести всех своих людей от нас, — не уступал в озвучивании очевидных вещей Лестрейндж. — Можешь сбежать вместе со своей шлюхой, но что тогда скажет папочка-Дамблдор? А родня погибших здесь? — Ядовито уточнил мужчина.

— Ты не можешь доставить меня хозяину, а я — остаться героем. Дилемма.

— И что же нам делать?

— Сразимся один на один, как и подобает благородным сынам чистокровных домов. Победитель решит судьбу всей проигравшей стороны.

— Доверишься слову пожирателя? — поддразнил его Лестрейндж.

— Доверишься слову полукровки? — не остался в долгу Поттер.

Родольфус оглянул своих людей, уставших и потрёпанных, но все ещё способных сражаться, всё ещё находящихся в большинстве. Ему не нужны были благородные дуэли, чтобы завершить свою миссию, но вызов был брошен. Настоящий чистокровный не мог его проигнорировать, но и не мог приказать своим людям сложить оружие перед Министерством.

Нервные глазки забегали по руинам стройки. Преподнести господину Поттера, в очередной раз доказать свою верность, свою исключительность, возможно, даже своё первенство, превосходство среди его последователей, занять место собственной жены, всё это дорогого стоит. Всё это случится, если он победит, а если он проиграет, ему будет уже всё равно. Однако он точно не проиграет, он был старше мальчишки, сильнее, опытнее.

Родольфус шагнул вперёд грозно и неторопливо, его пожиратели остались стоять на месте. Шаг вперёд сделал и Гарри, адское пламя расступилось пред его волей. В этой дуэли не было отмеряемого шагами расстояния, поклонов, секундантов и прочей благородной ерунды. Только два вставших в боевые стойки волшебника, из которых лишь один доживёт до завтра.

Лестрейндж ударил первым, мужчина атаковал с искренней ненавистью, с яростью фанатика. Его палочка разила, высекая из воздуха смертоносные лучи и искры — непростительные, боевые, тёмные проклятья, от которых гниёт плоть, сворачивается кровь и ломаются кости. Он не сдерживался. В этом бою не было места ни осторожности, ни разуму, только слепая преданность своему господину. Проклятия рвались из него, сотрясая воздух, как крики баньши.

Гарри не отступил. Он довернул корпус и авада пролетела в считанных сантиметрах, шагнул вперёд — и волна мерзкой тёмной магии разбилась о его защиту, осыпалась пеплом на заснеженную, мокрую от крови землю. С пугающим хладнокровием юноша отбивал удары, будто вычерчивал на поле боя неуловимый рисунок, шаг за шагом сокращая дистанцию между ними. Его движения были безупречны, расчётливы, точны до бездушия — ни единого лишнего взмаха, ни капли суеты, будто в трансе. Даже защищаясь, он атаковал.

Подобное мастерство не ушло от глаз Лестрейнджа, ранее он видел такое лишь в исполнении Беллатрикс и их повелителя. Впервые за весь бой его лицо исказилось не яростью, а первобытным страхом.

Гарри чувствовал, как магия пронизывает мир вокруг, как пульсирует в теле каждого, кто ещё жив, как вьётся над мёртвыми, как стелется в воздухе, напоенная чужими смертями. Она была везде, в снеге, траве, деревьях, камнях и даже в воздухе. Она текла в нём самом — живой, первозданной рекой накатывала волнами на истощённые границы разума. Он был выжат, сожжен, но магия отзывалась. Он не взывал — она сама шла к нему.

Десять метров между дуэлянтами. Шесть. Три.

Родольфус взревел, метнув вперёд последнее отчаянное проклятие, которое должно было заставить Поттера выблевать собственные внутренности, но Гарри уже не ставил щиты. Отразив последнюю атаку в землю, его палочка задрожала в руке, заискрилась белым светом. Избранный взмахнул.

Родольфуса оторвало от земли так резко, что он даже не удержал в руке палочку.

Страх исказил его лицо вновь, перекосил черты, выдавил из горла невнятный, рваный вскрик. Он больше не был дуэлянтом, не был бойцом, не был надменным чистокровным — лишь сломанным мужчиной, который потерпел поражение, который понял, что для него всё кончено. Его пальцы скрючились в попытке зацепиться за воздух, ноги судорожно задёргались, будто можно было убежать, если попытаться.

Ещё взмах. Лестрейндж рухнул вниз, хруст сломанных костей прозвучал как раскат грома.

Новый взмах. И снова тело взмыло в воздух, а затем с треском ударилось о землю.

Снова. Снова. Снова. Удар за ударом, взмах за взмахом, пока чёрные одежды не пропитались кровью, пока изувеченные конечности не вывернулись под неестественными углами, пока в мокром месиве из плоти и костей не осталось ничего человеческого. Гарри опустил палочку.

Тишина, наступившая после, показалась громче, чем сама битва.

Спустя мгновение раздался треск аппарации. Оставшиеся пожиратели бежали с поля боя, оставив раненных соратников и тела погибших товарищей. Удивительно. Но более удивительным было лишь то, что полдюжины из них действительно сложили оружие, ожидая дальнейшей участи.

Гарри оглядел пленников. Только сейчас Поттер осознал, что со смертью Родольфуса его карманные часы перестали отправлять в его разум сигнализирующий об опасности ментальный зонд.

* * *

Больница Святого Мунго тонула в стонах, криках и шёпотах. Гарри шагал по коридору, а стены вокруг него дышали болью и смертью. Это была не просто война. Это был её тыл, её изнанка, её нутро, гниющее, пульсирующее, скрежещущее зубами в бессильной ярости.

Палаты целого этажа были забиты под завязку. Люди лежали на носилках, прямо в коридоре, сплошной рекой страданий. Некоторые — неподвижные, с белыми как мел лицами, словно вытянутые из-под земли. Другие корчились в судорогах, цепляясь за воздух в беззвучных мольбах. Лица остальных — серые, осунувшиеся, порой исполосованные проклятиями, от которых даже искуснейшие медики из Франции лишь беспомощно качали головами. Лекари мелькали среди носилок, не тратя времени на вопросы родственников и слова утешения для больных. Времени не было вообще.

Поттер обогнул ряд носилок, когда из соседней палаты вынесли очередное тело. Ткань простыни еще не впитала кровь, но это было ненадолго.

— Еще один, — устало произнес целитель, опуская палочку. Простыня плавно накрыла лицо. Рядом, на полу, уже лежали такие же. Пятеро. Десятеро. Двадцать.

Кем они были раньше? Аврорами? Миротворцами? Гражданскими, не успевшими добежать до камина или укрыться? Теперь это не имело значения. Дни их службы и жизни подошли к концу. Смерть уравняла их всех.

Из одной из палат доносился приглушенный спор:

— Шанс есть. Да, очень маленький, но есть, — тоном эксперта говорил один из врачей.

— Он не выдержит. Либо сойдёт с ума от боли, либо умрёт в процессе, либо станет овощем под конец, — поделился своим мнением другой.

— Можно дать опиум… — произнёс третий.

— Добьем его, проявим милосердие, — предложил самый старший из них, его коллеги не выразили ни удивления, ни возмущения, ни протеста. Кому-то из них в любом случае надо было это озвучить. — В соседней палате лежат ещё шестеро, их мы действительно ещё можем спасти.

Гарри не видел пациента, о котором шла речь, но уже знал, как он выглядит. Индус. Обожжённый, изломанный, изъеденный тёмной магией, покрытый язвами, которые шевелятся сами по себе. Он представлял этот взгляд, слепой от боли, и тонкие пальцы лекаря на горле — нащупывающие пульс, решающие чужую судьбу.

За стеной раздался крик. Не от страха, не от ужаса — от чистой, безграничной агонии, долгий и натужный. Гарри сжал кулаки, но не пошёл туда. Если бы он мог помочь — он бы уже помог.

Выдохнув, избранный заставил себя идти дальше.

В одной из палат у изголовья койки сидели четверо авроров. Лежащая на ней молодая рыжая женщина была мертвецки бледна, и смех у неё выходил сухой и рваный, точно умирающая лиса.

— Ну хоть жрать самой больше не придется… — пошутила она, подёргивая обрубками рук. — И на обуви с перчатками сэкономлю.

Никто не рассмеялся. Никто не заплакал. Они просто стояли рядом, пока их подруга улыбалась — криво, натянуто, так, словно если перестанет, мир вокруг окончательно рухнет. Её друзья оставались рядом, ничего другого они сделать не могли. Среди мелькающих между палатами лекарей Гарри увидел даже мадам Помфри и Андромеду Тонкс.

Дальше, ближе к лестнице, в полном ступоре стояла группа молодых волшебников в белых халатах. Сокурсники Поттера с выпускниками этого года. Волонтёры. Они пришли помогать, но не были готовы к увиденному, смотря на происходящее так, будто провалились в чужой кошмар. Одна девушка — хаффлпаффка со светлыми растрёпанными волосами, сжимала руками живот, как будто пыталась удержать внутри завтрак.

— К-качает, да? — пробормотал кто-то из них. Девушка кивнула.

Гарри взглянул на товарищей по школе. А ведь кто-то из них не доживёт до лета. Впереди уже шагали другие санитары, катя очередные носилки с телом, скрытым под простынёй. Гарри не знал имени этого человека, но знал, кто повинен в его смерти.

…

Поднявшись на этаж выше, избранный услышал знакомый голос.

— Мне плевать, какую реакцию общественности это вызовет! — отрезала мадам Министр. — В Мунго кончаются медикаменты, пройдитесь по Косому и Лютному, реквизируйте в лавках всё, чем можно лечить. Что можно закупить у магглов — закупите у магглов, плевать на статут. Диггори!

— Мадам?

— Вот список колдомедиков в отставке, — женщина передала Седрику планшет. — Соберите всех и доставьте сюда, под Империусом, если придется.

— Сделаем, — Диггори отправился исполнять поручение, увидев Поттера, тот поприветствовал друга кивком.

— Госпожа Боунс, гоблины взвинтили цены, — доложил один из чиновников.

— На что? — уточнила министр.

— На всё.

— Блядь, вот ведь мрази, — выругалась женщина, устав сдерживаться в выражениях. — Знают, что мы не можем реквизировать у них, иначе они подымут очередной мятеж или уронят банковскую систему. А медикаменты, оборудование и гоблинская сталь нам нужны на вчера.

— Можно протащить через Визенгамот поправку к закону об экстренной военной реквизиции, позволяющую изымать у магических общин и диаспор любые товары, которые Министерство сочтёт стратегическими, — предложил один из членов её аппарата.

— Даже собрав Визенгамот, на экстренное заседание потратим дня три минимум. Сколько за это время успеет погибнуть?

— Отправьте к ним Дамблдора, — встрял в «совещание» брюнет. — Пусть попросит опустить цены до средне-рыночных, а если откажут — пригрозит заплатить за всё по запрашиваемым ценам, но золотом, которое по его просьбе с помощью философского камня создаст Фламель. Гоблины формально получат то, что желают, но проиграют, когда наш шаг станет достоянием общественности. Сколько у Гринготтса галлеонов, которые ничего не стоят? Десятки тысяч, сотни, может миллионы? Стоимость галлеона покатится в бездну, а вместе с ней и стоимость активов Гринготтса по всей Европе.

Мадам Боунс дьявольски улыбнулась. Эти маленькие твари, сама идея того, что кто-то может создавать золото помимо них, для гоблинов порочна, непозволительна. Эта разрушит их монополию, сделает их бесполезными, а главное беспомощными. Женщина взмахнула палочкой, в воздух подлетело прыткопишущее перо и принялось писать письмо директору. Закончив, женщина передала письмо своему секретарю.

— Дамблдору лично в руки. Перед встречей с гоблинской общиной пусти в министерстве слух, что Фламель уже передал нам первую партию «золота». — Женщина оглядела собравшихся. — А теперь оставьте нас.

Кивнув, чиновники и служащие аппарата начали расходиться по своим делам.

— С такой молодёжью размышления о нашем будущем уже не вгоняют меня в такую дрожь, как раньше, — заявила женщина, устало садясь на лавку. С их последней встречи на её лице прибавилось морщин, а круги под глазами тоже стали больше. — В любом случае, я рада, что вы живы, лорд Поттер.

— Насколько всё плохо? — уточнил Гарри.

СМИ всё ещё молчали, а Визенгамот избегал официальных заявлений. Сами же авроры ничего не рассказывали, даже ему. Но раз к ним на стройку за столько времени не прибыл никто, помимо группы быстрого реагирования, значит положение дел было откровенно дерьмовым.

— После вашей стройки они атаковали Косую аллею. Затем малыми группами ударили по магическим поселениям. Попытались совершить диверсии в Министерстве, повредили чары, скрывающие магические заповедники. Где-то удавалось отбиваться силами отрядов самообороны, в другие места пришлось отправлять помощь. Мы оказались в осаде. Система оповещения может указать приблизительное количество врагов, но не их силу. Беллатрикс в одиночку уничтожила целый хутор, и группу, прибывшую ей помешать. Когда у аврората больше не было возможностей распылять силы, Тёмный лорд лично явился в Азкабан. Мы потеряли тюрьму. Всё, что ты мог увидеть этажом ниже — последствия нашего поражения.

— Какие потери у той стороны?

— Пока трудно оценить. Твоё блестящее выступление лишило Тёмного лорда целого клана горных троллей и нескольких десятков чистокровных ублюдков. При прочих равных такие потери он может восполнить относительно быстро, но целый член внутреннего круга это совершенно иной разговор.

— Значит мы должны воспользоваться этим. Выставим инцидент как слабость Тома, заявим, что он боится меня и прячется за прислугой.

— Так и поступим, — согласилась Боунс. — В любом случае на полноценный ответный удар сейчас у нас не хватит ни людей, ни ресурсов. Муди допрашивает пленных и наводит порядок в рядах авроров. Мы же должны зализать раны и минимизировать потери.

— К слову об этом. У меня есть несколько задумок, но мне потребуется услуга с вашей стороны.

— Просишь не через Сьюзен? — усмехнулась женщина. — Даже как-то скучно. Впрочем, у меня не было бы времени даже на неё. Что тебе нужно?

— Встреча с маггловским премьер-министром. Хочу через него выйти на контакты кое с кем.

— И с кем же?

— С маггловским Министерством здравоохранения и Минобороны, а если повезёт и с самой королевой.

* * *

Сквозь переполненные больничные коридоры Гарри пробрался в ординаторскую, наспех переоборудованную в лабораторию для варки зелий. Помещение было заполнено кипящими котлами и полками с ингредиентами, но юноше не потребовалось много времени на то, чтобы найти Падму внутри.

Староста была одета в медицинский халат безупречно белого цвета, подчёркивающий её фигуру и аккуратно облегающий плечи. Отложной воротник и красный крест на шапочке завершали образ, делая его одновременно утилитарным и невероятно элегантным. Глубокий вырез добавлял неожиданную, но не вызывающую женственность её облику, превращая его в уникальный баланс профессиональной строгости и располагающего естественного обаяния.

— Гарри! — вскрикнула Патил, как только обернулась на звук закрываемой двери. — Сиськи Морганы, с тобой всё в порядке!

— Так и есть, — подтвердил избранный, нежно погладив возлюбленную по щеке. — А у вас тут что?

— Сам видишь, — индианка указала на готовящиеся зелья. — Скоро сама пропитаюсь этими запахами так, что они перестанут казаться едкими и резкими.

— Это на благое дело. Ты же знаешь, я не стану любить тебя меньше, даже если вместо духов и шампуня ты начнешь пахнуть бодроперцовым и кроветворным.

— Я знаю, — прошептала Падма, поворачивая голову, чтобы оставить поцелуй на внутренней стороне его ладони. — Я слышала о стройке, и о строителях. Мне жаль.

— Мне казалось, что был я готов. Что сделал всё, что мог…

Перед глазами Гарри встали имена, длинный список из погибших, раненых и покалеченных авроров, миротворцев и гражданских. Он не знал, кому те принадлежали, по правде, он не знал большую часть этих людей даже в лицо, это был просто набор букв, собранных в слова, но он знал, что теперь они все будут жить внутри него. Вечно.

То, что точно помнил Гарри, так это то, как убеждал членов Визенгамота и волшебников Англии не бояться. Как говорил, что бежать и прятаться, ожидая своей участи — значит предать живых и тех, кто ещё не родился. Что вести борьбу — значит дать шанс будущему. Прекрасному будущему.

Гарри не знал, что случилось бы, если бы он поступил иначе. Если бы велел строителям укрыться в лесу. Если бы не пригласил в страну миротворцев, не помог бы Министерству стать боеспособным, стать готовым. Если бы лично не бросил вызов Пожирателям и их Тёмному Лорду, если бы не разжёг огонь, в котором сгорело так много жизней и судеб.

Вполне возможно, что при бездействии Гарри всё было бы ещё хуже. Может, они всё равно бы погибли, только медленнее, страшнее, мучительнее… бесполезнее. Вот только Гарри не знал как было бы, Гарри знал как есть.

— Я должен был сделать больше, — голос Поттера дрогнул, в уголках глаз проступили слёзы. Падма крепко обняла возлюбленного.

— Никто на твоём месте не сделал бы больше тебя. Ни Муди, ни Боунс ни даже Дамблдор не вдохновил бы людей на борьбу так, как это сделал ты. Ты можешь быть разочарован в себе. Можешь корить себя за то, что именно ты остался жив. Но знай, я горжусь тобой. Своей борьбой, нашей борьбой, ты никогда не разочаруешь меня.

— Мне ещё многое предстоит сделать.

— Так и есть, но пока выпей чаю и отдохни, хотя бы полчаса. Я обо всём позабочусь, а Сьюзен присмотрит за лабораторией.

— Хорошо, — кивнул Гарри, его плечи впервые за день расслабились.

…

Оборотни и Министерство: шаг навстречу или война за умы?

Великобритания издавна выделяется в международном магическом сообществе своей непреклонной жесткостью и бескомпромиссностью в вопросах, касающихся магических существ. И если условных вейл, кентавров или гоблинов пусть и со скрипом, но формально признают участниками магического мира, то к оборотням отношение всегда было довольно однозначным — угроза, зараза, дикари, которым нет места среди цивилизованных волшебников. Английское законодательство, пропитанное чистокровным консерватизмом, веками обрекало носителей ликантропии на нищету и преступность, ни разу не пытаясь разорвать этот порочный круг из ненависти и предвзятости.

Министерство Магии настаивало: оборотни опасны. Не станем отрицать этот бесспорный факт. Но факт и то, что в большинстве случаев они сами являются жертвами проклятия, а не его ярыми и добровольными распространителями. Сию роль играют такие одиозные личности, как Фенрир Грэйбек, чья репутация бесспорна.

Однако впервые за десятилетия застоя Министерство магии Великобритании наконец предприняло реальный шаг по интеграции оборотней в магическое общество. Визенгамотом был принят и утверждён закон о слепых собеседованиях, устраняющий предвзятость при найме. Одним из первых оборотней, трудоустроившихся таким образом, стал Римус Люпин, ныне работающий в Хогвартсе одним из преподавателей ЗОТИ, чем доказал, что закон не только принят, но и работает.

На выделенной под специальный проект меценатом земле началось строительство современной резервации, соответствующей всем санитарным и магическим нормам, где каждому жителю обещали бесплатное аконитовое зелье за счет Визенгамота. Более того, на самой стройке работали оборотни — впервые министерство создало для них рабочие места, места, на которых у тех появилась беспрецедентная возможность зарабатывать на жизнь честным трудом.

Однако вчера днём это место было превращено в руины. Нападение последователей Тёмного Лорда не только свело на нет плоды кропотливой многомесячной работы, но и оставило десятки раненых и покалеченных среди самих строителей. Все они — те самые оборотни, для которых этот проект был шансом на лучшую жизнь. Свидетели утверждают, что это был карательный рейд, настоящая «охота на ведьм», нацеленная на тех, кто пожелал избежать преступной жизни. Нападавшие были крайне жестоки и не делали различий между служащими министерства, миротворцами и гражданским населением, теми, кого они якобы стремятся "освободить" от гнёта «режима Боунс».

Разрушенные дома — это не просто физический ущерб. Это символический удар по самой идее перемен к лучшему. Если бы Грэйбеку и его приспешникам действительно было важно благополучие их сородичей, они бы не уничтожали их шанс вырваться из порочного круга. Напротив, им выгодно поддерживать хаос и нищету в среде оборотней. Лишённые нормальной жизни, они остаются уязвимыми для манипуляций, склонными к мести и насилию — идеальные пешки для очередной войны. Просто нескончаемый источник пушечного мяса.

Министерство показало, что готово изменить курс. Сторонники Тёмного Лорда, в свою очередь, в очередной раз явили миру своё истинное лицо. Теперь остаётся главный вопрос: как отреагирует сообщество оборотней? Примет ли оно протянутую с оливковой ветвью руку или вновь станет инструментом чужих амбиций?

Редакции "Ежедневного Пророка" остается лишь надеется, что они сделают правильный выбор.

Дочитав статью, Гарри отложил газету сторону.

— Они лишили нас Азкабана и пополнили свои ряды преступниками. Мы же отберём у них оборотней, — заключил избранный.

— Как? — лишь уточнила у возлюбленного Падма, готовая поучаствовать в чём угодно.

— Фенрир Грэйбек. Мы убьем его.

* * *

В доме пахло тёплым деревом и пряжей. Пламя в камине тихо потрескивало, бросая мягкие отблески на старый ковёр, где двое маленьких детей увлечённо играли: мальчик, играя в котёнка, сосредоточенно катил по полу пряжу, сбивая деревянных солдатиков, а его младшая сестра обнимала плюшевого гиппогрифа, теребя его крылья маленькими пальчиками.

Их мать сидела в кресле рядом, натягивая петли на спицы. Женщина улыбалась, но улыбка эта была странной — напряжённой, сжатой, неестественной, будто натянутая на лицо маска. Дети это замечали. Как и замечали то, что не так давно отец перестал их подбрасывать и высыпаться, как мама стала больше молчать, а когда говорила, то часто переглядывалась с мужем и не договаривала фразы до конца, словно что-то утаивала. Дети чувствовали это. Они видели, знали, но понять, что именно не так, попросту не могли.

Вечер был тёплым, но в доме стояла гнетущая, почти осязаемая тяжесть. Тишина будто сгустилась между стенами, окутала их липкой паутиной тревоги, и в этот самый момент раздался стук, он ударил по воздуху, как молот по стеклу. Не просто стук — мощный грохот. Входная дверь задрожала в проёме, будто её выбивали, и дети вздрогнули. Девочка вцепилась в гиппогрифа, мальчик крепче сжал в ладони одного из солдатиков.

— Это они? — прошептала мать и подняла на мужа взгляд. Тот уже встал. На лице ни страха, ни удивления — будто он ждал этого. Будто это было неизбежно.

Глава семейства кивнул. Женщина мгновенно отложила вязание, поднялась, подошла к детям.

— Идём, — её голос был мягкий и тихий, но не терпящий возражений.

Мальчик с девочкой не протестовали. Ведьма схватила их за руки и повела вверх по лестнице, а позади, не дождавшись второй волны стука, отец направился к двери, уже держа в руках палочку.

На втором этаже мать завела детей в спальню и усадила на кровать.

— Сидите тихо, — велела она. — И что бы ни случилось — не выходите!

Голос у неё чуть дрогнул. Девочка было открыла рот, чтобы что-то спросить, но мама уже исчезла, бесшумно закрыв за собой дверь. Внизу хлопнула входная. Заговорили голоса. Сначала глухо, затем громче.

— …ваше положение нестабильно.

— Мы не собираемся принимать вашу сторону!

— …подумайте о детях.

— Вы не понимаете, что на кону!

Дальше слов было не разобрать, но по интонациям и тону дети поняли: спор. Прошла минута, затем вторая, третья. Дети не могли больше сидеть. Первым с кровати слез мальчик, тихо, словно мышонок, он прокрался к двери. Сестра следовала за ним, крепко сжимая в руках игрушку. Они выглянули в коридор — никого. Следующий шаг — к лестнице. Тени плясали на стенах внизу. Голоса стали чётче.

— Я не уйду отсюда, — голос отца был твёрдым, как гранит

— Но почему? Что за упрямство?! — отчаянно вопрошал строгий голос молодой женщины. — Я же ясно вижу, что вы сами понимаете, что так будет безопаснее!

— Мы не скот, чтобы нас сгоняли в загоны!

— Кретин… — кто-то выдохнул с досадой.

Дети выглянули из-за перил. На пороге их дома стояли трое. Все были похожи друг на друга, как отражения в зеркале: алые мантии, блестящие значки Министерства, лица, скрытые тенями от капюшонов.

— Это не предложение, а распоряжение министра, — холодно сказал один.

— Убирайтесь прочь, — отрезал их отец. В разговоре последовала пауза.

Дети видели, как их мать сжала кулаки, а на лице отца заиграли желваки. Один из авроров, тот, что стоял чуть ближе, медленно поднял руку, направляя палочку, их мать среагировала раньше отца, но слишком поздно.

— Экспеллиармус! — миг и родители были разоружены.

— Простите нас, — тихо сказал один из авроров.

И прежде чем взрослые успели ответить, воздух между ними дрогнул.

— Империо.

Отец и мать дёрнулись. В глазах их вспыхнуло удивление, но тут же померкло, а затем они оба замерли. Их глаза смотрели в пустоту, губы слегка разомкнулись, будто они хотели что-то сказать, но не могли.

— Соберите документы и предметы первой необходимости, — велел аврор. — Уходим сегодня же. Через несколько дней прибудет команда, чтобы перенести дом.

После чего родители послушно, как куклы на нитях, шагнули в глубину здания.