Драко, действуя на вбитых матерью и Андромедой инстинктах, создал Protego Totalum, отшатываясь в сторону от зеркала. Человек же в отражении остался на месте, оплывая, словно воск возле огня. Он быстро стал ниже ростом, уже в плечах, а его одежда исчезла. За несколько мгновений на месте незнакомца с пустотой вместо глаз оказался двойник Малфоя. Он криво усмехнулся и, прильнув к границе зеркала, словно бы к окну, уставился на второкурсника, пытающегося заклятиями вскрыть дверь.
Покачав головой, двойник посмотрел на стилет в своей руке и, довольно улыбнувшись, всадил его в своё бедро.
— Нет! — рухнул на одно колено Драко, схватившись за левое бедро.
Неизвестно откуда взявшаяся глубокая рана заставила умерить пыл и обернуться, глядя в зеркало. Двойник же, поняв, что жертва теперь не так мобильна, принялся вырезать на своей груди руны.
В начале это были Algiz, Laguz и Uruz. Их существо вырезало на груди. На животе кончик лезвия вывел Berkana, Gebo, Mannaz и Jera. На наружных сторонах кистей рук — Fehu, а под пупком — Raido.
Одновременно с этим, раны в виде рун появлялись и на теле Малфоя, заставляя мальчика выть от боли, катаясь по полу и размазывая по кафелю собственную кровь. Когда же процесс прекратился, Драко обессиленно растянулся на полу, чувствуя как его резерв начал пустеть. Собственные силы уходили в вырезанные на теле заклятия.
— Стану тобою, ты станешь мною… Драко… — раздался в ушах мальчика чей-то хриплый шепот, — Стану тобою, ты станешь мною… Заклинаю кровью нашей… Заклинаю волею нашей…
Мир для Драко пошел волнами. Какая-то сила попросту приятнула его к зеркалу, прижав лицом к отражающей поверности. То же самое произошло и с его двойником, который совершенно не удивился происходящему. Более того, лицо этого существа стало невероятно довольным, будто бы именно этого результата оно и ожидало.
Малфой ощутил как его куда-то тянет, словно бы выворачивая наизнанку. При этом возникло чувство, будто бы вся его жизнь проносится перед глазами с момента рождения до сей минуты. Образы прошлого, потоки эмоций и мыслей… Вся память школьника разом ввыплыла из глубин сознания, буквально разрывая «Я» юного волшебника.
«Оно читает мою память! — понял Драко, — Нет! Не смей!»
Собрав волю в кулак, мальчик принялся сопротивляться, стараясь выдавить из себя едва ощутимые щупальца чужого сознания, отгородиться от происходящего ритуала и вырваться из его оков. Он пытался закрыть собственную энергетику, как учила Нимфадора, создавать щиты, как того требовала мать…
Всё было тщетно.
Незримая сила держала его крепко, словно бы насмехаясь над потугами ребенка что-то изменить.
Судорожно пытаясь найти выход из ситуации, Малфой вспомнил Финнигана, что периодически накачивал свой маггловский нож энергией… Зрачки Драко расширились, стоило ему понять как можно помешать творимому ритуалу.
Закрыв глаза, второкурсник ощутил быстро утекающую из него энергию и волей вцепился в неё, не давая уйти в какую-то структуру. Стоило ему сделать это, как на плечи навалилось давление, а раны на теле словно бы загорелись. Боль, создаваемая ими, многократно усилилась, заставив Драко застонать.
Рывком влив остаток энергии в свой стилет, Малфой бросил злой взгляд на собственное отражение и заставил себя, преодолевая неожиданно ослабевшее давление, развернуться к зеркалу спиной. Затем мальчки посмотрел на своё тело и, громко закричав, принялся наносить себе раны поверх вырезанных рук, от чего те стали гаснуть одна за другой.
— Сука! Получи! Тварь! — кричал Драко, захлебываясь слезами и болью, — Сдохни! Ты меня не получишь!
В какой-то момент рунное заклятие распалось и подросток рухнул на пол, соскользнув с раковины, покрывшейся кровью. Двойник в зеркале мрачно смотрел на Малфоя, даже не пытаясь повторить его действий. Сам Драко, увидев собственную палочку, лежащую в луже крови рядом с ним, смог заставить себя действовать. Схватив её рукоять сколькими от крови пальцами, он развернулся к зеркалу.
— Сдохни! — крикнул мальчик, — Ram!
Зеркало разлетелось от таранного заклятия вместе с рамой. Кафель под ним, словно шрапнель, ударил во все стороны рассекая лицо, изрезанные руки, грудь и живот Драко. Сам мальчик, рухнул на пол, потеряв сознание.
Однако, в момент разрушения зеркала, на несколько мгновений лопнула и защитная структура мешавшая существу свободно перейти из зазеркалья в обычный мир. И оно рвануло через это быстро затягивающееся окно, желая вырваться на свободу. Кровь же, что была здесь всюду, стала отличной тропой…
Появившиеся в помещении хогвартские домовики огляделись и, схватив ученика, аппарировали в Больничное крыло. Однако, один из них, самый старый, остался, осматривая ванную комнату. Взгляд химеры скользил по обломкам рамы и осколкам зеркала.
— Хёрди не знает почему, но Хёрди кажется, что замок не в порядке. Это был не чужак.
* * *
Вернувшись в свой особняк, Йозеф бросил домовику мантию и направился в свой кабинет, едва переставляя ноги. Пожилой маг рискнул всем. Он и сам не знал почему так поступил, а не стал искать иные способы выйти на таинственного Поттера, что смог вернуть личную силу и здоровье Филчу. Однако, шаг отчаяния оказался верен.
— Дед? — нахмурился Райнер, увидев Йозефа в не самом лучшем состоянии.
Идущая следом за внуком старшего Брауна Маргрет, супруга молодого мужчины, с нескрываемым беспокойством смотрела на пожилого мага.
— Я… — вздохнул Йозеф, — У меня получилось. Лаванду получится вылечить.
Увы, но недавние законы, принятые Визенгамотом с подачки Фаджа под молчаливое согласие Дамблдора, не позволяли вывезти внучку на лечение в другу страну, где ритуалы с человеческими жертвоприношениями не входят в число запрещенных. Из-за этого пришлось искать способы выйти на контакт с Филче и «Гренадерами Честера», но… Наёмники перешли едва ли не на осадное положение, а бывший хогвартский завхоз не покидал поместье, в котором ныне обитает сокурсник правнучки.
— Я всё расскажу в кабинете, — отмахнулся Йозеф, видя вопрос в глазах внука и невестки.
Оказавшись в своём любимом кресле, пожилой маг приказал домовикам принести укрепляющее и тонизирующее зелья. Разговор с Джимом Честером вымотал его морально и физически, заставив сполна ощутитть тяжесть прожитых лет на плечах.
Райнер и Маргрет, терпеливо дожидавшиеся пока глава семейства осушит флаконы с зельями, не скрывали собственного напряжения. Для них поступок Йозефа был полнейшей неожиданностью. Далеко не юный маг крайне редко покидал особняк, прекрасно понимая насколько много самых разных личностей жаждут получить его голову. В идеале, отдельно от остального тела.
— Я побывал на базе «Гренадеров Честера», — криво усмехнулся старший Браун, — И даже пообщался с их лидером — Джимом. У меня получилось уговорить его связаться с тем человеком, что поставил на ноги Филча. Кто это — Честер отказался сообщать. Но зато передал своему нанимателю мою просьбу и тот ответил. Лаванде помогут. На рождественских каникулах. Условия озвучат только тогда, когда завершат подготовку к нужному ритуалу. Особо уточнено — с нас не потребуют участия в уличных боях или политических баталиях в Визенгамоте и Палате Лордов.
Выслушав своего деда, Райнер развязал галстук и расстегнул верхние пуговицы белоснежной рубашки. Взгляд молодого мага был задумчив. Лишь побледневшее лицо и крупные капли пота, скатывающиеся по вискам, выдавали реальные эмоции мужчины.
— Ты рисковал, — первой нарушила молчание Маргрет, — А если бы наёмники тебя убили? Или кто-то из твоих врагов?
— Ну, я взял набор артефактов, — криво усмехнулся Йозеф, — Включая поттеровский. От Аварды они вряд ли спасут, а вот всё остальное такому комплекту вполне по силам.
— Дед… Ты понимаешь, что условия помощи могут быть хуже, чем получение «метки» или договора с Дамблдором? — выдавил из себя Райнер.
— Зато твоя дочь будет жива и здорова, — отмахнулся старший Браун.
— Возможно, — кивнул его внук, — Но… Кем надо быть, чтобы не бояться идти против Министерства и Дамблдора? Ты много таких людей знаешь?
Ещё несколько дней назад Йозеф обсуждал со своим внуком итоге встречи со своими старыми друзьями, некогда служившими под знаменами Геллерта. Узнав о том, как изменился Аргус Филч и кому он теперь служит, Райнер предположил, что мальчик Поттеров — фигура, за которой стоит некто куда более опасный, чем даже Волдеморт с его Пожирателями Смерти. Старший Браун считал иначе. Более того, Йозеф подозревал, что никто за юнцом не стоит в принципе. Учитывая купленные у Поттера артефакты, хоть и хорошо замаскированные, но новоделы, пожилой маг подозревал в «мальчика» в наличии незапланированной «начинки».
Подобное объясняло все те странности, что имелись у этого «Гарри». Слишком взрослое поведение, навыки создания артефактов, тренировки малолеток, благодаря которым Грейнджер прошедшим летом умубрился убить взрослого мага… И даже то, что о «мальчике» писала сама Лаванда. Если ко всему этому списку добавить «Гренадеров Честера», демонстрирующих поразительную верность этому «нанимателю», то всё станет вполне логично. Как и сроки оказания помощи. «Заграничный Поттер» попросту окажется на рождественских каникулах, благодаря чем и сможет провести ритуалы для исцеления Лаванды. А плата за помощь не озвучена просто потому, что у него нет достоверной информации о возможностях Браунов. Как только «Гренадеры» соберут необходимые сведения, он сразу же определится со своими запросами.
Все этим мысли Йозеф предпочитал держать при себе. Он прекрасно знал каким вырос его внук. Райнер — чистоплюй. Несмотря на то, что пожилой маг старался воспитать его не хуже, чем собственного покойного сына, у него не получилось привить юнцу некоторые взгляды. Современное общество стало другим. Слишком добрым к магглам и чрезмерно трусливым в отношении некоторых направлений магии. Потому, большинство, стоит заикнуться о гипотетической природе последнего в Британии Поттера, предпочтет не разобраться в ситуации, включив голову, а избавиться от «опасой твари».
— Для тебя так важно кто именно поможет Лаванде? — поинтересовался Йозеф, — Лично мне — плевать. Хоть этот христианский Дьявол, в которого верят магглы. Главное — результат.
— А последствия? — нахмурился Райнер.
— Не пойман — не вор, — оскалился старший Браун, — Или ты забыл, как некоторые личности стабилизируют себя в процессе формирования связей со Стихиями и Силами? Пока их не поймают на «горячем», никто не станет отправлять их на допросы.
— В нашей ситуации всё сложнее, как ты помнишь, — вздохнул внук, покосившись на свою жену, — Тут замешаны люди Дамблдора. Они гарантированно попытаются влезть в ситуации и что-то предпринять против нас.
Йозеф, пытался понять в чем причина такой реакции внука на достаточно хорошую новость. Всё же, речь шла о дочери Райнера, а не о чужом ребенке. Однако, стоило пожилому магу присмотреться к энергетике Маргрет, как всё стало на свои места. Женщина была беременна.
Нет, Райнер любил свою дочь, но грядущее появление второго ребенка заставило его несколько пересмотреть свои жизненные приоритеты. Нет, младший Браун всё так же хотел вылечить Лаванду, но теперь предпочитал проявлять куда большую осторожность, чем прежде.
— Этот вопрос я возьму на себя, — покачал головой Йозеф, — В крайнем случае, дам показания о том, что сам проводил ритуалы. В моём возрасте уже смешно бояться тюрьмы или казни.
— Вряд ли до этого дойдёт, — нахмурилась Маргрет, — Но цена помощи может оказаться непосильной или ещё худшей, чем отправка в Азкабан.
— Посмотрим, — хмуро ответил старший Браун.
Не на такую реакцию со стороны внука и его жены рассчитывал пожилой волшебник.
* * *
Маги, собравшиеся в кабинете директора, выглядели одновременно мрачными и удрученными. Однако, их состояние не мешало Амбридж изливать на головы мракоборцев, невыразимцев и авроров потоки гнева. Оправданного и уместного.
— Всё бы ничего, — покачал головой Нордлен, — Но в Хогвартсе не обычные ртутные или серебряные зеркала. Это алхимический сплав, который соединен с общей системой безопасности замка. Через них никто не может проникнуть в крепость. Мера безопасности против нежити и…
— Зато сбежать смогли, — мрачно посмотрела на него Амбридж, прервав речь мужчины, — Не далее, как первого ноября. Ровно месяц назад.
— Из-за этого все зеркала были заменены и обзавелись дополнительной защитой… — развел руками мракоборец, — Да и систему замка молчали. А они должны были уничтожить вторженца. Хогвартс, если вы не помните, был построен в качестве альтернативы Азкабану с его некромантами и нежитью, которая…
Слушая Гидеона, Амбридж прикрыла глаза ладонью правой руки, локтем которой оперлась на стол. Мужчина вызывал у неё всё большее раздражение. Сейчас женщина думала, что признание заклятия боли Непростительным было большой ошибкой. Некоторые люди едва ли не просят его применения на себе.
Сейчас женщину раздражало буквально всё, включая алыме мантии авроров, иллюзорный туман на месте лиц под капюшонами форменной одежды невыразимцев и бледные лица предподавателей. Если бы не оккулюменция и привычка скрывать собственные эмоции, выработанная за годы службы в Министерстве, Амбридж уже бы кричала от гнева на всех находящихся перед ней людей.
— Хватит, — подняла руку Долорес, — Что бы там ни было сделано, результатов оно не дало. Мы имеем пострадваших учеников, один из которых отправлен в Мунго с потерей крови, множественными ножевыми ранениями и серьёзнейшими травмами ауры и энергетики. Если бы не отчет домовиков, то при вашем попустительстве, ситуация так и оставалась бы загадкой… Теперь поднимайте всех ваших людей и проверяйте каждое зеркало в этом замке…
— Госпожа директор, — произнёс хогвартский домовик, всё это время находившийся рядом со столом для совещаний, — Разрешите Херди сказать.
— Говори, — кивнула Амбридж, бросая мрачные взгляды на мракоборца.
— Хёрди не знает как, но это существо было внутри замка и являлось его частью. Потому крепость его не изгнала и не уничтожила. Оно было частью систем безопасности, но не могло выйти из зеркал. Домовики видели и чуяли его, но существо не подчинялось Ядру и не появлялось в обычном мире.
— Вот как… Спасибо за пояснение, Хёрди, — кивнула домовику Амбридж, обдумывая услышанное, — Другие подобные существа в замке есть?
— Есть, — кивнул домовик.
— Что они делают? — напряглась женщина, бросая на Нордлена откровенно злые взгляды.
— Они полностью подчинены Хогвартсу и охраняют его, — отвтеил домовик, — А это существо было чужим. Оно не охраняло учеников и крепость, хотя и находилось внутри, словно часть защиты.
Слушая домовика, Гидеон выглядел озадаченным.
Мракоборцы, по роду службы, встречались с самыми разными тварями. В большинстве случаев, речь шла о низшей нежити и различных видах нечисти. Реже противниками магов становились вампиры. Однако, более серьёзных тварей мракоборцам давно не попадалось, а зеркальщики так и вовсе давно считались полностью истребленными. Эти существа изначально были призваны в мир смертных демонологами, которых, позднее, подмяла под себя Церковь. Во время заключения мира между магами и церковниками, запрет на вызов зеркальщиков оговаривался особо. Причем, в этом вопросе обе стороны были не то чтобы не против — солидарны и жаждали уничтожение всех материалов, касающихся способов призыва столь опасных демонов. Причиной тому были кошмарные потери обеих сторон конфликта.
Собственно, именно вышедшие из под контроля демонологов зеркальщики и стали причиной перемирия, плавно перешедшего в мирный договор. Твари, призванные в мир смертных неизвестных глубин Инферно, оказались невероятно опасны. Им было плевать кого убивать — магов или жрецов, простецов или сквибов. Зеркальщики жрали всех, порой замещая собой некоторых священников или магов. С теми же, кого не удавалось использовать в качестве еды или вместилища, они расправлялись благодая особенностям зазеркалья — одного из спектров мира смертных.
Во время войны между магами и Церковью, до того, как твари смогли выйти из под контроля и стать угрозой для обеих сторон конфликта, в системы безопасности Хогвартса удалось интегрировать больше сотни этих демонов, сделав часью защиты крепости. А чтобы твари не имели никаких лазеек, все имеющиеся в замке зеркала были алхимическими, фактически, являясь разновидностью артефактов. Благодаря этому, зеркальщими не имели возможности вырваться в обычный мир ни через другие отражающие поверхности, ни путем захвата юных магов, проходящих тут обучение.
— А где сейчас это… существо? — спросил Слагхорн, о чем-то задумавшись, — И как оно стало частью систем?
Домовик пожал плечами и, разведя руками, произнёс:
— Хёрди увидел только след в осколках зеркала. Но этого существа в замке больше нет. Хёрди обращался к ядру. Оно покинуло замок. И Хёрди не знает как оно стало частью Хогвартса. Ядро не дало ответа.
— А как давно оно было в крепости? — спросила Амбридж, мрачно смотря на Гидеона.
Подумав, домовик ответил:
— Чуть больше тридцати дней. С первого ноября.
— Браун, — выдохнул Виндстоун, нарушив наступившую тишину, — Это был крестаж, который каким-то образом проник в зеркала и стал зеркальщиком? Если да, то… Как такое вообще возможно?
— Нордлен, — тихо произнесла Амбридж, посмотрев на мракоборца, — Не заставляйте меня ещё больше сомневаться в вашей компетентности. Найдите эту тварь. Если нужно, задействуйте Отдел Тайн, — Долорес кивнула на молча сидевших за столом невыразимцев, — Надо перекрыть эту брешь в защите замка… Вы меня поняли?
Избавьте Хогвартс от зеркальщиков и всего того, что с ними связано.
— Понял, госпожа директор, — кивнул мракоборец.
— Действуйте.
Когда за Гидеоном закрылась дверь, Долорес тяжело вздохнула, понимая, что новая должность и Хогартс принесут ей изрядное количество проблем. Амбридж и без того понимала — Альбус Дамблдор не мог уйти со своего поста, не оставив «прощальных подарков». Не тот он человек, чтобы спокойно сдаться. Старик, несмотря ни на что, являлся действительно выдающейся личностью — сильны магически, хитрый, изворотливый, умный… Даже слишком, на взгляд того же Фаджа.
— Может… Может, стоит ещё раз обыскать крепость? — поинтересовался Орландо Липс, новоиспеченный декан Когтеврана, — Если тут обнаружился неизвестно чей крестаж, то и другие… хм… неожиданности могут всплыть.
Покосившись на него, Долорес вздохнула. Увы, но Мужчина был прав. Подобные действия необходимы. Точнее, их следовало сделать сразу, но ситуация с разрушившимися системами крепости помешала устроить тотальный обыск сразу.
— И всё это вылазит после отставки Дамблдора, — покачала головой Амбридж, — Неужели старик оставил «подарки»?
— Вполне возможно, что это не только он, — покачал головой Виндстоун, — Василиск появился в коридорах до отставки Альбуса. А куда могли залезть ученики, учитывая буйность нынешнего поколения, одному Мерлину известно.
Декан алозаменного факультета имел своё видение ситуации, которое и не думал скрывать. Учитывая биографию и послужной список далеко не юного мага, такая возможность у него имелась, чем Чарльз и пользовался не стесняясь.
— Или куда могли их завести, — фыркнул в ответ Липс, покосившись на коллегу, — Целенаправленно. К тому же, нам вообще мало что известно о деятельности Дамблдора и его приближенных в Хогвартсе. Напомню, что МакГоннагалл была найдена мертвой в самом замке… В полностью восстановленном карцере, который, судя по следам, использовался по прямому назначению. Некоторые из помещений так и вовсе опечатаны магией крови и доступа мы туда пока не получили. Чтобы получить доступ к кабинету и спальне Снейпа пришлось вызывать разрушителей проклятий… О том, что треть крепости оказалась вне систем контроля и что там происходило при Дамблдоре тот ещё вопрос…
Деканы Грифиндора и Когтеврана имели совершенно противоположные взгляды на источник проблем. Однако, в одном мужчины сходись — ситуацию необходимо разрешить как можно скорее., а в крепости навести порядок.
— С этим разберется Отдел Тайн, — отмахнулась Долорес, — Я отправлю Фаджу доклад по этой ситуации. Надеюсь, он обеспечит скорейшее прибытие специалистов по магии крови и артефакторике. Думаю, в скором времени мы сможем окончательно привести крепость в надлежащий вид.
* * *
Открыв глаза, мальчик огляделся. Та же больничная палата, что и в прошлые дни. Повреждения энергетики исцелить сложнее, чем потерю крови и раны от стилета. Увы, но это не самые плохие последствия едва не сорвавшегося бегства. Впрочем, «едва» — не считается. Юный Риддл мог гордиться собой. У него получилось. Он вырвался. Смог добраться до своей жертвы, несмотря на то, что Малфой оказывал неожиданно серьёзное сопротивление и проявил удивительную изворотливость. Не ожидал Том от домашнего мальчика подобных качеств. В том числе, удивление вызвала готовность причинить себе боль, дабы спастись.
Нет, в годы обучение самого Риддла, юных волшебников из числа чистокровнных, как и значительную часть потомственных, ещё до Хогвартса обучали достаточно многим вещам. Да и тренировки тогдашнего молодняка не отличались легкостью. Многие сокурсники Риддла рассказывали о заклятиях боли в качестве средства мотивации, которые не стеснялись применять их родители, деды и бабки. Однако, наблюдая за нынешними учениками Хогвартса, Том понял — это уже совершенно иные личности. Их воспитывали куда мягче, без столь жестоких методов обучения. Именно данным фактом и решил воспользоваться осколок души, составляя план замещения Малфоя.
Увы, но крестаж допустил непростительную ошибку, что едва не стоила ему всего. Ведь, второго шанса Риддлу бы попросту не дали. Стоило Драко сорваться, как информация о неплановом обитателе Хогвартского зазеркалья точно дошла до невыразимцев. Предположить их дальнейшие действия было не трудно. Маги действительно боятся демонов, к каковым относятся и зеркальщики. Потому невыразимцы бы не стали медлить. Риддл понятия не имел какие именно методы они могли применить, но не сомневался в их эффективности. Собственно, потому он и воспользовался той брешью, что образовалась в момент разрушения зеркала. Другого шанса могло попросту не быть.
Теперь же школьник пытается разобраться в себе. Две личности, Драко и Том, «боролись», стараясь взять верх. У Риддла, в силу его природы, не получилось полностью вытеснить Малфоя из его тела. Осколок Души оказался не в состоянии укрепиться в живой плоти. Это будучи крестажем он мог «одевать» чужие тела, фактически, управляя ими подобно мастерам-куколникам в кукольных театрах. Полноценный же захват чужого организма оказался для Тома, лишившегося материальной основа, процессом невыполнимым. Не было у него необходимых для подобных вещей элементов тонких тел и души.
Поскольку отступать Риддлу оказалось некуда, он решился на отчаянный шаг. Преодолевая яростное сопротивление школьника, Том принялся срастаться с ним, поглощая личность Драко и переваривая её, делая частью себя. Что-то он отбросил, посчитав несущественным, что-то — поглотил не задумываясь.
Для осколка души этот процесс казался вечностью. Шаг за шагом он вскрывал ментальные линии обороны Малфоя, что старался сохранить себя и выдворить захватчика. Тут на руку Риддла сыграли физическая ослабленность школьника, пролитая им кровь и юный возраст жертвы. Несмотря на то, что изначально Том личностно оставался всё тем же пятнадцатилетним студентом Слизерина, в зазеркалье многое изменилось. Там для него прошли годы, потраченные на постоянную гонку со смертью в лице странных существ, пытавшихся подчинить его и сделать частью крепости.
Теперь же, когда процесс оказался завершен, Том с наслаждением втянул воздух, пропитанный запахами больницы, одинаковыми как у волшебников, так и у магглов. Затем он поднял правую руку и принялся осматривать её.
Уже забытое ощущение живого тела, принадлежащего именно ему, а не управляемое через каналы контроля, было сравнимо с теми чувствами, что том испытывал во время секса, умудрившись использовать на одной маггле заклятие подвластия. Та девчонка постаралась на славу, выполняя его приказы.
Вспомнив столь приятный эпизод собственной жизни, Том не смог сдержать довольную усмешку. Далеко не каждый подросток, даже среди магов, в состоянии похвастаться подобным опытом и полнейшей безнаказанностью.
Теперь же, вновь став живым существом из плоти и крови, Риддл думал. Он привык к власти, что давали зеркала и практически неограниченному сроку своего существования в качестве артефакта. Однако, живое тело имело массу ограничений. Ныне он не сможет копить силу, как делал это будучи крестажем. Да и восприятие мира серьёзно изменилось, вернувшись к уже забытому…
«Кстати, а что же с Истоком? — задумался Риддл, — Он явно жив и что-то задумал. И, учитывая воспоминания Драко, сидеть на месте не станет. Как бы мне не попасть под каток его деятельности…»
Бывший крестаж намеревался обрести ту силу, что была свойственна его Истоку и стать Темным Лордом, куда более сильным, чего первоначальная его версия. Тем более, что теперь для этого имеются все предпосылки. Тело чистокровного волшебника, семейные богатства и возможность изучать магию в куда большем объеме, чем было доступно изначальной личности… Даже друзья в комплект входят. Верные и надежные — Грегори и Винсент.
«Мне нужно больше информации, — подумал Том, — И пора принять своё новое имя, привыкнуть к нему, дабы не допустить ошибок и не выдать себя.»
Именно эту борьбу привычек двух личностей, Риддла и Малфоя, требовалось обуздать. То одна его часть, то другая брали верх. Драко жаждал покоя и отдыха, возвращения домой и тишины. Эта часть нового «Я» Тома тосковала по недавно погибшему отцу. Другая часть бывшего крестажа, хотела власти, новых знаний и нуждалась в активной деятельности.
«Поттер, — мысленно хмыкнул Тома, — Я тебя не забыл. Как и тебя, Лонгботтом… Или кто вы там оба такие…»
То, что оба этих «ребенка» не простые школьники, Риддл понял ещё когда держал под контролем Джинни Уизли. Тогда он подозревал второкурсников в том, что эта парочка прошла тот же пусть, что и сам бывший крестаж. Однако, наглость, с которой действовал Поттер, и странная отстранённость, продемонстрированная Лонгботтом, наводили на мысль о куда более сложной ситуации. Оба этих ученика являлись тайной. Крайне опасной, способной в будущем создать изрядные проблемы. Сей факт означал одно — сию тайну необходимо разгадать, использовать, а их самих устранить, не забыв сделать это с учетом собственной выгоды.
— Молодой человек, — раздался мужской голос, выводя Тома из раздумий, — Как я вижу, вы уже пришли в себя…
— Да, мистер…
— Сметвик, — улыбнулся целитель, — Позвольте провести диагностику. После этого мы сможем допустить к вам вашу мать. Она, знаете ли, беспокоиться.
Молча кивнув, Том прикрыл глаза, ожидая завершения работы целителя. Всё то время, пока Сметвик проводил диагностику, Риддл был напряжен, хотя и старался не показывать своего состояния. Он опасался, что опытный маг обнаружит факт слияния двух душ и личностей. Причем, насильственного слияния, сопровождавшегося агонией первоначального хозяина тела.
— Что ж… Дела не так плохи, как ожидалось, — произнёс Сметвик спустя некоторое время, — Удивительно, но вы не ослабли магически. Скорее, даже стали немного сильнее, чем были, если сравнивать текущее состояние с данными летних осмотров… Примерно, на одну пятую… Вы не могли бы рассказать, что именно произошло?
Слова целителя сняли камень страха с сердца бывшего крестажа. Едва сдержав облегченный вздох, Риддл открыл глаза и посмотрел на Сметвика.
— Конечно, — кивнул Том, принявшись описывать то, как захватил чужое тело, но описывая эту ситуацию за счет памяти Малфоя, которую успел практически полностью усвоить и сделать своей.
— Вот значит как… — пробормотал целитель, записав рассказ школьника, — Что ж… Это объясняет раны на вашем теле и повреждения энергетики… Позже к вам зайдут следователь Аврората, сотрудник Отдела Тайн и оперативник из числа мракоборцев.
Они хотят узнать подробности произошедшего.
— Хорошо, спасибо, — кивнул Том.
Когда Сметвик ушел, Риддл задумался. Он не мог понять, почему процесс слияния не заметили и не пресекли. Или же, его длительность была субъективной, а реально он занял не так уж и много времени?
Закрыв глаза, Том принялся строить планы на жизнь. Учитывая, что он теперь является чистокровным волшебником, да ещё и наследником изрядного богатства Малфоев, лучше быть осторожным и не совершать глупостей. Например, делать вид, что Драко остался прежним или почти прежним. Всё же, сама по себе ситуация вполне могла заставить поменяться и вполне себе взрослого человека, не говоря уже о ребенке.
Пока у него ещё было время, Риддл принялся формировать или менять в своём разуме нужные ассоциативные цепочки и структуры привычек, мимики, жестов… Ему требовалось стать идеальной копией настоящего Малфоя, дабы даже Нарцисса не вычислила его. Обмануть мать крайне сложно, но возможно… Если захватить тело и память её сына, а потом использовать магию разума для формирования нужного поведения. Даже в мелочах.
Внезапно возникшее ощущение грядщей беды, заставило Тома занервничать.
После долгих лет пребывания в качестве, фактически, нежити. А затем и в зазекралье, он изменился, обретя нечто, что ещё сам не осознавал, но чувствовал. Одна из этих новых способностей теперь сигнализировала о грядущей беде.
Нечто приближалось.
* * *
Войдя в аудиторию, выделенную Поттеру и его друзьям для самостоятельных занятий и тренировок, Робинс осмотрелась, ища взглядом друзей. Гарри и Симус были заняты довольно странным занятием. Мальчики сидели на небольших ковриках лицом друг к другу и… ничего. На первый взгляд. Однако, неожиданно быстро развившаяся чувствительность к энергиям позволила первокурснице ощутить странные всплески. Будто бы Поттер и Финниган буквально перебрасывались чем-то невидимым. Этакими сгустками. И это были не привычные заклинания, а нечто более тонкое, что получилось заметить на самой грани чувствительности девочки.
Усевшись за одну из свободных парт, что ещё оставались в аудитории, Робинс покосилась на сумки своих друзей и лежащие на самом виду блокноты. Несмотря на грызущее её любопытство, девочка даже не пыталась открыть их прочитать, прекрасно понимая, что у мальчиков могут быть свои секреты. Да и воспитание, что дали её Марк и Елизавета, не позволяло лазить по чужим вещам.
Спустя несколько минут Поттер и Финниган соизволили закончить столь странную на взгляд первокурсницы тренировку и встали со своих мест. Увидев это, Демельза мгновенно вскочила со стула и подошла к ним, приготовив металлический шарик для демонстрации своих достижений.
Следуя советам своего более старшего друга, Робинс принялся выполнять целый список упражнений, благодаря которым смогла научиться беспалочковому телекинезу. Этот факт привёл юную волшебницу в восторг. На фоне остальных первокурсников, что были вынуждены использовать заклинания, это выглядело не просто эффектно, но и служило весомым поводом для гордости. А, ведь, помимо телекинеза Робинс заметила и другие вещи. Например, выполняя задания учителей, она выдыхалась не так быстро, как в сентябре. За какие-то три месяца девочка стала значительно сильнее магически.
Увы, но демонстрировать столь выдающиеся результаты Демельза не торопилась. Она прекрасно понимала, что Поттер и Финниган тратили на неё своё время и силы, когда рассказывали и показывали настолько полезные упражнения. Да и сами мальчики не спешили рассказывать учителям и товарищам по факультету о том, что уже могут использовать магию без палочки-проводника, пусть и ограниченно. Вывода первокурсница сделала сама и быстро, из-за чего и хранила в секрете свои нынешние возможности.
— Привет, — поздоровался с ней Гарри, — Как прошел день?
— Скучно, но напряженно, — вздохнула Робинс, — Кох на чарах сильно загрузил. Да ещё домашнего задания дал… Будто бы он хочет сделать из нас каких-то историков. Зачем нам изучать биографии создателей чар и заклятий? Это же глупо!
— Зато даёт представление о том, в каком обществе мы находимся, — пожал плечами Поттер, — А что по поводу твоих упражнений?
— Гарри, у меня получилось! — довольно улыбаясь, Демельза продемонстрировала висящий над ладонью металлический шарик, созданный ею же с помощью трансфигурации.
— Молодец, — улыбнулся мальчик, — Это отличный результат. Для начала. А теперь… Симус?
Финниган, наблюдавший за диалогом друга и учителя с Робинс, понятливо усмехнулся и доста из мешочка, что всегда таскал с собой, полтора десятка таких же шариков и поднял их в воздух с помощью телекинеза, после чего сформировал из них фигуру — равносторонний треугольник.
— А… Да? — удивленно уставилась на него Демельза, — Мне надо так же сделать?
— Это результат нескольких месяцев тренировок, — кивнул ей Симус, покосившись на Поттера, — Гарри может куда больше. Но он отрабатывал это упражнение значительно дольше и чаще.
Девочка, покачав головой, уперла руки в бока, и поинтересовалась:
— Для чего это нужно? В смысле… Что даёт это упражнение?
— Ну, -подумав, признёс Финниган, — Во-первых, ты сможешь лучше контролировать свои заклинания. Даже вкладываемую в них силу дозировать. За счет этого тебе будет легче творить магию. Во-вторых, само по себе упражнение развивает резерв и позволяет лучше чувствовать свою энергию… Я ничего не путаю? — повернулся к Поттеру Симус.
— Ты забыл о концентрации, — улыбнулся Гарри, — Но, в целом, всё верно… По поводу концентрации — на определенном этапе она становится крайне необходима и полезна. Например, если нужно сделать что-то очень точно.
С этими словами второкурсник применил заклинание трансфигурации, превратив парту в скульптуру. Творение Поттера заставило Демельзу удивленно замереть. Перед ней находилось изваяние из неизвестного девочке металла в виде высокой мускулистой девушки в непривычного кроя одежде. Однако, не странный гардероб заставил Робинс затаить дыхание.
Каждая морщинка на лице, каждый волосок в прическе статуи и каждая складочка в диковинном одеянии были проработаны невероятно детально. Даже мышцы рук, пальцы которых сжимали непривычный взгляду меч, и те оказались выполнены с запредельной дотошностью и педантичностью. Будто бы неизвестная девушка часами стояла в одной и той же позе, дабы некий скульптор мог запечатлеть её.
Демельза, стараниями приёмных родителей, была частой посетительницей музеев и выставок, благодаря чему давно приобщилась к искусству. Да и туристические поездки в Грецию позволили её обзавестись достаточно полным представлением о детищах античных мастеров, некогда создававших настоящие шедевры. Потому она сразу же оценила то, насколько мастерски её друг создал скульптуру, потратив на это считанные мгновения.
— Как её зовут? — нарушил затянувшееся молчание Симус, выведя Робинс из задумчивости.
— Бастила Шан, — пожал плечами Поттер.
— Она… — нахмурился Финниган, обойдя статую, — Будто живая. Разве что из металла. Но ощущение такое, словно вот-вот повернёт голову и нанесёт удар, — добавил мальчик, покачав головой, — Какая-то эта дама… жестокая, наверно.
— Теперь это не имеет значения, — пожал плечами Гарри, тоже разглядывая своё творение.
Демельзе даже показалось, будто бы он сейчас переосмысливал нечто важное, связанная с женщиной, статую которой он только что создал. И, судя по выражению лица, появившиеся в голове второкурсника мысли ему не нравились.
Сама Робинс, присмотревшись к статуе, мысленно хмыкнула. Девушка действительно была невероятно красива. Во всех смыслах. Стройная мускулистая фигура, точеные черты лица. Ей можно было сниматься для обложек журналов, решила для себя девочка.
Однако, кое-что в странной девушке вызывало у юной волшебницы откровенную опаску.
Лицо. Его красота была мрачной, холодной и жестокой. Будто бы статуя избражала не живую девушку, а богиню войны — бескомпромиссную и опасную. Казалось, словно странная красавица полностью лишена внутренней человечности, способности сопереживать и радоваться жизни.
Об этом говорил даже её взгляд — такой отрешенный, будто бы эта странная Бастила Шан была не от мира сего. На мгновение Демельза даже подумала, что девушка, которая смотрит на окружающих людей с таким лицом, не способна любить. Во всяком случае, она должна быть невероятно жестока.
— Что-то мне не хочется с ней встречаться, — нахмурился Симус, бросив взгляд на друга, — Она выглядит опасной.
— Мда… — протянул Гарри, поворачиваясь к Робинс, — В любом случае, я создал эту статую в качестве демонстрации того, что могут дать контроль и концентрация. В бою, конечно, они не менее важны. Дозирование энергии, вкладываемой в заклятия, позволит экономить силы и не рухнуть с истощением после пары-тройки заклинаний. А телекинез… Знаешь, порой проще уронить на врага что-то тяжелое, чем пытаться пробить его щиты.
Выслушав мальчика, Демельза хихикнула и кивнула:
— Я поняла. Буду тренироваться… Только… Гарри, ты не хочешь объяснить почему делаешь упор именно на войну? Ведь, как я заметила, ты изучаешь и отрабатываешь, в первую очередь, заклинания для защиты и нападения. Да и авроров уговорил тренировать вас…
Эти вопросы давно крутились в голове девочки. Однако, она не рисковала задавать их, понимая, что Гарри может и обидиться. Однако, видя задумчивое состояние друга, она решилась озвучить то, что беспокоила первокурсницу.
— Оглянись, — пожал плечами Поттер, — Мы находимся в крайне жестоком обществе. По законам магов за убийство простеца, если нет угрозу нарушения декрета о секретности, даже штрафа не будет. За остальных — по ситуации. Много нюансов связанных со статусом крови и расовой принадлежностью. Фактически, наша безопасность находится исключительно в наших руках. За примером далеко ходить не надо. Вспомни прошлое лето — Люциус Малфой и Джастин Гойл были убиты прямо в Косом Переулке. А потом мой дом брали штурмом неизвестные маги… До того, покойный Хагрид принёс в Хогвартс, пусть и полвека назад, акромантула, за что был осужден. Это потом Дамблдор взял его на работу в качестве лесничего, но…
Хагрид умудрился каким-то образом обзавестись драконом, который его и убил, а потом явился в замок и едва не перекусил учениками. Ещё были Уизли…
Слушая объяснения друга, Демельза мрачнела с каждым сказанным мальчиком словом. А когда Поттер перешёл на детальное описание законов, принятых у магов, понятие Предателей Крови и все его последствия, ей стало сосем не по себе. Однако, рассказ Гарри дал ответы на многие вопросы, что мучали как её саму, так и не давали покоя приёмным родителям Робинс. Во всяком случае, что Марк, что Елизавета, далеко не раз задавали девочке достаточно странные и крайне неприятные вопросы об обществе волшебников.
— Значит, надо уметь себя защищать и… быть вместе, — сделала для себя вывод первокурсница, — Чтобы другие просто не рисковали нападать. Одиночек же легко сломать. А вот когда друзей много, уже стороной обходят. Я права?
— Да, — кивнул Гарри, глядя в глаза Демельзы, — Ты полностью права.
Только с кем ты будешь держаться?
Взгляд Поттера стал тяжелым. Ожидающим. Требовательным. От него Робинс стало не по себе. На мгновение ей показалось, будто бы в голову влез невидимый щуп и начал проверять её мысли и чувства, словно оценивая их.
Дернувшись, Демельза пересилила сжавший горло страх и произнесла:
— С вами. С тобой и Симусом.
Для самой Робинс ответ был очевиден. Для неё Гарри изначально казался авторитетом. Можно сказать, эталоном, на который следовало ровняться. Тот факт, что мальчик взялся помогать ей в изучении магии и разъяснял сложные моменты, понять которые она сама едва ли могла, стал лишь ещё одной причиной держаться рядом с ним и надеяться на дружбу. К тому же, Демельза помнила кто именно сделал для неё защитные артефакты, благодаря которым Робинс оказалась защищена от той странной магической эпидемии, что недавно охватила крепость. Сей факт дополнил длинный список веских поводов быть именно с Гарри и его товарищем — Финниганом.
— Хорошо, — улыбнулся Поттер, мгновенно расслабившись, — Я рад, что ты с нами.
Взгляд Гарри заметно потеплел. Из него исчезли тяжесть и мрачное ожидание. Демельзе в этот момент стало ясно — только что она прошла некую проверку. Успешно. Думать о последствиях провала ей не хотелось совершенно. Зато положительные результаты она увидела сразу.
— Думаю, нам надо обсудить две очень сильно связанные магические науки, — улыбнулся Гарри, — Оккулюменция и легилименция. Они являются важнейшими направлениями магии разума.
* * *
Держа в руках миниатюрную пластину, покрытую многочисленными символами древних языков, Альбус мрачно обдумывал новости, заставившие его действовать быстрее.
Самая удобная жертва, что станет его живым крестажем и будущим вместилищем, находилась в Мунго. Учитывая численность охраны Малфоев и способы передвижения Нарциссы и её сына, это был единственный шанс провернуть дело и остаться незамеченными. Во всяком случае, в нынешних условиях. Если бы не вынужденная отставка с поста директора Хогвартса, то подобных сложностей не возникло, но…
«Фадж, — мысленно скривился Дамблдор, — Воспользовался моментом, паршивец!»
Нет, Альбус отдавал должное находчивости, извортливости, упорсту и смелости Корнелиуса. Несмотря на то, что министр являлся не самым сильным магом, он не побоялся открыто выступить против Дамблдора. И даже добился своего, изрядно удивив теперь уже бывшего Верховного Чародея Визенгамота. В других обстоятельствах, Альбус смог бы извернуться или найти способ придавить обнаглевшего чиновника, но Корнелиус всё просчитал и воспользовался удачным моментом. У него были сразу два формальных повода для отставки Дамблдора, а остальные маги, что присутствовали на совещании, оказались настроены против пожилого мага самим Фаджем. Даже взгляд Амелии, что всегда поддерживала Альбуса, был полон сомнений.
«Не зря её не посвящали в некоторые дела Ордена Феникса, — подумал старик, — Моуди, конечно, паранойик, но тут он не ошибся. Боунс действительно не так личность… Ей не место среди нас.»
Войдя в помещение, Аластор оглядел собравшихся магов и уселся в одно из свободных кресел, ожидая пока глава Ордена Феникса соизволит обратить на него внимание. Сам отставной мракоборец пребывал в состоянии задумчивости, словно бы решая для себя какой-то важный и тяжелый вопрос.
Наконец, Альбус поднял взгляд и посмотрел на Аластора. Тот не заставил себя долго ждать.
— Всё готово к операции. Наемников на территорию не пустили изначально. Они охраняют периметр. Авроры там будут наши. Парни закроют глаза на возможные странности «Нарциссы», — тихо произнёс Моуди, мрачно глядя на Дамблдора, — Альбус, ты уверен? Речь идет о Мунго… Даже Риддл туда не совался и не трогал целителей.
— Уверен, — ответил пожилой маг, удивленный вопросом старого товарища, — Мы не воевать идём Аластор. А другого удобного шанса может не оказаться… Да ты и сам видишь в каком я состоянии.
Дамблдор, после отставки с поста директора Хогвартса, действительно сильно сдал. Магически, он ещё был силен, но физически — ослабел. Пожилой маг осознавал, что тело уже не способно пропускать через себя всю его силу, разум начинал давать сбои, а собственный дар подавал первые признаки разрушения, как бывает у тех, кто пережил отметку трёх веков.
Однако, Альбус был значительно моложе.
Увы, но одному из сильнейших волшебников Объединённого Королевства оказалось не дано последовать примеру того же Диппета. Древний артефакт Певереллов, что достался Поттерам, а потом десять лет находился в руках Альбуса, выжрал из мага жизнь и часть могущества. Такова была плата Дамблдора за попытку присвоить себе это невероятное творение древних некромантов. Не помогла тут ни Бузианная палочка, ни элексир Фламеля, которым алхимик щедро поделился с тогда ещё директором Хогвартса. Как выяснилось, Философский Камень и зелья на его основе не так уж всесильны.
Анализируя своё состояние, Дамблдор понимал, что счёт идет уже не на годы, как ему казалось раньше, и даже не на месяцы — дни. Вариантов получить новое тело у него было, на первый взгляд, не так уж мало, но все они обладали одним серьёзным недостатком — необходимостью нарабатывать репутацию и положение в обществе с нуля. Кроме того, что-то требовалось сделать и с родственниками будущего вместилища.
Малфои в данной ситуации выглядели куда привлекательнее. Уж с Нарциссой и её сестрой справиться всяко проще, чем с другими чистокровными. Без Люциуса женщина не сможет оказать серьёзного сопротивления. Если операция в Мунго пройдет удачно, что с ней разберутся даже несмотря на охрану… Или сам Дамблдор нанесёт удар, выбрав удачный момент.
— Вы идёте, — покачал головой Моуди, вызыва удивленный взгляд Альбуса, — Я предпочту подождать пока вы закончите дело… в стороне. Там мне делать нечего.
Несколько мгновений Дамблдлор переваривал услышанное, после чего, прищурившись, взглянул в глаза боевого товарища:
— Аластор, как это понимать?
— Молча, — фыркнул тот, — Открой глаза, Альбус. Я — старый калека. Мне не место на поле боя. Мой потолок — работа инструктора. А ты хочешь, чтобы я пошел «в поле»… Ты идиот?
Удивленно отшатнувшись от такой отповеди, Дамблдор передернулся и произнёс:
— Прости, старина. Я всё время забываю об этом… Уж очень ты не похож на тех инвалидов, что я видел вокруг себя.
— То-то же, — кивнул Аластор, мрачно посмотрев на Дожа и Снейпа.
— В любом случае, — вмешался в диалог Гилдерой Локхарт, — Пора начинать.
— Тогда пей, — протянул писателю флакон с оборотным Моуди, — Чего ждешь?
— Артефакт? — поднял правую брось Локхарт.
— Держи.
Взяв в руки цепь с миниатюрным стеклянным флаконом, покрытым черными символами, внутри которого плескалась алая жидность, мужчина одел артефакт на шею. Его тонкие тела и аура принялись меняться, становясь женскими, в точности повторяющими все черты Нарциссы Малфой. Когда процесс завершился, Снейп, занимавшийся диагностикой, кивнул.
— Что ж, — вздохнул Гилдерой, открыв флакон с оборотным зельем, — С вас причитается, Альбус… Ради вашего нового тела мне придется превратиться с бешенную красотку и одеться в её стиле…
— Если понравится, то волос и зелья у меня много, — ехидно усмехнулся Снейп.
— Извини, но я не по мальчикам, — оскалился Локхарт, выпив зелье, — Заменитель твоей бывшей любовницы ищи в другом месте.
По мере того, как начинало действовать зелье, голос и внешность Гилдероя менялись. Под конец его короткой речи, вместо мужского баса, все присутствующие слышали именно женскую речь.
— Мда… — вздохнул Локхарт, сделав пару шагов, — Это будет сложнее… Центр тяжести ниже.
— Привыкай, — фыркнул Моуди, едва сдерживая усмешку, — Иначе, заставлю тебя жрать это зелье до тех пор, пока не сможешь заменить эту блэковскую тварь даже в койке.
Под громкие смешки Дожа и Снейпа, Гилдерой пошел переодеваться, бросив зельевару:
— И приготовь воспоминания по её поведению. Мне надо знать как она разговаривает…
— Хорошо, — кивнул зельевар, решив не подшучивать над писателем, хотя изначально собирался выдать ему флаконы с совершенно иными воспоминаниями.
— Аластор? — повернулся к бывшему мракоборцу Дамблдор.
— Когда этот придурок будет готов, парни отойдут со своих постов на полчасика, — ответил тот, — Артефакт подавления он возьмет с собой… А когда твой крестаж окажется внутри Малфоя — дело за тобой.
— Хорошо, — кивнул Альбус, устало закрывая глаза.
Пожилой маг чувствовал, что его нынешнему телу осталось жить не больше нескольких дней.