Глава 8.4
Волк очнулся только ближе к вечеру. Заворочался, болезненно закряхтел и потянулся за спину привычным движением пытаясь нащупать рукоять меча. Безуспешно само собой, мечи покоились в ножнах, заточенные и начищенные. К доброму оружию я испытываю уважения, а эти клинки пусть и были на вид простыми, но сработаны настоящим мастером.
— Где я…
Ведьмак открыл глаза и обвёл усталым взглядом комнату в которой мы находились. Просторная комната снятая мной на постоялом дворе, но слишком роскошная для полунищего бродяги вроде этого белоголового.
— В Музе бедного поэта, видимо бедным поэт становиться если снимает здесь комнату и развлекается с местными музами. Справа от тебя на тумбочке в графине вода, это всё что ты можешь трогать пока не приведёшь себя в порядок.
Я говорил это не отрываясь от очередного письма для Трисс и лишь закончив, просушив чернила, свернув пергамент и вручив его нетерпеливо скачущему по столу демону в виде ворона посмотрел на спасённого ведьмака. Волк же уже осушил графин и сейчас сидел на скамейке на которой ранее лежал крутя головой и осматривая апартаменты. Но так, чтобы я всегда оставался в поле зрения.
Говорить я с ним не собирался, не сейчас, так что сходив и попросив хозяина наполнить бадью горячей водой и приготовить мыло-рыльные принадлежности, а так же зажарить сочный кусок мяса, зелень, приготовить пиво и т.д. отправил Волка мыться. Сам я привёл себя в порядок сразу же как притащил и бросил ведьмака на скамейку.
К тому моменту как беловолосый вернулся служки уже отмыли комнату, а открытые окна впускали ветер уносящий вонь канализаций Оксенфурта и аромат поданного ужина. И всё же…
— Ах, всё равно воняем, придётся отмываться в бане.
— С риггерами всегда так.
Ведьмак был невозмутим, хотя на еду набросился с жадностью. И всё же в его глазах сквозила опаска.
— Я так понимаю ты меня знаешь…
— Кийян из Маллеора.— ведьмак замолчал, немного помедлил колеблясь и все же продолжил. — Кот из Элландера. Я слышал о тебе и слава твоя не добрая.
— И всё же я тебя спас.
Ведьмак помедлил, приосанился и всё же ответил.
— Верно. Спасибо, меня зовут Геральт из Ривии.
И всё же это он. Будущий приёмный отец Цириллы, Белый волк. Только огромным усилием я подавил начавшие дрожать руки. Это волнение… Будто от личного знакомства с Белым волком Цири стала ещё немного ближе.
Затянувшееся молчание прервала Филиппа. Чародейка бесцеремонно вошла в комнату в которой мы ужинали, сморщилась, пожаловалась на вонь и применила заклинание отчего в таверне, в центре города стало пахнуть полевыми цветами.
— Привет Филь.
— Кийян.— чародейка тепло улыбнулась мне в ответ не удостоив Геральта взглядом грациозно подошла и провела пальчиками по шее. — Мы закончили с монстром.
— Так быстро?
— Перенесли телепортом в Бан Ард где его подвергнут вивисекции и тщательно изучат. Кстати о чародейской школе, можно тебя на пару слов?
Геральт всё продолжал жевать никак не выдав любопытства и интереса, но если Филь просила, наверно стоило уделить ей внимание.
Отойдя подальше, к окну чародейка посмотрела на меня как никогда серьёзным взглядом.
— Что ты сделал с Тиссаей? На ней живого места нет, а её разум?
— Она поправится?
— Со временем, Маргарита пока заменяет Тессаю в Аретузе на посту ректора, но Кийян…
— Она укрывала у себя моё похищенное имущество. Проклятую кровь. Более того, укрывала херово, даже не обнаружила подмены. И все равно я убивал за меньшее. С ней я обошёлся легко, избил, даже не резал. А ещё, хм, она стала свидетельницей одного ритуала.
— Что?!— крик чародейки привлёк внимание Волка, но дальше она заговорила тише. — Ты понимаешь насколько опрометчиво и глупо использовать гоэтию в присутствии члена Капитула. Эй! Ты-ы-ы ме-еня-я-я слу-у-у…
В голове резко зашумело, закружилось и зазвенело. Боль прокатилась под черепом будто мозг вдруг стал давить на стенки черепной коробки, пытаясь выбраться из западни. Но вокруг творились не менее странные и страшные вещи. Из под щелей досок полилась кровь стекая со стен на пол и образуя вязкие красные лужи в которых будто что-то плавало, Филиппа неуловимо изменилась, в глазах появился хищный блеск, янтарная радужка растеклась на всю склеру, нос обратился страшной, уродливой пародией на совиный клюв, изо рта показался длинный змеиный язык, а пропорции тела стали нечеловечески длинными.
— Чт О с Т обо Й ?
Голос Филиппы отдавал шипящими нотками, а ведьмак, он вскочив из-за стола открыл пасть в нечто среднее между злой улыбкой и хищном оскале. Его зубы острые словно у гулей напоминали кривые гвозди, а пропорции тела вытянулись, стали острыми и хищными, словно он вот-вот обратится волколаком. И эта тварь бросилась ко мне. Я едва сдержал себя, чтобы отбросить тварь знаком. Едва. Будто моё тело едва мне подчинялось.
— Нет! Это моё тело!
Я зажмурился пытаясь подавить тварь во мне чувствуя как жилы зашевелились словно живые змеи скручиваясь внутри меня.
— Сопротивляйся пока можеш-шь, скоро я отберу у тебя всё.
Голос Гезраса несмотря на уверенность был недовольным. Очередная попытка вырваться и взять моё тело под контроль не увенчалась успехом. Я победил, но с огромным трудом. Видения отступили, чужая воля не давила на мозги, но ужасная слабость разбила тело и не то что шевелиться, даже дышать было трудно. А на коже выступил пот. У меня! Ведьмака!
— Что с ним?
— Кийян!
Геральт и Филь склонились надо мной корчащемся на полу словно червяк. И хоть гордость требовала отбрехаться, сказать что всё в порядке, но здравый смысл одержал верх ведь всё было нихера не в порядке.
— Мне нужна…помощь. Я теряю…над собой…контроль.
— Что с ним?
— Расщепление личности.— Филь бросила ответ твёрдо уверенно в диагнозе, но все было куда хуже, однако сил сказать уже не было. — Кийян…
Чародейка склонилась надо мной и в её прекрасных янтарных глазах я увидел печаль и страх? Хах, она за меня боится.
* * *
На следующее утро я уже пришёл в себя. Физически. Филь тоже оставила город, пообещав заняться поисками решения моей проблемы, а я вместе с Геральтом половину дня отмывался в бане от въевшиеся в кожу и волосы вони.
— Кийян, я не могу тебе помочь с твоей проблемой.— волк прервался, чтобы опрокинуть на себя ведро с водой и смыть пену с седых волос. — Но знаю кто может. В Элландере есть храм Мелитэле. Местная настоятельница очень много знает, она не раз спасала мне жизнь.
— Боюсь простая жрица мне не поможет, да и храмы я не жалую.
— Дело твоё, но то что я вчера увидел.— ведьмак подошёл вперив свой хмурый взгляд в меня. — Тебе нужна помощь. И срочно.
— Отлично. Хорошо, съездим в твой храм. А сейчас будь добр отойди пока это не стало слишком странным Эдмонд. То есть Геральт.
Волк посмотрел вниз, криво улыбнулся оценив что мы в общем то оба голые и это правда всё странно выглядит и отошёл, а я был в замешательстве. То ощущение суровой заботы, которую Геральт проявил ко мне, последний раз её проявлял только мой друг. Мёртвый, по моей вине. Проклятье. А я только разобрался с одной проблемой, как проявилась другая.
Княжество Элландер находилось на северо-востоке Темерии, а мы были на самом юге Редании. Нам было достаточно пересечь Понтар и скакать вдоль реки на восток в течение недели, полторы. Или несколько дней на барже по реке, но на воде я становился нервным.
Геральт был немногословным спутником, но и я не спешил точить лясы. Мне хватало регулярной переписки с Трисс, чтобы удовлетворить потребность в общении. Зато он был прекрасным мечником, прирождённый талант и в дружеских поединках я получал настоящее удовольствие оттачивая своё мастерство. Геральт к слову тоже находил в них удовольствие, хоть и не показывал эмоций на лице. На одной же из остановок на территории Элландера после боя я вспомнил кое о чём.
— Геральт.— ведьмак повернулся и успел поймать мешочек с кронами. — Это плата за риггера.
— Не я его убил.
Мешочек вновь прилетел ко мне и тут же отправился обратно.
— Но для меня это гроши, а тебе деньжата не помешают. До того как мы встретились когда ты ел досыта в последний раз?— ведьмак нахмурился, а я поняв что задел его гордость продолжил. — Тем более ты теряешь своё время помогая мне, хотя и не обязан. Прими это как благодарность.
На этот аргумент ведьмак возражать не стал и оседлав лошадей мы вновь двинулись вперёд к храму.
Мелитэле одна из наиболее почитаемых богинь на севере континента. Триединая как Дева, Мать и Старуха она символизирует весь цикл жизни, природную гармонию и известна как милостивая госпожа. В храмах же её обучают девушек и обучают основательно. Счёту, письму, истории, врачеванию, природе, поэзии, прозе и даже Старшей речи. Если подумать стать жрицей Триединой очень почётно для обычных кметок.
Храм посвящённый Мелитэле в Элландере находился на плоскогорье у горной речушки и был очень уединённым местом. Очень светлым. И чем ближе мы к нему были, тем мне становилось неуютнее, а кожа начинала чесаться будто под ней ползают черви.
Юные послушницы храма занимающиеся повседневными делами с интересом провожали нас взглядами, некоторые робко махали Геральту, а мне становилось хуже с каждым шагом. И не только мне. Отродье бился в истерике, испуганно ржал, его сердце билось чудовищно быстро грозясь просто разорваться, но не в силах противиться моей воле он гнал вперёд. Вновь пот выступил на коже, зрение заволокло дымкой, я даже не обратил внимание на толпу женщин перед которой грозной сложив руки на груди стояла крепкая женщина средних лет сияя божественной силой в моём восприятии.
— Геральт, что за тварь ты к нам привёл?!
Отродье не выдержав свалился на бок тяжело и часто дыша чем испугал отпрянувших с паническими вздохами девушек. Но я и сам чувствовал как умираю. Мир померк и лишь ярким маяком продолжала сиять статуя богини. И не в силах идти в бреду я пополз.
— Кийян!
— Не трожь его Геральт. Если в нём ещё есть добро он пройдёт это испытание.
Ведьмак с ужасом наблюдал как спасший его недавно мужчина имеющий чудовищную славу и репутацию настоящего демона полз. А трава под ним иссыхала. Как из глаз Кота шли кровавые слёзы, из рта с тяжёлым дыханием выходил дым с искрами пепла, а из пор на коже сочиться кровь. И всё же он полз пока не добрался до статуи оставив на ней кровавый отпечаток ладони. И замер бездыханный.
Никто не видел как одна из ипостасей богини сошла с постамента, как черты её изменились переняв вид давно мёртвой матери лежащего у её ног мутанта.
— Ради чего ты так страдаешь, ты мог отдаться безумию и темной силе, что наполняют тебя. Почему ты всё ещё цепляешься за добро?
Длинные, сухие, когтистые руки попытались добраться до них, недовольный, преисполненный злом и яростью визг наполнил пространство, пытаясь заглушить слова богини, но здесь, в её храме, в месте её поклонения Лихо было бессильно.
— Трисс… Филиппа… Цири.
Слова произнесённые одними губами вызвали на лике богине улыбку.
— Да будет так мой мальчик. Пусть они станут твоими маяками в самые тёмные часы.
Рука богини легла на лоб Кота и труп вновь задышал, сердце забилось разгоняя кровь по телу и божественное присутствие перестало отравлять демоническую сущность.
— Святая Мелитэле.— настоятельница храма чувствовала присутствие своей богини и чистое зло в этом незваном госте. И всё же раз госпожа его пожалела… — Девочки, подготовьте кровать. Геральт, чего стоишь? Помоги дотащить своего друга. Ох, и на что мне всё это?