• Boosty Shared
• Виктор Ильин

• T

• эффект_снов

Джон, будучи человеком решительным, не собирался оставлять судьбу своего гиперкара в руках маленького, но чересчур изобретательного Гарри. После бурного семейного обсуждения он твердо решил убрать машину подальше и выбрал охраняемую платную стоянку в соседнем городе. Да, это далековато, да и дороговато, но, учитывая буйный характер его сестры и Гарри, оно вполне оправдано.

— Лучше перестраховаться, чем потом собирать это по кусочкам, —пробормотал он себе под нос, садясь в машину. — «Если вообще собрать получится случись чего» — Думал вставляя клочь зажигания.

Porsche Ecliptica завелся безупречно, разом наполняя гараж мягким жужжанием электрического мотора. Джон выехал на дорогу, направляясь к мосту, который соединял два города через широкий залив. Это был современный вантовый мост, великолепный пример инженерного искусства, протянувший свои тросы-артерии к небу.

В который раз Джон поражался этому творению сумрачного инженерного гения: соединить Британские острова и Францию мостом — это нужно умудриться, и да, именно мостом, ведь после теракта, когда в 2100-м какие-то психи затопили Евротоннель к чертям собачьим, всем стало очень больно и грустно, вот и решили, что уж лучше пусть будет мост, хоть это и дороже, зато его легче охранять, да и к тому же смогли же русские в 2020-м или около того крымский мост забабахать.

На середине пути, когда мост оказался над самой глубокой частью пролива, Джон обратил внимание на нечто странное: сначала он увидел несколько полицейских машин на обочине, там же машину спасателей, а затем его взгляд зацепился за фигуру на высоте, на опоре вантового моста, высоко от дорожного полотна. Фигурка, казавшаяся почти крошечной, стояла так, словно собиралась прыгнуть.

«Да нет, не собирается, а точно прыгнет, дура!» — подумал Джон, а дальше действовал лишь на рефлексах. Сразу затормозив, он дал машине уйти в занос и круто остановился максимально близко к месту скорой катастрофы, а затем, не останавливаясь, выскочил из автомобиля. Джон не пытался думать, просто некогда было, не собирался он и дожидаться того момента, когда девушка сделает этот шаг, не отдавая себе отчёта в его последствиях. Просто интуитивно, совершенно машинально он устремился к краю, не успев даже понять, что именно с ним происходит.

— Эй, стой! Не делай этого! — прокричал он ей, как и другиеспасатели и полицейские, ощущая, как голос дрожит от напряжения и пониманиябесполезности усилий, ведь девушка уже прыгала.

С криком: «Я полечу как птица» — она полетела как топор! А Джон инстинктивно прыгнул вслед за этой альтернативно одарённой леди, даже не раздумывая, не задаваясь вопросами о том, что будет дальше. В критической ситуации он просто действовал в привычном стиле космодесов: сначала прыгни, а потом думай, как быть и что делать.

Падая, он тут же активировал свою боевую программу Инструментрона —усовершенствованный боевой модуль, который был встроен в его снаряжение. Сила гравитации и стремительное падение — эти факторы можно было бы использовать в боевых действиях, и Джон знал, как их правильно обратить в свою пользу.

Как только он приблизился к девушке, то перехватил её и крепко прижал к себе, затем он нанес мощный дистанционный удар по поверхности с помощью своего инструметрона. Выброс энергии, в обычном режиме способный взбить безе из органов противника, сейчас разрушал поверхностное натяжение воды, создавая своего рода воздушную подушку из пузырьков и водной пены. И это всё в момент, когда уже казалось, что они вот-вот ударятся о поверхность и разобьются насмерть, Джон с невероятной точностью и силами выровнял траекторию падения вместе со спасаемой девушкой. И вместо того, чтобы врезаться в воду на скорости и превратиться в блин, они пронзили водную гладь как горячий нож масло.

Когда они оба оказались в воде и на глубине, Джон начал быстро подниматься на поверхность. Чувствуя, как пульс бешено колотится, а его тело медленно замерзает, он и не думал сдуваться и всё-таки вынырнул.

Он уже видел подошедшее спасательное судно и слышал приближающиеся крики людей, а в голове была дикая смесь из «только бы спасти эту д-д-дуру!» и «бст-т-треч-ч-черт-т-т-т-ти, я ейчас ок-к-колею!» Наконец его подхватили, подхватили из ледяной воды холодного арктического течения. Как только Джон оказался в лодке спасателей, он отрубился не потому, что бравый космодесантник устал или водичка была холодная, всего-то градусов пять, не ноль же, в самом деле, просто нервы могут не выдержать у кого угодно, и организм Джона решил, что с него хватит, хватит, пока его хозяин ещё чего-нибудь не учудил.

Но было поздно, ибо, как говорится, Джон уже натворил делов, точечно ударив в самую больную, мягкую и уязвимую точку, и сам того не зная, с грацией слона и буйством бабуина в посудной лавке развалил огромную кампанию черного пиара, направленную против ВКС альянса. Спасенная была любимой дочкой одного из крупнейших медиамагнатов европейского региона, самого Артюра Перье!

(да похож на… Но это нейросетка чего вы хотите?)

Этот шоумен со смазливым именем и лицом давно и надёжно закатал в бетон всех конкурентов и, вопреки традиционным для таких людей взглядам, дочку действительно любил, как и свою жену, впрочем, одним словом, был человеком традиционных взглядов, а потому, когда какая-то недальновидная сучность написала про спасителя его дочери грязную статейку, она очень быстро об этом пожалела, пожалела в тот же момент, как её смачным пинком под её красивый сексапильный зад турнули из газеты, и это даже несмотря на то, что упорно ходили слухи про её не совсем… рабочие… отношения с главным редактором.

И если это был только единичный случай и запрет касался только Джона, но нет! Из людей, на которых отрывались все кому не лень, из идолов ужаса и страха, маньяков и психопатов, Шепарды в считанные дни превратились в неприкосновенных с точки зрения СМИ людей, ну не совсем, конечно, кто вякать пытался, но военные и Артюр быстро поставили тех в стойло, и очень скоро писать про Шепардов плохо стало опасно для карьеры, и это стало катастрофой, не, ну действительно самой настоящей катастрофой для всех, кто пытался выстроить на этой семейке свою компанию, компанию, в сущности говоря, очень простую: из известной нам семейки попытались сделать пугало, центр всей антимилитаристической компании в альянсе. Это старались партии либералов, тех самых парней и девок, кто был за дружбу, любовь и сотрудничество со всеми инопланетянами и даже с батарианцами на любых, блин, условиях, это они решили выстроить свою «лестницу в рай» на демонизации, по чести сказать, героев альянса, а тут внезапно этих самых героев/злодеев, как скатерть из-под стола с вазой, взяли и резко выдернули, и весь этот красивый натюрморт «маленечко» посыпался, да, конечно же, были попытки переключится на другие темы, вспомнили старые грешки военных, наехали на каких-то генералов, что-то вообще придумали, но всегда это чертово «но», темп-то был потерян безвозвратно, милитаристы, очухавшись от такой атаки, к тому же начали отвечать, и вот посыпались и новые статейки об извращениях либералов, и расследования посыпались как виноград, посыпались отовсюду, о том, как кто-то кого-то там продал инопланетянам на эксперименты, например, плюсом активно пошли в эфир передачи военного толка, где показывали новые достижения ВКС, демонстрации, современное оружие и так далее, в общем, первичный мгновенный удар был каким-то чудом отбит, а дальше наглую либеральную шавку стали всем кагалом дружно забивать, да, именно забивать, это не был бой, скорее избиение, вот как это называлось на самом деле.

Ну и разумеется, никто и не думал забывать про то, что ситуацию можно развернуть с точностью до наоборот и ужас альянса превратить в героев. Да, именно так, для закрепления результата, как говорится. С, конечно, этим не стали сильно торопиться, потому что и решили дать Джону хотя бы из больницы выйти, а то врачи плюс журналисты и раненый герой, конечно, картинка красивая, но озверевший офицер, что не любит ни первых, ни вторых, и мог выйти из себя, встреть их в одном месте уже не очень. Вот и дали ему вернуться домой. Но мы заговорились, давайте вернемся в прошлое ненадолго и узнаем, как там Шепарды поживают.

***День невольного спасения***

Джона как раз погрузили в карету скорой помощи, отвезли в городскую больницу. А его машину отправили домой, благо ключи он оставил прямо в гнезде зажигания, поэтому офицер, взявшийся известить его семью, имел удовольствие проехаться на шикарной тачке до прекрасного особняка, где и отдыхали наши герои.

С момента, как Джон уехал, прошло примерно часа. Все сидели кто где в гостиной. Гарри аккуратно книжку читал, Ханна чистила пистолет, а Роберт проверял расчеты Гарри по кораблю, техническую, не магическую часть. И только Джейн скучала, о чем не забывала говорить всем остальным, уведомляя их об этом раз в минут пятнадцать-двадцать.

После седьмого «мне ску-у-у-у-учно-о-о на нее уже откровенно косо смотрели все: и Гарри, и Роберт, и Ханна. Наконец Гарри не выдержал:

— Можешь, я не знаю… Можешь меня чем-нибудь занять, а? Хватит надоедать всем подряд! Ты отвлекаешь.

— Я отвлекаю? — задала вопрос Джейн, добившись своего. Все ее «мне скучно» были предназначены только для одного: чтобы хоть с кем-то зацепиться языками. Ей нужна была, так сказать, ответная реакция. Ее гиперактивная сущность требовала действия.

Поэтому она мгновенно с видом оскорбленной невинности подошла к Гарри и:

— Это чем же ты таким занимаешься, что я тебя так отвлекаю? — спросила она.

Но тут кто-то позвонил в дверь, сорвав план Джейн на беседу, и все

повернули голову к ней, к двери. Взгляды были такими внимательными, что будь дверь живой, она бы почувствовала себя неуютно. Роберт сказал: — Я открою.

Встал, подошел к двери, заглянул в глазок. Там был офицер. По чести сказать, Роберт едва его увидел, уже почувствовал что-то неладное. Во всяком случае, об этом кричал весь его опыт.

Роберт открыл дверь, уставился на офицера суровым взглядом и:

— Я слушаю, — сказал он.

— Роберт Шепард, — уточнил офицер.

— Да, это я, — подтвердил Роберт.

— У меня, — офицер несколько замялся, потом спросил: — Можно пройти?

— Да, конечно же, но что случилось? — Обеспокоился Роберт.

— Да что случилось? — сказала Джейн, как всегда любопытная, активная.

Ханна промолчала, Гарри тоже, но любопытством от них веяло не меньшим, и

волнением тоже. Увидев столько интересующихся взглядов, офицер подумал, что одно видео

заменит тысячу слов, указал на большую телевизионную панель и спросил: — Я могу показать одно видео?

— Конечно же, если вам угодно, — Ханна дала офицеру временный доступ, тотне стал медлить, и перед Шепардами развернулась картина того самого моста в те самые мгновения, когда:

Девушка кричала: «Я полечу как птица!» и прыгала, а потом все увидели спину Джона Шепарда, который сигает с моста следом с криком: «Стой, дура!» и вскрывается за бортиком моста, перемотка, и следующий кадр: девочку увозят на скорой, Джона тоже, девочка в сознании, а Джон без.

— Папа! — стихшим голосом закричал Гарри. — С ним, с ним, с ним всё хорошо?! — обратился он к офицеру.

— Насколько я знаю, он, подождите, — офицер что-то набрал на инструментроне, потом: — Да, с ним на данный момент всё в порядке, его отвезли в больницу, и с ним всё хорошо.

— В какую? — все произнесли почти что хором, почти одновременно.

И офицер, увидев столько жадных взглядов, сглотнул, снова заглянул в свой инструментрон и назвал адрес.

А дальше эта семья медлить не стала, и, скажем так, все очень быстро покинули дом. Этот бурлящий поток просто вымел молодого лейтенанта полиции из особняка, погрузился в семейную машину и отбыл. Спустя примерно пятнадцать минут, собрав все штрафы по дороге, потому что рулила Джейн, минивэн привалил к стоянке больницы, и быстрым шагом все направились к регистратуре.

Дальнейшие пытки медсестер, врачей и так далее не стоят внимания, внимания стоит открывший глаза Джон, который, посмотрев на часы, увидел, что прошло от силы часа три с момента, как он сознание потерял, и, окинув взглядом комнату, первое, что он увидел, это Джейн, увидел и подумал, что у него галлюцинации.

А потом скорее не увидел, а почувствовал, как в него что-то врезалось с громким криком: «Папа!»

— Пап, с тобой всё хорошо, и я так волновался, тут этот полицейский, он сказал, что ты в больнице, и…

И Гарри не находил себе слов, он уже терял родных, хоть и почти не помнил этого, только пускай призрак того, что он испытал, и как это было больно, и вовсе не хотел испытать это снова, он пришел в ужас даже просто от мимолетной тени этого чувства, а потому бросился к отцу, едва тот глаза открыл, и такие искренние чувства, такая беззаветная любовь не могла не растопить сердце солдата. Да, Джон уважал мальчика, принимал его, считал, что необходимо позаботиться о нем, но именно сейчас, пожалуй, он его полюбил, всем сердцем полюбил, как отец сына, да, пожалуй, так.

— Всё, всё в порядке, сынок, — сказал он, и на этот раз эти слова звучали как-то особенно искренне, он взлохматил его волосы, покрепче обнял, его слегка колотило от холода и озноба, ибо он простыл, но чихнул мимо парня, улыбнулся, потом поднял взгляд на всех и сказал: — Действительно, всё в порядке! — и снова чихнул.

Джейн не могла удержаться даже в такой обстановке, сложила руки сердечком, посмотрела на эту идиллию и: — Как это мило, — сказала она, — просто восхитительно.

На это взгляд Джона на мгновение посуровел и пообещал сестренке все семь небесных кар, если не все семьдесят семь. — Джейн! — прошипел он одними губами.

Все убедились, что с Джоном всё хорошо, что он активен, что он здоров, ну относительно, что он улыбается, все обрадовались, подсели поближе, обычные семейные посиделки в необычной обстановке, за которой наблюдал излишне любопытный взгляд.

Одной очень юркой, очень активной и очень пронырливой журналистки. Она первая поняла, к чему всё идет, первая почувствовала, так сказать, эхо перемен и, пожалуй, самая первая оказалась на месте, а после маленький дрон пролетел в гражданскую больницу. Да, вообще-то Джона должны были отправить в военный госпиталь, но, учитывая переохлаждение и возможные пробочки, его решили отправить в обычную больницу,

где меры безопасности и противодействия разным хитрым людям были несколько слабее, в результате чего эта милая мадам, которая пока останется нам неизвестной, сняла сногсшибательный материальчик, засняв всё, что могла, всё, что можно и нельзя, со всех ракурсов, и убедившись, что Джона уже выписывают.

Она решила не испытывать судьбу и не следить за ним, за ними, в конце концов, мозги-то у нее были, следить за четырьмя военными офицерами — так себе развлечение, особенно учитывая, что эта семейка прославилась своей паранойей, которая не помешала достать убойный материальчик.

И пока вся семейная чета Шепардов грузилась в автомобиль, весело перешучиваясь и перемигиваясь, рассказывая истории, старые байки, Лиана Хоффман, вопреки своим педантичным и строгим немецким корням, прыгала и радовалась, как маленькая восьмилетняя девочка, ведь она сняла сенсацию, об этом говорило всё, абсолютно всё, весь её опыт журналиста в придачу, ведь Шепарды грозились стать пусть и минутными, но всё-таки звёздами, а далеко не все звёзды, наученные горьким опытом поколений прошлого, допускают любопытных журналистов так глубоко в семейные отношения, что ни капельки не умаляет внимание общества к таким важным деталям, а раз есть внимание, есть и рейтинги. Лиана, понимая, что отхватила джекпот, шла по тротуару с улыбкой до ушей расторопной мадам, осталось самое главное — согласовать содержание статьи с руководством, чтобы не огрести люлей.