Обычный волшебник ч.8
Рождество — это хорошо. Поездка домой — тоже неплохо. Нужно многое порешать, и небольшие рождественские каникулы — самое то для этого. Особенно ввиду того, что во владениях Малфоев у меня есть личный домовик. Кстати, как там мой Доби? Даже соскучился по этому слега придурошному, но крайне доброму и работящему домовику.
— У-ху! — поведала мне что-то Хедвиг на совином языке.
— Точно, — согласился я, просовывая между прутьев клетки совиную печеньку. Лакомство было тут же сцапано и схрумкано, а сова стала выглядеть чрезвычайно довольной.
Да. Я упёр у Поттера сову. Точнее — перехватил до того, как один добродушный полувеликан её купил. Нет, мне не стыдно. Я честно за неё заплатил деньги, а Хагрид подарил мальчику, которого невозможно замочить, другую птицу-почтальона. Но не такую красивую, как МОЯ полярная прелесть.
Белые пёрышки, солидный размер, умные глазищи. А ещё она шкодная и чрезвычайно сообразительная. Печеньки любит, рыбку обожает. Мясо тоже не против сожрать, но от кусочков осетра просто в восторге. Ну, а я её балую, да. Зачем ещё нужно богатство, как не ради того, чтобы закармливать свою сову дорогой осетриной?
Да и родители покупку одобрили. Особенно папаня. Он даже небольшую, наполненную гордостью и самодовольством речугу толкнул, на тему того, какой прекрасный вкус у всех в роду Малфоев. Вот бы Люциус обалдел, если бы узнал, что эту птицу, в оригинальной истории, выбрал полувеликан Хагрид, верный сторонник Дамблдора.
Хотя, насчёт вкуса, не так уж папка и неправ, да. У нас и дом красивый, и обстановка внутри стильная. Павлины те же, хоть и орут премерзко, но смотрятся замечательно. А ещё жена отца — Нарцисса Малфой, в девичестве Блэк. Она самый яркий бриллиант нашего дома. Не знаю, как складывались отношения отца и матери, но выглядят они вместе очень органично, и ссор внутри семьи у нас почти не бывает. Так что, можно сказать, что у лорда Люциуса Малфоя вкус реально неплохой. На всё, кроме незаконного бандформирования, в котором он состоял в молодости, хотя и там всё не так уж однозначно, да.
— Драко, какие у тебя планы на каникулы? — вдруг заговорила Пенси. Она была единственной девочкой в купе. Ехала дочь семьи Паркинсон с другими девчонками, а к нам просто зашла в гости.
— О, обширные! — бросаю взгляд на разложенные на небольшом столике писчие принадлежности. Как раз перед приходом девочки я собирался писать письмо родственнице. — Сначала поход по магазинам с мамой — надо купить всем подарков. Отец предлагал заказать, но я думаю, что рождественские презенты друзьям и родне нужно выбирать самостоятельно. Потом мне надо найти несколько книг, но, по словам отца, их нет в продаже в Англии, так что придётся выписывать из-за границы. Парочка визитов в гости… Ну и работа над нашим проектом.
— Значит, свободного времени нет совсем? — Пенси явно расстроилась.
— Если нужно, то для тебя я легко освобожу любой день каникул, кроме того, когда с мамой за покупками пойдём, — с готовностью ответил я, примерно представляя, чего хочет маленькая слизеринка.
— Это не сильно нарушит твои планы? — несмотря на вопрос, девочка уже не выглядела расстроенной, а глазки блестели довольством.
— Абсолютно нет, — произношу твёрдо, уверенно.
— Тогда… — Пенси чуть замялась, стеснительно отводя глаза. — Тогда можно тебя пригласить к нам после рождества? Родители дома устраивают небольшой праздник для детей, и я хотела пригласить всех вас. Тебя, Грегори и Винсента, остальных друзей и подруг.
— Я только за! — с готовностью соглашаюсь, а потом, надевая обычную для папашки маску «блаародного аристократа», продолжаю: — Это честь для меня, леди, получить личное приглашение от наследницы рода Паркинсон!
— Хе-хе, — девочка продемонстрировала моську полную довольства, но через мгновение словно проснулась. — Ой! Ребята, извините! А вы придёте?
Пенси бросила виноватый взгляд на Кребба и Гойла, сидящих с полностью пофигистическими физиономиями. Мои сопровождающие к данному времени сожрали чуть ли не половину тележки сладостей, поэтому были довольны, но малоподвижны.
— Придём, — спокойно согласился Винсент.
— Конечно, — поддержал дружбана Грегори.
— Как хорошо! — радостно воскликнула Паркинсон. — Тогда я побегу искать Гермиону!
— Ты и её хочешь позвать? — неподдельно удивился я.
— Разумеется, она же моя подруга, — в ответ удивилась одноклассница, а потом хитренько прищурилась и широко улыбнулась. — С папой я уже договорилась, а мама и так не против.
— Ога, — уважительно покивал я вслед покидающей наше купе Пенси.
— Девчонки, — легкомысленно пожал плечами Грегори.
— Вьют из своих отцов верёвки только так, — согласился Винсент.
— Угу, моя кузина точь в точь такая, — Гойл завистливо вздохнул. — Что у родителей не попросит — всё получает. Ну… не сразу, конечно…
— Поканючить надо, — чуть раздраженно кивнул Кребб. — Как же без «ну па-а-а-апочка, ну пожа-а-а-алуйста».
— Тоже кузина? — Грегори с сочувствием посмотрел на друга.
— Младшая сестра, — Винсент тяжело вздохнул. — Маленькая, но такая заноза… — несколько секунд мрачной тишины, а потом на суровом лице парня появляется умильная улыбка. — Но ей, реально, невозможно отказать.*
— Девочки, — философски протянул Грегори.
— Девочки, — со вздохом согласился Винсент.
Я же усиленно сдерживался, чтобы не заржать. Картина двух одиннадцатилетний крупных мальчишек, степенно беседующих на женские темы, буквально чуть меня не порвала. Эдакие… личинки взрослых дядек, которые в будущем будут вот так же, за стаканом виски и трубкой, вместо горы сладостей, обсуждать своих жен или дочерей.
Хех. Парни уже, в свои годы, довольно спокойные ребята. Я бы назвал их обоих флегматиками. Думаю, на вечеринку Паркинсонов они согласились идти из-за меня, чтобы, так сказать, сопровождать «патрона», и не согласился бы я, что Кребб, что Гойл нашли бы отмазку, чтобы не идти на празднование в шумную компанию.
Сам я… кхм… ну, во-первых, Пенси реально расстроится, если я не приду — не хочется, чтобы такой милый ребёнок грустила на празднике. Вкусно поесть-попить, и несколько часов провести время в компашке ровесников не такой уж и подвиг. Во-вторых, не лишним будет познакомится с лордом и леди Паркинсон. И с целью пообщаться с любителем рун, как про своего отца говорила Пенси, и просто глянуть на родителей девочки, которая может быть, когда-нибудь… кхм… короче. Сейчас она ещё мелкая, но молодость имеет свойство заканчиваться, а, как утверждают старики, чтобы понять какой будет девушка, надо глянуть на её старших родственников.
Вот такой я хитро-продуманный. Слизеринец же!
Так, ладно. Парни уже вернули внимание сладостям (и как в них столько влезает), а мне нужно написать письмо. В день, когда мы с мамой пойдём за покупками, я планирую навестить наших родственников. В компании матушки, разумеется. Нарцисса Малфой очень скучает по своим сёстрам и кузенам, хоть и старается этого не показывать. Поэтому я, несколько лет назад, используя навык «любопытный карапуз», помог матери переступить через некоторые дворянские убеждения. И когда мы пойдём за покупками, обязательно зайдём к Тонксам. Я нормально повидаюсь со своей прикольной кузиной, мама встретится с Андромедой Тонкс, в девичестве Блэк. Ну и сам глава семьи получит пару-тройку несравненных часов покоя, пока его женщины (юная и взрослая) будут заняты гостями.
Если говорить прямо совсем честно, то у меня на этот визит есть и корыстные планы: Нимфадора, моя кузина, требующая, чтобы её все называли Тонкс, но нам с матушкой торжественно разрешившей её звать Дорой. Она — метаморф. И я горю желанием расспросить её про бытие магом с этим необычным врождённым талантом как можно подробнее. Да-да, ради своей игры. Планы, как я говорил, огромные, и не включить этот удивительный навык в список для создания «персонажа» будет просто преступлением. Хы-хы-хы!
Одна идея о барде-метаморфе будила во мне желание зайтись в зловеще-предвкушающем хохоте… Кстати, только что пришла мысль: а ведь Осёл из «Шрека» был стопроцентным бардом. Иначе как он мог подкатить свои мохнатые бубенчики к драконице? Причём, бардом высокоуровневым, по-другому не объяснить, как Осёл, в глазах огромной ящерообразной, огнедышащей дамочки перешёл из категории «закуска» на первое место в хит-параде самых сексуальных парней того фентезийного мира! Хм-м… А ещё метаморфом в определённых местах… Но уточнять не буду.
— Драко, а ты чего, девчонке пишешь? — Грегори, глядя на моё улыбающееся лицо, всё же решил поинтересоваться. Обычно парней не трогали мои занятия, но сейчас, видя в моих руках не книгу, а заготовку для письма, плюс лыбу на роже, как минимум одному из любителей вкусно покушать стало интересно.
— Кузине, — легко сознался я, на что получил разочарованное «у-у-у» от своих товарищей по факультету.
Уточнять, какой кузине пишу, не стал. Потому что мы с мамой играли в шпиёнов для всех вокруг. Ну, типа, мою тётю, Андромеду Тонкс, выжгли с родового гобелена Блэков за то, что она вышла замуж за маглорождённого, поэтому она в кругу аристократов магической Великобритании стала нерукопожатной. Вот поэтому наше общение с Тонксами — маленький секрет для всех за пределами семей Тонкс и Малфой. Даже в школе мы с кузиной тихаримся, хотя не очень это и нужно: Дора прилично старше, у неё в Хогвартсе своя компашка, проблем у меня тут нет, так что кроме мимолётных встреч, где меня втихую безжалостно треплят за щеки, мы особо и не видимся.
В начале и внутри собственной семьи были тайны… Но папаня, на свою беду, не иначе, узнал о маленьком секрете сына и жены. Вообще, это всё отдельная, довольно неоднозначная история. Одновременно и грустная, и весёлая.
Блэки, семья моей матери, была немаленькой. Смешно сказать, особенно на фоне шпилек в адрес Рона у канонного Драко-хорька, но по численности они были примерно равны Уизли, если не больше, на момент учёбы моей матери в Хогвартсе.
Нарцисса, самая младшая дочь Сигнуса Блэка и Друэллы Блэк, в девичестве Розье. Младше моей матери были только два кузена — Регулус и Сириус, сыновья самой громкой представительницы семьи Блэк — Вальбурги, и её супруга Ориона Блэка. Что примечательно, они были троюродными братом и сестрой.
Лично я, слыша или читая о том, что быть Блэком — это практически то же самое, что быть из королевского рода магов, всегда про себя хмыкал, и добавлял в мыслях: «Ага, Габсбурги передают привет». Но это ладно — инцест дело семейное.
Несмотря на напряжённую обстановку внутри семьи, особенно к тому времени, как мама стала постарше, у Нарциссы, благодаря довольно сдержанному, неконфликтному характеру (для этой одиозной семьи), были неплохие отношения со всеми родственниками. Кузенов она с радостью сюсюкала, родные сёстры свою Цисси любили. Родители, да и тётя с дядей, тоже не устраивали тихой и милой девочке-блондинке похохотать, наоборот, демонстрировали весьма и весьма тёплое отношение.
Было видно, что мама скучает по тому времени, когда все её родственники были живы, дом Блэков, хоть и сотрясался время от времени от скандалов, но стоял наполненный жизнью, а не зарастал пылью в запустении. Это можно было заметить по грусти во взгляде, по печали в голосе, когда она вспоминала Блэков.
И маму можно понять. Все старшие родственники отошли в мир иной. Беллатриса двинулась по фазе, загремев в Азкабан. Андромеда была выжжена с семейного гобелена «предав кровь» и выйдя замуж на волшебника в первом поколении. Регулус, самый младшенький из кузенов, пропал без вести, и никто не мог достоверно утверждать, жив он или мёртв. Сириус, бунтарь и шалопай, сначала сбежал из дома, а потом сам загремел на пожизненный срок в тюрьму для волшебников.
Фактически, из большой, не очень дружной, но всё же семьи, Нарцисса осталась в одиночестве. Остальная родня была довольно далёкой, да и не знали они Блэков, как их знала Цисси.
На это я и налегал, когда был ещё кавайным блондинистым шкетом, раз за разом выводя маму на рассказы о родственниках с её стороны. Прослушав пару раз историю тётушки Андромеды, мамины вздохи о том, что её из семьи исключили из-за свадьбы с маглорождённым, я задал три маленьких, но провокационных вопросика.
Первый: перестала ли течь в жилах тёти кровь Блэков, если её портрет выжгли с семейного гобелена? На что получил твёрдый, даже немного резкий ответ — НЕТ!
Второй вопрос я задал, наивно хлопая глазками: чья кровь сильнее, Блэков, древнего рода, или Тонкса, волшебника в первом поколении? Мама тогда широко раскрыла глаза, несколько секунд молчала, а потом ответила практически так же, как и в первый раз, уверенно и твёрдо. Кровь рода Блэков, без сомнения, сильнее каких-то там Тонксов.
Ну и третий, добивающий: если кровь Блэков течёт в жилах тётушки Андромеды и её дочери, которую её мать назвала истинно по-Блэковски звучно — Нимфадорой, то какая маме разница, есть ли изображение тёти на старом гобелене? Особенно, если мама скучает по сестре. Ну и в конце были детские слова о том, что если бы у меня был братик или сестричка, то я бы их всегда любил.
Да-да. Я сволочь, играющая чувствами женщины. Но у меня были оправдания, а главное — видимый глазами положительный результат!
Примерно через месяц мы с матушкой отправились по магазинам, а после пришли к Тонксам. Как я понял, сёстры некоторое время переписывались перед этим событием, потому что не было ни долгих взглядов, ни неловкого молчания.
«Цисси», — тихо сказала тётя, заключая мою мать в объятия.
«Меда», — так же негромко произнесла Нарцисса Малфой, крепко прижимая к себе сестру.
Кстати, забавное наблюдение: Нарцисса — Цисси, Андромеда — Меда, Нимфадора — Дора. А я Дракусик. Несправедливо, честное слово!
Так и начали мы хаживать в гости к Тонксам, но тайно-тайно. Отчего мой папаня занервничал — неизвестно, всё же его супруга ходила к родственнице с сыном… Не знаю, в общем. Может ревность, может просто Люциус решил разузнать, что происходит. Но в один из не самых приятных для него дней, папка решил жену пристыдить. Как-никак не сморкнулась публично, а стала общаться с жуткими Предателями Крови…
Только вот мама к тому времени распробовала возобновившиеся отношения с родной сестрой, и чуть ли не моментально превратилась в Цисси Блэк, показав папаше мать Кузьмы. Итогом непродолжительной, редкой у нас в семье, довольно громкой разборки, с применением фирменных проклятий Блэков, стала общая помятость Люциуса Малфоя, пара дней молчаливого бойкота к отцу со стороны мамы, и в завершении — договор родителей о тайных, но посещениях Тонксов парочкой Малфоев — мной и матушкой.
Сами Тонксы оказались неплохими людьми. Тётушка была… Блэк до мозга костей, но без этих ненормальных загонов с чистотой крови. Максимально топила за свою семью, была строгой, упрямой, держала себя весьма аристократично, и демонстрировала огромную радость от каждой встречи с сестрой и племянником.
В ней я видел… хм… правильного Сириуса Блэка? Тётя, до окончания Хогвартса, была довольно спокойной дочерью своей семьи. Впрочем, как и большая часть Слизеринцев, она оказалась хитрой девушкой. Главная черта факультета, как-никак. Почти ничем не выдавая своих планов на взрослую жизнь, Андромеда, по окончанию школы, просто и без изысков вышла замуж за маглорождённого Теда Тонкса, тупо поставив всех своих родных перед фактом.
То есть, она не бузила, не скандалила, не пыталась как-то оправдаться. Как я слышал из их с мамой разговоров: «если меня решила отвергнуть семья за желание быть счастливой, то так и быть. Не сказать, что была этому рада, Цисси, особенно расставанию с тобой, Беллой и мальчишками. Но если выбирать между жизнью в любви и существованием в качестве племенной кобылки… для меня этот выбор хоть и был сложен, но очевиден».
У тётушки довольно здравая позиция по отношению к волшебникам в энном поколении. Она не считает чистокровных сильнее и лучше по праву рождения, но признаёт, что среднестатистический ребёнок из древних семей имеет преимущества. Даже относительно небогатые старые рода могут обеспечить своему ребёнку «вводное» образование, предоставить в помощь какое-никакое наследие предков, помочь связями в магическом мире.
Не было в ней и фанатизма к волшебникам в первых поколениях. Позицию любимого кузена Сириуса, который был тупо беспредельщиком, она мягко осуждала, хоть и приняла его выбор отказаться от семьи. Единственное, что мама, что её сестра, считали одного из членов «Мародёров» слишком импульсивным. А вот про то, как мой дядя сел в Азкабан они никогда не говорили.
По отношению ко мне женщина себя показывала… натуральной тётушкой в самом лучшем значении этого слова. Доброй, приятной, небезразличной. Минусы, разумеется, тоже присутствовали: меня сюсюкали и тискали. Причём в четыре руки. Как сама тётя, так и мелкая Дора. Ну… если сравнивать со мной, то нифига эта дылда утконосая была не мелкая.
Я не так, чтобы хорошо её помнил по фильму, всё же Нимфадора была не центральным персонажем. В кино про бессмертного, неуничтожимого, шрамированного терминатора, Тонкс (а для всех, кроме семьи именно так) была весёлой, резкой и нестандартной. Она — метаморф, аврор, и жена сутулой собаки. Чуть ли не в буквальном смысле.
Потому что закрутила эта девушка. Молодая и красивая (для англичан, так просто секс), романтические отношения с неким Римусом Люпиным. Фигня, что он взрослый дядька, ровесник папки Поттера. Проблема в том, что мужчина… оборотень, мать-перемать! Для справки, моя кузина сейчас учится на шестом курсе Хогвартса! Ей семнадцать лет, она зажигательная, интересная бунтарка с Хаффлпафа. Аналог близнецов Уизли у Барсуков. Страх и ужас завхоза Филча, головная боль профессора Спраут, расстройство и разочарование библиотекаря мадам Пинс. Причём девушка, хоть и озорная, но никогда не жестила, стараясь если и «влетать» на штрафные очки, но ради своего факультета «влетать» по-минимуму.
Как и говорил, в целом я не против пар с некоторой разницей в возрасте. Люпин тысяча девятьсот шестидесятого года рождения, Дора семьдесят третьего. У парочки разница в тринадцать лет, но я не вижу в этом трагедии. Сам-то тоже мозгами старше, и идеал Прохора Шаляпина «за пятьдесят» искать не собираюсь. Но… ох, как тяжело не материться. Он, повторяюсь, оборотень. И не тот милый гаврик из игры Скайрим с драконорождёнными в землях народа Нордов, когда ты бегаешь за Соратников.
Ну, как милый… Антропоморфный большой собакен, который рвёт зубами и когтями врагов. Ключевое слово — «врагов». Оборотни этого мира нифига не различают людей на хороших и плохих. Со-вер-шен-но! Для них все окружающие — мясо. Во время превращения это, буквально, монстры! И их, по моему мнению, надо ОГРАНИЧИВАТЬ в резервациях, либо, в крайнем случае, когда ликантроп умышленно решает «дать зверю погулять» в населённой местности, усыплять. Да-да, написал бы я про подобное в интернете, и на меня бы спустили всех собак «небезразличные и высокоморальные».
Только вот сотни и тысячи магов, солидарно со мной, покажут таким товарищам средние пальцы. Потому что терпимость, в данном случае, очень быстро сходит на нет, когда ты узнаешь, почему от оборотней тут предпочитают держаться как можно дальше. Человек, заразившийся ликантропией — смертельно опасен для окружающих.
Это крайне общее определение, глубины которого ты совершенно не чувствуешь, пока не начинаешь жить в мире волшебства. С безопасности диванов легко рассказывать, как нужно ценить жизнь и свободу каждого индивидуума. А если ваш диван перестаёт быть безопасным местом?
Представьте, как вы берёте утром газетку, делаете глоточек ароматного кофе, а на первой странице огромная колдография с накрытыми телами, и пояснение, что оборотень пролез ночью в открытое окно и разорвал целую семью магов?
Самое отвратительное, на мой взгляд, что оборотней больше всего защищают маги в первых поколениях, и они же, чаще всего, становятся их жертвами наряду с простыми людьми, бродягами или маргиналами из магического мира. Маглорождённые банально не заботятся о соответствующей защите, не зная, что «плоть мага для оборотня вкуснее». Даже не хочу представлять, как себя чувствует человек в последние секунды жизни, когда до этого он ежедневно рассказывал о «варварском» притеснении одних людей другими людьми, а сейчас смотрел в глаза чудовищу, намеревающемуся его порвать.**
Так-то я не против Люпина, как человека. По фильму он тихий, довольно приятный дядька. В каком-то смысле даже рохля, но не до крайностей. Может кузина из оригинальной истории, деятельная, активная, боевая девушка, нашла себе противоположность? А может бунтарский дух подтолкнул её к Римусу? Зная Нимфадору в это легко поверить: чистокровных она не очень любит, хотя теперь и различает фанатиков и нормальных людей. Почему бы ей, в своё время, не сказать себе: «вот насколько я терпимая, даже роман с оборотнем закручу, пусть все охреневают и восхищаются».
Только вот… Нет, не буду гадать, какая жизнь ждала бы Римуса и Дору, если бы они выжили в оригинальной истории, не оставив новорожденного сына сиротой. И… мешать им тоже не буду. Я собираюсь прожить эту жизнь так, чтобы не жалеть ни о чём. Прожить СВОЮ жизнь. Захочу — куплю Хедвиг раньше Хагрида, захочу — попробую наладить отношения матери с сестрой, захочу — познакомлю Дору с хорошим, на мой взгляд, парнем. Не срастётся у них, западёт в её сердце оборотень — значит так и быть. Да, я их не люблю, я их побаиваюсь, но кузина на тот момент уже будет взрослой девушкой, и уподобляться родителям мамы и тётушек, хоть и в более облегчённой версии, я не буду.
«Досточтимая моя кузина, НИМФАДОРА, пишет тебе гордый, красивый, умный, богатый наследник семьи Малфоев. Хочу напомнить, что наша семья входит в список Священных Двадцати Восьми, а бить своего кузена при встрече — признак плохих манер. Торжественно клянусь, НИМФАДОРА, что в случае насилия и рукоприкладства, обязательно сдам тебя тётушке Андромеде и дядюшке Теду! И мне будет совершенно не стыдно, потому что я представляю семью мрачных, бессовестных, злобных, тёмных волшебников…»
Ы-хы-хы-хы. Представляю, как при прочтении волосы Доры будут цвета менять. Письмо нужно будет отправить уже из дома, а то Хедвиг у меня сова крутая, быстро сориентируется, и доставит корреспонденцию в купе того вагона, где едет кузина. Прячься потом в едущем поезде, ага. Не хочу.
* * *
От Автора:
* Младшая сестра Винсента Кребба — не канон. Включена Автором по велению левой пятки.
** Отношение к оборотням со стороны ГГ: как я уже не раз говорил, у каждого есть своё мение, и данный Драко — не исключение.