Глава 173. Ты... намного выносливее, чем кажешься!
Он резко открыл глаза и поднял туловище. В один момент — он находится без сознания, в следующий — просыпается, словно рубильником включили.
В глаза Криса сразу ударил солнечный свет, практически никак не скрываемый полупрозрачным тюлем. Пальцы нащупывают шёлковые простыни лилового цвета, сразу же подмечается их дороговизна и экзотичность. Подобное постельное бельё нельзя "нащупать" у кого–то случайного доброго самаритянина или даже в дорогих эксклюзивных палатах больниц.
Оглянувшись по сторонам, Крис понял, что находится точно не у себя дома.
В широкой, просторной, — больше, чем его самая первая квартира, уж точно — комнате всё кричало о роскоши. Демонстративно, но не вульгарно. Не как у бандита, чей потолок — это унитаз с позолотой, уж точно. Всё здесь кричало о тщательно взращенном и лелеянном вкусе. Ну и чрезвычайно дорогим, что уж греха таить.
Стены, выкрашенный в холодный жемчужный оттенок плавно перетекали в белый дубовый паркет. Пространство дышало чистотой, контролем… и характером. Очень–очень знакомым характером.
А большая картина на стене, к которой неосознанно тянулся взгляд, поставила жирную точку в личности хозяйки этой комнаты. Десять Белых Королев из десяти, типа того.
Взгляд Криса сам собой наполнился ностальгией. Он вспомнил, как Эмма с бокалом вина в руках расплескалась в похвалах какому–то японскому сюрреалисту. Помнил, как она объясняла ему, почему переплетение белого и чёрного в его работах — это метафора борьбы между внутренней силой и необходимостью быть женственной. Тогда он, конечно, ничего не понял. Да и сейчас вряд ли понял все смыслы, заложенные создателем. Но сейчас… картина действительно казалась чем–то очень личным. Хрупкая фигура женщины в коконе из льда, вокруг — стеклянные бабочки с лезвиями вместо крыльев. Очень в её духе.
Эмма, что не боялась своего эгоизма, а гордилась им. Разве что к красивому словцу периодически прятала вопиющий эгоизм за вкусом.
Ему хватило буквально несколько секунд понять, что здесь жила Эмма. Он, честно говоря, сам удивился собственной… догадке.
Неужели это и есть… любовь? Крис чувствовал себя довольно странно.
Они не виделись практически год, но она постоянно возвращалась к нему — в воспоминаниях и снах. Почему–то ему казалось, что и Эмма не забыла его.
И теперь он увидел её… в обычном жилом помещении?
Это было… странно.
Крис вздохнул и тряхнул головой. Ещё и подобных мысленных дилемм ему не хватало. Пусть всё идёт… своим чередом, наверное. Как пойдёт, так и пойдёт.
Опустив голову на собственное туловище, Крис увидел тонкий слой бинтов, что опоясывал его торс. Аккуратно прощупал, что под бинтами и уже после спокойно себе их сорвал. Как и ожидалось, регенерация не оставила даже царапины. Но то, что бинтами его всё–таки обернули говорило о том, что в какой–то момент он был всё–таки ранен.
Фантазм [Ранг: A]: Божья Длань: Двенадцать Великих Подвигов [3/12]
Без изменений. Он не умер. Это хорошо.
Ему вырубили сознание. Это плохо.
Нужно восстановить хронологию событий.
Налёт на остров Харт, временную тюрьму для опасных мутантов.
Встреча с Людьми Икс, конкретно с Эммой.
Неизвестный телепат, который подчинил себе всех врагов.
Гелликерриер, вооружённый просто какой–то сверхъестественной хренью.
И… Степфордский Кукушки, или же Пять–В–Одном. Эсме, Фиби, Селеста, Ирма и София. Имена точно давала Эмма. У него с этим… не очень.
По их словам — его дочки. По взрыву Мегумин — точно его дочки.
Причём они его переиграли. Только сейчас он осознал, что они начали читать необходимую для фантазма мантру уже во время знакомства. А он, уверенный в собственных силах, просто смеялся. А когда осознал, было уже поздно.
Они подорвали грёбанный взрыв Мегумин прямо с ним в эпицентре. А это — невероятное давление — раз, нечеловеческая температура — два, ударная волна — три. Можно сказать, ядерный взрыв в миниатюре, только без радиации. Никто не знает мощь этой психованной волшебницы лучше, чем он. Эти взрывы способны мять бока Разрушителям.
Настоящее чудо, что он не потерял жизнь, а только сознание.
Естественно, тут нужно благодарить Бесконечность.
Магический барьер Годжо Сатору принял на себя девяносто девять процентов урона, спасая его от разрушительного эффекта взрыва, останавливая температуру и ударную волну, которая возможна и Халка пополам разорвёт. Взамен — полная перегрузка нервной системы, то есть потеря сознания.
В принципе, всё стало понятнее. Осталось два вопроса. Во–первых, что случилось после. Во–вторых, где он находится.
На плен это не похоже.
Комната, принадлежащая Эмме, говорила о том, что он у "союзников". Была несостыковка в виде открытой форточки, из которой доносилось птичье пение и смех. То есть, не какой–то пентхаус на семидесятом этаже. А Эмма, на секундочку, всегда предпочитала дорогие квартиры в центре города поместьям и частным домам. Да и Крис был с девушкой солидарен. Хоть раньше он и мечтал о частном ранчо где–то очень далеко от города, но… он — дитя улиц, выросший на хотдогах и хипхопе. Город — его стихия.
Крис с задумчивым видом распахнул тяжёлые занавески. Картина, мягко говоря, удивила.
То, что он увидел, сперва даже не уложилось в голове.
Перед ним раскинулась широкая лужайка. Ярко–зелёная, аккуратно подстриженная, с небольшими тропинками из песчаника, ведущими к какому–то спортивному павильону. Высота, с которой он наблюдал за этой картиной говорила о том, что он скорее всего на втором или третьем этаже частного особняка на частной территории. Нужно отметить, очень большой частной территории.
Но дело было не в архитектуре. Дело было в тех, кто резвился на этой лужайке.
Подростки. Штук сорок. Все, как на подбор. На секунду ему показалось, что он вернулся на Забвение, насколько контингент был далёк от понятия «нормально».
Кто–то из них был вполне обычным: играли в догонялки, смеялись, катались по траве. Одна девочка устроилась на пледе с книгой, а рядом с ней кто–то левитировал яблоко, делая вид, что не замечает происходящего, но пот на висках выдавал потуги мальчика с головой. Где–то дальше пара мальчишек дрались на деревянных палках, но один был покрыт шипами, а другой густым мехом — и оба не понимали, что с этим делать.
У одного парня вместо ног — синие энергетические конечности, на которых он с невероятной скоростью пытался догнать кого–то, кто каждые пару секунд телепортировался на метр вперёд.
И всё это… было в порядке вещей.
Никакой паники. Никакой скрытности. Никто не бегал от дронов. Не прятался за масками. Не носил глушащих способности ошейников.
Просто дети. На солнце. Со своими странностями. Но… в мире.
Он видел подростка, который искрил руками, словно живой генератор. Девочку с волосами, плавающими в воздухе, как в невесомости. Ребёнка, чьё тело на секунду превратилось в дым — и никто не закричал. Никто не бежал. Наоборот — кто–то похлопал его по спине и сказал: «Офигенно, чувак!».
Умиротворяющая картина обычных детей. Детей, которых за воротами этого места, одели бы в ошейники и "зарегистрировали" бы, как актив национальной обороны.
— Круто? — раздалось со стороны двери.
— Ещё как, — с улыбкой ответил Крис и повернулся к… "хозяйке" комнаты.
Как всегда обворожительна. Как всегда идеальна. Как всегда сексуальна.
В этом вся Эмма.
Только одета она была не в "официальное", а как–то по-домашнему — в джинсы и свитер, который открывал вид на изящные плечи. И Крису это нравилось.
Взгляд Эммы завершал картину, которая что–то… воспламенила в Крисе. Томный, не отрывающийся от него и тёплый. Только ради этого взгляда стоило вернуться на Землю.
— Ты помнишь, как оказался здесь? — мягко спросила она, закрывая за собой дверь.
— Не совсем, — улыбнулся он, стоило подойти ей поближе. Уж точно не дистанция для светской беседы, скорее для объятий, на которые она напрашивалась. Крис повременил с ответом на намёк, удивлённый торопливостью и навязчивостью девушки, скорее из–за появившегося желания подразнить ту, кто обычно дразнил его.
— Вообще ничего? — недовольство в глазах девушки было словно бальзам на душу. В её глазах так и читалось: "Ну чего ты стоишь, дубина? Скорее обними меня!".
— Вообще, — сквозь смех помотал головой Крис. — Как меня подорвали, так всё. Больше ничего.
Эмма недоумённо нахмурилась, ненароком ещё ближе подойдя к нему. В нос ударил запах лаванды и свежести.
— Но тогда кто доставил тебя к нам?
— В смысле? — приподнял бровь, стараясь не показать, как сильно Эмма на него влияла. Не помогало ещё и то, что он стоял в одних трусах, которые в подобном темпе моментально выдадут "предателя". Невозмутимое лицо производит гораздо меньшее впечатление, если у тебя стояк.
— Ты просто… — Эмма пожала плечами, — появился у нас на пороге. Камеры показали какой–то экзотический пространственный эффект.
— Это странно, — нахмурился Крис.
Смог бы он "согнуть" пространство так, чтобы воспроизвести эффект телепортации? Теоретически это возможно, но у самого Криса были лишь догадки, а на практике многого он не добился. Но главный противовес этой теории заключается в том, что он никогда не был в особняке мутантов. Он даже сейчас не знает где конкретно находится. А это значит, что телепортация — это не плод его находящемся на грани коллапса разума. То есть, его кто–то телепортировал. И это было не мутанты. Точнее, не мутанты «союзники».
Его "дочери"? Но зачем? Какой смысл подрывать его, а потом возвращать?
А вообще какого хрена они напали на Людей Икс, а после на него? И в таком случае нахрена они телепортировали его обратно?
Есть ли вообще что–то общее между Степфордскими Кукушками и Человеком Муравьём будущего? В смысле, они тоже пришли за его "энергией"? Или у них разные цели? Сама природа мультивселенной говорит о том, что целей может быть бесконечное множество.
Может быть они что–то оставили в его разуме? Но он ничего не чувствовал, а Шесть Глаз позволяли заглянуть "внутрь" себя.
Может быть третья сторона, которая его спасла, но не хочет быть обнаруженной? Но в таком случае всё становится ещё запутаннее.
Слишком много вопросом.
И эти вопросы не помогает решить мягкая ладошка, которая начала ощупывать его торс.
— Вроде бы… — Эмма держала невозмутимое лицо, но милый румянец выдавал её с головой. — Всё зажило.
А вообще, он обязан сказать о Пять–В–Одном Эмме. Не оставалось сомнений в том, кто их мама.
Но, блин, как вообще о подобном сказать?
"Эй, детка, у нас тут пять дочерей из будущего, которые возможно хотят нас убить." — это будет последним вариантом.
"Эй, детка, я оказывается половой гигант. Моя скрытая суперсила — очень мощно кончать. ОЧЕНЬ МОЩНО!" — смешно, но слишком даже для него.
"Эй, детка, у меня хорошая новость! В будущем ты сможешь перевыполнить жизненный план всего за одну беременность! Если, конечно, не захочешь пять пацанов." — слишком непонятно.
"Эй, детка, у меня было видение из будущего. Чтобы не разрушить пространственно–временной континуум и не создать парадокс, мы должны начать делать детей прямо сейчас. Раздевайся!" — неплохо, но пока что рановато.
Крис вздохнул от игр собственного воображение и ласково погладил животик девушки.
Эмма волнительно выдохнула, крепко прижимаясь к нему.
— Эмма… — он с непередаваемым выражение лица продолжал гладить живот девушки. — Ты… намного выносливее, чем кажешься!