• Boosty Shared
• Владимир Сыров / Gerodot

• T

Глава 12.docx

Глава-12.fb2

Анна Степановна с благоговением и сосредоточенностью, присущей скорее алхимику над тайным эликсиром, чем простой деревенской хозяйке, варила щи. Нет, она не просто их варила — она буквально колдовала над ними, вкладывая в этот процесс всю свою душу и многолетний кулинарный опыт. Щепотка душистой лаврушки, для аромата. Пол-ложечки сахарного песка, чтобы оттенить кислинку капусты. Маленькая капелька столового уксуса, для пикантности. А в самом-самом конце, когда щи уже почти готовы — добротная, щедрая ложка свежего, ароматного свиного сала, мелко нарубленного и до золотистой корочки пережаренного с чесноком и щепоткой чёрного перца. Запах, который источала эта волшебная кастрюля, был таким густым, таким насыщенным, таким всепроникающим, что, казалось, любой нормальный, здравомыслящий человек, даже если бы он находился в глубокой, беспробудной коме, немедленно бы очнулся по боевой тревоге и, не разбирая дороги, бросился бы на кухню, умоляя о добавке. Вся небольшая, уютная кухня была окутана густым, ароматным паром, заветная кастрюлька мерно, убаюкивающе бурлила на плите — бабушка, как и всегда, когда дело касалось её фирменных щей, уже поставила их «дойти», убавив газ на самый-самый минимум.

И тут — совершенно неожиданно, в эту мирную, почти идиллическую кухонную симфонию ворвался резкий, требовательный стук в дверь.

Не просто робкий, вопросительный стук — а короткий, уверенный, целеустремлённый, может быть, даже чуть раздражённый, но определённо не злой. Такой, какой обычно бывает у человека, который точно знает, чего он хочет, и хочет получить это немедленно, без всяких там проволочек и лишних церемоний.

Бабушка в этот самый момент, как назло, как раз взялась обеими руками за раскалённую, тяжёлую кастрюлю со щами, собираясь переставить её на другую, уже остывшую конфорку. От неожиданного, громкого стука она испуганно вздрогнула всем телом и едва не выронила драгоценную ношу. Щи, вместе с кастрюлей, половником и всеми бабушкиными надеждами на сытный обед, едва не отправились в свободный полёт на дощатый пол. В её голосе, когда она наконец-то смогла вымолвить хоть слово, тут же прорезалась неподдельная, почти истерическая паника:

— Мария! Машенька, деточка! Открой, пожалуйста, дверь! Да поскорее же, ради Бога! А вдруг это… вдруг это «МЧС» приехали! Или, не дай Бог, «полиция»! Нашли его… тело… О, Господи Иисусе, спаси и сохрани!..

— Да не ной ты, баб, ну что ты опять начинаешь, — лениво, немного гнусаво пробурчала в ответ Мари, уже нехотя поднимаясь со своего продавленного дивана в соседней комнате. На ней была её любимая, ярко-жёлтая футболка с каким-то психоделическим аниме-принтом и короткие, клетчатые шорты, больше похожие на семейные трусы. В одной руке она держала свой неизменный «смартфон», в другой — большой пластиковый стакан с остатками ядовито-оранжевого апельсинового сока и размокшей бумажной трубочкой. Прежде чем окончательно встать, она с громким, характерным хлюпаньем втянула в себя щедрую порцию этого сока, потом лениво подхватила с пола свои видавшие виды домашние тапки и, не торопясь, направилась к входной двери. Капля липкого сока, предательски капнув с трубочки, оставила на её футболке яркое, безобразное пятно, но она даже не обратила на это никакого внимания — ну, испачкалась, и что с того? Приберёт потом, когда будет настроение. Или не приберёт. Какая, в сущности, разница?

Щёлкнул старый, тугой замок. Дверь медленно, со скрипом, отворилась.

И на пороге их скромного деревенского дома стояла Она.

Картинка, представшая перед изумлённым взором Марии, была настолько неожиданной, настолько… кинематографичной, что казалось, будто кто-то из них, то ли она сама, то ли её сумасбродная бабушка, заказал себе по приколу в каком-то крутом интернет-магазине «идеальную гостью из альтернативного будущего, в стиле киберпанк-аниме», и вот — её только что доставили, прямо с курьером.

Высокая. Стройная, но не тощая, с какой-то хищной, кошачьей грацией в каждом движении. На вид — лет восемнадцать, может, чуть больше. Прямые, иссиня-чёрные, блестящие волосы, длиной почти до пояса, но с одной яркой, вызывающей, ядовито-розовой прядью, дерзко зачёсанной набок и спадающей на высокий, чистый лоб.

Лицо — с тонкими, аристократическими чертами, обрамлённое идеально нарисованными, выразительными чёрными стрелками на глазах, губы чуть тронуты прозрачным блеском — но это не выглядело вульгарно или дёшево, а, наоборот, очень стильно, «в теме». Глаза — большие, раскосые, цвета крепкого чёрного кофе, в которых плясали насмешливые, умные и какие-то очень спокойные искорки.

На ней была массивная, тёмно-серая, почти чёрная толстовка оверсайз с непонятным, но явно очень крутым логотипом какой-то неизвестной рок-группы (кажется, там было что-то написано готическим шрифтом вроде «The Living Tombstone», но сама Мари, при всём своём увлечении современной культурой, о такой группе никогда раньше не слышала), которая нарочито небрежно сползала с одного плеча, кокетливо оголяя тонкую лямку чёрного спортивного топа.

Джинсы — узкие, обтягивающие, как вторая кожа, с многочисленными металлическими клёпками, шипами, какими-то нашивками в виде черепов и скрещенных костей, и кучей декоративных кармашков и молний. Всё это сидело на ней так идеально, так гармонично, что даже Мари, невольно сглотнула подступившую к горлу слюну от жгучей, почти невыносимой зависти.

На ногах — тяжёлые, почти армейские, чёрные ботинки на толстой рифлёной подошве, со шнуровкой до середины икры. В одной руке она небрежно держала массивный, сверкающий хромом мотоциклетный шлем с прикольными декоративными ушками, как у кошки, и весь обклеенный какими-то забавными, но немного жутковатыми стикерами в популярном стиле «крипи кьют».

А за её спиной, чуть поодаль, припаркованный прямо у калитки, стоял он — невероятно мощный, матово-чёрный с фиолетовыми вставками, кастомный чоппер, с широкими кожаными сиденьями, огромными колёсами и сверкающим, как зеркало, глушителем. Рама с невероятно изогнутым, высоким рулём, толстые, брутальные цепи, как будто усеянные мелкими шипами. А на огромном, каплевидном бензобаке — потрясающая, профессионально выполненная аэрография с изображением какой-то очень крикливой, розовой пони из этой их дурацкой «Эквестрии», но… в стильной кожаной косухе, с ирокезом на голове и с огромным, заряженным арбалетом наперевес.

Незнакомая гостья лениво, одним изящным движением, поправила свою дерзкую розовую прядь, едва заметно усмехнулась одними уголками губ и произнесла своим низким, немного хрипловатым, но на удивление мягким, вкрадчивым голосом:

— Приветик… А не подскажете, Марк Шикамаров сейчас здесь обитает? Мне бы его очень надо увидеть.

Мари замерла на месте, как вкопанная. Судорожно вдохнула — и со всей дури, от неожиданности, брызнула остатками апельсинового сока из трубочки, который, как назло, попал ей не куда-нибудь, а прямо на грудь, на её любимую жёлтую футболку, и медленно, противно потёк вниз, оставляя липкий, оранжевый след. Она стояла, как дура, широко раскрыв глаза и часто-часто хлопая ресницами. Молчание затягивалось, становилось почти невыносимым.

— …Блин… кажется, вся намокла, — наконец-то смогла выдавить она из себя, растерянно глядя то на невозмутимую незнакомку, то на расползающееся по футболке мокрое пятно. И уже было совершенно непонятно — от чего именно она так «намокла»: от пролитого апельсинового сока, или от совершенно ошарашивающего, почти сногсшибательного вида этой неожиданной, загадочной гостьи.

— Так ты мне всё-таки подскажешь, может, я действительно адресом ошиблась?.. — снова заговорила нежданная гостья, которую, как выяснилось, звали Полина. Она слегка наклонила голову набок, с любопытством и лёгкой насмешкой разглядывала молодую Шикамарову, застывшую на пороге. — Просто мужчина, которого я встретила в Красноярске, когда пришла по старому адресу к квартире Марка, сказал, что он теперь здесь, в этой деревне. Мы его всей нашей командой уже недели две, если не больше, ищем! Так что, может, всё-таки подскажете, ошиблась ли я адресом или нет? А то я уже начинаю сомневаться…

Мари, всё ещё не пришедшая в себя от шока, едва вынырнула из ступора и, инстинктивно пытаясь прикрыть рукой расползающееся по футболке мокрое пятно от апельсинового сока, сбивчиво пролепетала:

— А… э-э… нет… Вроде бы всё верно… Адрес тот… — она шумно сглотнула, чувствуя, как предательски пересохло в горле. — Да, Марк Шикамаров, мой брат, действительно временно проживает тут… Я — Мари Шикамарова. Его младшая сестра. А вы, собственно, простите, кто будете?.. И откуда вы его знаете?

— Ой, прошу прощения, совсем забыла представиться! — Девушка мягко, обезоруживающе улыбнулась и сделала какой-то странный, немного шутливый жест, покрутив указательным пальцем с массивным серебряным кольцом у своего виска. — Меня зовут Полина. И, если честно, я совершенно не удивлена, что Марк обо мне… да и вообще о нас всех… вам ничего не рассказывал. Он у нас парень скрытный, себе на уме.

— «О нас»? О ком это «о нас»? — судорожно, почти с вызовом, переспросила Мари, чуть повысив голос. Её левая бровь нервно, почти незаметно, дёрнулась. Это был верный признак того, что она начинала выходить из себя.

Полина только тихонько хихикнула в ответ, её глаза лукаво блеснули:

— Да, именно так, о нас. Мы вместе работаем над одним очень интересным проектом. А Марк у нас там — не много ни мало — целый куратор направления, можно сказать, наш идейный вдохновитель и технический гуру. Очень надёжный и ответственный был… до недавнего времени. Так… может, всё-таки подскажешь, где он сейчас? Очень надо его найти.

— Э-э… минуточку, я сейчас… я быстро… — Мари, всё ещё не в силах справиться с охватившим её волнением, резко, почти как ошпаренная, развернулась и опрометью рванула вглубь дома, крича на ходу во всё горло: — Ба-а-а! Бабуля! Иди сюда скорее! Там какая-то очень красивая, но очень странная тётя на мотоцикле пришла к Марку! Говорит, они вместе работают!

Полина, разумеется, всё это прекрасно слышала — как и последовавший за этим звонкий хлопок дверцы какого-то шкафа, и торопливую, суетливую возню на кухне, и приглушённое перешёптывание. Минуты через две, которые показались ей вечностью, Мари вновь появилась на пороге — на этот раз уже в другой, чистой футболке и с более-менее приличным выражением лица. Она, потупив глаза, как нашкодившая школьница, негромко пригласила:

— Эм… Проходи, пожалуйста. Бабушка ждёт на кухне. Сейчас мы тебе всё расскажем, что знаем.

Дом внутри пах чем-то очень уютным, домашним. Полина с интересом осмотрелась по сторонам: обстановка была довольно простой, по-деревенски уютной. Немного старомодно, конечно, но всё очень чисто, аккуратно, прибрано.

— Миленько у вас тут, — сдержанно, но вполне искренне произнесла она, проходя вслед за Мари на кухню.

Бабушка, Анна Степановна, уже сидела за большим обеденным столом, вся какая-то подозрительно суровая и напряжённая, и смотрела на вошедшую Полину так, будто всё на свете понимала заранее и уже приготовилась к самому худшему. На столе, покрытом цветастой клеёнкой, уже стояли две чашки с горячим, дымящимся чаем в старомодных гранёных стаканах с подстаканниками, небольшое блюдце с домашними сушками и вазочка с ярко-красным, ароматным малиновым вареньем.

— Проходите, дочка, присаживайтесь, не стесняйтесь, — бабушка посмотрела на Полину в упор, её взгляд был строгим, но не враждебным. — Угощайся нашим скромным угощением. Чай без сахара пьёшь, аль с сахарком?

— Да, спасибо большое. Без сахара, если можно, — Полина аккуратно, стараясь не шуметь, села на предложенный ей табурет, положив свой массивный мотоциклетный шлем на пол рядом с собой. — Здравствуйте ещё раз. Я, собственно, по делу Марка приехала…

— А он у нас сбежал, — неожиданно резко, почти с вызовом, перебила её бабушка, крепко обхватив горячий стакан обеими ладонями, словно боясь его уронить. — Уже четвёртый день пошёл, как его дома нет. Говорил, что в какой-то «поход» один уходит, подумать о жизни. А телефон свой, балбес, с собой не взял, как назло.

— О, ну это просто идеально, просто великолепно, — с нескрываемой иронией фыркнула Полина, откидываясь на спинку табурета. — Он как будто специально знал, что или я, или кто-то ещё из наших вот-вот к нему нагрянет. Как назло, прямо перед нашим приездом сбежал! Вот же хитрец!

Бабушка с Мари растерянно переглянулись. В их глазах читалось непонимание и нарастающая тревога.

— А вы… собственно, зачем его так настойчиво ищете? — наконец-то тихо, почти шёпотом, спросила бабушка, с нескрываемой опаской косясь то на внушительных размеров рюкзак Полины, стоявший у порога, то на её тяжёлые армейские ботинки, которые та предусмотрительно оставила в сенях. — Может, это из-за вас он так сильно изменился в последнее время? Уж больно вы… ну… как бы это помягче сказать… выглядите как-то… необычно.

— Нафуфыренной донельзя? — с лёгкой, самоироничной усмешкой подсказала Полина, делая небольшой глоток горячего чая. — Да, мне не впервой слышать такое в свой адрес. Не переживайте так, уважаемая, я не из какой-нибудь секты и не очередной инфоцыган. Просто… мы с Марком, как я уже говорила, из одного общего проекта. Рабочего, творческого. Он с нами уже довольно давно сотрудничает. И вдруг, совершенно неожиданно, пропал, перестал выходить на связь. Вот мы и забеспокоились. Ну и зарплату свою он, кстати, за прошлый месяц получил.

Мари, нервно закусла нижнюю губу. Ей явно было не по себе от этого разговора.

— Мы не то чтобы в претензии к нему из-за этого, поймите правильно. Просто все очень переживаем за него. Всё-таки… у него были перед нами определённые обязательства, сроки. Но главное даже не это. Главное — он был для очень многих людей в нашем комьюнити по-настоящему важен. Очень. И вот так вот, без слова, без предупреждения — взял и исчез. Это не в его стиле.

Бабушка виновато опустила взгляд. Ей было явно неловко и стыдно за своего непутёвого внука.

— А вы… собственно, ночевать-то сегодня куда собираетесь, милая? — немного помявшись, спросила она. — У нас тут в селе, сами понимаете, не город. Из всех удобств — только один гостевой домик на краю деревни, да и тот, говорят, без удобств. С отоплением там сейчас совсем плохо, а поесть можно только в магазине, и то, если повезёт, и продавщица ещё не ушла домой и не закрыла его.

Полина неопределённо пожала плечами, её лицо оставалось невозмутимым:

— Ну, если вы говорите, что он должен скоро вернуться, то я бы, пожалуй, немного подождала. Мне бы очень хотелось его увидеть. Поговорить с ним. Всё объяснить, всё выяснить. Если это вас не слишком затруднит — я бы могла остаться на ночь у вас. Оплату за проживание, еду, любую посильную помощь по хозяйству — всё это без проблем, разумеется. Ну, так, временно, на пару дней. Просто… очень не хочется уезжать отсюда, так и не узнав, всё ли с ним в порядке.

Мари тяжело вздохнула. Бабушка тоже. Они снова переглянулись.

— Ну, что ж поделать, раз такое дело… Комната-то Марка сейчас всё равно пустая стоит. Можешь там расположиться, — наконец, после долгой паузы, немного ворчливо, но уже более миролюбиво, сказала бабушка, медленно поднимаясь из-за стола. — Только уж будь добра, аккуратненько там, не раскидывай ничего почём зря. Он у нас теперь к порядку приучен.

Она подошла к старому комоду, порылась в одном из ящиков и протянула Полине связку ключей.

— Вот, это ключи от сарая, там дрова и всякий инструмент. Если что понадобится — бери, не стесняйся. Но имей в виду, у нас тут строго, деревня всё-таки, чужих не очень жалуют. Так что без нужды лучше по ночам не шастать.

— Благодарю вас, — тихо, но с искренней признательностью в голосе, ответила Полина, тоже вставая из-за стола.

Спустя пару минут она уже была в комнате Марка. Внимательно, цепким взглядом, окинула стены, обстановку. Старые, выцветшие фотографии на стене — какой-то пухлый, неуклюжий мальчик с вечно хмурым, недовольным взглядом, в нелепой футболке с изображением мультяшной пони. Письменный стол, на удивление аккуратно заваленный какими-то бумагами, распечатками, схемами. Чёткие, почти чертёжные, каллиграфические записи на полях. Но главное, что сразу же привлекло её внимание –толстая тетрадь в грубой чёрной обложке. Она лежала на самом видном месте. Полина осторожно взяла её, провела пальцем по исписанным мелким, убористым почерком страницам.

— Так значит… наш скромный сибирский брони неожиданно увлёкся каким-то серьёзным аниме или мангой? И из-за этого, что ли, пропал со всех радаров? — она невольно усмехнулась своим мыслям. — Ну, в принципе, связь тут определённо есть… Но ведь у него же тут должен быть доступ в интернет, это же не какая-нибудь глухая таёжная глубинка. Или всё гораздо серьёзнее, чем я думаю?..

В дверь комнаты, где Полина пыталась как-то устроиться и осмыслить полученную информацию, осторожно, почти неслышно, постучали.

— Можно к тебе? — послышался из-за двери немного смущённый, с лёгкой хрипотцой, голос Мари.

Полина, которая как раз сидела на полу рядом с кроватью Марка, скрестив ноги, и задумчиво перебирала в руках его странную тетрадь с иероглифами, быстро обернулась на звук:

— Да, конечно, заходи. Не стесняйся.

Дверь тихонько приоткрылась, и в комнату неуверенно вошла Мария, тут же прислонившись плечом к дверному косяку, словно ища в нём опору. В руках у неё была большая эмалированная кружка с уже остывшим, судя по отсутствию пара, яблочным компотом.

— Слушай, — немного помолчав и собираясь с мыслями, начала Мари, её голос звучал как-то непривычно тихо и серьёзно, — я тут подумала… я, конечно, не хотела тебя сразу пугать или как-то навязываться с проблемами… Но, может быть, всё-таки стоит тебе об этом сказать. У Марка в самом начале лета был инсульт. Еле откачали.

Полина резко нахмурилась, её взгляд стал внимательным и настороженным:

— Инсульт?.. Когда именно это случилось? Можешь вспомнить точную дату?

— Эм… ну… — Мари на мгновение задумалась, морща лоб. — Где-то, кажется, числа пятого или шестого июня, не раньше. Вроде бы, это случилось в ночь с субботы на воскресенье, бабушка потом ещё целую неделю всех своих подруг и соседок на уши поднимала, пересказывая подробности.

Полина, услышав это, тут же потянулась за своим телефоном, быстро открыла историю сообщений в их общем чате, лихорадочно пролистала её вверх, к началу июня, и внезапно замерла, её пальцы застыли на экране.

— Подожди-ка… — тихо, почти шёпотом, проговорила она, её голос заметно изменился. — Это же… это же как раз именно тогда он и пропал со всех радаров. Прямо день в день, представляешь? Сначала я заметила просто тишину от него, никаких сообщений, никаких комментариев, я ещё подумала — ну, может, уехал на дачу к бабушке, отдохнуть, или ещё что-то в этом роде, бывает. А потом он и со всех наших каналов исчез. И в Дискорде у него статус «офлайн» уже больше месяца висит.

— Может быть, он всё это время просто восстанавливался после болезни, приходил в себя.

— А может… может, у него с памятью что-то серьёзное случилось после этого инсульта. — переспросила Полина, её взгляд стал ещё более задумчивым. — Может быть, у него теперь действительно какие-то проблемы с ней? Он ничего не помнит о нас, о проекте?

— Ой, ну что ты, с памятью у него теперь, как это ни странно, всё только гораздо лучше стало, чем было раньше, — Мари подошла чуть ближе, понизив голос до заговорщицкого шёпота. — Он прям совсем… другим стал. Каким-то очень уверенным в себе. Спокойным. Как будто… как будто он всё на свете заранее просчитал, всё предвидел. Знаешь, такое чувство, как будто у него теперь какой-то свой, очень хитрый и долгосрочный план есть. И этот план касается не только его внезапного похудения. Там что-то гораздо более серьёзное.

— Похудения? Он что, сильно похудел?

— Угу. Представляешь, минус тридцать килограммов, если не больше, всего за какой-то месяц с небольшим! Я его теперь вообще не узнаю. Совсем другой человек.

Полина задумчиво прикусила нижнюю губу, на мгновение погрузившись в свои мысли. Картина начинала потихоньку проясняться, но вопросов становилось только больше.

— А что вы вообще вместе делаете? Ну, ты говорила, какой-то проект… Как именно вы работаете? — осторожно, стараясь не спугнуть, спросила Мари. Ей было ужасно любопытно.

Полина неопределённо пожала плечами, её взгляд был устремлён куда-то в стену. — Да так, ничего особенного, если честно. Небольшие IT-проекты, в основном связанные с разработкой и поддержкой одного крупного онлайн-комьюнити. Ну, там, общий тематический чат, модерация форумов, перевод контента… Марк у нас вёл один довольно специфический фэндом. Ну, знаешь, такой, немного гиковский, для своих. Ничего такого уж прям серьёзного или криминального, если ты об этом.

— И что, ему за это прям настоящую зарплату платили? — не унималась Мари, её глаза любопытно блестели.

— М-м-м, ну, «зарплата» — это, наверное, слишком громко сказано, — неопределённо, явно уходя от прямого ответа, отозвалась Полина, всё так же пристально вглядываясь в стену, будто пыталась прочитать там ответы на все вопросы. — Скорее, это была такая… ну, символическая благодарность от сообщества. За его труд и энтузиазм. Весьма скромная, если честно.

— Угу… Понятно, — многозначительно кивнула Мари, не поверив, разумеется, ни единому её слову. — Ладно. Проехали.

В комнате снова повисла неловкая пауза. И вдруг Полина, словно очнувшись, встрепенулась и неожиданно предложила:

— Слушай, Мари, а хочешь, пойдём немного пройдёмся по вашей деревне? Осмотримся, так сказать, на местности, может, он где-то тут, недалеко, свой «походный лагерь» разбил. А может, кого-нибудь из местных встретим, кто его видел в последние дни, что-нибудь нам подскажет.

— Ну-у-у, — немного протянула Мари, явно колеблясь, — я даже и не знаю… Погода вроде наладилась… А ты что, собираешься пешком тут гулять? По этой грязи?

Полина хитро усмехнулась и озорно подмигнула ей:

— Ну что ты, какая грязь? Я же на мотике приехала. А у меня там, в кофре в багажнике, как раз совершенно случайно запасной шлем лежит. Можешь надеть, если не боишься. Не уроню, не переживай — обещаю, буду ехать очень аккуратно.

— Погоди-ка… ты что, серьёзно хочешь меня покатать на своём этом… монстре? Просто так? — в голосе Мари смешались удивление, недоверие и плохо скрываемый восторг.

— Ну… можешь считать, что это моя неуклюжая попытка с тобой подружиться, — улыбнулась Полина. — В конце концов, ты ведь — сестра Марка. А я сейчас, можно сказать, нахожусь у него в комнате, почти как у себя дома, и ты меня до сих пор отсюда не выгнала, и даже компотом вкусным напоила. За такое гостеприимство, как минимум, положен один небольшой ознакомительный круг по вашей деревне. Согласна?

Мари показательно фыркнула, но потом, чуть опустив голову и стараясь скрыть предательски появившуюся на её губах лёгкую улыбку, немного смущённо буркнула:

— Ладно. Уговорила. Только я поеду исключительно на заднем сидении. И, пожалуйста, не очень быстро, ладно? А то у меня сегодня резинки на косичках очень слабые, боюсь, растреплются все волосы от ветра…

— Договорились, без проблем, — весело кивнула Полина.

Они вышли из комнаты и направились к выходу из дома. Полина одним ловким, привычным движением надела свой шлем с ушками и грациозно, как кошка, уселась в широкое кожаное седло своего байка.

— Ну что, сестрёнка, — она снова озорно усмехнулась, глядя на Мари через тёмное стекло шлема, — Отправляемся на разведку!

Ехали они не медленно…