Путь Палача. Глава 3.
Всем доброго времени суток, мои дорогие читатели.
И не бойтесь — сталкер не заброшен, глава будет на этой неделе, но в воскресенье.
А теперь, приятного чтения.
— М-да, — тихо тяну я, продолжая смотреть за распределением синих в лесу у подножия соседней горы. Повезло, что обзор тут хороший. Иначе… Глядишь, пристрелили бы они меня, чтобы не спугнул удачу. — А я, каким бы крутым пацаном ни был, вряд ли потяну против пары десятков мужиков с луками и мечами да в местных брониках.
Надо спускаться обратно, тем более, что та розовая тварь поди успела полностью истечь кровью. Разведу костер, нагрею котелок и разделаю мясо. Если повезет, то как раз закончу с трапезой к тому моменту, как караван дойдет до этой точки. Даже представлять не хочу, насколько тяжело удерживать груженую телегу, чтобы та не скатилась вниз с горки. Но очень рад, что эта участь меня миновала. Если куда и устраиваться из лагерей, то точно не в низкую касту.
Быстро возвращаюсь к уступам, переступая через воняющие немытыми телесами трупы, и спускаюсь, аккуратно спрыгивая с одного уступа на другой. А там уже по проторенной дорожке по знакомым ступенькам добираюсь до загарающего на веревке мяса, с которого успело вытечь много крови. Развязывать удерживающий тушу узел и медленно начинаю спускать на землю. Но перед основным делом подготавливаю костер и котелок, чтобы сразу бросить мясо обжариваться на раскаленном металле. После — дело техники. Оттаскиваю тушу немного в сторону, быстро распускаю узлы, чтобы не повредить веревку и снимаю кожу, а затем и мясо.
— Приятного мне аппетита, — бросаю пожелание вслух, вдыхая ароматные запахи шкварчащего мяска. То ли я сильно голодный, то ли сама тварюшка вполне ничего себе по вкусу. Но запах готовящейся пищи из того, что я знал, больше всего мне напоминал курятину.
То же место, спустя чуть больше получаса.
Сытно отобедав, решаю немного размяться — если прилягу сейчас на траву, как мне этого хотелось, то точно усну. А там уж мне ни черта не светит. И как только я приступаю к небольшой зарядке, со стороны дороги слышатся скрип дерева, стоны людей и громкие маты из уст чернокожего воина. Осторожно высовываю голову со своей площадки, смотря вниз, и вижу, с каким усилием тащат телеги. Если остановлю их, а там ничего не будет, то меня убьют. Ну, где наша не пропадала? Риск — дело благородное, а потому…
— Стойте, — кричу я достаточно громко, чтобы услышали меня красные и не услышали синие. Голос эхом разносится по ущелью…
— Ты?! — гневно выдыхая воздух из огромных ноздрей, вопрошает глава каравана. Глаза наливаются кровью и гневом, и быть беде, если я не назову причину,
— Я видел, как у подножия горы в лесу прятались люди с синими повязками! — перебиваю уже готовые вылиться на меня раздражение и злость.
— … — стоило отдать воину должное, Как только он услышал про синих, то сразу же сделал глубокий вдох и выдох, слегка успокаиваясь. А затем, повернувшись к своим, приказал: — Ставьте подпорки! А ты, голодранец, спускайся и знай, что если это глупая шутка, то кончишь ты очень невесело!
— Будет лучше, если кто-то из твоих людей залезет вместе со мной на то плато, — указываю рукой в нужную сторону, замечая, как на лице стражника расплывается недоверие. — Это подтвердит мои слова лучше любых разговоров.
— Пеняй на себя, если там ничего не будет, — хмуро замечает тот, поворачиваясь к паре своих людей. — Бруно, Фолкер — за ним! Проверьте все, как следует, а если ничего не будет… то притащите эту крысу ко мне.
Пока указанные им стражники медленно поднимаются по горной тропинке, я в быстром темпе пересекаю мост, идя им прямо на встречу. Хмурые, высокие и широкоплечие каторжники смотрели на меня очень недобро. Ну-ну, посмотрим, как изменится ваш взгляд через пару минут. Указываю им, куда надо подняться, и вместе с ними забираюсь на плато, где мы “дружной” компанией направляемся к краю.
— И где? — мрачно спрашивает Фолкер — белобрысый стражник с квадратным лицом, на котором с яростью заходили желваки. — Хватай урода, Бруно.
— Да вон же, — прямо пальцем указываю на одного гаврика с синей повязкой, что сидел в кустах неподалеку от дороги. И начинаю поочередно указывать на тех, кого заметил. У них с глазами проблемы или что? — И вон там, и там, и еще вот здесь. Остальные, видимо, спрятались лучше…
— М-мать! — тихо выдыхает стражник, одновременно пригибаясь с Бруно, и меня с силой утаскивает за собой. — Не светись, пока не заметили! А теперь, мужики, ползком обратно… Торус будет рад.
— Рад? — переспрашиваю я. Рад засаде? Странные радости у этого чернокожего Торуса… Да и как заговорили мы — я уже мужиком стал, а не уродом.
— А-а, ты ж новенький, — усмехается на этот раз Бруно — черноволосый стражник с округлым лицом, а его улыбка обнажает ряд неровных желтоватых зубов, полностью портя впечатление о его внешности. — Торус давно мечтает дать по зубам Квентину, атаману этой идиотской шайки. Да все никак мы их подловить не можем…
— Отправили бы больше людей, — замечаю я, пока мы осторожно отходим от края плато.
— Дурак ты, парень, — по-доброму отвечает Фолкер, пыхтя. — Больше людей — больше шума, а Квентин не совсем тупой. Будет больше охраны, так он из своей норы не вылезет…
После этого мы замолкаем, пока не спускаемся с плато и не подходим под ясные очи Торуса. Тот скептично обводит взглядом меня, а затем резко кивает, давая понять, что его стражники могут говорить. Фолкер прежде, чем выйти вперед, поворачивается ко мне и подмигивает.
— Парень прав, Торус, — быстро проговаривает тот. — Квентин и его люди там, устроили засаду в подлеске, ур-роды.
— Сколько их там? — следует вопрос от главного стражника, пока на его лице расползается дикий оскал. Хищник почувствовал запах крови и теперь жаждет вкусить ее?
— Человек двадцать, — видя, в какое замешательство пришел Фолкер, говорю уже я. — Плюс-минус.
— Плюс-минус, значит, — чернокожий воин приподнимает подбородок, глядя на меня сверху-вниз. А затем громко командует своим: — Собирайтесь, парни, Квентин точно получит по зубам! Берите щиты и стройтесь!
Через пару с небольшим минут, все приготовления были закончены — передовой отряд собран, вооружен, предупрежден и очень опасен. Двумя линиями шли воины со щитами, что прикрывали своих товарищей с арбалетами в центре колонии. Торус же достает свой двуручник и надевает на голову плотный шлем, что до этого болтался у него на поясе.
— Можешь рассчитывать на часть добычи, парень, — напоследок бросает он мне. — А вы не дайте повозкам упасть! Пшли!
И вооруженный отряд нестройным шагом отправился вперед. Кем бы этот Квентин ни был, но мне его практически жаль. Всего одна переменная, а засада уже обречена на провал. Если только там не окажется каких-нибудь дополнительных сил противника… Но чего-то подобного я не видел.
— А ты фартовый, — позади меня словно из ниоткуда вырастает тот самый призрак, что вручил мне нож. — Если Торус поймает Квентина, то наш главный стражник тебя озолотит.
— А если нет?
— Ну-у, — тянет тот, разводя руками. — В накладе точно не останешься. Тебе, хе-хе, сейчас любая помощь придется кстати.
На этом наш недолгий разговор и затих, зато смелость поговорить в себе нашли другие каторжники. И я вполуха слушал, как уже пожившие здесь рудокопы учили жизни новоприбывших:
— Самое главное, пацаны, это ни под кого не стелиться! — вещал рудокоп в обносках, из-под которых проглядывали еле зажившие струпья. — Иначе уважать никто не будет, вот я…
— Заткнись, сукин сын! — прикрикивает на него один из призраков, отчего рудокоп вжимает голову в хрупкие плечи и осторожно оглядывается по сторонам. Волна смешков прокатилась по рядам новых каторжников. Никто и не думает переживать из-за предстоящего боя красных с синими, словно… всем им плевать. — И вы тоже! Вы никто и звать вас никак, пока не станете частью хоть какого-нибудь лагеря! Мое дерьмо и то важнее любого из вас в два раза!
— А расскажите нам про остальные лагеря? — раздается голос из строя, который наглый призрак тут же сбивает.
— Пф, — только и отвечает он, разворачиваясь к тележке. — Нашли себе рассказчика…
— А эти голожопики всегда так, — усмехается его товарищ, похлопывая того по плечу. — Только помоги или дай совет добрый, уже готовы на шею залезть и ножки свесить. Уродцы.
А я крепко так задумался… А не прогадал ли я часом? Выходит так, что Старый лагерь не самое лучшее место для жизни здесь — стоит посмотреть только на отношение призраков и стражников к обычным рудокопам. Конечно, оставаться на низшей позиции я не собирался, но… кто знает, как ляжет карта? Выслуживаться, лизать задницы и лезть в самое пекло, чтобы мне дали красную броню? Звучит как что-то сомнительное. И в то же время, толком не разобравшись во всем, я уже влез в разборки лагерей. И даже если Торус со своей братвой сможет перебить всю шайку Квентина, разговоры про то, как новичок помог изловить банду все равно пойдут по колонии. Другие же новички и разнесут.
Хм. Сложно… Хотелось бы посмотреть на жизнь во всех лагерях прежде, чем делать какой-то выбор. Вступать туда, не знаю куда? Это как-то не по мне. Но теперь… как бы не случилось так, что иные выборы передо мной закроются из-за такой помощи красным. М-да. Легонько шлепаю себя по щекам, отгоняя от себя мрачные мысли.
Как сложилось — так сложилось, плевать. Как говорил один персонаж — между большим и маленьким злом я не буду выбирать вовсе. Не думаю, что остальные лагеря сильно лучше Старого. Везде будет одно и то же: убийцы, воры, мошенники и прочий сброд. Так какая разница, где именно строить свой быт? Тем более, только красные торгуют с королем. А значит — самые жирные места именно у них…
Стоило только подумать об этом, как на горизонте появляется запыхавшийся Фолкер, бегущий в нашу сторону. Неужто проиграли? Но стоило ему приблизиться на пару десятков метров, как тот останавливается и громко обращается ко мне:
— Пошли, Торус желает тебя видеть! — и, развернувшись, устремляется обратно. Мне же ничего не остается, кроме как побежать за ним следом.
Бежать пришлось недолго, всего несколько минут. И по прибытии меня встретила такая картина — чуть меньше трех десятков хмурых мужиков в красных доспехах стояли посреди леса и о чем-то переговаривались, пока Торус, сложив руки на груди, зловеще ожидал. Прямо перед ним, на пышной лесной зелени, истекая кровью, лежало семь тел, закутанные в шкуры. Перекошенные лица были раскрыты, а синие повязки, что доселе скрывали их, лежали на земле или болтались на ветру, повиснув на кустарниках. Чуть поодаль находился еще один труп — стражник во всем красном, с распоротым горлом.
— Они ушли, — кратко и мрачно произносит Торус, выходя вперед. — Но мы славно их потрепали. Зарубили семеро ублюдков, еще примерно столько же раненных. Квентин, эта сука, еще не скоро выйдет на промысел. И все это благодаря тебе, новичок. Как тебя, кстати?
— Хильдебранд, — представляюсь я. Играть в фамильярность и произносить что-то вроде “но для друзей я Хильд или Хильди” не хотелось совсем. Не тот человек передо мной и не та ситуация.
— Надо же, сильное имечко, — поджимает губы чернокожий, пробегаясь по мне внимательным взглядом. — Боевой меч… И держишься ты хорошо. Служивый?
— В какой-то степени, — мой предшественник — да. Я так вообще — нет.
— Ха-ха, оно и видно, — усмехается Торус. — Видно по тебе, что не за трусость сослан сюда. Это хорошо…
— Мне казалось, что в подобных местах… не принято говорить о прошлом, — мягко замечаю я.
— Вот именно, что казалось, Хильд, — на лице Торуса играет оскал. Его белоснежные зубы очень ярко смотрятся на фоне широкого и чернокожего лица. — Забудь обо всем, что слышал про обычные тюрьмы. Здесь у нас место иного толка. Но… это тема для досужего разговора среди рудокопов. А мы люди занятые. Я обещал тебе часть добычи. Выбирай любое тело и делай с ним, что хочешь.
Вот про какую добычу была речь… Мародерские вещички. Увы, но подколол меня Торус знатно. Если так можно сказать. Да, собрать что-то ценное и важное с любого из этих тел можно. Но как много будет этого добра? Не думаю, что кто-то из поверженных догадался взять на дело ценности. Знаю по себе, что лишний вес это лишние проблемы и меньше хабара. А значит, кого ни выберу, получу такую себе награду. Но и этим разбрасываться сейчас нельзя. Поэтому…
— Вот этот, — указываю пальцем на единственного из убитых, у кого за спиной висел лук. Если повезет, тот окажется вполне целым. Да и в целом покойник выглядел самым перспективным — был убит выстрелом арбалетного болта в глаз.
— Отлично, — кивает главный стражник. — Фолкер, останься со своим приятелем и пригляди, чтобы он не забрал ничего лишнего. Остальные — мы возвращаемся к каравану.
Перед тем как приступить к обыску тела, вначале провожаю всех стражников взглядом, пока те не скрываются в ущелье. Хотелось бы пособирать хабар в полной, так сказать, тишине, но… придется делать это прямо на глазах у Фолкера. А ведь я этого человека совсем не знаю — тот хоть и стоит себе вполне молчаливо, поглядывая по сторонам, но то и дело обращает ко мне любопытный взгляд. Ждет, стервец, чтобы я показал, что мне досталось.
А добра было негусто… Колчан с дюжиной стрел и самый обычный средний лук, с которого я сразу же снял тетиву и положил рядом со мной. Нечего ей портиться за просто так. Затем я стянул с тела ножны со странного вида клинком — и не меч, и не нож, а нечто, напоминающее мачете. Память услужливо подсказала название для такого клинка — скрамасакс. Сталь, правда, такая себе по качеству, как и работа кузнеца в целом, но это лучше, чем затупленный ржавый клинок. Так же ко мне перекочевала маленькая кожаная сумка, в которой, кроме небольшой горстки руды, кремня с кресалом и пары пучков болотной травы, ничего не было.
И самой ценной находкой с убитого была одежда — кожаная броня с меховыми вставками. Конечно, защищенность подобного комплекта вызывала большие вопросы, но это гораздо лучше, чем то тряпье, в которое я был одет сейчас. Да и потом, мне ничего не помешает, так сказать, модифицировать эту одежку. Прикрепить пару металлических пластин и тому подобное. Но надевать это после трупа… Сначала как следует постираю в местной речке. Каким бы магическим средневековье не было, но блохи, клещи, вши и любая другая зараза не то, с чем я готов столкнуться.
Итого я надеваю на себя сумку с небольшими пожитками, прикрепляю ножны к своему ремню, за спину вешаю колчан, к которому тетивой привязал основу для лука, и левой рукой хватаюсь за свернутую и сложенную одежду. Увы, но сапогами пришлось пожертвовать, слишком малы по размеру.
— Обираешь его как опытный мародер, — хмыкает со стороны Фолкер. Стражник стоял, прислонившись спиной к толстому стволу дерева. В зубах у него была зажата травинка, которую тот пожевывал.
— Пытаешься меня прощупать? — выгибаю левую бровь, смотря прямо на него.
— А если и так, то что? — ухмыляется мой собеседник. — Ты человек в колонии новый, но… успел показать себя с правильной стороны. Торус этого хоть и не сказал, но был дико доволен тем, что удалось прищучить Квентина. Готов поспорить, что когда ты захочешь присоединиться к нам, он почти сразу даст добро на это.
— Ты смотри, как бы он не узнал, что ты решаешь за него, — бурчу в ответ и разворачиваюсь в сторону дороги. Пора мне двигаться дальше. Чем раньше приду в лагерь, тем больше шансов, что смогу нормально устроиться…
— О, парень, поверь — я узнаю, если узнает он, — чуть улыбнувшись, проговаривает Фолкер. — Удачной тебе дороги, не убейся об падальщиков.
— Тебе того же.
А дальше я уже покидаю этот небольшой лесок, вновь оказываясь на дороге, и подставляю лицо под порывы приятного ветерка. Последнее, о чем мне хотелось сейчас думать, это проблемы, присоединение к какому-то лагерю и прочее. Хотелось просто раствориться, принять теплую ванну и как следует отоспаться. Хоть держался я молодцом, но в сон меня клонило практически постоянно. И, несмотря на то, что замок уже виднелся на горизонте, добраться до него еще нужно было суметь. А путь был не самым близким.
Разворачиваюсь направо и иду прямо к небольшому, но аккуратному каменному мосту, что находился от меня в нескольких добрых сотнях метров. Поблизости успокаивающе журчала бегущая вода, цвели травы, цветы и… вдоль берега летали огромного размера насекомые, чем-то похожие на шершней из моего мира. Только гораздо больше. Лучше бы к ним не соваться сейчас.
И как бы я не старался смотреть по сторонам, чтобы не попасть в беду, все-таки умудрился кое-что пропустить. Точнее, кое-кого. Трех голодранцев, вооруженных такими себе мечами, что встретили меня, стоило мне только ступить на каменный мост. Один из них, плюгавый и плешивый, ощерил практически беззубый рот в злом оскале.
— Ну че, фраер, где вещички надыбал? А то нам такие же хочется, — голос его звучит подобно гвоздю, которым проводят по стеклянной поверхности. Бр-р.
— А мож мы с него заберем, а он заново их надыбает, пацанва? — обращается к остальным второй голодранец.
— Не боитесь прям под стенами замка разборки устроить? — спрашиваю я, аккуратно убирая вещи на каменную кладку. Для боя мне потребуются лишь меч да нож. — А то ведь стражники вас наругают.
— Ха-ха! Эти, что ли? — плюгавый указывает большим пальцем за спину в сторону замка. — Им плевать, что происходит за стенами лагеря. Хоть мы тебя весь день резать будем, никто даже не почешется!
— Вот и славно, — отвечаю уже я. — Значит, и на вас им будет плевать.
Ворота в Старый лагерь, неподалеку от моста, то же время.
— Опять Ренвик нарыва-ается, — широко зевнув, произносит один из стражников на посту. — Скажи, Морт, почему мы терпим эту шваль?
— Потому что нам не платят за то, чтобы с ней разбираться, — лениво отвечает Морт, утирая капли пота со лба. — Как же все достало… Скорее бы смена закончилась, а там и Торус с караваном придет. Как думаешь, до утра квасить будем?
— Если у Торуса будет хорошее настроение, — подмечает Альдхард. — А такого, сам знаешь, почти не бы… Смотри-ка!
Второй стражник резко указывает рукой в сторону моста, где в этот момент началось что-то интересное. Парень, на которого насел Ренвик с его группой, хватается правой рукой за клинок, вынимая его из ножен, и быстро взмахивает левой. Морт, по-началу, не понял, к чему был этот маневр, но… через мгновение один из шестерок Ренвика хватается за горло, делая нелепые шаги назад, пока не спотыкается о камень и не падает. Стражнику пришлось сильно напрячь глаза, чтобы увидеть рукоять торчащего ножа из его глотки.
— А парень хорош, — подытоживает приятель. — Жаль, что Ренвик его после этого убьет.
Второй прихлебатель срывается с места, замахиваясь топором по широкой дуге. Мощный удар обрушивается на новичка слева, но тот успевает сместиться в сторону и выставить наточенный клинок навстречу руке шестерки. А та насаживается на него словно маринованное мясо на шампур, без всякого сопротивления. Рудокоп орет, что есть мочи, пока его противник надавливает на клинок и разрезает кожу с мышцами. Вскоре окровавленный скрамасакс вновь оказывается на свежем воздухе. Топор выпал из ослабевшей хватки, а следом за ним рухнул и рудокоп с перерезанным горлом.
— Замешкался, уродец, — сплевывает в сторону Морт. — Если б успел отпрыгнуть и перебросить топор в другую руку…
— Не, не помогло бы, — на лице второго стражника сияет довольная улыбка. Еще бы, хоть какое-то развлечение! — Ставлю сотню руды, что новичок под орех Ренвика разделает.
— Ты ж сам говорил, что Ренвик прикончит парня? — удивленно вскидывает брови Морт.
— Друг мой, я эти доспехи поболе твоего ношу, и в умельцах драться разбираться умею, — словно втолковывая ребенку, произносит Альдхард. — Тот новичок с железками в руках обращается лучше большей части всей колонии. Знает, стервец, как удары наносятся и что в какой момент лучше сделать.
А Ренвик, оценив расстановку сил, попытался дать деру. Его единственным шансом выжить было успеть добежать до ворот Старого лагеря и затеряться в толпе, чтобы нанести удар позднее. Но… он совсем забыл, как был убит первый из компании. Новичок прекрасно владел искусством метания оружия, и скрамасакс со всей своей причудливой формой, исключением не стал. А потому рудокоп-разбойник упал лицом прямо в грязь с пронзенной клинком шеей.
И небольшая смешнявка. Лазил сегодня по википедии Готики и наткнулся на этот шедевр:
Хотели бы работу с таким сюжетом? Фанфик в таком случае переименую в "Готика: Секретные Материалы с Хильдебрандом Прокопенко".