Гарри Поттер и Война Святого Грааля: Глава 71
— Эм… давайте ещё раз. Вы собираетесь за Граалем, так? — поинтересовалась Лувиагелита Эдельфельт, ну или просто Лувия.
Я вздохнул.
Никогда бы не подумал, что Рин станет двое. Это какой-то кошмарный сбой в системе, не иначе. Я за десять минут словил столько чувств дежавю, что не сосчитать. Абсолютно такая же, до мельчайших деталей. Те же угрозы и ворчание, разве что цвет волос и глаз другой. Ну, грудь на размер больше. Эдельфельт пыталась принизить этим Рин. Однако если бы та не реагировала так бурно, то и не дразнили бы её. А так смотря на Сакуру и эту Лувию, кажется, Рин специально обделили.
С её появления стало шумно…
— Я жду ответа, между прочим, — Лувия постучала каблуком по полу и скрестила руки на груди, излучая терпеливую агрессию.
Естественно, никто ей не собирался говорить истину.
Зачем?
Она хоть и вынуждена следовать за нами, поскольку её Слуга за нас. Однако её мотивы неизвестны, и вникать в них нет времени, да и желания. А судя по её характеру, то лучше молчать. Иначе начнутся расспросы, словно она маленький ребёнок, которой всё любопытно и интересно.
Тем более мы ей уже дали краткий план действий. Но этого ей мало, вот и начала допытывать.
— Мозгов меньше, чем декольте, не обращайте на неё внимание, — фыркнула Тосака.
— А ты просто завидуешь, что у тебя… — Лувия медленно скользнула взглядом вниз по фигуре Рин, — …всё по минимуму.
Они сцепились взглядами, в воздухе почти заискрило. Сакура, стоявшая чуть в стороне от них, сделала вид, что не с ним, и вообще её тут нет.
Остальные игнорировали перепалку между Лувией и Рин. Все напряжённо смотрели в ту сторону, где, по расчётам, должен находиться Гильгамеш.
По плану всё просто: сначала уничтожаем его, затем направляемся в пещеру, в ту самую, где стоял монумент, пропитанный той мерзкой скверной. Без этого золотого вантуза у врага больше не останется серьёзных козырей. Разве что тот священник… Но он не представляет угрозы для Слуг. Хоть он и может устроить какую-нибудь ловушку, вроде зоны со скверной, как в той же пещере. Но это не сработает.
Артурия идёт впереди. С её врождённым магическим сопротивлением, вкупе с интуицией никакая ловушка не прокатит. Медуза, двигающаяся чуть позади, отлично дополняет её: чутьё на опасность у неё почти звериное.
Мы вступили в храм, от которого уже осталось одни руины.
Нас ждали монстры. Те самые, которые нападали по ночам. Некоторые были похожи на людей, но слишком искривлённые силуэты. Ведь людей уже в городе нет, а оставшиеся шесть футов под землёй. Другие, на зверей: волки, змеи, что-то паукообразное. И вот они какие-то странные. Если люди остались такого же размера, то звери гигантские с сильно искаженными чертами. На их фоне даже Геракл выглядит ребёнком.
Ожидаемо, что враг будет нас ждать. Скрыть такую мощную ауру, которую излучает наша группа, задача трудная, особенно после недавней битвы. Да и в этом нет необходимости. Уверен, за нами наблюдали всё это время. Было бы, наоборот, комично пытаться замаскировать себя во время наблюдения. А эти твари, что преградили нам путь, скорее всего, не были посланы, чтобы нас остановить. Слишком слабы. И уж точно не в стиле Гильгамеша. Он слишком высокомерен, чтобы прибегать к таким ухищрениям. Скорее уж выйдет сам, с пафосом, как подобает «царю», и встретит нас у самых врат.
А что касается монстров, то всё по старой схеме. Опять при помощи нас враг пытается напитать Лей-линии скверной.
Правда…
Скади сделала шаг вперёд. Холодный блеск появился в её глазах, а её аура стала давящей. Даже монстры попятились. Хотя они не должны чувствовать страха, но где-то в глубине, куда ещё не добралась скверна, остался проблеск жизни. Кастер подняла руки, сложив пальцы в плавные жесты, и в завершение направила их вверх, в небо.
Мгновение — воздух застыл. Словно мир поставили на паузу, а затем послышался треск стекла, и монстры оказались в ледяных глыбах.
— Так они никому не навредят, — сухо произнесла Скади, хмуро смотря на застывших монстров. — Нужно двигаться вперёд. В случае чего, перейдём к моему плану, и уничтожим Фуюки вместе с этой гнилью.
Артурия молча кивнула, шагнув вперёд. Сияние меча в её руке становилось ярче, словно Экскалибур чувствовал предстающую битву и едва сдерживался.
Мы вошли в руины, и тут же Сакура ахнула.
— А я всё гадала, куда они подевались, — хмуро произнесла Рин. На её лице промелькнула мрачная тень, а в глазах появилась тяжесть.
Перед нами лежали тела. Пятеро. Наши одноклассники. Они пропали ещё до эвакуации, но я не ожидал увидеть их здесь. Думал, что какой-то Слуга поглотил их. На тот период было слишком много смертей, то орудовала Джеки, то иссушала Медея.
К слову о ней, это не её рук дело. Не в её стиле. Тела не были высушены, а значит их духовную и жизненную энергию никто не поглощал. Они просто гнили с зияющей дырой в груди. И все без одежды и волос.
— Пять тел — пять сердец, как раз по числу углов тауматургической звезды. Классическая жертва для магии.
— Только почему они не стали монстрами? — удивилась Илия, наклоняя голову набок.
Я посмотрел на ближайшее тело, ощутив едва уловимое, но явственное тепло.
— От них веет божественной благодатью. Их вера была очень крепкой. Слишком крепка, чтобы скверна могла их коснуться. Обычно таких долго мучают, ломают, пока в сердце не прорежется отчаяние, злость, ненависть. Только тогда они становятся уязвимы, — я достал палочку и зажёг магическое пламя. — А здесь… их не пытали. Ушли быстро. Спокойно.
— Сердца, наполненные верой в бога, открывают врата в духовное измерение, — пробормотала Скади, глядя на тела, не мигая.
— Да, — кивнул я. — Когда душа покидает тело, она либо возносится к божественному истоку, либо уходит на перерождение, если человек был неверующим. Поэтому раньше жертв выращивали целенаправленно. С младенчества окружали молитвами, обетами, ограничениями. Формировали в них идею служения, подчинения, веры. Чтобы при смерти душа устремилась строго к нужному божеству.
Я на мгновение замолчал, наблюдая, как пламя охватывает тела. Лучше сжечь их, иначе просто сгниют, а остатки будут растасканы животными.
— И в момент, когда душа рвётся в другое измерение, маги могут заглянуть туда, чтобы узреть будущее, волю бога, новые знания и ещё много чего.
Сакура вздрогнула, будто её внезапно пробрало.
— Это… чудовищно, — прошептала она.
— Это мир магов, — сухо заметила Рин. — Магия не знает добра и зла. Есть только намерение и цена.
Пламя тухло, а от тел остался только пепел, который под дуновением ветра улетал в сторону выхода.
— Но для чего? Ведь если души уносятся к определённым богам, вряд ли они попадут туда, куда враг хочет, — спросила Артурия, не сводя глаз с танцующего пепла.
— Обычно — да, — кивнул я. — Но эпоха богов прошла. Их влияние в мире едва заметно. Законы изменились, пути ослабли. А значит, достаточно сильный ритуал может перенаправить душу туда, куда укажет воля мага. И если таких душ пять… Это уже не просто окно, а врата, пробитые прямо в нужной точке.
Правда для этого нужна связь с этим местом…, и она есть, а именно — Слуги.
— Если бы кто-то был в духовном мире, то этого всё равно было бы недостаточно. Однако наш враг между физическим и духовным планом, а значит он может прийти сюда, — уточнила Скади. — Не зря ведь приготавливали ему гнездо. Благодаря скверне он будет чувствовать себя как у себя дома. Вот только ему нужен сосуд… Сильный и крепкий.
Она посмотрела на меня, а после перевела взгляд на Сакуры и Илию. Из-за чего те вздрогнули.
Вообще, сосуд подбирают под себя. Нельзя просто взять и вселиться в кого-то, тело будет отторгать вторжение. Поэтому Том и создал гомункула, чтобы продержаться до ритуала. А если ещё использовать магию, то его хватит, в зависимости от силы магии, на короткое время. Причём с каждым вселением слабеешь.
Однако девочкам не стоит переживать. Я уже оборвал у них все связи с Граалем. Разве что враг попытается воспользоваться бывшем телом Илии, только вот оно нестабильное. Мгновенно разрушиться под его энергией.
Значит у него два варианта. Что касается меня, то есть шанс. Но ему нужно будет поглотить меня, а сделать это очень трудно. А другой вариант…
Черт его дери, этого Котомине.
В этот момент земля дрогнула. Едва заметно, но чувствительно.
Артурия сжала рукоять своего меча.
— Мы опоздали, — сказала она тихо, но уверенно.
— Нет, — покачал я головой. — Мы пришли как раз вовремя. У нас ещё есть время. Не так много, как хотелось бы, но достаточно. Тем более не забывай, чем сейчас занята Медея. Она работает с Лей-линиями. Мы это предвидели. Поэтому у врага нет выхода. Ему сначала нужно устранить нас, потом Медею, и только после этого он сможет подчинить потоки.
— То есть… — начала Рин, прищурившись, — он сейчас идёт к нам?
Я покачал головой.
— Нет. Смертный сосуд, каким бы подходящим не был, не сможет сразу вместить и раскрыть такую мощную энергию. Сам мир будет отторгать пришельца. Нужна адаптация, и на это уйдёт некоторое время. Если мы атакуем первыми, то можем прервать этот этап. Не ему сражаться со столькими Слугами в таком состоянии. Поэтому, скорее всего, отправит кого-то, чтобы задержать нас.
— Гильгамеша? — тихо спросила Сакура.
— Гильгамеша, — подтвердил я. — Если бы мы сегодня не пришли, то наши дела обстояли бы куда хуже.
Мы поспешили к месту, где, по словам Медеи, должен был находиться старый подвал. Оттуда вёл прямой проход в ту самую пещеру с монументом — место, где, скорее всего, и был проведён ритуал. Был и другой путь, через который мы в прошлый раз пробирались с Кухулином, но после битвы Слуг проход завалило.
А впереди, за обломками колонн, стояла неподвижная фигура в золоте.
Гильгамеш.
Конечно, кто же ещё, если не он. Всё такой же: золотая броня, осанка царя, а в глазах снисходительная скука. Он стоял спокойно, будто о чём-то размышлял.
— Вот и вы, — произнёс он, лениво глядя в нашу сторону. — Я уж думал, вы от страха передумали.
Судя по его ауре, Гильгамеш не станет сдерживаться. Девочкам аж поплохело, и они сделали пару шагов назад.
— Ты пришёл, чтобы задержать нас? — спросила Артурия, поднимая меч.
— Задержать? — Гильгамеш усмехнулся, как будто услышал особенно глупую шутку. — Ха. Как низко ты пала в своём мышлении, Сэйбер. Мне надоело наблюдать, как черви копошатся у моих ног. Вы — досадное пятно, и я собираюсь его стереть.
— Как низко ты пал, — вздохнула Шамхат, глядя на него с печальной укоризной. — Разве он желал бы этого?
Гильгамеш медленно повернул к ней голову. Его взгляд потемнел, и на миг на его лице промелькнула хмурость, причем настоящая, тяжёлая, почти человеческая. Он не ответил ей. Возможно, не хотел. Или не знал, что сказать.
— Забавно, — сказал я, глядя ему прямо в глаза, — ты ведь терпеть не можешь тех, кто выше тебя. А теперь служишь тому, кто пожрёт этот мир. Думаешь, он оставит тебя на троне? Нет. Он не станет с тобой возиться. Ты станешь просто его едой.
Он резко повернул голову ко мне. Его глаза вспыхнули зловещим красным светом.
— Не стоит спорить, — добавил я, — ты можешь быть сам сильным, можешь называть себя Царём, но ты идёшь против концепции зла, сам полон злобы. Собираешься потушить огонь, будучи бензином. Это даже не трагично — это жалко.
— Ха-ха… Злоба… — Гильгамеш рассмеялся, но смех его был резким, как хруст стекла под сапогом. — Глупец. Невозможно злиться на слабых. Слабость вызывает не злобу, а жалость. Вы слишком ничтожны, чтобы быть объектом моей ненависти, а он лишь раб в моих руках. Когда мир очиститься от ненужных, я возглавлю достойных.
Я не стал отвечать. Он не понял главного.
Гордыня — это не просто грех. Это основа зла. То, с чего начинается падение. То, из чего вырастают остальные. За примерами далеко ходить не нужно: Люцифер, Ева, Каин… Да, они не те, кем считают их люди, но пример как раз таки подходящий. И не случайно, что именно Гордыню называют отцом всех грехов.
А Гильгамеш… уже в его власти, пусть и не признаёт этого.
Он просто идёт в ногу с тем, кого считает ниже себя, не понимая, что уже давно идёт с ним бок о бок. Врагу только остается поглотить его, когда надобность в нём пропадёт. Я даже не удивлюсь, если тот шепчет то, что ему, кажется, истиной.
— Этот мир сам распахивает врата. Я лишь ускоряю неизбежное, — хмыкнул Гильгамеш, раскинув руки в подобии приветствия.
Воздух позади него задрожал. Один за другим раскрывались золотые порталы, из них уже начинали выскальзывать оружия и артефакты, мощные и древние из глубин легенд всего человечества.
— Мы убьём тебя, — прошептала Артурия, сжимая рукоять Экскалибура. Её меч вспыхнул, будто отвечая на вызов.
— Прекрасно, — сказал Гильгамеш, и его глаза засияли ещё ярче. — Наконец-то начнём последний акт этой жалкой трагедии. Покажите мне, чего стоят ваши идеалы… перед лицом царя.