Я стоял и смотрел на Гарри, понимая, что он не жилец. Со сквозной раной на месте сердца не выжить даже Капитану Америке… Я даже не обращал внимания на все попытки охраны меня увести, а силой у них это не получилось, хотя Макс честно попытался это сделать.
— Я умер? — шокировано произнес Гарри, посмотрев на огромную дыру в своем теле.
А потом ему позвонили, и он на автомате достал телефон и ответил.
— Да, Пит… Я… Я перезвоню тебе позже, — произнес в трубку Гарри и в шоке уставился на меня.
— Что за хрень? — спросил с удивлением на лице он.
— Без понятия, — ответил я, и в этот момент время, которое до этого плелось словно улитка, резко ускорило свой бег.
— Быстрей в машину, — закричал Макс, и, судя по всему, он занимался этим уже какое-то время.
Я молча кивнул, подбежал к Гарри и, схватив его, побежал в сторону забора, вдоль которого и двинулся к лимузину. Судя по ране Гарри, выстрел был откуда-то со стороны жилых домов, а забор пожарной части хоть и не сможет защитить от выстрела оставившего такую рану Гарри, но он однозначно скроет их от взора стрелка. Да, возможно, и было рискованно бежать с Гарри, когда у него была такая рана, но он вроде бы не умирал, а стрелок мог сделать и другие выстрелы.
— Гарри, ты как, всё нормально? — спросил я, когда мы оказались под прикрытием забора, видимо, от нервов задав этот гениальный вопрос. Разумеется, он не в порядке, у него чёртова дыра в груди!
— Рана сильно болит? — обеспокоенно задал я новый вопрос прежде, чем Гарри успел ответить на предыдущий.
— Вообще не болит, — признался Гарри и с любопытством начал тыкать руками себе в рану.
— Ну-ка убери руки, — прикрикнул на него я, после чего он практически мгновенно отдернул их.
— Макс, найди мне стрелка, — приказал я, и, когда он кивнул, мы с Гарри бросились в сторону лимузина, двигаясь вдоль забора.
Нам даже не потребовалось далеко идти, так как Тим, протаранив шлагбаум, уже мчался к нам навстречу, попутно чуть не задавив какого-то паникующего журналиста. Я же осмотрелся и успел заметить Чака, которого его охрана уже запихивала в явно бронированный автомобиль. Это хорошо, хоть о нём беспокоиться было не нужно.
Мы быстро залезли в лимузин, после чего Тим чуть ли не со шлифовкой стартанул и, постепенно ускоряясь, двинулся подальше от пожарной части, а вскоре нас догнали обе машины охраны.
Нужно было срочно отвезти Гарри в больницу… Хотя, ещё раз посмотрев на его огромную сквозную рану, я решил поменять своё решение.
— В Башню OZ и побыстрей, гони, гони! — прокричал я водителю. Там есть всё необходимое оборудование, и с сегодняшнего дня была и врач, главное, чтобы она никуда не уехала, что было вполне возможно, учитывая, что она должна была заниматься набором медицинской команды.
Гарри тем временем что-то очень быстро печатал на своём смартфоне.
— Гарри? — спросил я с недоумением.
Но он лишь показал мне то, что он напечатал в поисковике: «Как выжить, если тебе выстрелом уничтожило сердце».
— Можешь не искать в интернете, я и так знаю ответ. Никак, — мрачно произнес я, смотря на вполне живого Гарри, пусть и немного побледневшего.
Я не собирался прямо сейчас лезть к Гарри, чтобы выяснить, почему он все еще жив, руководствуясь знаменитым правилом программистов: «Работает — не трогай».
Я достал телефон и набрал доктора Рейес.
— Сесилия, пришло время принять своего первого пациента, — произнес я, озабоченно посмотрев на Гарри. — Ты сейчас в башне?
— Да, на медицинском этаже, и вы ошибаетесь, мистер Озборн, сегодня у меня уже был пациент, один из ученых уронил осциллограф прямо себе на ногу, так что ваш пациент уже не будет первым, — сказала доктор Рейес, явно пребывая в хорошем настроении.
— Рад за тебя, но тут случай посерьезнее… — сказал я, крепко сжимая телефон, настолько крепко, что он не выдержал и разломился на несколько частей.
Вот же черт… Минус очередной телефон, да и с Сесилией не договорил. Правда, я даже не знаю, как бы я смог объяснить, что случилось с Гарри, по крайней мере так, чтобы она сразу поверила. Хотя основная цель этого разговора была достигнута, так что без разницы… Я узнал, что Сесилия в Башне OZ.
— Гарри, ты как, хуже не стало? Ты не чувствуешь слабости? — спросил я у Гарри, который все так же сидел в телефоне.
— Не больше, чем с утра, — ответил он, пожав плечами, вновь попытавшись потыкать в рану пальцем, но под моим недовольным взглядом резко передумав.
Ехали мы, словно забыв про все правила дорожного движения, что в последнее время случалось слишком уж часто. Я даже невольно задумался о том, чтобы купить что-то побыстрее и покомпактнее лимузина, но с таким же уровнем бронирования.
По-моему, Тим даже тормозить не стал, чтобы дождаться открытия шлагбаума, закрывающего проезд на территорию Башни OZ, и просто снес второй за день шлагбаум, со входом на подземную парковку такое провернуть бы не получилось, учитывая шлюзовую систему доступа внутрь, но там уже все было открыто, так как Тим подал сигнал на открытие заранее.
У меня были мысли подогнать каталку для Гарри прямо на подземную парковку, да я, если честно, и хотел это сделать, но телефон внезапно сломался, а пока я дозвонюсь с телефона Гарри, мы уже приедем.
Тим остановился прямо рядом с лифтом для управленческого персонала, к которому мы с Гарри и направились неспешным шагом. Не думаю, что бег в его состоянии сильно полезен, особенно сейчас, когда никакой опасности не было.
Как раз когда мы подходили к лифту, он открылся, и из него вышел Патрик Азулай, немолодой мужчина, отвечающий в OZ innovations за логистику, специалист высокого уровня, который работал со мной еще в Oscorp.
— Привет, дядя Патрик, — радостно поприветствовал его Гарри.
Патрик, знавший Гарри практически с рождения, встрепенулся и, оторвавшись от своего планшета, собирался что-то сказать, но увидел Гарри и… рухнул в обморок.
— Пока, дядя Патрик, — все так же вежливо произнес Гарри. Хороший мальчик.
Я переступил через Патрика, а потом, немного подумав, крикнул все еще не уехавшему Тиму: — Позовите кого-нибудь и доставьте мистера Азулая на медицинский этаж.
— Будет сделано, босс, — услышал я ответ водителя прежде, чем двери лифта закрылись, и мы отправились на медицинский этаж.
Доктор Сесилия Рейес была опытным хирургом, более того, она проработала несколько лет приемном отделении, но даже она не была готова к увиденному. Разумеется, она не упала в обморок, как недавно упал Патрик, но телефон, который она держала в руках, сразу же упал на пол, на что она даже не обратила внимания.
Когда через несколько секунд она пришла в себя, она сразу же бросилась… нет, не к Гарри, а к умывальнику, стоявшему в ее кабинете. Быстро, но аккуратно вымыв руки, она надела перчатки и подойдя к Гарри мельком осмотрела и начала его осматривать, точнее его рану.
— Пройдёмте в смотровую, — сказала она только бросив взгляд на рану Гарри, и мы все вышли из кабинета доктора и отправились в упомянутую смотровую, в которой только к этому утру установили все нужное оборудование.
— Гарри… Ты ведь Гарри, да? — спросила Сесилия.
— Да, а вы доктор… — медленно произнес Гарри.
— Я доктор Сесилия Рейес, но ты можешь звать меня просто доктор Рейес. Скажи, Гарри, ты чувствуешь боль? Прислушайся к себе, что ты ощущаешь?
Гарри замер, словно прислушиваясь к себе, а потом выдал: — Я… хочу гамбургер
Даже несмотря на всю эту ситуацию я улыбнулся. Гарри всегда оставался Гарри.
Сесилия тем временем приступила к более подробному осмотру Гарри.
— Первое: углеродный налёт по краям эпидермиса указывает на мгновенное прижигание. Кровотечения нет, потому что часть сосудов вместе с сердцем мгновенно испарились, а их края были прижжены. Второе: по мере углубления в грудную клетку видны концентрические кольца абляции тканей — словно то что попало оставляло после себя следы на теле, похожие на следы камня, брошенного в воду. Третье: отсутствие симптомов геморрагического шока. При такой потере объёма грудной клетки, что включает в себя сердце коллапс кровообращения должен был наступить мгновенно. Бледность кожного покрова говорит о снижении перфузии, но сознание подразумевает устойчивый кровоток в мозге. И четвертое… невозможно, чтобы пациент вообще оставался жив с такими повреждениями, — быстро произнесла доктор Рейес, ни на миг не прекращая осмотр.
— Гарри, скажи, ты мутант? — спросила доктор Рейес, пристально посмотрев на Гарри. Иначе объяснить то, что ты до сих пор жив и стоишь на ногах, просто невозможно.
— Мутант? Не знаю… — шокировано произнес Гарри, бросив на меня вопросительный взгляд.
— Зато я знаю, ты не мутант, — успокоил я внезапно забеспокоившегося Гарри. Значит, дыра в груди его не сильно беспокоила, а вот возможность того, что он мутант, сразу заставила его начать нервничать.
— Ген Икс у него полностью отсутствует, он, скажем так, искусственно измененный человек, — ответил я доктору. Но, скажу честно, я сам удивлен тому, что Гарри жив с такой раной.
— Я не против, — произнес Гарри.
— Наша задача выяснить, почему ты жив и как сделать так, чтобы это продолжалось и далее, — произнес я, уже доставая автоматический шприц для забора крови. Пусть это была и не моя лаборатория, но на медицинском этаже тоже было хорошее оборудование.
И как раз в этот момент запищала сработавшая сигнализации, и, судя по звуку, это была не стандартная тревога.
— Сигнал превышения радиационного порога, — произнес тихо я.
У меня с собой не было счетчика Гейгера, как и телефона, поэтому я подошел к одному из телефонов, установленных на этаже, и набрал номер Ванды.
— Ванда, быстро мне телефон… и дозиметр, — сказал я и повесил трубку.
По правилам мы все втроем должны были эвакуироваться из зараженного радиацией помещения, но я примерно догадывался, откуда фонит. Рана была очень непростая, и наверняка фонило от нее, а с этим ничего поделать было нельзя.
Через десять минут я, отослав Ванду обратно, чтобы она не нахватала радиационного излучения, небольшим дозиметром «сканировал» смотровую, в которой и сработала тревога.
В самой смотровой было 0,3 мкЗв/ч, а этого как раз хватило, чтобы сработала тревога, датчики были довольно чувствительны и срабатывали даже при минимальном превышении порогового значения. А вот у раны прибор показал 0,7 мкЗв/ч, что было немного опасней, но все же не смертельно.
Я быстро набрал номер Макса на принесенном Вандой телефоне.
— Макс, я пока не спрашиваю насчет нападавшего, мне некогда, я занимаюсь Гарри, но есть вероятность, что в месте, откуда стреляли, повышенный радиационный фон, возможно, опасный для жизни. Поэтому без дозиметров никуда не суйтесь.
— Понял, — ответил он, и я тут же повесил трубку. Отвлекаться и вправду не стоило.
— Нужно очистить рану, — произнесла доктор Рейес. — Я бы сказала, что сначала нужно устранить повреждения, но тут полностью отсутствует сердце, и нужно сначала разобраться, как вообще организм Гарри работает без сердца, получая кислород, — произнесла Сесилия.
— Я пока изучу кровь Гарри, а ты проведи МРТ-сканирование, — отдал распоряжение я.
— Думаю, тут лучше подойдет диффузионно-тензорное МРТ, нужно отследить нервно-сосудистые пучки, хочу поискать аномальные проводящие пути. Мне кажется в головном мозге олжны были произойти изменения с учетом, что сердце теперь не работает — внесла небольшую поправку доктор Рейес.
— Хорошая идея, тем более у Гарри есть, целя куча снимков МРТ, сделанных всего несколько дней назад — согласился с ней я.
Пока Гарри с доктором ушли в кабинет МРТ я занялся исследованием крови Гарри. И результаты были довольно интересные. Кислород поступал в организм в достаточном объеме, в этом сомнений никаких не было, но в крови было просто невероятно большое количество эндотелиальных клеток-предшественников. Похоже, организм собирался что-то строить в срочном порядке. Я, конечно, надеялся на сердце, но варианты тоже были.
Тем временем вернулась доктор Рейес с результатами диффузионно-тензорного МРТ. И на снимках были четко видны аномальные проводящие пути, змеящиеся по сосудистой системе, как биоэлектрические лозы.
— Невероятно, — произнес я. — Если это то, о чем я думаю…
— Нужно провести флюороскопическую ангиографию, — произнесла Сесилия, тоже разглядывая снимки.
— Давай сделаем, — произнес согласно я.
Жаль, что мы тут только вдвоем. Если бы доктор Рейес успела бы нанять медицинский персонал, то все было бы гораздо проще. Но она просто не успела это сделать. Когда? Она только с утра приступила к работе, а найм новых людей не быстрое дело, особенно учитывая, насколько длительная и глубокая проверка каждого нового сотрудника проводится в OZ innovations.
За этими размышлениями и прошла флюороскопическая ангиография, которая и выдала ожидаемый результат. Пульсирующие волны на снимках исходили не из средостения (комплекс органов, включающий в себя сердце, основные сосуды вокруг него и пищевод), а из подмышечных/подключичных областей.
— У него децентрализованное кровообращение через трансформированные клетки-пейсмекеры, распределённые по артериальным сетям, — прошептала доктор Рейес.
Если сказать более по-простому, то в его артериях появились своеобразные резервные системы. Крошечные электрические узлы, разбросанные по всей его кровеносной системе, которые взяли на себя функции сердцебиения после того, как сердце было уничтожено. Это похоже на то, что городские электросети берут нагрузку на себя после взрыва на центральной электростанции. Только здесь подстанции — это микроскопические скопления в его собственных венах, поддерживающие циркуляцию крови.
В общем сыворотка сработала на Гарри очень странно. Его организм вместо того, чтобы немедленно начать регенерацию сердца начал строить его мини аналоги в других частях организма. И неизвестно, что лучше. Потому что я не был уверен, что моя собственная регенерация справилась бы с подобными повреждениями.
И не стоило забывать, что регенерация самого Гарри была раза в три медленнее, чему у обычного не принимавшего никаких сывороток человека. Так что пока неизвестно сколько он будет ходить с этой дырой посередине тела.
Но об этом я подумаю позже. Прибыла наконец операционная команда, с которой обычно работала доктор Рейес в своей больнице, и они приступили к очистке раны. Нужно было не только очистить ее от радиации, но и удалить омертвевшие ткани, а это неизвестно к чему может привести.
Так что, пока я был не нужен, и чтобы меньше переживать, я отправился в свой кабинет и, ответив на вопросы Ванды и Бена, уселся в свое кресло. Я ждал звонка Артура, ну или Макса, меня устроил бы любой вариант, когда я услышал звук, знакомый словно из девяностых… Какое-то электронное пиликанье.
Я несколько секунд искал источник звука, пока не остановился на одной из стенных панелей.
Точно, как я мог об этом забыть. За ней лежало с пяток одноразовых телефонов, на которые звонки идут очень редко, можно сказать, никогда.
— Норман, ты и твой сын в порядке? — произнес знакомый, пусть и немного позабытый голос.
— Все нормально, — отмахнулся я от его вежливости. — Говори, зачем звонишь, мне и вправду сейчас некогда.
— Норман, мне нужен ты и твой ледокол, — произнес директор ЦРУ Элайджа Питерсон.
После этих его слов я поморщился, ну еще бы, кому нравится, когда упоминают о его неудачах.
* * *
Джек Фаерстоун был зол, а как ему не злиться, если триумф всей его жизни был пущен коту под хвост. Он стоял на том помосте, установленном позади пожарной части, и представлял, что он на сцене и ему рукоплещут миллионы, так наверняка и было. Ведь на нем был этот великолепный костюм и не менее великолепные манипуляторы, перспективы которых он уже успел оценить.
Ему оставалось только показать, на что способны манипуляторы, точнее, ОН САМ с их небольшой помощью, и все бы восхищались бы им, как раньше, как когда ему вручали медаль за спасение людей.
Все перечеркнул выстрел. Не мог бы этот гребаный стрелок убить сынка Озборна в другое время, не тогда, когда все видели, насколько он хорош. Это же не сам Озборн, которому пока умирать было нельзя, так как без него не будет никакого сотрудничества между OZ innovations и пожарным департаментом, а значит, он не получит рабочую версию манипуляторов. Именно поэтому в настоящий момент Джек искренне желал Норману здоровья и долгих лет жизни, а стрелявшему смерти, но желал он смерти не только стрелявшему.
Чертов Эван «Баки» Бакли, его напарник. Как же он его бесил. Его дебильные шуточки он еще мог простить, а то, что он был красив и забирал у самого Джека часть популярности, уже нет. То ли дело Северайд, которого он искренне уважал, особенно за то, что он никогда не выставлял себя на первый план.
Но ничего, прошлый напарник тоже много воображал и считал себя лучше него, (разумеется, безосновательно), и где он теперь? Сидит на пенсии по инвалидности. Так что и с Баки он разберётся, возможно, даже, попутно получит очередную медальку, хе-хе.