Глава 122. Сила развращает
— Вы избраны.
Голос Эбони Мо звучал, как неоспоримый факт, как будто его устами говорила сама природа. Он не повышал тон, но каждое слово проникало в сознание, как игла, впиваясь в разум, оставляя там свои следы.
— Каждый из вас — часть великого плана.
Шеренга детей стояла идеально ровно. Ни один не двигался. Ни один не дышал громче, чем позволяли. Зеленокожая девочка в переднем ряду, чьи глаза казались слишком серьёзными для её возраста, стиснула кулаки.
— Вы рождены, чтобы изменить мир.
Шестеро детей. Разные расы, разные биологии. Но объединённые одним: страхом и желанием выжить.
Пока что в их сознании чувство самосохранения превалировало над преданностью Таносу. Пока что.
Перед ними, в холодном зале, возвышался Мо. Его силуэт, окутанный в мантии, казался тонким и хрупким, но не было в нём слабости. Лишь убеждённость. Железобетонная, всепоглощающая убеждённость.
— Каждый герой прошлого был ничем, пока не встал на путь судьбы. Завтра начинается сегодня. И каждый из вас — это будущее.
Гамора слышала эти слова не в первый раз.
Но от этого они не становились легче.
Внезапно вспыхнули световые индикаторы на полу. Они разрезали пространство красными линиями, создавая идеальные круги.
Сражение.
Их не предупреждали. Никогда.
Гамора не дрогнула, когда раздался первый удар гонга. Она знала, что будет дальше.
Дети ринулись друг на друга.
Её противник — тощий мальчик с голубоватой кожей и змеиными глазами. Гамора помнила его. Он часто дрожал на морозе и спал, сжавшись в комок, как маленькое животное.
Но дрожать он переставал, когда бой начинался.
Мальчик первым метнулся вперёд, его гибкое тело извивалось, словно подтверждая его биологию. Он нанёс удар.
Гамора отклонилась в последний момент. Чувствовала, как воздух рассекся у её щеки.
И сразу же ответила.
Молниеносный шаг, удар в солнечное сплетение. Он согнулся пополам. Ошибка с его стороны.
Гамора скользнула за спину и ударила по шее — раз, два.
Мальчик рухнул на колени, кашляя, но Гамора не остановилась. Если она остановится… если покажет милосердие…
Она вспомнила, как закончилась последняя тренировка.
Кровь на холодном полу.
Пустое место в шеренге.
Гамора ударила ещё раз. Её противник рухнул. Вокруг ещё продолжались бои, но этот закончился.
Она осталась стоять.
Дыхание её было ровным, движения точными. Не было ни дрожи, ни сомнений. Только усталость, затаившаяся глубоко внутри. Но она знала — нельзя показывать слабость. Никогда.
Вокруг всё ещё продолжались бои. Слышались глухие удары, сдавленные вскрики, шорох ног по металлическому полу.
Наконец, раздался второй удар гонга.
Тишина.
Победители подняли головы. Павшие остались лежать.
Эбони Мо медленно прошёлся перед ново построенной шеренгой.
— Приемлемо.
Он не смотрел на них. Он говорил для себя, для пустоты, но дети слышали каждое слово, ловили каждую интонацию.
— Пока что — приемлемо.
Он сделал паузу, позволяя этим словам проникнуть в сознание.
— Но этого недостаточно.
Гамора замерла.
— Ваша судьба требует большего. Великая миссия требует больше, чем простое выживание. Вы не просто дети. Вы наследие.
Мо остановился перед одним из павших. Голубокожий мальчик, с которым сражалась Гамора, пытался подняться, но ноги его не слушались. В его глазах светился страх.
Эбони наклонился к нему, медленно, почти с заботой.
— Знаешь, почему ты проиграл?
Мальчик сглотнул, не смея поднять взгляда.
— Потому что ты всё ещё веришь, что у тебя есть выбор.
Эбони Мо выпрямился, переведя взгляд на остальных.
— Вы всё ещё цепляетесь за себя. За своё прошлое. За своё "я".
Он провёл рукой в воздухе, и голографические проекции за его спиной вспыхнули изображениями пылающих миров.
— Но это не ваша судьба. Вы больше не принадлежите себе. Вы принадлежите великому будущему, которое мы строим.
Он развёл руки в стороны.
— Каждый из вас — инструмент. Орудие порядка. Ваша воля — это воля Таноса. Ваша жизнь — это его замысел.
Его взгляд скользнул по лицам детей.
— Прежде чем стать великими, вы должны перестать быть собой.
Гамора почувствовала, как внутри всё сжимается.
Но, как и всегда…
Она никак не показала, что хоть что–то на неё влияет.
* * *
Оранжевое небо, оранжевый закат. Бесконечное озеро по щиколотку. И это гадское, отвратительное, чувство умиротворения.
Днём её ждали мучения. Но ночью ей снилась не менее мучительная мечта. О которой она даже не просила.
Она привычным образом прошлась взгляду по ладони. Взрослой ладони. Её и не ёё одновременно. Во снах она всегда была выше, сильнее… опытнее. Мудрее. Знала то, что не должна была знать. Знала то, что по большей части наяву вспомнить уже не может.
Во сне… она не принадлежала самой себе. Также, как и в реальной жизни.
— А Джексон говорит, что мои кроссовки отстой, — шмыгал носом мальчик, сидящий у неё на коленях. Моложе даже неё в реальной жизни, ему всего то около шести лет. — А я ему говорю: "нет, это твои отстой!". А он мне как по носу "бум!". И теперь он болит…
Глаза мальчика повлажнели, он украдкой, словно испуганный зверёк, посмотрел на неё. В его глазах светилось ожидания.
Конечно же она эти ожидания оправдала.
Гамора запустила пальцы в мягкие волосы мальчика, чувствуя тепло его маленького тела. Он был таким… живым. Простым. Настоящим.
Не как она.
— Так ты ему дал сдачи? — спросила она, легонько поигрывая прядями его волос.
Мальчик вздохнул, глядя на рябь воды у своих ног.
— Нет… — он потёр нос кулаком. — Я думал, что надо… Но потом вспомнил, что ты говорила. Что сила — это не только когда дерёшься.
Гамора замерла.
Её губы дрогнули в странной, несвойственной улыбке.
— Я так говорила?
— Ага, — Крис кивнул с полной уверенностью, как будто не мог быть в этом неправ.
Что–то сжалось у неё в груди.
Она не помнила, чтобы говорила такое. Она вообще не помнила, чтобы учила его чему–то.
Этот Крис — мальчик из её сна — был чуждым, несуществующим… но каким–то образом он вплетался в её память, в её сердце, в её сломанное детство.
Гамора «во сне» любила его.
Гамора «настоящая» начинала ненавидеть то, что тоже начинала любить его.
Она завидовала ему.
Его чистоте. Его детской наивности. Тому, что он не знал, каково это — слышать удары гонга и видеть пустые места в строю.
Она ненавидела его.
Она завидовала ему.
Она…
Любила его.
* * *
— Начинайте.
Голос Таноса, низкий и ровный, заполнил тренировочный зал, в котором не было ничего, кроме безжалостной констатации факта.
Гамора сжала рукоять меча.
Напротив неё стояла Небула — её сестра, её противник. Такая же, как она — избранная, одна из немногих выживших и прошедших все тесты. Остальные… не прошли.
Два тела, натренированные до предела, два разума, закалённые болью.
Броня облегала их фигуры, гибкая, но прочная. Гамора знала её вес, как собственные пять пальцев. Она знала, сколько ударов способна выдержать, сколько раз сможет двигаться до того, как мышцы начнут гореть.
И она знала, что не может позволить себе проиграть.
Гамора первой шагнула вперёд.
Небула метнулась на неё, клинки встретились со звоном, и воздух наполнился искрами.
Гамора отразила удар, скользнула вбок, рубанула снизу вверх. Небула отшатнулась, но не сдалась, не сломалась — она никогда не сдавалась.
Они кружили друг вокруг друга, обмениваясь ударами, быстрыми, безжалостными, каждый из которых мог убить слабого.
Но они не были слабыми.
Гамора сделала выпад — но в последний момент поняла, что это ошибка.
Небула перехватила её руку, резко развернулась, пытаясь впечатать её в пол.
Но Гамора была быстрее.
Рывок, перекат, удар ногой.
Небула не успела уйти.
Глухой звук, и её тело впечаталось в металлический пол.
Гамора нависла над ней, вонзив лезвие в пространство в миллиметре от горла сестры.
В мёртвой тишине особенно выделялось тяжёлое дыхание двух девушек, только вошедших в подростковый возраст.
И…
Ожидание. Ожидание приказа.
— Довольно, — голос Таноса был ровным, но в нём звучало что–то, от чего по спине пробежал холодок.
Гамора отступила назад, тяжело дыша.
Небула осталась лежать, стиснув зубы. В её глазах не было слёз. Только ярость.
Танос сделал шаг вперёд. Его тень легла на обеих девушек.
— Снова.
Гамора знала, что это значит.
Она не смотрела на сестру.
Не хотела смотреть.
— Улучшите её.
Небула вздрогнула, но ничего не сказала.
Гамора тоже молчала.
Она знала.
Знала с самого начала, что это снова случится.
Проиграешь — тебя улучшат.
И ей…
Было бесконечно стыдно.
В их боях всегда выигрывала она. И всегда Небуллу отправляли на "улучшение". С каждым боем Небулла лишалась частички себя — в прошлом ей заменили глаза, в позапрошлом руку.
Но каждый раз выигрывала Гамора. И даже когда Небулла начала скрытно умолять её проявить частичку милосердия, Гамора была безжалостна.
Потому что…
Потому что ей было страшно.
Ведь за их битвами следил отец. И он сразу поймёт, что Гамора сдерживается. А его уроки… его уроки запоминались на всю жизнь.
* * *
Восемь лет — много это или мало?
Особенно в контексте возраста?
Конечно же это сущий пустяк по любым меркам.
Но Крис… Крис не был обычным мальчиком.
Сидя у неё на коленях, он сразу почувствовал её внутреннюю борьбу. Её неустанные раздумья над судьбой сестры. Над судьбой Небуллы.
Но как она могла усилить Небуллу, если большая часть последних проигрышей были из–за психологических проблем девушки? Она проигрывала — её улучшали. Она становилась лучше, но в ней рос страх, перед следующей битвой. Страх подтачивал её навыки, и она вновь проигрывала. И так по кругу.
Именно из–за этого Танос безжалостно критиковал Небуллу.
А Крис…
Крис будто бы почувствовал её жажду… помочь своей сестре. И Крис также захотел помочь уже своей сестре.
На маленьких ладошках появился огонёк оранжевых оттенков. Оттенков, которые были в этом "сне" ему по силам.
Гамора аккуратно взяла огонёк на руки.
— Спасибо, Крис…
— Пожалуйста, — наивно улыбнулся мальчик, прижимаясь к ней плотнее.
* * *
— А–А–А–А!..
Душераздирающий крик приморозил Гамору к месту.
Небулла воспарила, её конечности перекручивались от сверхъестественной силы, а гримаса исказилась в мучительной боли.
Гамора застыла от ужаса. От осознания, что именно она виновата в скорейшей смерти своей сестры.
Она хотела ринуться, чтобы… помочь Небулле. Чтобы исправить собственную ошибку. Ошибку, которая убивает её сестру.
Но огромная рука Таноса, который появился в неизвестный момент, придержала Гамору на месте.
Он с неумолимым внимание следил за каждым криком Небуллы. Интерпретировал эти крики и анализировал. И не давал ей вмешаться.
Казалось, что мучения Небуллы длились вечно. Слёзы уже давно перестали течь из глаз Гаморы.
Многочисленные протезы просто… исчезли. Тело изменилось — вытянулось и будто бы повзрослело.
Через несколько часов Небулла… умерла.
И из наивного желания маленькой девочки и ещё более маленького мальчика родилось извращённое существо, называющее себя…
Суперджиант.
Примечание:
Да, не канон.
И что?)