Я почувствовал лёгкое покалывание в правой руке. Отодвинув бинт, увидел, как проклятие ослабило свою хватку. Совсем немного пара миллиметров, но всё же я ощущал, как нервы медленно восстанавливаются. Аккуратно затянув бинт обратно, я вернулся к делу.
Осторожно ступая по ветке, я приблизился к плодам. Яблоки действительно напоминали чистое золото, в каждом я видел своё отражение, будто в зеркале. Взяв одно яблоко, я метнул его в сторону Геракла и Филоктета, замедлив падение плода прямо перед ними. Сатир ловко поймал его и аккуратно положил в корзину. Я продолжил срывая по одному плоду и передавая их, пока корзина не наполнилась доверху.
— Этого достаточно, — раздался голос у меня за спиной.
Я обернулся и увидел нимфу. Она больше напоминала растение, чем девушку — лишь лицо сохраняло человеческие черты, остальное было соткано из листвы, ветвей и коры.
— Тебе не стоит брать больше, — сказала она мягко. — Мы позволили тебе сорвать плоды, не мешая. Этого уже достаточно.
— Спасибо за это, — кивнул я. — Но я собираю их не для себя. Это ради всей Греции.
— Этих плодов хватит, — сказала нимфа. — Каждого яблока достаточно, чтобы исцелить десять тысяч. По всей Элладе не наберётся и двухсот тысяч заражённых. Если поспешите, успеете спасти всех.
— Скажи мне, как нимфа — ты связана с природой сильнее всех. Где Деметра? — спросил я.
Нимфа было открыла рот, но на миг замолчала. Её взгляд стал отстранённым.
— Я не могу тебе помочь в этом, — наконец произнесла она. — Ты должен найти её сам. Нас связывают клятва и древняя магия.
— Понимаю. Тогда больше я не возьму. Спасибо за всё, — произнёс я.
— Иди же. Мы скрывали ваше присутствие здесь столько, сколько могли. Больше вам нельзя оставаться, — ответила нимфа и растворилась в ветвях дерева.
Спустившись вниз по тому же маршруту, я вновь пересёк тело Ладона. Добравшись до корзины с фруктами, заметил, что Геракл был напряжён — по его рукам было видно, как сильно он сдерживается. И пока он не бросился на дракона с боевым криком, нужно было поскорее уходить.
Сатир попытался поднять корзину, но у него не вышло она была слишком тяжёлой. Геракл потянулся к ней, но я не позволил ему. Лучше я донесу её сам, чем доверю это дело кому-то ещё.
Я надел снаряжение, укрепил волокна корзины, чтобы она не сломалась под весом яблок, и мы двинулись в обратный путь.
— Мы не сразимся с Ладоном? — спросил Геракл, не скрывая огорчения. — Вдвоём мы бы его быстро одолели.
— Нет. Мы не станем рисковать деревом жизни. Местные нимфы не тронули нас и даже позволили взять часть урожая. Мы не будем платить кровью за их доброту, — ответил я твёрдо.
— Тьфу, — недовольно выдохнул Геракл.
И в этот момент над лесом раздался первобытный рёв. Он эхом прокатился по острову.
— Драке быть! — воинственно крикнул Геракл.
Я резко обернулся к древу. Ладон начал пробуждаться ото сна — поднимая своё массивное тело, множество его голов устремили взгляд прямо на нас.
— Похоже, нас всё-таки заметили, — произнёс я.
Почему же он нас заметил?.. Нимфы сказали, что скрыли нас. Похоже, сокрытие больше не действует.
— Геракл! Пора задействовать твои кулаки по назначению! Задержи Ладона — я доставлю корзину к кораблю и вернусь, чтобы помочь тебе. Филоктет, уходите как можно дальше! — крикнул я, ускоряя шаг в сторону берега.
— Будет сделано! — произнёс сатир.
Позади меня началась битва — грохот, вспышки, рёв. Магия огня, молний, льда и света смешалась в ослепительный хаос. Казалось, сам остров вот-вот раскалится от этой силы.
Андрокл, к счастью, понял, что происходит. Корабль уже был готов к отплытию. Я метнул корзину с яблоками на борт и вовремя обернулся. Одна из молний, выпущенных драконом, летела прямо в судно.
На щите вспыхнули руны, и я встал на пути молнии. Она обладала пугающей скоростью — не обладай я сверхъестественной реакцией, мне бы не удалось её перехватить. Щит отразил луч обратно в дракона. Отражая магию, испускаемую Ладоном, я прикрывал отход корабля.
Дракон продолжал двигаться к берегу.
Я заметил в небе крупный летящий объект и, не пытаясь укрыться щитом, просто отступил в сторону. Геракл на полной скорости влетел в песок рядом со мной, оставив снаружи только торчащие ноги.
— Низко пошёл к дождю, — пробормотал я, глядя на него.
Геракл выдернул себя из песка руками, выплёвывая всё, что попало в рот.
— Кх! Зверюга сильная. Будет славный бой, — буркнул он, размяв шею.
— Дракон не умеет плавать, и крыльев у него нет. Скорее всего, он не сможет покинуть остров. Нам нужно только задержать его, — сказал я.
— Одна из его голов прекрасно бы смотрелась на стене моего дома, — хмыкнул Геракл.
— Можешь попробовать добыть себе трофей, — усмехнулся я.
Восприняв мои слова совершенно серьёзно, Геракл молниеносно подпрыгнул и схватил одну из голов за шею, начав душить её с такой силой, что хребет начал трещать. Плоть под его руками сминалась, и он стал буквально отрывать голову.
Остальные головы яростно пытались сбросить его, кусая и вырываясь.
Я подбежал и начал наносить удары по туловищу чудовища, уворачиваясь от зубов и когтей. Ладон пытался поразить меня магией, но раз за разом, получая в ответ отражённые заклинания, решил действовать только физически. Но и это обернулось против него.
— Твоя голова будет моей! — рявкнул Геракл. Чешуя начала рваться, и с мощным рывком он разорвал плоть, окончательно отделив голову, искупавшись в крови дракона.
Ладон взревел. Магия хлынула из его пастей, затопляя окрестности всеми стихиями сразу. Всё смешалось в бурю — ветер, пламя, камни, молнии. Земля дрожала, не выдерживая всей этой мощи.
— Геракл, уходим! Нет смысла драться дальше! — крикнул я.
Моё тело налилось волей, и я взмыл в небо, удаляясь от острова.
Следом прыгнул Геракл. Пролетев немного, он упал в воду и поплыл к кораблю, разрезая волны, как дельфин.
Почти достигнув судна, я прицелился прямо в палубу. В последний момент сбросил скорость, но всё равно приземлился с такой силой, что палуба жалобно заскрипела и чуть не треснула.
Через несколько секунд из воды вылетел и Геракл, приземлившись на палубу в фонтане брызг.
Ладон наблюдал за нами всеми своими головами, пока корабль медленно отплывал от берега. Его чешуйчатое тело начало искриться — переливы энергии пробегали по нему. И вдруг за его спиной развернулись крылья, сотканные из магии, а затем обрели физическую плоть.
— Он умеет летать? — удивлённо спросил я.
— Хм… удивительно, — пробормотал Филоктет.
— Ты же говорил, что это маловероятно, — бросил я, не отрывая взгляда от поднимающегося в небо чудовища.
— Похоже, умеет, — пожал плечами сатир.
— Геракл! Назад на остров! Там у нас больше шансов! — скомандовал я и, не дожидаясь ответа, схватил его и взмыл в воздух.
Ладон уже оторвался от земли, но я опередил его: подлетев прямо к нему, я швырнул Геракла на хребет чудовища. Сам приземлился на одну из голов, вогнав копьё до самого основания. Рёв боли разнёсся над островом, и дракон рухнул обратно на землю.
Приземлившись на землю притянул копьё обратно. Все головы разом повернулись в мою сторону, и меня накрыл мощный магический порыв. Щит едва выдержал серию всплесков — пламя, молнии, лёд, всё слилось в яростный хаос. Я снова отразил магию, но почувствовал, как щит нагревается, он был на пределе. Ещё один такой залп и я не смогу отразить магию.
Понимая, что придётся биться до конца, я вложил волю в копьё и метнул его в одну из голов. Удар был такой силы, что разнёс морду Ладона в щепки, почти полностью вырвав челюсть.
Тело чудовища дёрнулось и стало подниматься вверх. Сначала я подумал, что он хочет взлететь — но нет, его что-то тянуло назад.
— АААААА! — проревел Геракл. Его крик раздался где-то со стороны хвоста дракона.
Силач вонзил пятки в землю, упёрся, и с мощным рывком перебросил тело чудовища через себя. Огромный дракон взмыл в воздух, а затем с грохотом рухнул на землю. Несколько его голов ударились о камни, оставляя глубокие трещины.
— Тащи его к воде! Утопим дракона! — крикнул я.
— Будет сделано, — прорычал Геракл и снова схватился за хвост. Напрягшись, он поволок тело Ладона к берегу.
Я не терял времени: притянув копьё, взобрался на тело чудовища и начал атаковать. У Ладона осталось шесть голов из девяти.
— ААААА! — снова раздался рёв. На этот раз в нём звучали не только боль, но и ярость. Одним движением дракон отбросил Геракла, взметнув его в воздух и запустив подальше.
Избежать дальнейших разрушений, похоже, не удастся. Придётся биться до конца. Я наполнил своё копьё волей, вложив в него всё, что у меня осталось. Острое лезвие вошло в спину Ладона, вырывая огромный кусок плоти. Его внутренности окатили меня и всю округу.
Но прежде чем я успел продолжить атаку, меня будто молотом ударили по голове. Всё завертелось, ноги подкосились, и я скатился с тела дракона, тяжело рухнув на землю. Тело отказывалось слушаться. По левой руке ползла чернота — проклятие жадно пожирало мою плоть.
Я пытался подняться, но не мог. Чудовище заметило мою слабость. Одна из голов развернулась и хищно зарычала, распахнув пасть. Всё, что я успел — это поднять щит.
Огненный поток ударил с такой силой, что начал плавить мою плоть. Боль затопила всё внутри. Я боролся с проклятием и пытался не умереть в пламени. Всё, что оставалось — терпеть, сжав зубы.
Я собрал остатки воли, выпрямился, поднял копьё и, вложив каплю воли, что у меня было, метнул в глаз огненной головы Ладона. Оружие прошло насквозь и голова упала, безжизненно обмякнув.
Я опустился на одно колено, тяжело дыша. Силы стремительно покидали меня. Проклятие крепло. Я и раньше подозревал: сражение с такими противниками заставит меня использовать всё, и защита от проклятия ослабеет.
Тем временем Геракл продолжил бой. Он должен справиться без меня… Я смог отползти немного в сторону, подальше от сражения, чтобы хотя бы на миг отдышаться. Зрение начинало расплываться, слух гас. Всё чаще мир исчезал перед глазами, а звуки сливались в непонятный гул.
На мгновение я увидел перед собой лицо Геракла. Он что-то говорил, но я не слышал слов. И вновь — тьма. Последнее, что я почувствовал, как он поднял меня на руки.
Очнулся я уже на корабле. Вечер опустился над морем. Слабый свет солнца всё ещё касался горизонта. Я поднялся с лежанки, ощутив, как моё тело обмотано бинтами. Слабость не отступала, но я заставил себя встать.
— Дамокл, ты пришёл в себя. Что с тобой? — спросил Андрокл, указав на мою руку.
Я посмотрел: от плеча до ладони — мёртвая, почерневшая плоть.
— Гигес. Это проклятие, что он наслал на меня. Оно разъедает меня изнутри, — ответил я.
— Не думал, что всё так серьёзно. Хотя ты и просил амброзию в прошлый раз… Заражение было небольшим, — произнёс Андрокл.
— Каждая битва будет ухудшать моё состояние, — сказал я, не отводя взгляда от собственной руки.
Андрокл медленно кивнул:
— Ты — герой, каких я никогда не встречал. Люди будут возносить тебе храмы.
«Зачем мне их любовь, если я погибну?» — хотел сказать я. Но промолчал.
Нет. Моё время ещё не пришло. Я буду жить. Назло своим врагам. Назло богам. И даже если сам мир возжелает моей смерти — я всё равно буду жить.
Путь до Афин занял ещё два дня. Мы вернулись — нас не было всего неделю, но за это короткое время чума охватила город ещё сильнее. Болезнь распространялась всё быстрее, с каждым новым заболевшим. Начались первые смерти.
Когда Геракл попытался взять несколько яблок Гесперид для себя, я остановил его.
— Зачем они тебе? — спросил я.
— Царь Аргоса дал мне это поручение: доставить плоды, чтобы подвиг был увековечен. Я должен передать ему часть, — спокойно ответил Геракл.
Я посмотрел ему прямо в глаза:
— Скажи, Геракл, какой подвиг важнее: когда царь обретает бессмертие ради себя или когда ты спасаешь тысячи простых людей? Что для тебя важнее?
Он замер, глядя на корзину с фруктами. Помолчал, а затем произнёс:
— Лекарство важнее.
Значит, ещё не всё потеряно. Он всё ещё человек. Всё ещё способен думать не только о себе.
Платон сразу же направил все плоды на изготовление лекарства. За ту неделю нашего отсутствия он успел изучить, как бог медицины использовал их в своих зельях. И вскоре произвёл первую партию слабого, но действенного аналога амброзии.
Лекарство быстро стало помогать заболевшим, и его как можно скорее отправил по всей Греции под охраной солдат, чтобы ни у кого не возникло желания присвоить снадобье себе. Геракл лично сопровождал многие партии.
Принеся лекарство Каллисте, я дал ей выпить. С замиранием сердца наблюдал, как она начала восстанавливаться. Мне же экстракт помог лишь частично — он едва приглушил последствия проклятия и немного упростил мою внутреннюю борьбу с ним. Всё снадобье, что осталось, я взял с собой — они помогают, но лишь временно.
Когда чума отступила, Платон сумел настроить компас, теперь он указывал путь сквозь звёзды.
— Ты ведь понимаешь, что в твоём состоянии проклятие может поглотить тебя окончательно? — спросил Диоген, вновь жуя свои финики.
— Без неё я бы не смог так долго бороться с ним, — ответил я. — Она помогала мне не раз и уже заплатила за это. Почему же я не готов рискнуть ради неё? Тем более, тот, кто, скорее всего, виновен в этом проклятии, будет там.
Компас дрогнул и указал в одну сторону, где находились Деметра и Геката.
Я мысленно пожелал, чтобы компас показал мне путь. Его стрелка стала метаться из стороны в сторону, и в воздухе образовалась трещина, разрывая пространство — открывая дорогу меж мирами.
— Тогда удачи тебе, — произнёс Диоген.
Ступив на путь, я словно очнулся в небытии. Вокруг не было ничего — ни звука, ни формы, ни света. Только компас в моей руке, указывающий дорогу.
Перед глазами пронеслись беспорядочные, разрозненные картины — будто отрывки из разных миров. Компас задрожал вновь, и, сделав очередной шаг, я почувствовал под ногами твёрдую поверхность.
Передо мной стоял небольшой дом. Стрелка компаса указывала прямо на него. Если я искал Гекату — она была внутри. Деметра же находилась где-то в другом направлении.
Без страха я направился к дому. Коснулся дверной ручки и отворил её. Внутри я оказался в небольшой комнате, где в полумраке сидела женщина в тёмных одеяниях. Она спокойно пила чай, будто знала, что я приду.
— Из всех способов добраться до меня ты выбрал самый необычный. Гефест превзошёл сам себя, создав такой артефакт, — произнесла она, не поднимая взгляда.
Я взглянул на компас — стрелка чётко указывала на неё.
— Даже я не могу укрыться от него или, быть может, твои способности оказывают куда большее влияние? Занимательная вещь. Будет хорошим дополнением к моей коллекции, — задумчиво сказала Геката.
— Думаешь, я принёс его, чтобы отдать тебе? Нет. Сегодня — день твоей смерти, — сказал я.
— А-а-а… Не стоит принимать поспешных решений, — произнесла Геката с ледяным спокойствием.
Перед нами возникло зеркало, будто выросло из воздуха. В его отражении я увидел Деметру — она была скована цепями, а рядом с её шеей опасно нависли острые клинки.
— Её жизнь сейчас в моих руках, — продолжила Геката, не сводя с меня взгляда. — Всё могло бы быть куда проще, если бы ты действовал так, как от тебя ожидалось. Но ты — удивительно непредсказуем в своих решениях. Из-за тебя мне пришлось пересмотреть свои планы и пойти на крайние меры.
Она сделала паузу, а затем с довольной ухмылкой продолжила:
— А теперь будь хорошим мальчиком: отдай мне компас, встань на колени и поцелуй мои ноги.