Я услышал звонок в дверь и сразу понял, что это что-то напряжное: в нашем доме редко появлялись нежданные гости. Мама направилась к двери, и буквально через пару секунд её голос донёсся снизу:
— Брюс, спускайся! К тебе тренер Мерфи пришёл!
«Тренер Мерфи?!» — удивлённо подумал я, натягивая чистую майку и второпях проверяя, не выгляжу ли я слишком растрёпанным. Тренер никогда не приходил просто так, да ещё и домой, а значит, дело срочное или очень важное.
Я почти бегом спустился на первый этаж и увидел, как мама, с вежливой улыбкой, уходит из гостиной, оставляя нас с тренером наедине. Мерфи расположился на диване, перед ним стояла чашка свежесваренного кофе: видимо, мама уже успела проявить гостеприимство.
— Доброе утро, тренер, — поздоровался я, подходя ближе и протягивая ему руку. — Надеюсь, ничего плохого не случилось?
Он встал, чтобы ответить на рукопожатие, и я ощутил, как крепко он сжал мою ладонь. Впрочем, внешне тренер Мерфи выглядел уставшим и немного озабоченным: обычно он был человек громкий, бойкий, обожающий шутки и всякие мотивационные фразы. Сейчас же его взгляд был напряжён и серьёзен, а голос звучал мягко и тихо:
— Привет, Брюс. Прости, что нагрянул без предупреждения, но время не ждёт. И тебе не стоит беспокоиться, всё в порядке… Ну, почти, — добавил он после небольшой паузы.
Я сделал приглашающий жест, и мы оба снова сели: он — на диван, я — на кресло напротив, чтобы видеть его лицо. Некоторое время тренер не говорил ни слова, словно обдумывал, с чего начать. Он машинально провёл рукой по волосам и на мгновение опустил взгляд на чашку кофе, видимо, борясь со своими мыслями. Наконец он поднял глаза и произнёс:
— Брюс, я хочу попросить тебя выступить за «Тигров» в финале чемпионата штата.
Если бы он громко хлопнул в ладоши или прокричал какую-нибудь стандартную фразу вроде «вперёд, парни», я бы не удивился, но прозвучавшая просьба заставила моё сердце пропустить удар. Я прекрасно понимал, что большую часть текущего сезона практически не тренировался с командой: мои силы и время поглотили дела компании, подготовка к запуску новых продуктов и постоянные переговоры. И тем не менее, в глубине души я всё равно оставался «тигром», частью команды, которую тренер Мерфи столько лет выводил на поле.
— Финал уже назначен? — спросил я, стараясь держать голос спокойным и ровным.
— Да, — кивнул тренер, и по его лицу скользнуло тень беспокойства. — Играем против «Чёрных Ястребов» из Вашингтона. Ты же знаешь, что это означает?
Я вспомнил, какие разговоры ходили про «Ястребов»: их команда заслужила репутацию талантливых ребят, известных силовым стилем игры, где каждый матч превращался в тяжёлое противостояние. Говорили, у них несколько перспективных игроков, на которых уже поглядывают скауты из сильных университетов.
— Да, представляю, — произнёс я, нахмурившись. — Сложный соперник, да ещё и придётся играть в гостях.
— Именно. В Вашингтоне у них мощная поддержка. К тому же, — тренер снова провёл рукой по волосам, — их капитан, говорят, показывает какую-то умопомрачительную статистику в этом сезоне. Я много лет работаю в школьном футболе и такие способности вижу нечасто. Плюс поддержка трибун, родственники, друзья… Словом, нашим парням придётся несладко.
Я только кивнул, понимая, почему тренер так нервничает. Он мечтал привести «Тигров» ко второму подряд чемпионскому титулу штата. Первый раз мы победили в прошлом сезоне, и это было большой гордостью для школы и всего города. А сейчас мы стояли на пороге истории, и тренер Мерфи отчаянно желал закрепить успех, войти в анналы школьного спорта как наставник, которому удалось взять подряд два титула.
— Брюс, я знаю, что у тебя полно своих дел, твоя компания на подъёме, ты весь в проектах… Но ты всё ещё официально в команде, — он сделал короткую паузу, словно пытаясь найти правильные слова. — Пойми, без тебя «Тиграм» будет гораздо тяжелее. У нас хороший состав, но когда ты выходишь на поле, у ребят словно вырастают крылья. Ты будешь нашим капитаном, стержнем команды. И мне кажется… нет, я уверен, что без тебя мы можем упустить этот шанс. А с тобой наши шансы на победу будут совсем другими.
Я внимательно слушал, чувствуя, как внутри нарастает противоречие. С одной стороны, у меня действительно было много обязанностей: компания, новые игры, планы и бесконечные встречи. С другой стороны, я вспоминал, как бегал по футбольному полю ещё год назад, как мы вместе с ребятами радовались победам. Спортивная командная жизнь, дружба, адреналин матчей — всё это мне раньше нравилось ничуть не меньше, чем технологические проекты сейчас.
— Я думал, команда отлично обходится и без меня, — осторожно вставил я, стараясь понять, насколько всё действительно плохо.
— Команда-то неплохая, но, когда дело доходит до финальных игр, это уже совсем другой уровень давления, — тренер слегка ссутулился, при этом в голосе прозвучали нотки грусти. — Брюс, у тебя такой талант и такая физическая форма, что даже без постоянных тренировок ты способен перевернуть ход матча. Для парней твой выход на поле — это не просто «ещё один игрок». Они смотрят на тебя как на пример человека, который не останавливается ни перед какой трудностью. Ты для них — настоящий лидер.
Я почувствовал, как в груди сжимается тёплый клубок чувств. Мне нечасто приходилось слышать от тренера столь откровенные признания. Обычно он был сдержан, предпочитал короткие фразы и поощрял нас яркими шутками. Сейчас же передо мной сидел человек, который беспокоился не о своей личной славе, а о том, чтобы ребята ощутили вкус победы, поверили в себя и прочувствовали командный дух.
— Тренер, вы всё так рассказываете… Но я действительно боюсь подвести вас, — признался я. — У нас не было совместных тренировок уже много месяцев. Хотя, конечно… — на секунду я призадумался, — форму я поддерживаю: «бегаю по утрам», «посещаю спортзал». Но официальных футбольных матчей у меня давно не было.
— Брюс, я тебя «умоляю», — усмехнулся он, и в этой усмешке чувствовалась искренняя радость. — Ты же знаешь, что такими способностями не разбрасываются. Я за все годы своей работы не видел игрока, который движется по полю с такой скоростью и, главное, с такой уверенностью. Да и вся твоя упорность, характер, умение брать ответственность на себя… Это всё нужно команде сейчас, как воздух.
Я оглянулся на открытый дверной проём, где мама, кажется, незаметно прислушивалась к нашему разговору. Она встретилась со мной взглядом и чуть улыбнулась, давая понять, что поддерживает меня и не возражает, если я вернусь недолго на поле. Её тихая, но твёрдая поддержка сразу придала мне ещё больше уверенности.
— Хорошо, — сказал я негромко, вновь оборачиваясь к тренеру. — Я согласен. Я выйду на поле в финале и помогу «Тиграм» в Вашингтоне.
Тренер Мерфи буквально преобразился: усталые морщинки у глаз разгладились, на лице появилась счастливая улыбка, а в глазах вспыхнул огонёк, который я так хорошо знал — тот самый огонёк, что всегда вдохновлял нас перед матчами.
— Брюс, ты не представляешь, как много — это значит для меня и для всей команды, — он поднялся, и я тоже встал, чтобы попрощаться. — Парни будут в восторге, когда узнают, что ты возвращаешься. Мы все верили, что ты согласишься, но у меня всё равно сердце было не на месте.
— Ну, тренер, так уж и быть, — усмехнулся я, чтобы разрядить обстановку, — ради команды и ради вас я готов ещё раз взяться за мяч. Хотя предстоит серьёзная работа, надо наверстать сыгранность.
— Это точно, — тут же подхватил он. — У нас будет неделя на подготовку к игре, так что жду тебя завтра на тренировке. Не опаздывай, капитан, — он произнёс это с особым ударением на слове «капитан». — И спасибо, Брюс.
Мы пожали друг другу руки, и тренер, коротко кивнув мне на прощание, направился к выходу. Я проводил его до дверей, где мы обменялись ещё парой фраз о расписании тренировок. Когда я, наконец, остался один, почувствовал, как по телу разливается приятное воодушевление. С одной стороны, впереди меня ждали важнейшие дела компании, с другой — а почему бы не сыграть?!
— «Чёрные Ястребы», значит? Ну что ж, вызов принят, — сказал я себе под нос с улыбкой и, развернувшись, вернулся в дом.
* * *
Поездка в Вашингтон началась поздно вечером: за окном автобуса проплывали серые городские пейзажи, постепенно сменяясь широкими трассами и зелёными лугами. Однако унылой дорогу назвать было трудно — стоило нам отъехать от школьного стадиона, как в салоне сразу зазвучали песни и оживлённые разговоры. Ребята из команды «Тигров» делились байками о прошедших матчах, обсуждали будущих соперников и старались подбодрить друг друга. В воздухе витала атмосфера приподнятой боевой готовности, хоть и перемешанная с лёгким волнением, неизбежно возникавшим перед таким важным событием.
Я сидел рядом с Итаном. Он выглядел несколько напряжённым: сжатые губы, сосредоточенный взгляд, руки непроизвольно стягивали края спортивной сумки. Но, заметив, что я за ним наблюдаю, он попытался изобразить беззаботную улыбку.
— Эй, Итан, да расслабься ты, — я наклонился к нему и дружески толкнул в плечо. — Мы же не впервые играем на выезде. Просто выйдем на поле и покажем всё, на что способны. Не забывай, кто мы и через что уже прошли!
Итан коротко хохотнул, но в его смехе улавливалась нотка нервозности.
— Тебе легко говорить, Брюс. У тебя за последние месяцы репутация взлетела до небес: компания, интервью в газетах… Все о тебе говорят. А я — обычный парень из обычной семьи. И «Ястребы», говорят, в этом году особенно хороши. Да и размеры у них внушительные…
— Быть большим ещё не значит быть талантливым, — с хитрым прищуром парировал я. — Тем более, мы тоже не новички. Да и размер никогда не был главным фактором в такой игре, если помнишь.
Итан кивнул, на этот раз улыбнувшись чуть увереннее, и отвернулся к окну, видимо, обдумывая мои слова. На передних сиденьях кто-то снова затянул школьный гимн, и через миг весь автобус наполнился бодрым хором голосов.
Когда автобус наконец остановился у огромного стадиона, у меня внутри словно вспыхнула искра адреналина. Здание, окружённое шумными толпами болельщиков, выглядело внушительно: высокие трибуны поднимались из-за массивного бетонного фасада, а у входов уже выстраивались очереди, пёстрые от флагов и плакатов. Повсюду мелькала символика «Чёрных Ястребов»: агрессивные эмблемы с изображением хищных птиц, грозно распахнувших крылья. Местные фанаты славились буйным нравом — поговаривали, что они кричат громче всех в лиге.
Мы с ребятами слаженно вышли из автобуса. Кое-кто сразу накинул капюшон, пытаясь абстрагироваться от гудения толпы, другие, наоборот, расправили плечи, будто подпитываясь этой атмосферой больших спортивных сражений. Лично меня каждое такое появление на чужом поле заряжало особой энергией: я снова ощущал себя частью сплочённой команды, которая готова бросить вызов всему свету.
Пока мы шли к раздевалке, мимо нас пронеслись несколько «ястребов» в чёрно-белой форме, на ходу бросив насмешливые взгляды. Их уверенные походки и громогласные шутки друг над другом свидетельствовали о полном отсутствии страха перед нами. Я заметил, как плечи Итана снова слегка напряглись, но он держался, стараясь не выдавать своих эмоций.
Внутри стадиона царила суета: повсюду бегали волонтёры, охранники проверяли пропуска, журналисты настраивали камеры. Нас провели в просторную раздевалку, где мы успели переодеться в форму «Тигров» — рыже-чёрные тона, эмблема с оскаленной мордой тигра на груди и плечах. Тренер Мерфи вызвал нас к центру комнаты, и мы в полукруг обступили его, скинув капюшоны и стянув шнурки на бутсах.
— Парни, — начал он тихо, и в его голосе прозвучало совершенно новое, собранное и вдохновляющее звучание, — сегодня у нас не просто важная игра: это финал, последний шаг, который отделяет нас от второго подряд чемпионского титула. «Ястребы» сильны и агрессивны, они сейчас на пике формы, но не забывайте, через какие матчи прошли мы. Помните, что у нас есть командный дух — главное наше оружие — и наш капитан, Брюс, который снова с нами. Покажите всем, что вы готовы выкладываться до последней капли пота, чтобы взять то, что по праву принадлежит «Тиграм»!
— «Тигры», вперёд! — хором повторили мы, перехватывая взгляды друг друга и чувствуя, как через всю команду будто проходит разряд электричества.
Гул трибун достиг ушей даже через толстые стены раздевалки. Секундой позже мы высыпали на поле, и я уловил, как шумная волна аплодисментов и выкриков поднимается над стадионом. На противоположной стороне, в чёрно-белых формах, уже были видны «Ястребы»: впечатляющие фигуры, напрягавшие бицепсы во время разминки и привычно насмехавшиеся над «гостями». Однако я чувствовал, что мы готовы ответить достойно. Я был в роли капитана — и это осознание добавляло мне сил.
Стартовый свисток прозвучал, словно выстрел, давая начало игре. «Ястребы» с первых же минут начали действовать жёстко, порой на грани фола, пытаясь запугать нашу линию нападения. Каждый захват с их стороны походил на столкновение с кирпичной стеной, а их ресиверы устремлялись в свободные зоны с грацией хищных птиц. Но я был готов к такому темпу: особое «стратегическое зрение» вновь обострилось, позволяя мне замечать слабые места противника и быстро корректировать действия наших игроков.
Ещё в первой четверти у нас получилось забить: я увидел, как защитники «Ястребов» слишком увлеклись попыткой прервать передачу на одного из наших ресиверов, и крикнул Итану, чтобы он заходил в открытую зону. Тот на удивление ловко вырвался из плотной опеки, перехватил мяч и почти мгновенно прорвался к зачётной зоне соперника. Трибуны взревели, когда мы открыли счёт, и наши болельщики начали скандировать: «Тигры! Тигры!» — перекрывая крики «Ястребов».
Однако во второй четверти противник взял себя в руки и начал навязывать более агрессивную и умную игру. Их квотербек проявил блестящие лидерские качества: с парой филигранных передач он сравнял счёт. Давление на наши линии стало усиливаться. Я чувствовал, как каждый игрок «Тигров» напряжён, но пока мы справлялись — держали счёт равным.
Когда прозвучала сирена, возвещавшая о перерыве, я был рад этой короткой передышке. Вся команда, тяжело дыша, опустилась на скамью, принялась пить воду и обтирать лица полотенцами. Казалось, даже стадион взял небольшую паузу: болельщики выдохнули, судьи и операторы уловили момент, чтобы быстро сменить позиции. Адреналин бурлил в моей крови, но я знал, что это ещё только середина матча, и впереди нас ждут не менее яростные четверти.
Внезапно со стороны центрального выхода на поле зазвучала громкая, бодрая музыка. Я автоматически повернул голову и увидел, как наши чирлидерши, словно по волшебству, выскочили на траву. Взрывы разноцветных помпонов, яркие улыбки, короткие костюмы с логотипом «Тигров» — всё это за секунду оживило и наши трибуны, и даже противники невольно притихли, рассматривая девушек.
Они начали танец: отточенные движения, гибкие тела, лёгкость прыжков. В центре, как обычно, была Эмма — яркая, харизматичная лидер группы поддержки, вокруг которой всегда витали слухи о том, что многие мечтают назначить ей свидание. Её движения отличались особой изящностью и раскованностью, а короткая плиссированная юбка лишь подчёркивала стройные ноги, заставляя многих болельщиков недовольно или восторженно сглатывать.
Я заметил, как Итан, сидящий рядом, буквально застыл, вперив взгляд в Эмму:
— Господи, — прошептал он. — Это что-то невероятное…
Девушки тем временем выстраивались в сложные акробатические фигуры, подкидывая партнёрш в воздух, где те, взлетая буквально на несколько секунд, показывали настоящие чудеса пластики и координации. Особый накал наступил в финале, когда чирлидерши сложились в высокую пирамиду, и Эмма, оказавшаяся на самой вершине, подняла руку вверх, как настоящая победительница. Болельщики взорвались аплодисментами и криками, а в моей груди словно загорелся огонёк — от всего этого зрелища хотелось выскочить на поле и бороться до самого финального свистка.
Когда музыка смолкла и девушки, удерживая улыбки на лицах, медленно покинули импровизированную сцену, я почувствовал, что в воздухе не осталось и следа прежней усталости. Команда была воодушевлена, словно мы отдохнули не пятнадцать минут, а целый день.
— Чёрт, — хрипло проговорил Итан, переводя дух, — после такого шоу мы обязаны победить.
— А кто сказал, что будет иначе? — подмигнул я другу и хлопнул его по плечу. — Идём на поле, «Тигры», пора драться за наш титул.
Мы поднялись со скамейки. Стискивая шлем под мышкой, я бросил взгляд на своих товарищей. В глазах каждого горел тот же азарт, что ощущал и я. Именно в этот миг все мои дела, амбиции, даже известность, о которой упоминал Итан, отошли на задний план. Сейчас главное — выйти и доказать, что мы достойны второго чемпионского титула подряд.
По сравнению с первой половиной матча, третья четверть сразу показалась более жёсткой и насыщенной столкновениями. Игра шла в открытую, и «Чёрные Ястребы» явно получили установку любой ценой сломить нашу инициативу. Я быстро понял, что основной их план — вывести меня, капитана «Тигров», из строя. Несколько раз соперники пытались атаковать меня со спины или внезапными рывками сбоку, причём обычно параллельно с громкими выкриками или провокационными репликами.
В одном из моментов особенно здоровенный защитник «Ястребов» стремительно бросился вперёд, надеясь впечатать меня в землю. Я с улыбкой увернулся, буквально почувствовав, как его локоть прошёл в сантиметрах от моего подбородка.
— Что такое, Уэйн, испугался? — процедил сквозь зубы этот верзила.
Вместо ответа я лишь улыбнулся уголками губ:
— Да нет, просто решил сберечь тебе пару костей. Вдруг пригодятся.
Голоса болельщиков, казалось, сплетались в один неутихающий рёв. Трибуны реагировали на каждое столкновение, каждую передачу и каждое столкновение, как на всемирное шоу. Люди кричали, вскакивали, махали руками и плакатами.
Наступила финальная четверть. Мы вели всего на три очка, и напряжение буквально витало в воздухе. В какой-то момент мне даже показалось, что гул на стадионе достиг такой громкости, что можно было физически ощущать вибрацию. «Ястребы» не отступали: они шли напролом, будто каждый их игрок получил двойную дозу адреналина. Я внимательно следил за их комбинациями, продолжая читать игру, как открытую книгу. Но у них тоже имелись сильные стороны — мощь, скорость и злая решимость, заставлявшая их атаковать без страха.
За две минуты до конца матча соперники провели внезапный рывок: их квотербек сымитировал передачу направо, но резко увёл мяч влево, и благодаря этому обманному манёвру «Ястребы» прорвались в нашу зону. Мы не смогли их остановить, и счёт сравнялся.
Тренер тут же запросил тайм-аут. Команда, тяжело дыша собралась в тесный круг. Итан — раскрасневшийся, взмокший, но по-прежнему полный боевого задора — бросил на меня вопросительный взгляд:
— Брюс, что будем делать?
Я провёл рукой по лицу, поправляя волосы:
— Слушайте внимательно. Как только пойдём в розыгрыш, покажем, будто отдаём мяч Итану. Но мне нужно, чтобы вы прикрыли небольшой коридор. Я проскочу и побегу сам.
— Что?.. — тренер Мерфи приподнял бровь и с сомнением покачал головой. — Парень, это чертовски рискованная идея. Они будут ожидать от тебя всего чего угодно.
— Именно потому, что ждут всего чего угодно, я смогу их обмануть, — тихо ответил я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо и уверенно. — Пусть они думают, что мяч уйдёт на Итана. Мне достаточно одного мгновения, чтобы пересечь линию.
Я обвёл взглядом лица команды. Они выглядели уставшими, но отчаянная решимость, похоже, уже пустила в них корни.
— Мы с тобой, Брюс, — прошептал Итан, и его глаза вспыхнули. — Сделаем всё, что сможем.
— Тогда пошли, — я сжал руку друга в коротком рукопожатии и посмотрел на тренера. — Поверьте в меня.
Мерфи тяжело вздохнул, мельком глянув на табло со временем, затем кивнул:
— Делай. В конце концов, тебе виднее, как обмануть этих громил.
Рёв трибун возобновился с новой силой, когда мы вернулись на поле. Счётчик секунд вёл неумолимый отсчёт до конца матча, и казалось, будто весь стадион задержал дыхание, ожидая развязки. Я встал на позицию, чувствуя жгучую смесь веселья и холодного расчета. Похоже игра почти по человеческим правилам закончилась.
— Хат… один!.. Хат… два! — выкрикнул я, делая вид, что сейчас буду отдавать мяч на Итана.
И, словно по щелчку, «Ястребы» повелись на нашу уловку: их защитники ринулись на Итана, оставляя узкую щель прямо по центру. Я почувствовал, как моё тело взорвало чудовищной вспышкой энергии. Без лишних раздумий я сорвался с места, проскользнул сквозь разрыв в защите соперников.
— Тормозите его! — надрывался кто-то с противоположной стороны поля.
Время замедлилось: я видел, как отчаянно бросаются за мной несколько игроков в чёрной форме, но слишком поздно. Расстояние до зачётной зоны стремительно сокращалось, а секунды таяли на табло. Я сделал последний рывок.
И вот — линия зоны. Я пересёк её ровно за секунду до звучания финального свистка. В этот же миг стадион взорвался единодушным криком: одни ликовали, другие ругались во весь голос, но самое главное — тачдаун!
— Тачдаун! — яростно выкрикнул судья, поднимая руки вверх.
Наши болельщики прыгали от радости, танцевали на трибунах, забрасывая воздух разноцветными лентами. Одноклассники, приехавшие поддержать «Тигров», орали как сумасшедшие. Команда, торжествующе махая руками, сбежалась ко мне, смеясь и хлопая по спине.
— Брюс, да это невероятно! — Итан едва не задушил меня в своих объятиях. — Ты сделал это, чувак! Как вообще?
Я, слегка улыбнулся:
— Просто поверил в команду и знал, что мы достойны победы.
— «Тигры» снова чемпионы! — услышал я голос тренера Мерфи, который, сияя от счастья, высоко поднял руки. Он обвёл взглядом ликующих игроков и фанатов, и я знал, что в этот момент он испытывает свою собственную тренерскую гордость.
Мы поднялись на импровизированный подиум, который установили для церемонии награждения, и мне вручили золотой кубок чемпионата штата. Ребята так бурно радовались рядом, что казалось, весь мир сейчас празднует с нами. Признаюсь, в эти мгновения я будто снова почувствовал себя простым школьником, для которого главное — это дружба, командный дух и радость победы.
Стоя в центре поля с кубком в руках, я улавливал каждое мгновение: оглушительные крики, вспышки фотокамер, слёзы и смех моих товарищей. Но вот моё внимание отвлекло неожиданное движение на краю газона. Оттуда, прямо к тренеру Мерфи, шли двое незнакомых мужчин в строгих тёмных костюмах, выглядели они крайне серьёзно.
Один из них, поджарый, с резкими чертами лица и пронзительным взглядом, коротко переговорил с тренером, и я заметил, как радостная улыбка на лице Мерфи угасла, сменившись тревожной растерянностью. Он сбился с того, что хотел сказать команде, побледнел и жестом подозвал меня ближе.
— Брюс… подойди сюда, — негромко произнёс он, и по интонации было ясно: что-то случилось, причём явно нерадостное.
Внутри у меня что-то кольнуло холодной иглой. Всё веселье сжалось в тугой узел в груди, когда я встретился взглядом с суровыми лицами незнакомцев. Они, кажется, рассматривали меня так, будто недовольны моим присутствием.
— Добрый вечер, Брюс Уэйн, — произнёс высокий мужчина, чьё внушительное присутствие сразу давало понять, что он при исполнении. Он уверенным движением достал из внутреннего кармана пиджака удостоверение и продемонстрировал его мне на мгновение. — Я агент Дэвид Стоун, а это агент Мартин Эванс, Федеральное бюро расследований.
Отчеканив свою должность, он убрал значок обратно, и я заметил, как его сосредоточенный взгляд впился в моё лицо, словно оценивая мою реакцию на происходящее. Эванс, державшийся чуть позади, был пониже ростом, но тоже выглядел собранным и напряжённым. Внутри у меня мгновенно шевельнулась тревога: такого рода люди не появлялись без веской причины, тем более на школьном стадионе, да ещё прямо в момент нашей громкой победы.
— Что происходит? — спросил я негромко, чувствуя, как кровь начинает холодеть в жилах. События последних минут — победа в матче, кубок, ликование команды — вдруг начали казаться чем-то нереальным, меркнущим перед суровыми глазами этих двоих.
Агент Стоун помедлил, бросив осторожный взгляд на Эванса, и затем заговорил ровным, сдержанным тоном, в котором звучала доля сочувствия:
— Нам нужно, чтобы вы проехали с нами для опознания… опознания погибших. Сегодня ночью в ваш дом ворвались грабители. Нам очень жаль, Брюс: ваши родители… они были убиты.
Поначалу я даже не понял смысла его слов, будто они прозвучали на чужом языке. Но потом осознание хлынуло, как леденящий порыв ветра. Кубок, который я ещё держал в руке, выскользнул и с глухим стуком упал на землю. Мир вокруг будто исчез: ни стадиона, ни громких возгласов болельщиков — лишь зияющая пустота, в которой билось лишь моё бешено ускорившееся сердце.
— Что?.. — выдавил я, отчаянно пытаясь заставить мозг отвергнуть услышанное. Во рту пересохло, и горло словно сдавило обручем. — Что вы… сказали? Этого не может быть…
Агент Эванс приблизился на шаг, и в его голосе послышалось сочувствие:
— Брюс, поверьте, мне очень жаль. Но нам необходимо, чтобы вы подтвердили личности погибших.
Словно сквозь толщу воды я услышал, как тренер Мерфи вступает в разговор, бросаясь ко мне:
— Послушайте, он же подросток, он не может поехать один… Я еду с ним!
Тренера, казалось, захлестнули эмоции. Я чувствовал, как он смотрит то на меня, то на агентов, сам находясь в шоке и не зная, что делать. Но Стоун говорил сухо и официально:
— Простите, мистер Мерфи, но Брюс прошёл процедуру эмансипации. По закону он дееспособен. Мы, правда, понимаем ваше желание помочь, но… он должен ехать с нами один.
Я слушал эти слова, но почти не улавливал их смысла. Всё вокруг осталось за неким стеклянным барьером. Я видел всполохи света от прожекторов стадиона, слышал гул толпы вдалеке, но словно был отрезан от мира. Машинально я кивнул тренеру, полушёпотом произнеся:
— Всё нормально… Я… я поеду.
Ноги сами понесли меня за агентами. Мы пересекли поле, где ещё совсем недавно праздновалась триумфальная победа нашей команды. Теперь же никаких эмоций я не чувствовал — только холод, страх и нарастающую пустоту внутри. Впереди стоял чёрный автомобиль с тонированными стёклами. Агент Эванс открыл заднюю дверь, и я без всяких мыслей опустился на кожаное сиденье. Стоун сел рядом, а Эванс — за руль. Двери хлопнули, двигатель завёлся, и машина медленно рванулась с места.
Проезжая по тёмным улицам, я не смотрел в окно: всё моё сознание застряло в прошлом, в том тепле, которым был наполнен наш дом. Я вспоминал голоса родителей, их улыбки, обрывки фраз, случайные шутки. Казалось, я слышу мамин тихий смех, вижу, как отец отрывается от газеты, чтобы улыбнуться мне, когда я захожу на кухню. Эти картины мигали в сознании, как старые киноплёнки, и сердце сжимала страшная боль от понимания, что всё это уже прошлое.
Наконец автомобиль остановился у серого, неприветливого здания с тусклым светом на крыльце. От него веяло чем-то таким, что заставляло сердце учащённо биться. Морг. Холодное место, где останавливается время для тех, кто пересёк черту жизни. Эванс и Стоун вывели меня из машины, и мы прошли по длинному коридору с блеклыми стенами, кажущимися мёртвыми и пропахшими холодом.
Каждый мой шаг был тяжёлым, как будто к ногам привязали гири. Я слышал лишь собственное прерывистое дыхание и стук крови в ушах. В конце коридора нас ждал сотрудник морга, безучастным жестом указывавший, куда идти. Мы попали в просторный зал с рядами металлических столов, сверху било яркое, но холодное освещение, напоминающее о том, что здесь не место для жизни.
— Вам нужно подтвердить личности, — с формальным тоном сказал сотрудник морга и бесстрастно откинул белые простыни с двух тел, лежавших рядом.
Они были здесь. Мои родители — Джонатан и Эсми Уэйн. Их глаза закрыты, лица отрешённо-спокойные, но даже так я бы узнал их из тысячи. Мой разум попытался оттолкнуть реальность, отрицая то, что они больше не проснутся, не улыбнутся, не обнимут меня. Что у меня больше нет семьи.
— Нет… — прошептал я, а в горле встал ком, не дающий говорить. Внутри что-то беспомощно оборвалось. Ноги будто потеряли опору, и я невольно осел к стене, оттолкнувшись спиной и скользнув вниз. Меня начинала бить дрожь, руки сжимались в кулаки, а эмоции бушевали, будто штормовой ветер разрывает меня изнутри. — Это… не они. Не может быть…
Слёзы никак не выходили наружу, зато в груди поднималась волна чёрной, кипящей ярости, перемешанной с ужасом и болью. Меня трясло, а перед глазами мелькали образы — счастливые воспоминания о маме и отце: наши общие разговоры за завтраком, их безусловная поддержка, тёплые объятия. И теперь всё это стерлось одним варварским актом, совершённым кем-то, кто ворвался в наш дом.
«Кто же… — пронеслось у меня в голове, — кто посмел сделать это? Почему сейчас? За что?»
Я сжал кулаки так, что ногти больно впились в ладони, и почувствовал, как в душе зарождается нечто непривычное, тёмное, способное вырваться наружу и уничтожить всё вокруг. Внутри шевелился первобытный гнев, готовый выплеснуться лавой из моей души. Никогда прежде я не испытывал такой ярости и такого всепоглощающего ужаса одновременно.
«Кто бы ни сделал это… я его найду, — лихорадочно стучало в сознании. — Найду и не остановлюсь, пока не свершится возмездие».
Гулкие удары сердца в висках стали монотонным фоном, а все остальные звуки — вялым эхом, которое не пробивалось сквозь мою болезненную прострацию. Мир рухнул в одно мгновение и уже не мог стать прежним. Всё, что я знал, всё, к чему привык, теперь было разорвано на части. Ничто не вернёт назад ту жизнь, в которой мы были одной семьёй.
Я только слышал своё прерывистое дыхание в холодном помещении морга. Слёзы не находили выхода, застыв глубоко внутри, уступая место жестокой, чернеющей ярости и клятве отомстить. И этот миг изменил меня навсегда, точно разделив мою новую жизнь на «до» и «после».
Наступила мёртвая тишина, в которой мне казалось, будто остановилось всё вокруг: время, сердце, дыхание. Я знал одно — я больше не буду тем Брюсом Уэйном, каким был ещё несколько часов назад.