— Господин Деймон, можно к вам обратиться? — тяжёлое, запыхавшееся дыхание послышалось раньше, чем сам голос: тучный торговец Лауронс, обмахивая алым шелковым платком распаренное лицо, ковылял ко мне между лошадиными вьюками и скрипучими повозками. Пот ручьями стекал по его щекам, а маленькие беспокойные глазки метались по сторонам так, будто в каждой тени ему мерещилась смерть.
Я развернул коня, приглушив зародившееся раздражение; лучшее, что может сделать наёмник, — позволить клиенту выговориться.
— Слушаю вас, почтенный, — произнёс я ровно, привычным жестом поправляя серо-синий плащ Штормовых клинков, чтобы герб на застёжке блеснул в самом центре груди.
— Скажите, мы и впрямь намерены продолжать путь этой дорогой? — он понизил голос до тихого шёпота, но в жаркой тишине полудня слова всё равно разлетелись, как семена репейника. — Юнкай ещё недавно бился с Миэрином за лхазарские рудники, а для набегов призвал… этих… песчаных демонов. Не стану скрывать: я невольно содрогаюсь, вспоминая этих варваров, когда дотракийцы вырывались из степи … а теперь, говорят, им приглянулась здешняя долина.
Он сплёл пальцы, словно молился, и нервно оглянулся: караван растянулся почти на полмили, аккуратно повторяя хребет древней высохшей русла-реки, и тёмные тенты шатров подрагивали в мареве горячего воздуха.
Я позволил себе короткий, почти неслышный вздох. Лауронс был труслив, как заяц, но платил воистину щедро. Штормовые клинки никогда не отказывались от выгодного контракта, сколь бы придирчивым ни казался наниматель.
— Не беспокойтесь, многоуважаемый Лауронс. — Я кивнул в сторону всадников-разведчиков, лениво описывавших дуги по флангам. — Пока штандарт нашего отряда развивается впереди, к вашему товару никто не прикоснётся. Мы приняли плату — а значит, доставим вас в Юнкай.
— Ваши слова да богам в уши! — торговец драматично развёл руками. — Всё же мой караван везёт чрезвычайно дорогой и ценный груз, и я не хотел бы рисковать лишний раз.
— Мы доставим вас в Юнкай целыми и невредимыми, — я постарался улыбнуться как можно дружелюбнее, хотя на деле улыбка получилась скорее мрачной. — Ступайте в свой паланкин, выпейте холодного вина и отдохните. Сегодня солнце особенно беспощадно.
Лауронс помолчал мгновение, затем, тихо ворча себе под нос, направился обратно в середину каравана, где его ждали роскошь, прохлада и мягкие подушки.
Когда его пёстрый кафтан наконец скрылся за брезентом, я позволил себе длинный, шумный выдох. Дотрагиваясь перчаткой до лба, смахнул солёные капли. Лауронс мог вывести из себя кого угодно, но клиент остаётся клиентом — именно так мы выковали славу Штормовых клинков за семь стремительных лет, что я, Деймон, признанный бастард Роберта Баратеона, стою во главе Гранд-компании.
Я задумчиво окинул взглядом караван, растянувшийся на полмили. За семь лет после восстания Грейджоев и его подавления королём Робертом Баратеоном, моим отцом, Штормовые клинки превратились из небольшого отряда в одну из самых мощных и влиятельных армий на всём Эссосе. Нас уже не называли просто наёмниками — мы стали силой, с которой вынуждены считаться даже самые могущественные города Вольных городов и Залива Работорговцев.
Наш рост и усиление шли постепенно и уверенно. После событий на Пайке и признания меня Робертом, к нам потянулись воины со всего Вестероса и Эссоса. Люди хотели служить именно в Штормовых клинках, в отряде, который возглавлял сын короля Семи Королевств. Моё имя и происхождение сыграли свою роль, и мы стремительно набрали численность. Наша репутация неукротимых воинов и неподкупных наёмников, которые всегда выполняют свои обещания, привлекала заказчиков из самых далёких уголков мира.
Со временем Штормовые клинки основали несколько крупных баз: в Пентосе, Лорате, Волантисе и Лисе, даже на далёком Вестеросе, в самой Королевской Гавани, у нас было представительство. Но главным нашим оплотом стал богатый и величественный Браавос. Именно в этом городе находился мой штаб и главная резиденция Гранд-компании.
Сейчас под моим командованием находилось уже восемь тысяч отборных бойцов. Флот компании насчитывал десятки кораблей, способных быстро перебрасывать наши отряды в любую точку Эссоса. Мы были грозой морских пиратов и сухопутных разбойников, защищая торговые пути от Браавоса до Вестероса.
Нашей единственной реальной конкуренцией оставались Золотые мечи, знаменитая армия, чья репутация была укреплена веками безупречной службы. Но даже они теперь относились к нам с уважением и осторожностью, прекрасно зная, что Штормовые клинки не уступают им ни в силе, ни в боевом опыте.
Мне уже исполнился двадцать два года. Возглавлять такую армию в столь юном возрасте казалось невероятным, но за прошедшие годы я успел многому научиться. В моей Гранд-компании было несколько отдельных подразделений, каждое со своим капитаном, своими правилами и боевыми традициями.
«Братья Свободы» под командованием Ролана, моего верного друга и соратника, были лучшими в открытых битвах, штурмах и защите крепостей. «Рота Розы» Алиссы Сноу и моего друга Рикарда прославилась своей хитростью, разведкой и умением решать самые деликатные задачи. «Волчья стая» Нолана состояла из жестоких и бесстрашных бойцов, не знающих пощады и страха. А ещё был отряд «Штормовая Ярость», которым я лично командовал — лучшие из лучших, элитные воины, готовые пойти за мной в самое пекло, хоть в саму преисподнюю, если потребуется.
С каждым годом Штормовые клинки становились всё могущественнее, а моя слава росла, привлекая к нам новых людей и новых врагов. Но сейчас всё это отошло на второй план. Главное — довести этот нервный караван в целости и сохранности до Юнкая.
Я сжал в руках поводья своего коня, устало улыбнувшись собственным мыслям. Путь предстоял долгий, опасный и жаркий. Но такова судьба наёмника, и другой я себе уже не представлял.
— Деймон, караван готов выступать дальше, — тихо проговорил Каркан, приблизившись и остановившись рядом.
— Отлично. Дай приказ двигаться, — коротко ответил я, отбросив все лишние мысли. — Время не ждёт.
* * *
Мы продолжали неспешно ползти по выжженной солнцем дороге: гулкое-гулкое дрожание земли под копытами, сладковатый запах раскалённой пыли и взвизг давно немазанных осей сопровождали нас каждую лигу. Тяжёлый зной Эссоса, казалось, сплющивал небесный свод до самого гребня шлема, и только еле слышное бормотание цикад напоминало, что кроме людей здесь что-то ещё живо. Под монотонное покачивание седла я непроизвольно погрузился в прошлое — а там меня уже ждала Алисса, яркая, как утренняя заря над Браавосом.
Четыре года назад Алисса Сноу стала моей женой. Воспоминания о той свадьбе до сих пор были свежи в моей памяти, словно это произошло только вчера.
Мы отпраздновали свадьбу в Браавосе, на главной базе Штормовых клинков, в роскошном доме, построенного мной. Сама церемония прошла просто, без лишней пышности, но веселья и радости хватило бы на десяток свадеб. Бойцы Штормовых клинков гуляли так, будто это была их собственная свадьба, а не капитана.
Алисса была прекрасна, хотя её суровое лицо поначалу не выражало ничего, кроме недовольства и лёгкой злости. Я до сих пор помнил, как за неделю до свадьбы она ворвалась ко мне в кабинет и раздражённо бросила на стол приглашение на наше собственное торжество:
— Деймон, что за глупость? Ты что, хочешь меня окончательно запереть в доме и отобрать меч?
Я спокойно поднял взгляд от бумаг и улыбнулся ей в ответ:
— Любимая, как ты могла так подумать? Я всего лишь хочу, чтобы ты была в безопасности, чтобы наши дети росли в спокойствии, а не в походах и сражениях.
— В безопасности? — фыркнула Алисса, сжав кулаки. — Я была воином до встречи с тобой, и воином останусь! Или ты думаешь, что можешь лишить меня этого права, сделав своей женой?
— Нет, я хочу, чтобы ты сама выбрала, — мягко сказал я, поднимаясь из-за стола и подойдя к ней. Я осторожно взял её за руки, заглядывая в глаза. — Но неужели ты правда хочешь и дальше ежедневно подвергать себя опасности, зная, что у тебя есть дом и любящий муж, который не переживёт твоей смерти?
Она нахмурилась, пытаясь скрыть смущение, и отвернулась. Тогда я впервые увидел в её глазах растерянность и неуверенность, которые быстро сменились знакомой гордостью:
— Только не думай, что после свадьбы ты посадишь меня вышивать платочки, Деймон Штормрейдж! Я по-прежнему остаюсь капитаном Роты Розы, и ты не вправе меня остановить!
— Конечно, не вправе, — улыбнулся я. — Но разве ты сама не говорила, что нужно думать не только о себе? Подумай о будущем, Алисса. Я не прошу тебя бросить меч, я лишь прошу тебя быть осторожнее и не рисковать собой понапрасну.
Сначала она долго молчала, сражаясь сама с собой, затем всё же уступила, вздохнув и махнув рукой:
— Ладно, будь по-твоему, хитрый ты гад. Я выйду за тебя, но знай — ты пожалеешь, если решишь меня ограничить!
И вот так состоялась наша свадьба, где прекрасная и грозная Алисса Сноу была одновременно и счастливой невестой, и разозлённым командиром, упорно отказывающимся верить, что теперь её жизнь будет меняться навсегда.
Но вскоре жизнь сама внесла свои коррективы. Уже через год Алисса родила мне близняшек — двух очаровательных девочек, которых мы назвали Лианой и Эммой. Я до сих пор помню, как она впервые держала их на руках, на лице её было выражение полного удивления и беспомощности. Тогда я подошёл к ней, улыбнулся и шепнул на ухо:
— Ну что, воительница, теперь твоя жизнь действительно никогда не будет прежней. Можешь не притворяться сердитой, я вижу, что тебе это нравится.
Алисса подняла на меня сердитый взгляд, но затем улыбнулась — впервые настолько мягко и открыто:
— Ты всё-таки хитрее, чем кажешься, Деймон. Я должна была догадаться, что ты задумал. Двое детей — это надолго удержит меня дома.
Теперь же, спустя четыре года, она снова была на сносях. И на этот раз, уверяла Алисса, точно будет сын. Она постоянно говорила об этом, гордо поглаживая живот и улыбаясь:
— На этот раз, Деймон, я рожу тебе наследника. Будь уверен, я чувствую это.
— И снова год покоя для меня, — улыбался я, шутливо закатывая глаза. — Сколько мне ещё придётся детей сделать, чтобы ты наконец успокоилась и перестала грезить битвами?
— О, не надейся! — всегда отвечала Алисса, подмигивая мне. — Как только наш сын научится держать меч, я возьму его и близняшек с собой, и мы вместе покорим половину Эссоса!
Я лишь смеялся в ответ, понимая, что глубоко в душе она уже никогда не вернётся полностью к прошлой жизни. Алисса стала матерью и женой, и это приносило ей счастье, даже если она упорно отказывалась в этом признаваться.
Так и вышло, что мой хитрый план по укрощению этой неуёмной волчицы, привыкшей к битвам и крови, увенчался успехом. Я любил её слишком сильно, чтобы позволить ей погибнуть где-нибудь в бою. И теперь, вспоминая всё это на пыльной дороге, среди каравана, движущегося в Юнкай, я улыбался, радуясь своей мудрой хитрости.
— Капитан, всё в порядке? —спросил Каркан, заметив мою мечтательную улыбку.
— Да, Каркан, всё хорошо, — ответил я. — Просто вспомнил, как мне удалось приручить одну невероятную женщину.
— Ты про Алиссу? — засмеялся он, покачав головой. — До сих пор удивляюсь, как тебе удалось её уговорить стать матерью и женой. В компании никто не верил, что такая женщина способна оставить битвы ради семейного очага.
— Иногда для победы нужна не только сила, но и хитрость, мой старый друг, — загадочно проговорил я. — Особенно если ты сражаешься за самое дорогое, что у тебя есть.
На мгновение между нами установилась тёплая, почти домашняя тишина, удивительно хрупкая для безжалостного пути. В отдалении пыльное марево съедало горизонт; караван мерно скрипел, подобно огромной шестерне в часовом механизме, а осыпающийся песок под копытами напоминал шёлковый шорох.
Караван продолжал двигаться, солнце жарило безжалостно, но я уже почти не чувствовал усталости. Мысли о семье и доме давали мне силы и спокойствие, наполняли мою жизнь особым смыслом.
* * *
Я задумчиво смотрел на бескрайние пески вокруг нас. Давно я уже не участвовал лично в сопровождении торговых караванов. С тех пор, как я стал главой Гранд-компании Штормовых клинков, большая часть подобных контрактов выполнялась моими капитанами и подчинёнными. Я же занимался более глобальными вещами — переговорами с лордами, планированием крупных операций и политическими играми с влиятельными домами Эссоса. Но в этот раз мне пришлось отправиться лично, и дело здесь было не только в важности переговоров.
Корабли Штормовых клинков прибыли в Астапор, привезя меня, Каркана и двести проверенных воинов. Наша цель была ясна и понятна: переговоры с одним из владык Юнкая. Но ситуация в заливе Работорговцев была сейчас крайне напряжённой. Недавно здесь закончилась ожесточённая война между Миэрином и Юнкаем за контроль над богатыми рудниками Лхазара. Торговцы, лорды и наёмники Эссоса называли это сражение «войной золотых песков».
Война длилась три долгих и кровавых года. Сначала успех был на стороне Юнкая — владыки города наняли армию дотракийцев и сумели захватить большую часть рудников и поселений Лхазара. Однако Юнкай слишком быстро расслабился и потерял бдительность, наслаждаясь первыми победами. Именно тогда на арену вышел Миэрин.
Миэринцы действовали жестоко и безжалостно. Их собственная армия Безупречных, укреплённая множеством купленных наёмников, внезапно атаковала дотракийцев ночью. Кочевники, не ожидавшие такого предательства, были почти полностью уничтожены, а остатки разбежались обратно в степи. Затем армия Миэрина беспощадно подавила юнкайцев, выбив их из занятых территорий. Миэрин вернул себе контроль над рудниками и даже захватил несколько дополнительных территорий, принадлежавших Юнкаю. По сути, эта война не закончилась полным уничтожением Юнкая только благодаря вмешательству влиятельных торговых домов Браавоса и Пентоса, которым было выгодно поддерживать баланс сил в заливе Работорговцев.
Теперь, после этой войны, Миэрин чувствовал себя почти абсолютным хозяином в регионе. И это обстоятельство вызывало во мне глухую, не проходящую ненависть.
Я презирал Миэрин. Нет, я ненавидел этот проклятый город всем сердцем, всей душой. Там я провёл худшие годы своей жизни, будучи рабом в бойцовских ямах. Там меня заставляли сражаться до смерти на потеху толпе, каждый день проливая кровь под улюлюканье господ, которые ставили деньги на мою жизнь и смерть. Я видел, как мои товарищи умирали один за другим, я видел и сам убивал других несчастных, таких же, как я, обречённых и бесправных. Там же я потерял и частичку своей души. Всё это было невыносимо, и я до сих пор просыпался ночами, задыхаясь от ненависти и бессилия.
Мне были ненавистны все города Залива Работорговцев, пропитанные жестокостью, кровью и болью рабов. Но именно Миэрин вызывал во мне особое отвращение. И больше всего я жаждал уничтожить один конкретный род — род своего бывшего господина Хазара зо Зараза.
Этот человек был воплощением всех моих мучений. Богатый, самодовольный и жестокий, он наслаждался тем, как умирали его бойцы. Каждый раз, когда я побеждал, он смеялся и хвастался перед другими господами, называя меня «своим питомцем». Я был для него просто игрушкой, которую он мог выбросить, как только она перестанет приносить ему удовольствие и золото.
Когда я сбежал из его ям, я поклялся себе, что рано или поздно вернусь в Миэрин, чтобы уничтожить Хазара зо Зараза и весь его проклятый род. Эта ненависть горела во мне многие годы, и теперь, наконец, появилась возможность исполнить клятву.
Именно ради этого я и пошёл с караваном. Мне нужно было попасть в Юнкай незаметно, под видом простого командира охраны торговца, чтобы встретиться с одним влиятельным человеком и предложить ему союз. Юнкай жаждал отомстить Миэрину, но у него не было ни ресурсов, ни сил для открытого противостояния. Зато у них были деньги, и они могли заплатить за силу Штормовых клинков. Мне был нужен предлог, официальная причина для своей мести. Союз с Юнкаем мог дать мне это прикрытие. Не знаю получится ли поставить на колени целый город, но мой враг должен умереть.