Глава 18. Призраки прошлого.
За этот довольно продуктивный день было сделано немалое количество подготовительных работ. Даже госпожа «ай, да пофиг мне на всё», она же Цубаса, проявляла кое-какой энтузиазм в процессе — всё же наводить красоту нравилось и ей, а тут ещё и с пользой для дела. Шинтаро, немного пообсуждав с нами деловые и не очень вопросы, сделал несколько пробных снимков, оценивая ракурсы и прочие важные для фотографов детали, и распрощался до следующего дня, дабы не мешать — нам ведь ещё самим нужно было успеть пообедать спокойно.
Потом всё снова завертелось и успокоилось только к вечеру — ещё один как-то незаметно пролетевший день. Запоздало пришла мысль, что я забыл уточнить у бывшего владельца мастерской кое-что по поводу содержимого кладовки. Плюс ещё рано или поздно я ведь возьмусь за железки, и надо бы навести мосты, чтобы одолжить при нужде инструменты, если к тому времени сам не приобрету всё нужное… Но то ерунда, этот бодрый пенсионер ведь вернётся ещё.
А вот что действительно обеспокоило — так это отсутствие Рин. Она не пришла! Волноваться пока вроде как не о чем, но…
хотелось бы хоть парой слов перекинуться, чтобы знать, что к чему. Для этого достаточно всего одного сообщения — но у меня нет телефона… В такие моменты хочется заполучить его ещё сильнее, ведь до чего полезная штука! Но нет, пока рано об этом думать. Надеюсь, хотя бы через год смогу купить без оглядки на траты…
Поймал себя на одной мысли — тревожусь о том, что Рин может больше не выйти на связь. Это маловероятно, да — но сам факт наличия возможности напрягает. Воскресив в памяти уже подзабытые ощущения четырёхмесячной давности, с некоторым удивлением констатировал: да я меньше переживал о том, что меня бросили, сдав в приют! Может, просто тогда всё чётко понял и мысленно дистанцировался от бывших почти родными людей, вмиг ставших почти чужими, может, после взросления оно восприниматься стало как-то иначе — кто знает? В итоге удалось успокоить себя простым заключением: если Рин и завтра не появится, зайду к ней, ибо адрес теперь знаю.
А на вечер у нас были запланированы ещё дела… И очередное испытание моей психики на прочность.
* * *
Сегодня, помимо прочего, я узнал ещё и адрес Цубасы. Зачем меня вообще сюда взяли?
Логическая цепочка довольно простая, на самом-то деле. Нужно сменить стиль, форма предыдущей официантки не подходит из-за различий в телосложении. Что-то заказывать или подыскивать — долго (условно, но мне не хочется тратить на это время) и стоит каких-никаких денег.
С другой стороны, есть Цубаса, которая когда-то (в средней школе и отчасти в старшей) имела схожие с моими пропорции и рост. Вещи с тех времён у неё сохранились, каких-то условных младших сестёр или племянниц, которым их можно было бы отдать, не нашлось (и вообще она сейчас почти ни с кем из родичей не общается, м-да). И одолжить мне что-то из старых запасов госпожа повар не против.
Правда, носила в те годы Цубаса почти сплошь юбки, платья, блузки и прочую подобную одежду — это сейчас она в штанах практически всегда, потому как на кухне так удобнее и риск в чём-то запутаться значительно меньше. И этот факт делал мне… не то чтобы больно или плохо, но неуютно как минимум.
Цубаса быстро поняла, что лицезрение её гардероба доставляет мне некий дискомфорт, и начала подшучивать над этим, но я, к её (и своему, кстати) удивлению, словесную битву не поддержал и лишь хмурился. Потыкав меня так и эдак, она даже немного забеспокоилась.
— Если тебе так не хочется — можешь ведь отказаться. Придумаем что-нибудь ещё…
— Нет, тут что-то другое, — я задумался всерьёз — из ниоткуда же не вылезают такие мозговые тараканы, верно? — Мне хватает силы воли заставить себя делать то, что не хочется, но тут моя дурная головушка как-то больно уж категорична.
— Тогда, может, скажешь, что именно тебе неприятно? Попробуем разобрать.
— Помимо того, что такая одежда и правда неудобна, она с котячества мне не нравится, — про прошлую жизнь пока всё же умолчу, пусть даже немалая часть живности в моей черепушке появилась ещё тогда.
— Приходилось носить, конечно, но… когда первые «хозяева» уходили на работу — сразу переодевалась. Однако тогда она мне просто не нравилась. Из-за второй «хозяйки» я её возненавидела, как и все женские штучки — та каждый день какой-то новый образ создавала, используя меня как манекен. Но раньше это вроде не так уж мешало — вон, юката спокойно примерила, когда одежду к фестивалю смотрела…
— Хм-м, — чуть подумав, Цубаса начала размышлять вслух. — Если всё так, как ты говоришь, то выходит, что юбки, платья и прочая женская одежда ассоциируются у тебя с не лучшими временами жизни, а твой обычный стиль — с теми, когда ты вела себя как хотела…
— Это верно, но такие мысли не помешали бы мне взять себя в руки и сделать что нужно, — однако логическая цепочка шла в правильном направлении, просто требовалось продолжить. — А вот… М-м, да, поняла. После побега от вторых «хозяев» я поклялась ушами и хвостом, что больше у меня «хозяев» не будет. Возвращение к такой одежде ассоциируется с возвращением к тем временам, и, видимо, подсознанием воспринимается как… ну, предположим, не нарушение данного слова, но где-то близко.
Ла-адно, допустим, демоны в моей голове относительно таковых из прошлой жизни стали поэкзотичнее и поинтереснее. Но конкретно против этого закидона я даже почти ничего не имею. С ним скорраптишься* только в том случае, если прям реально задашься такой целью — а так отслеживание данных клятв на уровне. Хотя бо́льшую роль здесь играют, думаю, не произнесённые вслух слова, а внутренние моральные ориентиры… Впрочем, именно сейчас это неважно.
/ *Скорраптиться — англицизм, от слова corrupt, что значит «продажный, порочный, испорченный, коррумпированный». То есть скорраптиться — это «морально пасть, стать продажной тварью, превратиться в мразь». Чаще всего встречал это слово и его производные в описаниях каких-нибудь тёмных культистов, продавших души не менее тёмных богам. /
А вот что важно — так это решение возникшей проблемы.
— Пф-ф, будут ещё эти нехорошие люди мне жить мешать… Нет уж. Я делаю то, что хочу, и это не нарушает данные обещания!
После этого и правда стало полегче — одежда мне всё ещё не нравилась, но неприятия на уровне «даже трогать не стану, потому что нельзя » более не было. Правда, заметившая перемену Цубаса таки продолжила подкалывать — но, право слово, это такая мелочь на фоне её оживления! Да и я уже спокойно начал с ней пикировку.
После тянувшейся, казалось, десяток часов (на деле и часа ведь не прошло!) примерки удалось подобрать несколько вещей, которые одновременно подходили мне, не вызывали желания сразу же их скинуть (ладно, хорошо, не вызывали такого уж сильного желания) и как-то соответствовали требуемому образу. А ещё, что радовало, мне пришлись по размеру одни туфли — старые, но удобные и приличные, Цубаса в них только в школу когда-то и ходила.
Итоговый образ вышел примерно такой:
обыкновенная белая рубашка, довольно тяжёлая и длинная (ниже колена, мы ведь не хотим портить образ моими шрамами и ссадинами?) клетчатая чёрно-красная юбка и те самые единственные чёрные туфли. Не уверен, похоже это больше на форму официантки или всё же школьную, но да, явно лучше, чем мой привычный наряд. На вид, разумеется, а не по ощущениям. И да, наконец удалось найти юбку, которая не будет летать во все стороны от малейшего движения хвоста… не то чтобы я этому так уж сильно рад.
— Вот, так-то лучше, — удовлетворённо кивнула Цубаса, последние полчаса только качавшая головой и отметавшая все варианты и сочетания. — Как будто чего-то не хватает, но с этим уже завтра разбираться будем… А так тебе очень идёт. Можешь даже забрать насовсем, если понравится. Впрочем, почему-то кажется мне, что этим предложением ты не воспользуешься, — усмехнулась она, глядя на мою постную мину.
— Угу, — отшучиваться было лень, этот вечер изрядно измотал морально. — Ладно, раз закончили с этим — пойду к родной коробке поближе, спать пора.
— Да ложись здесь спать, — взмах в сторону дивана. — Или футон постелю где хочешь, — ещё один взмах в сторону шкафа, в котором, видимо, и хранится названное.
Тогда не получится погулять перед сном — вся одежда-то в кафе осталась. С другой же стороны, я это делаю больше для того, чтобы умотаться и спокойно уснуть, а сегодня явно получится отключиться и без этого… Ладно, ограничусь обычными упражнениями, просто чтобы привычка формировалась.
— Хорошо. Здесь же тоже есть душ?..
— Ага. Можешь идти первой, ты пошустрее в этом деле.
Когда я уже сполоснулся и настала её очередь, Цубаса невзначай спросила:
— А, да… Разбудишь меня завтра? По будильнику плохо встаю, рассчитываю на тебя!
А-а, вот в чём был «хитрый план». Впрочем, мне не тяжело. Пожав плечами, просто продолжил выполнять упражнения на гибкость.
Заснул в итоге ещё до того, как Цубаса вышла из душа. Хороший такой у неё футон, мягкий, особенно в сравнении с моим самодельным гнездом в коробке…
* * *
Следующее утро началось печально. Пусть предыдущим вечером бегать и иными способами утомлять себя было не нужно, к утру-то жажда движения очнулась вновь! А удобной одежды-то нет!
Повздыхав и пожаловавшись отражению в расположенном в небольшой ванной зеркале на несправедливость жизни, вновь обратился к упражнениям. Нет, я и так утром делаю небольшую зарядку, но то больше всё же растяжка и разогрев, чтобы не потянуть ничего. А так пришлось вспоминать всевозможные движения — и всё равно хоть как-то сбросить энергию не вышло. Минусы бытия электровеником… Но плюсов всё ещё больше.
Образовавшееся свободное время и излишки энергии решил потратить на приготовление завтрака. Вкусы Цубасы знаю, готовить блюда на местный манер и из местных продуктов госпожа повар же меня и учила, будет небольшим тестом. Хозяйничаю на чужой кухне без прямого разрешения? Есть немного. Но ничего такого трогать не собираюсь, а если накосячу где — сам же и исправлю всё. Продукты возьму самые простые, Цубаса ведь и так их использовала бы для готовки. С моральной же стороны вопроса… Госпоже «да пофиг мне на всё в этой жизни», что логично, пофиг, а если нет — что ж, хоть растормошу немного.
За последнюю неделю она явно чуть оживилась, и это, как вполне обоснованно думаю, связано с появлением в её жизни одной кошки.
Пока голова продумывала оправдание моим действиям, руки эти самые действия совершали. Что интересно, Цубаса ведь приготовить может очень много всего, и зачастую это весьма сложные и требовательные к уровню исполнения блюда, но вот сама она питается чем-то попроще. Рассказывала, что во время учёбы в кулинарном колледже успела перепробовать очень и очень много всего, что зачастую готовила собственноручно, а после успокоилась, вернувшись к обычной пище, которую изредка разбавляет чем-нибудь этаким.
Потому угодить вкусам Цубасы не так чтобы очень сложно. Достаём яйца и обычный белый хлеб (надо ржаной поискать будет, соскучился, эх-х), это у нас основа. Пока греется сковорода, поищу остальное.
Соль, приправы и специи на отдельной полочке, всё логично. Та-акс, овощи… И, допустим, колбаса. Или бекон?.. Не смог выбрать сразу, пришлось обнюхивать и отрезать маленькие кусочки на пробу. Решил в итоге использовать всё, потому что очень уж понравилось. Кстати, в холодильнике всё так ровненько по полочкам разложено, много что в отдельных секциях или контейнерах, всё аккуратно — а на нём самом, как раз в самом дальнем и тёмном углу кухни, стоят две пыльные непочатые бутылки вина, одна аж с почти отодранной этикеткой. И как-то они в картину не очень вписываются… Но это не моё дело, конечно.
Сковородка нагрелась, пора начинать жарить яйца. Параллельно поставил чайник — это мне горячее не по вкусу, а вот Цубаса тёплый (это она так характеризует температуру, по факту реально горячо)
кофе по утрам уважает. С довольно большим количеством молока и ложкой сахара, что менее горячим его не делает. Ну да ёкай с ним, с этим кофе, это потом. На второй сковороде, коя по размерам поменьше, жарим несколько кусков хлеба — тосты по какой-то причине Цубаса не использует, но да и ладно, мне же привычнее. Следуя порыву вдохновения, взболтал яйцо с молоком — сделаю гренки, если не понравятся ей, то сам съем.
Чуть посолить, немного убавить газ — пока жарится, можно заняться остальным. Колбасу порезал и закинул прямо в яичницу — раскидал на одной половине, потом разделю на четыре части, если Цубаса не захочет, опять же, просто возьмёт незатронутые куски. Бекон жарится отдельно — раньше конкретно такой не готовил, но сложностей вроде быть не должно. Теперь салат: порезать почти всё некрупной соломкой, для себя она так делала, и добавить оливкового масла. И… бр-р, чуть-чуть чёрного перца — говорит, что какой-то вкус как-то там оттеняет. Но это пусть сама делает, а то мой кошачий нос чихать тянет после одного лишь взгляда — просто рядом поставлю на стол.
Пока нареза́л овощи, задумался. Вот с огурцов я сейчас шкурку убрал — ну, с той части, что Цубасе пошла, мне-то всё равно, скорее наоборот, нравится от целого отгрызать и радостно хрумкать. А здесь ведь достаточно многие снимают кожуру с различных плодов сельхоз отрасли.
Почему с огурцами так делают, понять могу — кожура частенько плотная и твёрдая.
С яблоками — допустим, тоже туда-сюда. Но персики-то за что? Что им сделала кожура персиков? Она же мягкая и вполне вкусная, пусть с мякотью и не сравнится! И это ведь в стране, в которой исторически сложилось очень трепетное отношение к пище…
Помотав головой, вернулся к делам — ну его, о содержимом голов людей рассуждать. Со своим бы разобраться для начала.
А у меня тут переворачивать пора! И кофе заваривать — как раз примерно в одно время всё будет готово.
Выключив и проверив плиту на всякий случай, отправился будить хозяйку квартиры. И-и да, сделал я это примерно на полчаса позже нужного, потому как после изучения подробностей жизни и работы в кафе мог представить, сколько она потратила бы на приготовления завтрака, и когда нужно встать, чтобы без спешки сделать всё остальное.
— Время почти шесть, вставай, — как раз нормально, чтобы проснуться, позавтракать и приготовить кафе к открытию, живёт госпожа шеф-повар в паре минут ходьбы от него. — Ну конечно, не может всё быть так просто, — разумеется, реагировать она не спешила.
Протянул руку, чтобы чуть потормошить, погладив по голове и плечам — как вдруг накрыло чувством ностальгии. Каких-то полгода назад почти каждый день я так будил Чисэ, как раз в шесть часов…
Неужели грущу и скучаю? Хм… Может, совсем немного. Всё же не пару дней знакомы были, да. Но больше травят душу воспоминания о том, как вот так же в прошлой жизни…
Тряхнув ушами, обрываю поток мыслей. Опять уйду в себя, проходили уже. Всё никак не отпустит… А случится ли вообще такое?
Думаю, нет, забудешь тут…
— Вставай, Цубаса, — зову по имени, на что всё же начинает чуть реагировать. — А то кофе остынет, не так вкусно уже будет.
«Угроза» не особо подействовала, поскольку не была услышана. Подумывал тихонько укусить, но сразу же передумал — это так, больше в шутку, да и жизнь у неё и без меня тяжёлая, а тут ещё не то чтобы больно (не буду же до крови кусать, со всей силы), но неприятно с самого пробуждения. Так что просто просил проснуться. Волосы у Цубасы, кстати, на ощупь достаточно мягкие, хоть и непослушные — вон как разметались по подушке. А ещё достаточно длинные, что на взгляд и не видно — на работе собирает в хвост, конец которого дополнительно подвязывает. А так они до середины спины, вообще-то…
Через пару минут решил всё же действовать как-то иначе — результатов-то нет. Перебрал кучу всяких способов разбудить человека, от каких-то идиотских и просто сомнительных до вроде как рабочих. Хм, запах кофе… Заодно и проверю, правда ли работает.
— О, кофе… с молоком… — работает, однако. — Э-эй, куда ты его?..
— Сначала умойся и зубы почисти, — погрозил я пальцем, отодвигая кружку в сторону.
— Ладно, ладно… Кошачья мать нашлась… Но один раз хоть глотнуть дай, чтоб глаза открылись, — так и быть, а то там только один живой, и то процентов на сорок от силы.
— Так, погоди, — спохватилась Цубаса, не дошедшая ещё до ванной. — Время же… Это ты просчиталась или я так долго просыпалась?
— Не переживай, всё учтено могучим ураганом, — торжествующе улыбаюсь. — Завтрак уже готов. Может, не идеальный, но зато ты лишние полчаса поспала.
— Угу, — подвисла собеседница, явно разгоняя сонный мозг для оценки ситуации. — Спасибо. Это, конечно, снова была наглость, как в первый твой рабочий день, но я в любом случае очень благодарна. Потому что утром… ва-а-а, — она смачно зевнула. — Вот да. Утром я немного зомби…
ладно, не немного, — правильно интерпретировала она мой насмешливый фырк.
— Иди уже, а то еда остынет… И кофе тоже, — во-от, теперь подействовало, ибо аргумент-то серьёзный, да.
* * *
Сегодня у Цубасы был… Хм, наверное, хороший день?
Отпив ещё немного кофе и подумав (что утром давалось так себе, но с помощью благословенного кофе всё же давалось), она признала, что таки да, этот день начинается хорошо и имеет некоторые шансы таковым и остаться. Просто давненько не было подобных просветов, вот и привыкла Цубаса всегда оставаться наготове в ожидании новых ударов судьбы.
Всего-то и нужно было отоспаться хорошенько да напрягаться поменьше. Как-то тихо и незаметно Блэки взяла на себя довольно много работы, причём в основном физически тяжёлой. Конечно, даже так приходилось вкалывать, но хотя бы оставались силы на беседы с новой работницей.
Или же всё наоборот, и эти беседы как раз и придавали сил?.. Всё-таки человек — существо социальное…
В любом случае, девушке удалось перейти из «почти мёртвого» состояния в «условно живое» и закрепиться в нём. А этим утром даже проснуться сразу с хорошим настроением, что для любительницы поспать подольше, лишённой такой радости, как минимум удивительно. Или всё из-за уже ожидающего её завтрака?
Нет, Цубаса не из тех людей, чьё настроение так уж легко поднимается при наполнении желудка (особенно после всех приготовленных во время учёбы и позже блюд), хотя стоило признать, что результат трудов чёрной нэко был вполне неплох, пусть и непривычен. Да и лишние полчаса сна не так уж важны (но организм был не против, ещё и добавки просил, разумеется — снова приходилось кофе откупаться). Нет, столь сильно настроение подняло иное.
Забота. Забота, помощь, поддержка, участие — похоже, этого подуставшей от жизни девушке не хватало просто критически. Когда кто-то делает для тебя что-то хорошее… просто так. Потому что может, потому что хочет, потому что считает это правильным. Острая на язык, порой резкая и немного безбашенная нэко не начинает беспардонно тормошить спящего, думая лишь о результате, а аккуратно гладит и просит проснуться, подобно заботливой младшей сестре — Цубаса сквозь сон кое-что разобрала тогда. Готовит ей завтрак, жертвуя временем на свою любимую пробежку — а ведь Блэки успела бы, не поступи так. Можно сказать, что это мелочь — а сколько людей сделают ради тебя хотя бы нечто такое, не считая родственников? Да и родня может просто отвернуться и сделать вид, что нет никакой Акияма Цубасы.
Это же доставучее и приставучее создание…
Сколько всего уже было за какие-то жалкие дни? «Теперь я буду работать здесь, показывай фронт работ», «разберу вторую кладовку — это всё просто для себя, сама там жить и буду», «давай помогу с готовкой, где попроще — так будет быстрее», «оставь, иди отдыхать — помою и почищу», «смотри, какой милый котёнок — правда настроение поднимает?», «у меня есть пара идей насчёт рекламы»…
Сколько уже времени не было такого?
Сколько?.. Взгляд поднялся от оставшихся после завтрака пустых тарелок и, скользнув по кухне, остановился на стоящих на холодильнике бутылках вина. Цубаса покупала их, чтобы отметить вторую годовщину свадьбы… Два года брака, так до этой отметки и не дожившего. Скоро была бы и третья — в начале июня. Выходит, уже год прошёл… Прошлая весна. Всё это было у неё ещё в прошлую весну. И забота, и какая-никакая уверенность в завтрашнем дне, и… семья. Демоны бы с ним, с этим идиотом Рёджи — так ведь и кровные родственники были. Старший брат и его потихоньку подрастающие дочь с сыном, понемногу сдающая, но не убирающая с лица улыбку бабушка, ворчливые, однако, казалось, вполне себе замечательные родители…
Брат старше Цубасы почти на восемь лет, так что она была поздним ребёнком, и родители их уже немолоды. Может, поэтому в них столь сильно загорелось желание понянчить внуков? Как будто Сузу-чан и Шики-кун эту потребность не закрывают… В любом случае, началось всё именно с этого.
Если ближе к тридцати годам человек не находит себе пару — ему начинают, кхм, помогать с этим. Причём чуть ли не все «небезразличные» — от родителей и прочих старших родственников до, например, работодателей. Устраивают случайные и не очень встречи, подталкивают, порой напрямую посылают на те же «свидания вслепую». Это нормальная для Японии практика. Но родители Цубасы озаботились вопросом как-то больно уж рано. В юности девушка пыталась завести отношения, ибо было интересно и вроде бы весьма нужно всем и каждому, но основательные как-то не сложились — ни в школе, ни в колледже. А потом она много и упорно работала, копя на мечту — собственное кафе. Однако обо всём остальном не забывала, так что, когда мать со вполне читаемым намёком предложила «познакомиться с хорошим парнем, как раз твоего возраста», решила — почему бы и нет?
Парень казался действительно хорошим, так что появился у Цубасы спутник жизни. Немного смущал лишь один момент — готовку её Рёджи ел с удовольствием и нахваливал (ещё бы, всю сознательную жизнь совершенствовалась, считай), а вот к идее открыть своё кафе относился немного скептически. Мол, дело женщины — за домом следить, и готовить, соответственно, только для дома. Но… ладно, мало ли какие у кого демоны в душе. Отказываться от мечты Цубаса не собиралась, а он не особо настаивал.
Однако отношение к вопросу девушка запомнила, да и старалась всегда быть честной и справедливой — потому оформляла всё на себя, и кафе, и кредит, и все счета, и все расходы с доходами. Чтобы при любом исходе любимое дело осталось ей. Да, даже она порой может быть осторожной и предусмотрительной!
Всё шло в целом неплохо, но Рёджи стал…
немного грустным. На вопросы о причинах состояния задвигал всё те же мысли вида «жена должна заниматься домом, а муж — зарабатывать, ну или хотя бы быть успешнее жены, иначе какой он мужчина». Сама мысль-то имеет право на жизнь, но то, как мужчина её интерпретировал… Явно загонял в какие-то шаблоны или давал волю неким комплексам. Так что после пары таких довольно бессмысленных разговоров Цубаса напомнила, что «чтобы быть быстрее соперников, можно не только замедлять их, но и ускоряться самому». Вполне здраво, так ведь? Да и известно давно, что соперничество подстёгивает прогресс.
Но этот… огрызок человека, чтоб его, он ведь не стал трудиться усерднее или искать способы реализовать себя в чём-то ещё.
Идиот Рёджи, чтоб его кицунэ прокляли, решил поднять денег на ставках. Или на биржу потянуло его — суть одна, в общем. Доходность большая, но и риски тоже.
Особенно если ты не имеешь опыта и не знаешь всех тонкостей — тогда это превращается в банальную рулетку.
Ладно, попробовал, проиграл, осознал, покаялся — произойди всё так, Цубаса бы даже его простила. Поругала бы, конечно, заставила хорошенько запомнить этот жизненный урок — но готова была простить такую ошибку. Однако этот… бакаяро*! Слов в японском таких нет, чтобы описать это ! Проиграв раз, другой, третий, он не одумался — показалось, что понял правила игры, и вот сейчас-то всё изменится. А на продолжение Рёджи…
занял денег у якуза. Ну не гений ли? Чтобы подтвердить свою гениальность, занял даже не один раз. Просто так, под честное слово, уже не давали — но вот «по-братски» выделили, нашлась пара знакомых, с которыми когда-то в юности парень вместе зависал. Правда, выдали под залог — а залогом стало кафе. Её
кафе! Её мечта !
/ * Бакаяро — яп. идиот, придурок, дебил, мудак. Если «бака» может использоваться в шутку или даже быть условно положительной характеристикой (балбес, дурачок/дурочка, например, в
15-й главе Кацуми по-дружески назвала Йошико «Йоши-бака»), то «бакаяро» — это уже точно оскорбление. /
Тихонько выдохнув сквозь сжатые зубы, девушка отпила ещё кофе — кажется, бешенство, что она ощутила, когда обо всём узнала (а ведь молчал, сволочь, так что раскрылось всё лишь под конец), не отпустило её до сих пор. И хвала Аматэрасу, что Акияма Цубаса была умнее и осмотрительнее своего бывшего мужа. Ведь абсолютно всё, что связано с кафе, записано было на неё. Так что ни «условно легально», ни «полулегально» ничего ей предъявить якуза не могли. А «почти нелегально» и «совсем нелегально» не решились — не те времена. Да и, скажем так, «не по понятиям» выходило, насколько девушка в тех «понятиях» разбиралась — Рёджи ведь банально солгал, прикрывшись своей женщиной. Цубаса, конечно, всё равно немного струхнула, когда на порог кафе пришли «серьёзные люди в строгих костюмах», но за своё дело стоять была готова до конца. После разбирательств якуза изрядно посуровели, повздыхали, но, косясь на камеру (вот не зря она аж три штуки поставила, хоть и довольно простых и дешёвых!), признали — «к уважаемой бизнес-леди вопросов, в общем-то, нет». Правда, тут же с намёком добавили, мол, «зато к вашему мужу вопросов прибавилось». Дескать, долг всё равно можем получить, вы же одна семья. И даже тогда у Рёджи были какие-то шансы… Небольшие, но были. Выгнав его прочь и сказав, что сегодня не желает ничего слышать и требует не трогать её пару дней, Цубаса закрыла кафе и пошла отсыпаться — ибо с таким настроением готовить точно не стоило. Успокаивали лишь мысли о том, что всё решаемо, можно спросить совета у старших, что-то сообразить, что-то сделать…
Но встреча с семьёй принесла лишь больше разочарования. Бабушка, как и всегда мудрая и понимающая, тихонько шепнула, чтобы она крепилась, и посоветовала не затягивать с разводом. А остальные…
Бедный-несчастный хороший мальчик Рёджи как-то резко забыл, что он мужчина, должен решать возникающие вопросы и быть главой семьи (по его же собственным заявлениям, между прочим), вместо этого жаловался на проблемы и просил понять, простить и помочь, а Цубаса… Ей в этом детском спектакле заранее отвели роль плохой девочки. Злодейки, каких мир не видывал, тьфу… Подумать только — не хочет отдавать своё кафе, чтобы откупиться. А ведь семье-то помогать надо! Будь проблема какой-то иной — она бы, пожалуй, согласилась. Скрепя сердце, откладывая исполнение мечты на неопределённый срок и так далее — но что поделать, ради близких можно чем-то и пожертвовать. Однако… этот придурок ведь сам накликал беду! Сам пошёл к якуза на поклон! Подставил её, а затем сбежал, поджав хвост! И было бы хотя бы искреннее раскаяние — так нет, в словах Рёджи, в его глазах читалось, что он не успокоится, что он «отыграется и всё отдаст, честное слово — ещё совсем чуть-чуть осталось до этого счастливого момента». И она поняла, что нет больше доброго и весёлого парня Рёджи, теперь есть лишь азартный игрок, на которого полагаться больше нельзя — ухватится, и тебя за собой утянет. Но родители почему-то это понимать не хотели — ведь это сын их хороших знакомых, такой замечательный парень! Брат им почти никогда не перечил — не стал и сейчас. Бабушка не смогла прийти, спала после приёма горсти таблеток — но она поддержала её хотя бы парой слов, сказанных по телефону. Хоть кто-то… из взрослых, к племянникам вопросов-то нет — им шесть и семь лет всего было.
Отклика в душе Цубасы все эти уговоры и заявления не нашли… И её, по факту, выставили вон с наказом не возвращаться.
Под разглагольствования о том, как она всех разочаровала, какая она плохая девушка, жена и вообще. Её выставили! Родную дочь! Не мудака Рёджи, который в семье пару лет всего, и который заварил эту кашу и её подставил!
Так он ещё и давать добро на развод не хотел, пока девушка не пригрозила раскрыть некоторые детали. Связь с якуза — если и не приговор для мирной жизни гражданского человека, то где-то близко. А дойди дело до суда — она бы всё рассказала как есть. Законники якуза ой как не любят, нашли бы, за что его наказать, даже не прижми напрямую.
Так что прошлой весной осталась Цубаса без мужа, без семьи (с парой исключений) и без веры в людей. Но хоть с кафе и небольшой квартирой, подаренной ей, кстати, бабушкой Шихо, да сохранят ей ками здоровье…
С тех пор мир её словно немного потускнел — осталось лишь любимое дело, только оно и спасало. А на остальное стало практически всё равно. На какие-то невразумительные «серьёзные разговоры», которыми первое время пытались грузить её «готовые простить и принять обратно» родители, на идиотские запросы и вредность некоторых клиентов, даже на пару раз приходивших якуза, вежливо интересовавшихся её делами и здоровьем мужа.
Впрочем, когда они узнали, что муж тот теперь с приставкой «бывший», а на здоровье его Цубасе наплевать (и да, она видела синяки и знала, откуда они — а нечего со всякими сомнительными личностями брататься), то… продолжили порой заходить, чтобы просто отдать должное еде. Проблем и шума не создают, оружием не размахивают, татуировки не светят — и демоны с ними.
Так и жила, пока одна случайная встреча не изменила… что-то. Сероглазая нэко словно заряжает её энергией, через подколки, разные инициативы и постоянную поддержку вытягивая из серого болота фрустрации.
У той ведь тоже далеко не всё в порядке в жизни — однако находит и на себя, и на других силы и время. А чем она хуже?
Поймав волну и не желая останавливаться (всё лучше, чем новое погружение в воспоминания), Цубаса задумалась о том, что можно сделать такого с маскотами. И вдруг девушку осенило. Она же раньше занималась оригами! Конечно, готовых методов создания фигурок этих бакэнэко нет, но ей хватит мозгов их изобрести. Надо лишь подновить навыки…
— Спасибо за завтрак, — Цубаса не забыла поблагодарить за старания, и собиралась было взяться за мытьё посуды, но…
— Давай, я вымою, — чёрная нэко уже стояла у раковины. И да, она опять это делает. — Иначе не успеем, тебе ещё переодеться надо, — и вновь аргументирует так, что не поспоришь-то особо… А надо ли вообще спорить? Разве что для порядка. Но утром лень, да и время вправду поджимает.
— Тогда спасибо вдвойне, — она бы выдала Блэки премию за… всё, но свободных денег пока маловато. Однако сама мысль в памяти отложилась крепко — обязательно надо отблагодарить.
Даже несмотря на всю её злоязыкость и доставучесть… Или, возможно, за эти качества в том числе.
* * *
— Что делаешь? — они уже подготовились к рабочему дню, и в оставшиеся спокойные минуты Цубаса решила помучить бумагу.
— Да вот, — свернув лист в, кажется, тридцать четвёртый раз, ответила она, — вспоминаю основы оригами. В голове-то кое-что осталось, а руки подзабыли. Так что этот лист скоро совсем в негодность придёт — слишком много ошибок, из-за неровностей приходится много подправлять, а это лишние сгибы, лишняя нагрузка на материал.
— А чем это вообще должно было стать? — полюбопытствовала Блэки, заинтересованно подёргивая ушами и хвостом. Да, она уже научилась различать эмоции по таким вот жестам — нэко очень открыты и демонстрируют их вполне явно, если не скрывают осознанно, что эта ушастая вредина явно умеет.
— Ничем… Просто «черновик». Вспоминаю, что вообще можно с бумагой делать — хотя тут от вида и качества зависит многое, понятное дело. Эх, я, конечно, и после средней школы немножко занималась, уже в колледже, но там времени куда меньше было, так что… заржавела, что есть, то есть. Впрочем, простительно — почти десять лет ведь уже прошло… А, нет, — спохватилась она, пересчитав, — как раз десять и прошло.
— После средней в колледж сразу пошла? Это…
в шестнадцать, выходит?
— Да, после средней, а потом работала много где поваром, ну и так, по мелочи. Да и во время учёбы старалась подрабатывать.
Шестнадцать с половиной мне было, сил через край, вся жизнь впереди…
У Блэки дрогнули губы — казалось, сейчас раздастся очередная шуточка, на сей раз о заржавевших навыках или перекорёженном, будто пытками, многострадальном листе, или, может, о наивности юной версии Цубасы, но… та вдруг отвернулась, якобы отвлекаясь на какое-то своё дело. Однако девушка успела заметить быстро промелькнувшую печаль и сожаление.
Надо же, это воплощение беспардонности бывает тактичным? Впрочем, она не оскорбилась бы, даже пожалей её нэко открыто — осознала уже, насколько кошки эмоциональны и искренни. Или это относится лишь к конкретной черноухой особе?
Однако, в чём убедиться удавалось не раз, нэко (или, опять же, конкретно Блэки — информации маловато) не позволяют себе долго унывать.
— У тебя ведь пятого августа день рождения, я правильно запомнила? — кивок в ответ. — Обещаю, это будет лучший день рождения в твоей жизни.
Как известно (и пока успешно подтверждается на практике), нэко свои обещания выполняют, хех, «всегда-всегда». Раз сказала — сделает всё возможное. И это грело душу и вытаскивало на лицо тёплую улыбку.
Да, ей определённо не хватало этого тепла — а теперь аж наружу прорывается, ха-ха…
— Ладно, это будет потом, — сменила Блэки тему. — А пока… можешь подучить меня?
— Под учить, не на учить? Ты и оригами занималась?
— Ну-у, так, от нечего делать… На безрыбье и рак сгодится, — вновь выдала нэко явно не японскую идиому. — Сейчас покажу.
Пара минут — и лист бумаги превращается в…
— Это шляпа? — уточнила Цубаса. Конструкция стабильная, Блэки такую фигурку явно делала не раз, но… а что это?
— Если поля поменьше сделать — сойдёт и за шляпу. Правда, на ухо только, — нэко нацепила «не совсем шляпу» на кончик чёрного уха и усмехнулась. — А вообще кораблик это, просто немного необычной конструкции. Я их в ванной порой пускала, когда котёнком совсем была. Сначала разрисовывала листы альбомные, а как место кончалось — делала из них кораблики.
Правда, они потом воду подкрашивали, частенько приходилось оттирать стенки, — чуть замечтавшись, Блэки ненадолго замолчала, но вскоре спохватилась. — Кое-что ещё по мелочи могу, но это так, реально мелочи. Так что и базу давать придётся…
— Ничего, — махнула девушка рукой, — все с чего-то начинали, а у тебя пальцы ловкие, легко освоишься. Давай сюда ещё лист и сама бери, будем вместе нарабатывать…
Чёрной вредине явно нравится осваивать новые навыки — значит, Цубаса отплатит хотя бы так. А если (или, может, «когда», учатся нэко реально шустро) ученик превзойдёт учителя — что ж, Блэки ведь не бросит её, решив, что тут ловить больше нечего? Она пообещала — а нэко ведь всегда держат обещания, верно?
Ну да, это ведь не любящие попустословить люди…