⬅️ТУДА ➡️СЮДА
***47***
Баллы, как это ни странно, Броку поставили высокие — сорок семь баллов. Остальными он мало интересовался, потому что считал этот турнир идиотским мероприятием в принципе. Вернувшись в гостиную, они с Наташей застали гриффиндорцев в угрюмом молчании.
— Поздравляю, — в полнейшей тишине буркнул Вуд, отводя взгляд от насмешливой улыбки Поттера, у него до сих пор стоял перед глазами бой Флинта, вернее, издевательство над ним, и до сих пор не понимал, как так получилось.
— Не с чем, — ответил Брок и, кивнув Наташе, скрылся в спальне мальчиков четвертого курса.
— Гермиона, можно тебя на минутку? — Джинни Уизли стояла немного в стороне от всех.
— Конечно, — кивнула Наташа и поманила ее в девичью спальню. — Что хотела?
Она уселась на кровать, а Джинни устроилась на стуле, теребя в руках носовой платок.
— Я чем-то обидела Гарри? — спросила Джинни.
— Нет, с чего бы? — удивилась Наташа.
— Он злится, что ему пришлось меня спасать? — неуверенно спросила она. Гарри ведь даже не посмотрел на нее после того, как спас, а она не набралась смелости поздравить.
— Нет, он злится на взрослых, которые подвергли тебя опасности, — ответила Наташа.
— Мама сказала, что это совершенно безопасно, — сказала Джинни и всхлипнула. Ей совершенно не хотелось терять те крупицы хорошего отношения, что проявлял к ней Гарри, но мама была непреклонна.
— Так, милая, никто не сердится на тебя, не обижается, не считает тебя виноватой. Ты ребенок и не несешь ответственности за решения взрослых.
— Правда? — рыжие длинные ресницы слиплись от слез в острые стрелочки, а носик покраснел. Девчонка была диво как хороша. Наташа прикинула свои возможности и решила немного повлиять на нее, переместив фокус с Брока, зацикленность на котором ничего хорошего Джинни в дальнейшем не принесет, на кого-нибудь другого или вовсе на какую-нибудь нематериальную цель. Почему бы нет?
— Конечно, милая, всё в порядке. А сейчас тебе стоит отдохнуть, не думаю, что испытание прошло для тебя просто.
— Хорошо, — послушно кивнула Джинни, зевнула и побрела на выход. Спать ей и правда хотелось очень сильно.
В штабе уже был накрыт стол — Лукреция расстаралась. Домовушка была невероятно рада, что кроме хозяина в доме поселился и еще один… одно существо. Невероятно могущественное, с теплой щедрой магией. И стоило Тони заикнуться, что нужен ужин, как она в мгновение ока собрала целую корзину всяких вкусностей.
— Иди сюда, герой в теле героического мальчика, — поманил его Баки, держа в руках склянку с заживляющей мазью. Горло у Брока уже посинело, а ранки начали воспаляться, поэтому противиться он не стал, мало ли какая зараза под когтями у русалки.
— Завязывай меня воспитывать, — прохрипел Брок, подставляя шею.
— Даже и не собирался, — усмехнулся Баки.
— И слава Мерлину, потому что мне хочется жрать, а от нравоучений у меня еще с прошлой жизни несварение.
— Брок, — Тони сидел на стуле, наблюдая, как аккуратно Барнс обрабатывает раны. — Мы слишком сильно друг с другом связаны, поэтому, пожалуйста, не рискуй попусту.
— Я понял, — кивнул Брок.
— Вот и хорошо, — Тони хлопнул себя по коленям. — Давайте к столу, поужинаем, и надо кое-что обсудить.
Отдав должное блюдам, которые приготовила Лукреция, дождавшись, пока Брок сварит своего вкуснейшего кофе, а Барнс жестом фокусника водрузит огромный шоколадно-ванильный торт на стол, Тони оглядел всех и сказал:
— Что ж, у меня есть две новости…
— Я очень надеюсь, что хоть одна из них хорошая, — пробурчал Брок, категорически не желающий слышать что-нибудь плохое.
— Обе, — хмыкнул Тони. — Так вот, первая касается финансов. Я вложил почти все наши деньги, и на некоторое время мы не можем располагать большими суммами. Но если верить моим расчетам, то прибыль начнет приходить уже к лету, так что период безденежья будет недолгим.
— А вторая? — спросила Наташа, абсолютно уверенная в том, что Тони сделал всё самым наилучшим образом.
— А вторая… Я тут пообщался с адвокатом.
— Когда только успел? — хмыкнул Брок, положив себе на тарелку кусок торта. Он никогда не мог себе позволить в той жизни подобную углеводную бомбу, потому что все излишества тут же откладывались в запасы жира на боках. А здесь… Волшебники, при условии постоянного колдовства, не могли быть толстыми априори, потому что организм все излишки тут же перерабатывал в магию. Поэтому каждый прием пищи здесь напоминал пир. И теперь Броку всё больше хотелось узнать, почему Поттер был таким дохлым? Броку до сих пор приходилось пить зелья, правда, уже в гораздо меньших количествах, чтобы исправить недовес, недорост и прочие недо-…
— Пока ты принимал поздравления от фанатов, — ответил Тони. — Так вот, ввязываться в борьбу с Дамблдором в Британии смысла почти нет. Большее, что ему грозит, это выговор от министра в приватной обстановке. А вот пообщаться с кем-нибудь из МКМ очень даже стоит, если есть желание лишить его влияния.
— Желание есть, — кивнул Брок, — только стоит ли? Нат правильно сказала: нет человека — нет проблемы. Он пока не настолько достал, чтобы убирать его, но если вдруг что, то лучше решить дело кардинально, чем ввязываться в дрязги. Я вот писал заявление в Аврорат, а всё без толку.
— И всё же есть у меня желание турнуть его хотя бы из МКМ, потому что он там председатель, а это статус, — качнул головой Старк. Он не забыл и не простил попытку убийства от Гринча, так что потрепать ему нервы сам Мерлин велел.
— Делай как знаешь, только аккуратно, — кивнул Брок, признавая за Тони право желать сатисфакции.
— И если вдруг что, — весомо добавил Баки, — то тебе стоит только намекнуть.
* * *
В дом на Гриммо, кроме самого Блэка, отправился Скримджер, который желал лично присутствовать и проследить за поисками, а также звезда Долиша. Началось всё со скандала. Сумасшедший портрет леди Вальбурги Блэк поливал всех вошедших отборнейшим матом до тех пор, пока Руфусу это не надоело. Он глянул на Сириуса, который только голову от воплей ниже пригибал, понял, что большая половина заслуги в том, что Блэк едва не сдох от пьянства, лежит именно на этой нарисованной даме, встал напротив портрета, поднял палочку и выдал такое зубодробительное заклинание, что повторить его без бумажки и тренировки из присутствующих никто не смог. Зато настала блаженная тишина. Мадам на портрете всё так же открывала рот, потрясая париком и вращая глазами, но ни единого звука не выходило за пределы ее обиталища.
— Офигеть, — выдохнул Сириус, с завистью глядя на Скримджера. — Научишь?
— Нет, — ответил тот. — Со своими родовыми портретами так нельзя, только с чужими.
— Жаль. Сколько будет действовать?
— Сутки. А теперь… Ты понимаешь, что в доме придётся делать полный обыск? Мы можем найти то, что ты не хотел бы показывать…
В какой-то момент Сириус хотел сказать, что ему все равно, что он Блэк только по фамилии и не имеет ничего общего с темными магами, что ему все равно, даже если авроры разнесут дом по камешкам, но что-то остановило. Может, это был мимолетный взгляд Долиша, слишком понимающий? Или усмешка Скримджера, который будто только и ждал, что этих слов? Вставшие за время, проведенное в Мунго, на место мозги сейчас работали совсем не так, как раньше. Он огляделся, пытаясь поймать мысль за хвост, увидел за креслом в темном углу притаившегося Кричера и вдруг понял, как найти медальон. Домовик был предан маменьке и Регулусу слепо. Выполнял все приказы. Знал все тайны. Так, может…
— Кричер, — и столько уверенности появилось в голосе, что домовик и не подумал сопротивляться, как обычно это делал.
— Что угодно хозяину? — проскрипел он.
— Регулус украл медальон Слизерина. Ты знаешь, где он?
Чего никто не ожидал, так это низкого воя, вырвавшегося из глотки домовика. Тот рухнул на колени и бился головой об пол, царапая шею. Сириус опешил, а Скримджер, почуявший, что след верный, подхватил Сириуса под локоть и принялся шептать ему инструкции.
— Тихо! — рявкнул Блэк, в один момент прерывая истерику. — Говори.
Рассказ домовика лишь немного дополнил то, о чем авроры либо точно знали, либо догадывались с большой долей вероятности. Зато Сириус слушал откровения домовика в полном шоке. Его братишка — тихоня Реги, который буквально боготворил Волдеморта, чем бесил до невозможности, вдруг «прозрел» и решил бороться со своим кумиром даже ценой своей жизни.
— Где медальон, знаешь? — спросил Сириус, присаживаясь на продавленный диван.
— Кричер знает, — кивнул домовик. — Юный мастер Регулус приказал уничтожить его, но Кричер не смог. Он пытался снова и снова. Каждый день. Но не смог.
— Неси сюда, мы его уничтожим, — велел Сириус, и Кричер тут же исчез с тихим хлопком, чтобы через мгновение появиться снова, держа в когтистой руке цепочку, на которой болтался медальон. Скримджер протянул шкатулку, в которую Кричер опустил его, глядя на волшебников с надеждой.
— Ты уверен, что это он? — спросил Сириус у Скримджера.
— Уверен, — кивнул тот, когда шкатулка сама захлопнулась, а на ее крышке проступили защитные руны. Именно так она и работала, когда внутрь попадали опасные артефакты. Передав шкатулку Долишу, Скримджер повернулся к Блэку и сказал: — Спасибо за сотрудничество, Сириус, твоя помощь была неоценима.
— Пожалуйста, — кивнул тот, вдруг понимая, что еще немного, и он снова останется в этом склепе один.
— Хочешь совет? — спросил Руфус, когда авроры уже вышли за порог дома.
— Валяй, — усмехнулся Сириус.
— Приведи в порядок дом, себя и, если захочешь, то приходи в аврорат. Люди всегда нужны, а ты теперь реабилитирован полностью.
— Я подумаю, — кивнул Сириус, старательно игнорируя надежду, вспыхнувшую где-то за ребрами около сердца. После долгого заключения в Азкабане, после одиночества в неприветливом доме, вдруг получить не просто сочувствие, а протянутую руку поддержки было бесценно.
— Подумай, — кивнул Руфус, выходя за двери, а потом обернулся и добавил: — И про крестника не забывай.
Дверь закрылась, но хорошее настроение и душевный подъем никуда не делись, поэтому Сириус решил, что последнему представителю рода негоже жить, как псина подзаборная, в грязи и запустении. Но первым делом он решил поговорить с матерью, тем более сейчас ответить она ему не могла. Он принес высокий стул, устроился напротив портрета и начал высказывать все претензии, начиная с самого детства, все обиды, все недопонимания. Вальбурга сначала все так же беззвучно орала что-то, а потом начала слушать, прикрыв ладонью рот. По всему выходило, что с самого раннего детства ее старший сын, первенец, наследник был несчастен. Что он не чувствовал, что любим родителями, что важен им. Этот односторонний разговор позволил Сириусу высказаться, он будто нарыв вскрыл, который болел и наливался так давно, что стал почти привычным, но сейчас, избавившись от него, он почувствовал себя намного лучше.
— Вот так, мама. Ты не думай, что я за собой не чувствую вины, я тоже наделал много ошибок, но их могло быть гораздо меньше, если бы вы с отцом видели во мне не просто желаемую функцию, а человека, — он тяжело вздохнул, а потом горько добавил: — И Реги, может быть, был бы жив, если бы вы его не просто абстрактно любили, а интересовались его жизнью и не прогибали под себя.
➡️СЮДА