Глава 11 часть 5 (бонусная интерлюдия)
Похож на Келя.
Обменявшись приветствиями с покинувшей тюрьму обманчиво юной особой, генерал-майор мысленно вздохнул с облегчением. Чем бы ни занималась там, в мрачных подвалах мрачного заведения, Куроме, занятия эти привели её в этакое расслабленное благодушие. Ну, на совершенно особый лад. Кто-то менее наблюдательный и хуже знающий новоявленного Имперского Рыцаря мог обмануться, но Кель успел изучить её характер. При всей неоднозначности этой… хм, хм… новой звезды на небосклоне имперского политикума, девушка оставалась натурой довольно простой.
Да. Парадоксально, но факт.
Вышедшая из жерновов Отряда Убийц, безжалостно перемоловших столь многих, Куроме научилась радоваться мелочам и довольствоваться малым. Кель неоднократно видел, как она, придавленная грузом забот и общей тяжестью ближайших перспектив, стряхивает это давление, просто как следует перекусив своими любимыми сладостями. Сам будучи военным, повидавшим, что называется, некоторое дерьмо, вплоть до сравнительно недавнего плена у северян, генерал отлично знал и разделял с ней тягу к простым вещам.
Мягкая постель в безопасном месте. Возможность помыться -— если не в ванной или бане, то хотя бы наскоро, в душе. Вкусная еда… или хотя бы простая, сытная еда вдоволь, если разносолов с деликатесами нет. Приятный разговор с умным, позитивно настроенным собеседником, наконец.
Право, этого вполне достаточно, чтобы перетерпеть всё остальное, подбрасываемое судьбой когда под ноги, а когда и в лицо.
Изначально настороженный, Кель быстро обнаружил, что, вопреки зловещей репутации начинающей интриганки, шпионки и убийцы, с Куроме на удивление просто ладить и вполне можно даже дружить. Достигнув вершины как получивший признание Внеранг, она осталась довольно нетребовательной, флегматично-самодостаточной, для узкого круга "своих" почти что милой. Ни малейшей заносчивости, ни тени подлости с жадностью и прочих пороков, столь распространённых, увы, среди природной аристократии…
Впрочем, сильно ошибся бы тот, кто вздумал бы спутать нетребовательность этой юной особы с безразличием. К врагам — и своим личным, и Империи — она относилась с холодной, практичной беспощадностью, что лишний раз доказали её слова о пытках: мол, не люблю, но умею получше многих.
А уж как она показательно размазала майора Рата Астуто… любо-дорого посмотреть, как этот скользкий типчик извивается на острие в чём-то энтомологического интереса Внеранга. Поставить на место наглого выскочку буквально тремя фразами, причём без ругани, формальной похвалой…
Ха! Если бы не умеренный уровень необходимого лицемерия, Кель бы поаплодировал.
Впрочем, то, что сама Куроме не пожелала доводить моральную трепанацию до логического завершения, не спасёт этого горе-ловеласа от неприятностей по линии непосредственного командования. Сам же Кель охотно их обеспечит. Поганец влез в чужой разговор, притом на публике! Даже если бы генерал-майор был так же флегматичен и нетребователен, как госпожа Имперский Рыцарь (а он не был!), у него просто выбора не оставалось: за такой демарш надо карать быстро, жёстко и показательно.
…как будто у него чёртовой уймищи других срочных дел нет! Вот же гадёныш, а? Типичный подчинённый, генератор проблем для своего начальства… и ведь он такой не один.
К счастью, обед в ресторане наедине с Куроме позволил хотя бы временно избавиться от сопутствующей, так сказать, своры товарищей. И обсудить, помимо рабочих вопросов, тему, в которой у опального сына рода Хейг имелся личный интерес; ту, которую он сам хотел поскорее сбросить с натёртого плеча, чтобы наступившая определённость не томила маетой и не мешала обсуждать рабочие вопросы.
Ах, внезапный строгий монохром среди попугайской пестроты Юга! Чёрные, сытым змеям подобные косы, того же оттенка брови вразлёт и густые ресницы, прячущие внимательный взгляд серых глаз — столь светлых, что кажутся сплавом стали с неброским, благородным серебром. Нежной ранней заре подобен румянец бледной кожи щёк; лишь на полтона насыщенней оттенок строго очерченных губ, ничего общего не имеющих с той яркой вульгарностью, с какой размалёвывают себя местные девицы, словно стремясь подражать шлюхам. Но эти подробности Кель рассмотрел позже, а первым делом притянула его взгляд грация движений пробуждённой воительницы, пусть и не особенно сильной. А ещё, конечно, изящная фигура, подчёркнутая серебристо-белым пиджаком и светло-серыми свободными брюками.
И имя подстать: строгое, но так приятно, слаще старого вина слетающее с языка… Хельга. Хельга Моррин! Неплохо сочетается с его собственным именем, кстати…
Увы, но бездумно броситься в вихрь внезапной страсти Кель позволить себе не мог. Хотя хотелось. Очень. Но всё же он давно не мальчик, а вокруг целого генерал-майора, командующего войсками целой провинции, кружится много разных интересантов и интриганов. Только за последнюю неделю он получил от разного происхождения дам не менее полудюжины намёков разной прозрачности, а одна дама (по совместительству, увы, один из его офицеров…) вообще использовала сугубо армейскую прямоту, немало коробящую.
Если Хельга Моррин окажется не просто случайной встречной, а протеже кого-то из местных политиков или, не дай небо, вообще агентом РА…
Выслушав несколько сбивчивую речь, визави ответила на соображения Келя со странной интонацией, словно кого-то цитируя и с очевидной самоиронией: "Что мужчине нужна подруга, женщинам не понять". И без малейшего сопротивления согласилась проверить подноготную беглой южанки, пострадавшей, как многие другие благородные, от действий проклятых революционеров (или просто желающей создать такое впечатление).
— Только, — понизив голос, — очень прошу, без… э-э…
— Ни слова более! — воительница помахала в воздухе вилкой. — Сделаю всё чисто, аккуратно и незаметно. Я не всегда использую для добычи информации пытки, знаешь ли. Твоя возможная пассия скорее всего даже не поймёт, что её проверяли.
— Гм. Хорошо. Если я…
Новый взмах вилкой:
— Нет-нет, никаких обязательств и долгов. Считай это просто маленькой дружеской услугой. Действительно маленькой, без всяких "но" и "на самом деле". Мне нетрудно, тебе приятно. И закроем тему. Лучше скажи, кто из моих отморозков отличился на зачистке? И в хорошем, и в дурном смысле.
— Ты про ту банду, что пыталась ограбить золотой рудник?
— Ну да. А что, они там в джунглях ещё кого-то успели обнаружить-уничтожить?
— Обнаружить — да, уничтожить — нет. Более того: они умудрились спасти небольшое племя охотников, вернее, их стойбище с женщинами и детьми.
— Ну-ка, ну-ка! — Куроме заинтригованно прищурилась. — Можно подробнее?
— Совсем уж мелких деталей не знаю, но если верить отчётам…
Печальную славу южных племён как жестоких каннибалов и обожающих пытки садистов разделяют далеко не все из них. В сущности, более половины южан вполне вменяемы и даже умеренно дружелюбны — только вот общее реноме дикарей портят, как водится, именно те, кто решительно не желает нормально сосуществовать с имперцами. В результате даже мирные на грани пацифизма южане, что по примеру соседей кормятся не только охотой и собирательством, но также примитивным земледелием, оказываются зажаты меж огнём и полымем.
Впрочем, мирные всё же стараются держаться поближе к имперским территориям: да, случаются неприятные эксцессы, но бледнокожие соседи хотя бы не пленят твою душу в патим-хат* и не заставят её веками мучиться на службе своим вождям-шаманам — а это, как верят местные дикари, участь ещё похуже, чем претерпеть неделю-две изуверских истязаний, чтобы оказаться в желудках людей-ягуаров.
/* — особенный маракас. Изготавливается из вываренного черепа врага и его же костей, обычно — фаланг пальцев, подвешивается к специальному плетёному поясу. Южное поверье гласит, что когда вождь-шаман танцует в таком поясе чёрные и алые танцы, пленённые патим-хат души умножают его мистическую власть./
Так вот: во время преследования неудачливых налётчиков смешанная группа местных армейцев и тех воителей, которых выдали Куроме для усиления, сама того не зная, выгнала преследуемых на поля одного из мирных земледельческих племён. (Тут Кель хмыкнул: для усиления, ну да, конечно — компания Адептов, пусть даже не из слабых, это именно то, чем можно подкрепить возможности Внеранга… примерно как толпа мальчишек с рогатками может увеличить боевую мощь снайпера). Вот тут-то и показала себя во всей красе бритоголовая Лина-автоматчица. Сперва — спасибо открытой местности — чуть ли не в одиночку перебив остатки беглецов, не позволив им добраться до работавших в поле детей и подростков.
А потом тормознув разгорячённых погоней воителей, в зародыше пресекая "развлечения" с южанками. Авторитетом Куроме и своим ещё дымящимся автоматом.
— Плохо только, — добавил Кель, — что из-за этого не удалось взять пленных. Точнее, тех пленных, которые знали бы, откуда вожак банды узнал про золотой рудник. Лина так и написала в отчёте: мол, старалась стрелять по ногам, но самых резвых пришлось "валить наглухо", потому что приказ Имперского Рыцаря важнее приказа всего лишь подполковника. Между "беречь жизни гражданских" и "узнать, какая гнида растрепала про золото", она выбрала первое.
— Правильно сделала, — покивала Куроме. — Нужные сведения всегда можно добыть где-нибудь ещё, а вот портить репутацию имперской службы разведки и нашей доблестной армии… — невысказанное "ещё сильнее, чем уже" утонуло в небольшой выразительной паузе, — …лично мне не хотелось бы. Я правильно понимаю, что среди вояк тоже нашлись любители, хм, бесплатного сладенького, а то и старой доброй резни с ультранасилием?
— Увы, да. Слишком многие тут после Южной кампании предпочитают не морщить лбы и ненавидеть всех южан без разбора. Так им проще.
Воительница ненадолго поджала губы, кивая. И добавила:
— Надо бы Лину за проявление здоровой инициативы как-то поощрить. Ещё один дополнительный ящик спецпатронов ей выдать, что ли? И премировать. Пусть порадуется… кстати, а кого ей пришлось окорачивать добрым словом и автоматом?
— Подробности проще узнать из отчётов.
— А у тебя они с собой?
— Да. Знал, что спросишь, специально прихватил, — Кель приподнялся и положил на сравнительно свободный участок стола рядом с Куроме, так, чтобы ей легче было дотянуться, не особо толстую папку с заранее распущенными завязками.
Обманчиво юная и хрупкая брюнетка вытерла пальцы салфеткой, открыла папку, и…
"Каждый раз, как это вижу, с трудом верю своим глазам". Манера воительницы Вне Рангов разбираться с документами действительно походила не то на какой-то фокус, не то на маленькое чудо. Она даже объясняла Келю, как это делает — мол, ничего особенного, просто ускорение мышления без ускорения всего тела. Но как он ни пытался повторить, ничего не получалось. Техника оказалась сложнее, чем могло показаться при поверхностном взгляде.
А жаль. Генерал-майор отнюдь не отказался бы с такой же лёгкостью разбираться с кипами бумажек, неизбежных при его ранге и должности, как летняя жара на Юге…
Впрочем, Куроме и без того изрядно помогла ему с развитием. Желать большего просто грешно.
Сейчас даже немного смешно вспоминать шевеления собственной паранойи, когда она предложила немного позвенеть мечами в свободное время. Как он сомневался и колебался, а потом всё-таки согласился. И не пожалел! Поистине бесценна уже сама возможность выложиться в спарринге на полную, дойти до своего предела, как в настоящем бою насмерть, но при этом заведомо безопасно (потому что Воину смешно надеяться задеть Внеранга).
И да: воительница наглядно доказала, что полностью заслуживает своего статуса. Она не давила его превосходящей силой и скоростью, не пыталась сокрушить и смять, хотя, наверно, могла — нет. Удерживая усиление, укрепление и ускорение немного ниже, чем у него, она управляла ходом поединка за счёт чистого, отточенного и отшлифованного в сотнях боёв мастерства. Каждый его выпад, каждый шаг, каждый вздох она словно читала ещё до начала, видела рисунок и дерево тактических решений на два хода дальше него самого. А что до её собственных движений… что ж: настолько совершенного владения клинком Кель ранее не встречал ни у кого. Даже у признанных Мастеров Боя, практиковавшихся десятилетиями.
При этом её стиль не отличался вычурностью или какими-то особыми финтами с тайными хитростями. Нет. Он был лаконичен и утилитарен. Экономен. Прост. Но рядом с этой простотой бледнели любые потуги на вычурные, якобы неотразимые и секретные связки.
"Значит, вот как выглядит доподлинная гениальность?" — подумал он тогда.
И ошибся.
Доподлинным гением Куроме показала себя немного позже, когда во время необходимой ему паузы принялась объяснять ошибки и шероховатости в его собственном стиле. Точнее, в исполнении техник усиления, укрепления и ускорения. Увидеть не только рисунок боя, но даже то, на что опирается этот рисунок — тайные движения духовной силы по энергоканалам, причём прямо в процессе выполнения приёмов? Так, словно не догадываешься, где лишнее завихрение и где возникает избыточный напор токов силы, но попросту видишь эти ошибки?!
Право, да способен ли вообще на такое обычный человек?
Видимо, его взгляд оказался достаточно красноречив, потому что Куроме улыбнулась и сказала:
— Да, я могу видеть движение духовной силы. Не только ощущать в своём теле, но и воспринимать его в телах других. Это тот природный талант, который позволил мне стать тем, кем я стала, за столь смешной срок, — поведя плечами, она добавила философски:
— Думаю, у каждого Внеранга, помимо тейгу, должно быть что-то такое, экстраординарное… скажем, моё духовное зрение. Родовой талант Будо, умноженный его огромным опытом. Идеальная совместимость с Демоническим Экстрактом у Эсдес, наложившаяся на инстинктивное понимание внутренней и внешней гармонии духа. Но не тебе жаловаться на судьбу, Кель: даже не имея тейгу, этой могучей опоры под ногами, ты имеешь достаточный потенциал для становления Мастером Боя. Ты можешь вскарабкаться на ту самую вершину, достижимую для, хех, обычных людей.
— Могу?
— Можешь, — короткий кивок, прямой взгляд. — Я это вижу.
…конечно, Кель понимал, что это лесть и манипуляция. Но странным образом понимал: это искренняя манипуляция и правдивая лесть. Самая сокрушительная разновидность. Потому что в сказанное хочется верить (и верится) даже помимо любых рациональных соображений.
А когда он последовал советам своей внезапной наставницы и поправил то, что она сочла неверным либо неточным использованием духовной силы… конечно, получаться стало не сразу, тело так и норовило вернуться к уже разученным (неправильным) шаблонам… но когда он всё-таки поправил то, что следовало поправить…
Опять-таки: ничего прямо разительного. Никаких внезапных озарений, как в бульварных книжонках, и невероятных скачков в силе. Поначалу Кель даже немного потерял в эффективности своих приёмов усиления, укрепления и ускорения, да ещё оказался вынужден ломать привычки через колено, отчего опять-таки действовал медленней привычного, даже чуть неуклюже. Но…
Но заново отработать боевые рефлексы — это дело времени. А вот то, что общая эффективность использования духовной силы выросла чуть ли не на треть — о! От этого, как представишь последствия, мурашки бежали по коже. Ведь даже оставаясь на нынешнем уровне, только из-за одного этого он мог тренироваться на треть дольше. Но ещё важнее, что устранение замеченных Куроме недостатков укрепляло основы. При более гармоничном течении духовной силы становился возможным новый шаг по лестнице самосовершенствования. Свободней и естественней используя уже имеющееся, Кель в не такой уж далёкой перспективе мог совершить настоящий прорыв.
Ведь общая эффективность, плавность и мягкость внутренних токов со временем непременно отразятся на техниках. Одна третья к усилению — это уже неплохо, но если дополнить это такими же прибавками к укреплению и ускорению…
"Потенциал для становления Мастером Боя, значит? Что ж, если так говорит Третий Внеранг Империи, способная видеть токи силы, сомнения становятся глупы и бесполезны.
Впору позавидовать Отряду Убийц, где Куроме занимает должность инструктора боевой подготовки.
С другой стороны, мне самому должны завидовать чернейшей завистью. Всего-то пара занятий с нею сэкономила мне самое малое несколько лет самостоятельных — слепых — попыток нащупать гармонию битвы. А она ещё и отказывается от благодарностей — мол, что в этом такого, она просто немного помогла с узкими местами…
Просто. Немного!
Поразительная личность. Живой идеал благородства, самим своим существованием подающий пример всем вокруг. И, кстати, наглядное опровержение дурацких теорий сторонников чистокровности. Тоже живое и весьма деятельное".
Вспомнив их старый, ещё на Севере состоявшийся разговор о происхождении Куроме и примечательное словосочетание "потомственная крестьянка", генерал-майор усмехнулся уголком губ. А визави как раз закончила с чтением отчётов (выглядевшим как просто быстрое перелистывание), сложила их обратно в папку и окинула взглядом стол в поисках вкусненького. Но увы! Пара воителей успела незаметно приговорить всё принесённое. Только вот если сам Кель вполне насытился, то хрупкой — сугубо внешне — девушке оказалось мало, и она подозвала официантку, чтобы обновить заказ. За счёт сладостей, конечно.
Когда та удалилась выполнять распоряжение, унося опустевшую посуду, пара возобновила диалог.
— Что ж, выходит, наши и ваши вполне способны к эффективным совместным действиям. Приятно. Тренировки по слаживанию и выстраиванию командной иерархии явно не прошли даром. Что ещё у нас осталось из важного?
— Самое важное — авиация. Точнее, виверны.
— И что с ними не так? — Куроме приподняла правую бровь, чуть наклоняя голову набок. — Мы же вроде обо всём договорились?
— Мы? Да. Вы с губернатором согласны, что трофейные монстры должны отойти армии. Я не просто согласен: я уже выделил под отдельный авиаотряд фонды, кадры и площади. Только вот мастерам монстров, похоже, не указ ни я, ни ты, ни Диего.
— Вот как?
— Именно так! Эти… — посмурневший Кель проглотил рвущиеся с языка эпитеты в цветастом южном стиле. Что-нибудь вроде "чумной гибрид шакала с ослицей, окроплённый золотым дождём больной портовой шлюхи!" — …эти упёртые куркули отказываются возвращать мне виверн!
Бровь Куроме задралась выше прежнего:
— Прямо-таки отказываются?
— Ну, не прямо. Монстры у них, видите ли, "проходят важный этап дрессуры". А когда пытаешься выяснить, как долго этот самый этап ещё продлится — виляют хуже, чем… — проглотить ещё одну порцию эпитетов. Положительно, изнуряющая южная жара и общество местных вояк дурно на него влияют! — …задница распутной девки. Есть у меня подозрение, что мастера монстров мутят какую-то аферу. Чего доброго, если промедлить, можем обнаружить, что этот их пресловутый "важный этап дрессуры" закончился неудачей, а останки монстров утилизированы.
— Ну, медлить не будем, — глаза Куроме опасно сверкнули. — Посмотрю, что эти умники задумали. И если они действительно мутят коррупционную схему, то я обязательно объясню и покажу им, что обманывать и воровать — плохо. В том числе и для здоровья с жизнью.
Генерал-майор медленно кивнул.
"Бедные коррупционеры!
Впрочем, мне их не жалко. Что называется — туда и дорога".