Глава 12 часть 2
Принц Севера. Каноничное изображение. (Вообще, я представляю себе Сейка в более функциональных доспехах, эти же спишем на видение художника).
Примерно это же время. Северное Королевство.
Остатки войск принца Сейка — избитые, но не сломленные — собрались на площади города-крепости.
Мирные жители, даже вездесущие мелкие торговцы, предпочитали не показываться на глаза злым и голодным солдатам, так что массу военных почти не разбавляло гражданским присутствием. Прошли те времена, когда военных Севера воспринимали как защитников и предвестников будущего благополучия; теперь мирные жители видели в «своих» солдатах практически такую же угрозу, как и в тех, что носили серые шинели проклятых имперцев. Словосочетание «реквизиции на нужды армии» стало знакомо (и ненавистно) всем, начиная от простых селян и заканчивая магнатами.
Впрочем, для крупных коммерсантов и производственников даже проигрываемая государством война не всегда приносила убытки. Но это уже другая история, касающаяся скорее роскошных кабинетов и их обитателей, чем простых «работяг войны» и командующих ими боевых офицеров.
Множество задубевших от солнца и студёного ветра лиц устремили свои взоры к трибуне, с которой вскоре станет вещать их лидер. Решительные, мрачные, смирившиеся, ожесточённые… никто уже не верил в победу, но большинство всё ещё доверяло своему принцу.
Они всё ещё были готовы убивать и умирать по его приказу.
Присутствовал среди них и Карл.
Единственный тейгуюзер на стороне армии Севера уже поучаствовал в нескольких крупных сражениях. Успел столкнуться в бою с приближёнными Эсдес. И даже лицом к лицу встретился с самой Ледяной Смертью… из рук которой выбрался живым лишь благодаря неубиваемости, дарованной тейгу.
Повелительнице льда было плевать на артефакт командира подразделения (условных) добровольцев, оставленного в качестве заслона. А в то, что человек с пробитым сердцем может остаться жив, она, наверное, не слишком верила, отчего и ушла искать новых достойных врагов. Или ей просто было плевать не только на тейгу, но и на его хозяина — тяжело раненого и более неспособного представлять угрозу. Кто её знает?
Повезло. А уж причины этого везения хозяина тейгу Керн Иггдрасиль не слишком волновали. Прожил лишний день — и хорошо, теперь ещё следующий бы продержаться, и ещё один, и тот, что за ним, и дальше… В конце концов, у него есть ребёнок, ради которого стоит постараться выжить.
Пусть их последняя встреча с дочуркой и прошла не очень хорошо, отец всё равно любил свою кровиночку всем сердцем родителя-одиночки. И выживал. Вопреки всем и всему, надеясь вернуться и обнять обладающую непростым характером, но беззаветно любимую Хельгу и Клару, которая присматривает за взбалмошной дочкой.
В общем, слава Карла «Бессмертного» за прошедшее время изрядно выросла. Тем более что он не жертвовал другими, чтобы выжить самому, просто прилагал все усилия — и чуточку больше. Да и как командир оказался получше многих прочих воителей. Хотя бы тем, что берёг не только своих приближённых и представителей знати, но и простых солдат в бессмысленные «мясные» штурмы обычно не бросал. Хотя по-всякому бывало: приказ есть приказ.
Надеялся ли Карл, что неудавшийся завоеватель объявит о близящейся капитуляции? Более чем.
В конце концов, даже капитулировав перед превосходящей мощью, им всем есть за что и с кем сражаться. Голод, эпидемии, оккупировавшие дороги, сёла и города бандиты, обнаглевшие монстры и простое хищное зверьё — кто защитит граждан королевства от всех этих напастей?
Карл даже поговорил на эту тему с самим повелителем, но не встретил понимания и был плавно оттёрт из ближнего круга, куда попал, как Мастер и тейгуюзер. Однако из врождённого чувства справедливости и ответственности за соотечественников, офицер не внял намёкам и вновь попытался достучаться до Героя Севера… отчего в конечном итоге оказался задвинут, а потом и удостоился «чести» возглавить заслон, что привело его к встрече с Эсдес, которую он не должен был пережить.
Всё-таки дипломатия никогда не являлась сильной стороной «народного Мастера», от чего и проистекали многие его проблемы.
Но, несмотря на происходящее, мужчина продолжал полагаться на лучшее. Ибо, оставаясь в рамках верности присяге, больше ничего он сделать не мог. Да и восхищение Героем Севера его верный, несмотря ни на что, офицер пока что растерял не до конца.
Однако действительно ли верил Карл в то, что принц сможет смирить гордыню и признать своё поражение? Если бы кто-то добился от него искреннего ответа на этот вопрос, Бессмертный бы сказал, что нет.
Печально это признавать, но слишком уж гордым оказался принц. Настолько, что при личном общении Карлу показалось, что гордыня и честолюбие Героя Севера перевешивали даже его собственное желание жить. Что уж тут говорить о жизнях солдат и тем паче судьбе каких-то там смердов?
Слишком многое Нума Сейка поставил на победу. Фактически всё, что имел.
К своему сожалению, Карл не ошибся. Всё же его неспособность на изощрённую игру слов и некая наивность отнюдь не означали глупость.
И вот Нума Сейка взошёл на трибуну. Силой своей харизмы и отточенного ораторского мастерства он без труда «раскачал» толпу и направил её эмоции в нужном для себя ключе… в ту же пропасть, в которую полководец, собирающийся уйти не сдавшимся и не сломленным, намеревался шагнуть и сам.
Ибо у того, кто поставил на победу абсолютно всё, остаётся лишь два пути: добиться триумфа или погибнуть, пытаясь.
— …Мы — лучшие люди нашего Королевства! — под одобрительный гул толпы, бросал короткие, хлёсткие фразы принц. — Мы — последний рубеж перед имперскими ордами! Мы — истинная аристократия нашей свободной страны! Любой из вас, даже рядовой обозник, более достоин, чем имперские лорды! Мы — воинское братство Севера!
— Да-а!!! — в ответ гудело восторженное людское море. — Сей… ка!!! Сей… ка!!! Сей… ка!!!
Свита принца, которая виднелась за трибуной, особого воодушевления не показывала. Им умирать не очень-то хотелось. Но они, как приближённые принца, находились со своим владыкой в одной лодке. Ни имперцы, ни сепаратисты и коллаборационисты внутри Королевства их не простят. Оставалось надеяться, что лично им удастся как-то и куда-то ускользнуть, пока другие насмерть рубятся с имперскими войсками.
Карл молчал вместе с ними, пусть и стоял по отдельности, как «не оправдавший надежд тупой правдоруб-поперечник». Молчал не из-за страха за собственную шкуру: он, в отличие от этих, не побоялся высказать принцу, что думает и попытаться его переубедить. Просто это оказалось бесполезно. И теперь оставалось лишь скрипеть зубами от бессилия.
Тем временем харизматичный полководец, удовлетворённый эффектом своих слов, продолжил:
— И разве можем мы — истинные герои нашей великой древней страны — встать на колени перед грязными имперскими свиньями?! Разве можем позволить втоптать в грязь всё, ради чего мы сражались и лили свою кровь?!
— Не-ет!!! — послушно заорала толпа.
— Нет, не можем!!! — громогласно, как это может только сильный одарённый, вкладывающий в голос духовную энергию, поддержал шумящих солдат их лидер. — И не станем! Мы покажем этим трахателям собственных мамаш настоящую отвагу! — распалялся оратор. — Даже если нам суждено умереть, мы встанем костью в горле своих убийц! И даже победив, имперские свиньи ничего не получат! Простые северяне подхватят знамя священной войны и…
— И полягут все, как один!!! — взревел Карл, всё-таки не выдержавший этого самоубийственного восторга. — А потом имперцы пожгут наши сёла и разграбят города, не деля их на те, которые сражались и нет! А потом страну удушит голод и эпидемии! И ради чего, я вас спрашиваю?! Ради чего нам отправлять на смерть своих отцов, жён и детей?!!
Тот, кого прозвали Бессмертным, вполне ясно понимал, что его эскапада — отнюдь не то, что мог себе позволить верный офицер, не собирающийся напрашиваться на серьёзные проблемы. Прилюдное оспаривание позиции командующего — это та вещь, за которую отправляют на трибунал. А то и вовсе казнят на месте, по законам военного времени. Так что мужчина прекрасно осознавал, что на этом его история, вероятно, и закончится.
Но, сожри его твари, он бы сам себя проклял, если бы не попытался!
Карл и сам признавал, что в некоторые моменты жизни и карьеры ему стоило промолчать: это бы пошло на пользу всем. Но сейчас, когда честолюбивый принц решил утащить за собой и всё королевство, в том числе и его, Карла, любимую дочь…
Тут он смолчать никак не мог! Пусть даже это будет стоить всего.
На этот раз реакция толпы не отличалась единодушием. Кто-то кричал: «Трус!» «Дурак!» «Предатель!» «Заткнись»! — или вопил что-то ругательное. Кто-то крутил головой, пытаясь найти того смельчака, что не побоялся пойти против принца, главнокомандующего и просто вспыльчивого воителя, сильнейшего в Северном королевстве, между прочим. Кто-то узнал голос Карла, выкрикивая его имя или прозвище. Тоже или с возмущением или с одобрением. Но в основном толпа просто гудела. И непонятно, чего в этом гуле больше — негодования или осознания вместе с согласием.
— Покажись! — зло рявкнул Сейка, тонко почуявший перемену настроений части собравшихся.
Карл, который и сам двигался к возвышению, не заставил себя ждать, взобравшись на постамент памятника древнему герою.
— Бессмертный! Это он! Я же говорил, что это Бессмертный, — побежали по толпе выкрики и шепотки.
— А-а, известный смутьян! — как-то даже удовлетворённо отреагировал Сейка; впрочем, можно поручиться, что он узнал голос Карла с самого начала, а сейчас лишь играл для окружающих. — Именно из-за таких, как ты, нашим солдатам не хватило напора для быстрой победы! — громогласно заявил принц.
Политик и полководец сразу оценил разделившиеся симпатии толпы. Поэтому он не стал подавлять отщепенца напрямую, противопоставляя себя части собравшихся, а решил поступить хитрее, натравив толпу на слишком честного, прямолинейного и в большинстве случаев косноязычного правдоруба.
— Объясни-ка, почему, когда другие солдаты доблестно погибают, ты, после встреч с имперскими Внерангами, неизменно выходишь живым и здоровым?! А теперь ещё пытаешься посеять смуту в наши ряды?! — громко, играя интонацией и вкладывая в голос духовную силу, поинтересовался принц. — Отвечай!!
— Да, да, пусть объяснит! — начали раздаваться выкрики.
— У меня друг погиб, а этот живёхонек! Морда! — выкрикнул один.
— А у меня свояк на подходах к Гейделю в землю лёг! — вторил ему другой.
— А Бессмертного труполюбская сука опять не тронула! — поддержал третий.
— И ледяная!
— Неча тут гнать! Наш отряд господин Бессмертный спас! — заспорил другой голос.
— И с Эсдес он честно дрался! И дырку в груди получил!
— Спас, херас… Пусть приказы выполняет! — подключился ещё один. За ним в перекрикивание вступили и иные.
Началась перепалка. Часть голосов было направлена в поддержку Бессмертного, но большинство всё же поддалось словам Героя Севера.
Наряду с голосами в поддержку или в осуждение, звучали и «остроумные» замечания шутников:
— А чё он с ентими емперскими бабами делаит, что его отпускають?! — поинтересовался один.
— Пусть нас научит! — выкрикнул второй.
— Так победим! — поддержал его третий острослов. — Затыкаем их мясными копьями, гы-гы-гы! — закончил он под гогот окружающих солдат, услышавших немудрёную шутку.
— Я всегда служил и сражался честно!! — перекрикивая шум, который кое-где сменился звуками потасовок, воскликнул неожиданно для себя поймавший приступ красноречия Карл. — Я не раз ходил в бой, выполнял те задачи, где иначе полегли бы сотни и тысячи! И я готов погибнуть за наше королевство! Но погибнуть, чтобы Север жил, а не чтобы утащить королевство за собой в могилу!
— А я, природный правитель Северного королевства, значит, хочу его погубить?! — с готовностью зацепился за слова Сейка, который пусть неприятно удивился внезапной красноречивости проблемного офицера, однако ни на секунду не усомнился в том, кто именно из них двоих выйдет победителем из словесной баталии. — Может быть, ты ещё скажешь, что желаешь вернуться в «благословенные времена» наместника Бироса?! Скажешь, что мы зря вышвырнули вон эту жирную свинью?!
Тональность людского гула тут же сменилась.
Бироса в Северном Королевстве не любили. Причём до такой степени, что этот столь, гм, выдающийся человек сумел добиться редкого единения всех слоёв населения. Во многом успех восстания Нума Сейка был обязан этому объединяющему чувству ненависти, которое испытывали к наглым, некомпетентным, вороватым, коррумпированным и плюющим на собственные же законы имперским чиновникам во главе с этим проклятым родичем трижды проклятого сопляка-Императора. И крестьяне, и горожане, и буржуа, и аристократы, и военные — ВСЕ поддержали поднятое Героем Севера знамя освобождения от этого упыря!
Карл понял, что если они продолжат говорить, то именно он окажется со всех сторон виноватым. Не умеет он плести словесные кружева. И поэтому он рубанул:
— Наместника следовало изгнать с нашей земли! Но нападение на Империю — это ошибка! Гордыня затмила вам разум, мой принц! Я считаю, что если вы не отступитесь, то приведёте всё королевство к гибели! Поэтому я вызываю вас на божий суд!
После этих слов на площадь опустилась потрясённая тишина. А спустя несколько секунд взволнованные солдаты и офицеры зашумели с удвоенной или даже утроенной силой.
Не каждый день один из Мастеров — к слову, на данный момент один из самых именитых в стране — вызывает на дуэль правителя. То есть не совсем правителя (ибо Сейка формально пока что ещё принц и боевой вождь, которого вызвать можно), а вызов на божий суд — это не совсем на дуэль. Но всё же, всё же.
И как сторонник «славных исконных традиций» Северного Королевства высокородный полководец не мог отказаться от суда поединком.
Да и не захотел он отказываться. Сейка всё ещё сильнейший воитель в своей стране. Проще уж действительно забить этот неприятно жёсткий и живучий «гвоздь», тем самым на корню зарубая все его возражения, которые имеют поддержку у некоторых из солдат и офицеров. Раз «боги на стороне Сейка», то остальным следует заткнуться и выполнять приказы.
А то начавшийся разброд в рядах войска, который сейчас можно более чем наглядно наблюдать воочию, полководцу сильно не понравился. Даже среди его, принца, свиты были те, кто поглядывал на Бессмертного с надеждой!
Глупцы! Будто, если они опозорят свои имена и войдут в историю, как трусы, склонившиеся перед тиранией умирающего колосса, то имперцы их пощадят. Ха!
А так волнующие Карла смерды, на которых, ради сохранения чести Севера должно обрушиться чуть больше несчастий… такова уж их доля.
Бабы ещё нарожают.
— Что же, недалёкий глупец, если ты хочешь, чтобы нас рассудили боги, то да будет так! Пусть боги даруют победу тому, за кем правда!!
— Р-ра-а!!! — одобрительный рёв толпы вторил крику Сейка.
Карл промолчал. Всё что он хотел сказать — или, скорее считал должным — уже прозвучало.
Да, скорее правильнее будет выразится именно «считал должным». При других обстоятельствах Карл на ни за что бы не пошёл на подобное. Но что поделать, если боль поражения помутила принцу разум? Если не нашлось в его свите тех, у кого хватило бы силы и воли образумить Нума Сейка и помешать ему воплотить свой план — самоубийственный не только для полководца и его солдат (которые на то и солдаты, чтобы убивать и умирать), но и для всей страны?
Ничего не поделать. Осталось лишь выйти вперёд и взять всю ответственность на себя. Иного пути просто нет.
* * *
Откладывать поединок не стали, ведь скоро к границам города-крепости подойдут войска Империи. Тогда с началом штурма уже станет не до выяснения отношений.
В стенах города имелся подходящий полигон, так что в сопровождении наиболее уважаемых воителей будущие участники божьего суда отправились внутрь. Простым же офицерам и редким везучим солдатам осталось толпиться в отдалении, пытаясь разглядеть происходящее либо с большого расстояния, сидя на крышах, либо из-за торчащих впереди спин и голов.
Прибыв на место и выйдя на середину полигона, принц Сейка, полностью уверенный в своей победе, разразился очередной речью, призванной укрепить веру солдат в своего вождя и принимаемые им решения.
Карл его не слушал.
Во-первых, и так представлял, что будет говорить этот человек, растерявший большую часть того уважения, которое раньше питал к нему Мастер.
А во-вторых, злосчастный тейгуюзер отнюдь не испытывал уверенности в том, что он сильнее героя Севера. Скорее даже наоборот.
Пусть тейгу Керн Иггдрасиль и сам по себе изрядно поднял уровень его сил, а дарованная древним артефактом чудовищная живучесть вкупе с возросшей скоростью восстановления позволили мужчине не только проходить жесточайшие тренировки, которые подарили возможность сделать ещё один небольшой рывок в развитии. Нет: тейгу дал ему возможность выживать в тех смертельных боях, где он не должен был выжить. Не просто остаться в живых, но стремительно и полноценно восстановиться, получив бесценный опыт боя с такими противниками, как, например, Ледяная Смерть. Кто из ныне живущих мог бы таким похвастаться?
Но… отсутствие времени и знаний не позволили Карлу ни отточить своё боевое мастерство до нового предела, ни в достаточной мере раскрыть потенциал своего тейгу. Карл был уверен, что незначительный контроль растений и возможность вытягивать полезные для восстановления и развития элементы из тел врагов — это далеко не всё, на что способен его артефакт.
Впрочем, последняя способность могла приносить пользу и в нынешнем виде. Но, опять же, монстров воюющей армии попадалось мало, а против того, чтобы «питаться» людьми, восставали все морально-нравственные установки честного воителя.
Таким образом, у Карла оставалась одна живучесть. Пусть и воистину выдающаяся.
Сейка же с детства имел самых лучших наставников и врачей, которые помогали талантливому отпрыску правящего рода развиваться наилучшим образом и предохраняли его от травм, позволяя выкладываться почти до того предела, когда это станет вредным, но никогда не переступать его. В итоге после двух десятилетий усердных, индивидуально подобранных тренировок под руководством лучших учителей страны, которые подкреплялись приёмом алхимией, также созданной дорогими западными специалистами именно под Сейка, принц стал подобен древним героям.
А ещё он имел лучшее оружие и практически уникальный доспех, который мог напитывать и укреплять духовной силой, не тратя на это слишком много энергии.
Как ни погляди, а шансов у Карла имелось совсем немного. Но он твёрдо собирался приложить все усилия, дабы их реализовать и не позволить честолюбивому принцу вести войну до последнего способного сражаться северянина.
Дожили! Уже даже имперцы насмешничают по этому поводу, выпуская статейки вроде «Войска Северного Королевства очищают жизненное пространство… от северян», — а их принц продолжает упорствовать!
— Ты хороший воин, — почти по-отечески обратился Сейка к Карлу. — У тебя множество заслуг перед нашей страной, а солдаты тебя уважают. Ты уверен, что хочешь погибнуть в споре с собственным правителем и командиром, а не в сражении против настоящих врагов нашей страны?
Молодой и красивый голубоглазый брюнет в ценном и эффектном доспехе, украшенном блестящим золотом и пурпуром гербом правящего рода на грудной пластине, смотрелся, словно настоящий герой древних легенд. На его фоне хмурый и потрёпанный мужчина средних лет, с упрямым взглядом невнятно-сероватых глаз и в обычной форменной куртке без знаков различия, выглядел…
Да как оборванец он выглядел! Что не добавляло Карлу сторонников.
И это видел принц, который намеренно и встал, и говорил так, чтобы разница между «смутьяном» и «героическим природным правителем» стала более контрастной».
— Того требует моя совесть, — упрямо наклонив голову, коротко ответил Карл, от которого не укрылась «искренность» играющего на публику принца, после чего хозяин Керн Иггдрасиль отсалютовал своим мечом, показывая готовность начать бой.
— Хорошо, я уважаю твой выбор, воин, — едва заметно кивнул полководец и сделал зеркальное движение своим знаменитым копьём.
Это ознаменовало начало Суда Богов.