Спустя несколько часов пути дорогу мне преградил исполин. Он был крупный как в плечах так и в высоту, а его мышцы обладали внушительным объемом. Каждая мышца идеально была вычерчена на его тело. Он возвышался надо мной минимум на полтора роста. Это был не бог. И остался лишь один, кто это мог быть.
Геракл.
— Когда по всей Греции поползли слухи о смертном, способном сразить даже Кракена, — заговорил он, сжимая кулаки, и низкий голос был полон высокомерия, — я был заинтригован. Захотел испытать эту силу на себе. Когда ты вошёл в Афины, я понял вот мой шанс. Я мог вызвать тебя прямо в городе, но ты бы, скорее всего, уклонился от боя и сбежал бы, как трус. А разрушать Афины значит подорвать свою славу. — Он усмехнулся. — Здесь ты точно не сбежишь.
— Зачем тебе сражаться со мной? — спросил я.
— Потому что в этой земле может быть только один герой, — ответил он, не моргнув.
— Ты жаждешь моей смерти из-за тщеславия? — переспросил я, пытаясь понять, чем на самом деле движет этот человек.
— Довольно слов. Пора драться.
Без лишних слов он ринулся на меня. Броня была только на его груди всё остальное тело оставалось без защиты. С огромными кулаками наготове он приближался, подобно разъярённому быку. Удар правой я легко нырнул под руку. Следом мощный замах левой, и я вновь уклонился. Он зарычал и ускорил темп, но всё ещё не мог меня достать.
— Хватит уворачиваться! Сражайся как мужчина! — зарычал Геракл.
Молча я снял с пояса шлем и надел его. Затем выставил копьё вперёд, сделал шаг назад и приготовился. Очередной удар Геракла и я действовал молниеносно. Короткий, точный удар пронзил его бедро. Ещё один уже в другую ногу. Копьё с лёгкостью входило в плоть, оставляя за собой алые следы.
Геракл взревел. Его кулак, словно молот, ударил в землю, она задрожала под ногами, воздух наполнился пылью. Мне пришлось отступить назад.
— Признаю, ты быстр, — прорычал он.
Кровь стекала по его ногам, но, несмотря на это, он стоя не замечая их. Кровь вскоре прекратила бежать, раны все ещё были открыты.
Он подпрыгнул и, как валун, обрушился на меня с высоты. Я метнулся вбок, и там, где только что был, земля снова содрогнулась от удара. И тут же резкий рывок, он бросился вперёд, раскинув руки, пытаясь захватить меня в сокрушительные тиски.
Я проскользнул под его рукой Геракл пронёсся мимо, резко ударив ногой сменил направление и снова ринулся ко мне. С каждой секундой он становился всё быстрее, всё яростнее, впадая в боевое раж.
Я не успел увернуться от очередного удара и подставил щит. Удар был чудовищной силы я удержался на ногах, но следующий, снизу, подбросил меня в воздух. Я отлетел на несколько метров и с грохотом рухнул на землю.
Не успел подняться, как он схватил меня за ногу. В следующее мгновение моё тело с гулом врезалось в землю, а затем он отшвырнул меня. Я почувствовал, как дрожит всё внутри.
— Кх… — сгусток крови вырвался из моего рта, но я с усилием поднялся.
— Ты ещё жив? — усмехнулся Геракл, шагнув вперёд.
Внутри меня всё пылало. Я знал что-то сломано. Но глаза вспыхнули ярким, золотистым светом. С хрустом кости встали на место, подчиняясь неукротимой воле. Копьё в руке задрожало, наполняясь силой. Оно пульсировало, будто живое и жаждущее крови.
Я рванул вперёд. Стремительный выпад пронзил доспех и угодил прямо в грудь. В момент удара взорвалась мощная волна энергии воздух разорвался от крика боли. Геракл отлетел назад, зажимая грудь и пытаясь подняться. Удар не убил его, но последствия были ужасные. Я мог видеть, часть его легких и ребер.
Он поднялся. В его взгляде пылала ярость, желание моей смерти читалось в них.
Сплюнув кровь, он двинулся вперёд. Бой перешёл в новую, более жестокую стадию. Я наносил удары копьём, он отвечал кулаками, каждый из которых был так словно меня бил Талос. Его чудовищная выносливость и живучесть, игнорировала боль и раны. Кровь струилась по земле моя и его. Всё тело было покрыто ранами, но ни один из нас не останавливался. Мы жаждали лишь одного уничтожить друг друга.
Не раз его кулаки попадали в цель. Каждый удар словно таран. Кости трещали и ломались, и только воля удерживала моё тело от распада. Без неё я бы уже не смог встать. Лишь щит и копьё удерживали его натиск. Но в следующий миг один из его ударов пришёлся точно в древко копьё не выдержало. Оно треснуло и с хрустом рассыпалось под безжалостной силой.
Собрав остатки сил, я выставил щит вперёд. Сначала медленно, затем всё быстрее шаг за шагом я вбивал в него свою ярость. Энергия наполняла каждую клетку тела, сжигала изнутри. Продолжая толкать его вперёд и ломать его телом деревья. Мы с грохотом рухнули в скалу я не дал ему опомниться.
Снова и снова я бил его щитом по голове. Удары становились яростнее, безжалостнее. Я не останавливался, пока он не затих изломанный, поверженный, залитый собственной кровью.
Я тяжело дышал и рухнул на колени перед поверженным противником. Тело отказывалось повиноваться, мышцы дрожали от изнеможения сил не осталось вовсе. Но я заставил себя подняться. Разжав ладонь, я призвал к себе остатки копья. Осколок древка с уцелевшим наконечником лёг в мою руку.
Я схватил Геракла за голову, собираясь вонзить острие в его череп, когда вдруг неведомая сила, словно таран, отбросила меня в сторону. Я пролетел несколько метров, врезался в камень и, застонал, но поднялся, готовый снова вступить в бой. Шлем и так был сильно помят, теперь сместился в сторону, я с силой разжал метал и откинул остатки.
Но там, где только что лежал Геракл, никого уже не было.
С глухим стоном я опустился на землю. Смотрел в небо, не зная, сколько времени так пролежал, приходя в себя. Регенерация наконец начала залечивать травмы. Я поднялся, шатаясь. Подобрал остатки копья. Самое время проверить новую способность копья.
Я сложил сломанные части вместе. древко стала восстанавливаться и приобрело прежнюю форму. Я поднял щит: потрёпанный, покрытый вмятинами, но всё ещё крепкий. Он выдержал, а вот шлем взглянул на изломанные куски металла восстановить его было невозможно.
— В следующий раз, Геракл никто тебя не спасёт, — прошептал я сквозь зубы.
Я развернулся и пошёл к дороге, с которой свернул сюда. Искать его сейчас было бессмысленно. Где бы он ни был — это не важно. Но если мы встретимся вновь всё закончится иначе.
Наконец я добрался до места, где начался бой. Все припасы были уничтожены, думал может восполню энергию едой, но сейчас хотелось просто упасть и уснуть.
Скорее всего, за мной кто-то следил. Я почти физически ощущал чужой взгляд. Наверняка это Гермес и он спас Геракла, я пока не способен угнать за ним.
Я устроился под деревом, опершись спиной о ствол. Полуприкрыв глаза, сосредоточился на звуках вокруг. Нас с детства учили спать так, чтобы ни один враг не застал врасплох сон с приоткрытыми глазами и ушами настороже.
Позволив себе короткий отдых, чтобы тело начало восстанавливаться, я вскоре снова поднялся и продолжил путь.
Всё это время я размышлял о внезапном появлении Геракла. Это не было случайностью. Олимп решил испытать мои силы. Боги стали слишком самодовольны. Они утонули в собственной важности и вседозволенности, считая людей лишь пешками в своих играх.
Как бы я ни хотел верить в светлую сторону богов её не осталось. Лишь одно должно остаться в итоге: боги должны исчезнуть из уравнения.
Когда падёт старый порядок, на его руинах возникнет новый. Но какой ценой? Сотни тысяч погибших и только горстка людей, что уцелеют в грядущей катастрофе.
Финал истории Кратоса. Его самопожертвование остановило мир от полного уничтожения. Но хаос не исчез сразу. Человечеству придётся долго подниматься из пепла.
Изменить всё или позволить событиям идти своим путём?
Но я уже вмешался.
* * *
Арголида готовилась к войне. Это было видно невооружённым глазом: по равнинам тянулись свежие укрепления, по дорогам проходили патрули. Я избегал их внимания сейчас мне были не нужны конфликты. Сердце подсказывало другое: помочь Спарте, устроить диверсию, ослабить мощь врага, мысль была соблазнительной. Я не забуду свой дом и всегда буду помнить его. Когда мой дом позовет меня я приду.
Достигнув горной гряды, я наткнулся на вход в пещеру и начал спуск. Она вилась, будто змея, глубоко в недра земли. С каждым шагом холод подземелья пробирался всё глубже под кожу. Я должно быть, спустился на сотни метров, прежде чем путь привёл к обрыву.
Я заглянул в пропасть. Внизу царила кромешная тьма в ней не было видно ничего. Лишь волей я рассеивал мрак и мог различать очертания в темноте. Даже так не было видно, что скрывается в самой глубине.
Но страха не было.
Я шагнул вперёд и сорвался вниз.
Падение оказалось недолгим. Словно преодолев границу мира, я ощутил, как пространство вокруг изменилось. Я вонзил копьё и щит в стену, замедлив падение, и вскоре жёстко приземлился.
Пещера была сложена из камня: гладкие стены и стройные колонны уходили ввысь, теряясь во мраке. Пол был ровным, выложенным каменными плитами, а в конце зала начинался мост подвешенный на толстых цепях, вбитых в потолок.
Когда я ступил на мост, из темноты донёсся глухой рык.
— Р-рр
Пёс мёртвых поднялся, его веки поднялись и глаза зажглись адским светом. Три головы двигались в унисон, и из каждой пасти вырывались языки пламени. Это был Цербер, каким его описывали в древних мифах чудовище из преисподней, чья задача была одна: стеречь врата подземного мира.
Толстые металлические ошейники сковывали его шеи. Он был исполинским, почти вровень со Скалиасом, но гораздо страшнее большинства монстров. Причина этого была проста: Цербер вечный Страж. Он служил с незапамятных времён и будет стоять на страже до конца времён. Пока существует подземный мир существует и его защитник. Его нельзя убить, но можно остановить.
План родился мгновенно, как только я заметил цепи, удерживающие мост. Всё, что нужно сковать чудовище, не дать ему преследовать меня. Прежде измотать, вынудить его потратить силы и тогда заковать.
Я почти приблизился к нему, когда из всех трёх пастей вырвалось пламя. Оно слилось в один ослепительный, ревущий шторм. Я выставил щит вперёд. Этот огонь был не обычным он обжигал не только плоть, но и душу. Воздух мгновенно выгорел, стало тяжело дышать. Но я выдержал.
Когда поток пламени иссяк, я увидел, что щит раскалился до красна, снаружи он был горячим, как расплавленное железо, но внутри оставался холодным.
Я начал сокращать дистанцию, уклоняясь от огненных зарядов, что вырывались из трёх голов Цербера.
Когда я оказался совсем близко, он метнулся вперёд, пытаясь сожрать меня. Я резко ушёл вниз, нырнул под его тело и стал наносить удары по ногам короткие, быстрые, с одной целью: сбить равновесие. Цербер зарычал, пытаясь раздавить меня тяжёлыми лапами, но я был быстрее.
Две головы склонились к земле и выплюнули пламя, заливая пол вокруг. Я выскользнул из-под тела и, совершив резкий прыжок, вогнал копьё в его бок. Используя его как опору, оттолкнулся от древка, взметнулся вверх и вскарабкался ему на спину. Копьё тут же вернулось ко мне по зову.
Я скользнул к его шее и активировал "Яростный Шторм", вбивая копьё с силой. Оно пронзило одну из голов пронзительный рёв сотряс подземелье, чудовище яростно замотало телом. Церберу удалось сбросить меня. Я перекувырнулся в воздухе, приземлился на ноги и тут же притянул копьё обратно.
Во мне кипела энергия я был готов к концентрированному удару.
Я бросился вперёд, нарочно провоцируя его укус. Цербер среагировал мгновенно: его пасти распахнулись, и морда рванулась вниз. В последний момент я резко остановился и нанёс удар. Копьё вспороло плоть, и вместе с хлынувшей кровью высвободилась сила, разорвавшая часть его челюсти.
— АР-Р-РАРР! — разнёсся оглушительный рёв, сотрясая каменные стены. Из полуразорванных пастей вырвались столбы пламени, а последняя уцелевшая голова завыла в ярости. Подземелье наполнилось огнём.
Мой щит, будто живой, наполнился моей волей. Невидимые гравюры вспыхнули по его поверхности, сплетаясь в узоры. Они окутали меня защитной сферой, отражая всё пламя, что пыталось пожрать меня.
Сквозь бушующий огонь я набрал скорость и взлетел верх, прорвался сквозь раскалённую плоть Цербера и пронзил его насквозь. Из раны хлынула кровь, словно лава.
Цербер рухнул на каменные плиты, камень дрогнул под его тяжестью. Одна из голов всё ещё дергалась, пытаясь подняться, но тщетно.
Резким ударом я пронзил его голову. Чудовище застыло. Но уже через мгновение первая из поверженных голов дёрнулась вновь он восстанавливался слишком быстро.
Я сорвал цепи, державшие древний мост, и начал обвязывать ими его тело, притягивая к каменной стене.
— Р-Р-АРР! — одна из голов ожила и попыталась схватить меня. Я удержал его челюсти, и в тот миг в памяти вспыхнуло, как Скалиас в бою однажды убил меня точно так же. Но теперь всё иначе я намного сильнее. Я разжал пасть Цербера, выскользнул из её хватки и, не колеблясь, вогнал копьё в череп. Металл пробил кость, и голова бессильно рухнула.
Я закрепил цепи. Обмотал их так плотно, что даже с чьей-то помощью он не смог бы вырваться. Я вложил в них свою волю, оставив приказ: держать Цербера, пока я сам не позволю ему быть свободным.
Когда всё было готово, я, наконец, вошёл во врата Подземного мира.
Туман стелился у ног, мягкий и густой, словно ткань. Вскоре он окутал меня целиком. Видимость упала до нескольких шагов. Дальше не было видно ничего. Я обернулся, выхода уже не было.
Но меня не остановит никакая иллюзия.
— Предатель! Как ты смеешь ходить по земле? — раздался голос из тьмы.
— Ты убил меня, — раздался знакомый голос.
Я ударил копьём о землю. Гулкий звук разнёсся в тумане. Воздух вокруг дрогнул, клубы мглы отступили, и голоса стихли. Мои глаза вспыхнули внутренним светом. Впервые за долгое время я применил призыв павших. Но звал я лишь одного.
— Дамокл. Ты позвал меня и я пришёл, — произнёс голос за спиной.
Он появился рядом приобретая прежние черты, как и при жизни. Я протянул руку. Он ответил тем же. Я притянул его к себе, обнял, похлопал по плечу.
— Рад тебя видеть, брат, — сказал я сдержанно.
— Тогда скажи, зачем ты спустился в Подземный мир? — спросил он, глядя прямо в глаза.
— Я пришёл за Хароном. Он расскажет мне всё, что знает и заплатит за свои поступки, — ответил я холодно.
Дамипп на мгновение замолчал. Его голос стал тяжёлым:
— Тогда скажи мне, как души будут пересекать Стикс, если ты лишишь их проводника? Те, кто блуждают здесь, страдают больше, чем живые могут себе представить. Чтобы заслужить переход, они проходят через страх, боль и отчаяние. Готов ли ты обречь их на вечное скитание, без надежды на покой и перерождение?
— Что-нибудь придумаю, — ответил я спокойно.
— Но ты ведь не бог, как ты это сделаешь? — спросил Дамипп.
— Я человек. А люди, бывает, совершают куда более великие чудеса, чем боги, — сказал я.
— Тогда иди этой дорогой, — ответил Дамипп. — Я верю в твою силу. Но пообещай мне одно: если ты не найдёшь способа заменить Харона, не убивай его.
Он указал путь вперёд. Пока он под моей защитой, законы этих земель не касаются его и он может свободно ходить.
— Ты ведь знаешь, что он, возможно, причастен к твоей смерти, — произнёс я, едва сдерживая злость.
— Не больше, чем ты, — ответил он.
Его слова пронзили меня. Сердце сжалось ведь это был поступок, которого я никогда не смогу себе простить.
— Но я тебя простил, — добавил Дамипп.
— Я клянусь, — прошептал я.
Убивать каждого, кто причинил мне боль, не оглядываясь на последствия, может мне не хватает мужества? Или, может быть, настоящая сила в том, чтобы быть выше этого?
Я не хочу оглядываться назад и сожалеть. Я не хочу бояться последствий собственных решений. Если уж идти по пути, то до самого конца так, чтобы однажды, обернувшись в прошлое, я мог честно сказать себе:
Я сделал всё, что мог и по-другому быть не могло.