S.T.A.L.K.E.R. - Путь человека. Глава 104.
Всем доброго времени суток, мои дорогие читатели. Всеми правдами и неправдами, сумел написать ещë одну, чтобы не оставлять вас одних в такой знаменательный день.
Чего мне стоило работать в плацкарте — отдельная история, особенно,если вспомнить, что я безвозвратно форматнул текст и пришлось все переписывать)
А теперь к основному.
Восемьдесят лет назад, восьмого мая, была поставлена точка в Великой Отечественной Войне, но день памяти, как поется в песне — со слезами на глазах, мы отмечаем именно сегодня. Наверное, нет ни одной семьи, которая бы не пострадала за те четыре страшных года. Но всë было не зря, ничто не забыто.
С Днем Победы, дорогие мои, с Днем Памяти и Днем Скорби о павших.
Приятного чтения.
Тяжко вздыхаю и начинаю осторожно подниматься на ноги, держась здоровой рукой за металлическую стену контейнера, и прежде, чем встаю в полный рост, хватаюсь за выпавший из моей хватки револьвер. И прежде всего решаю его перезарядить, так, на случай непредвиденной опасности.
Просовываю ствол между бедер, зажимаю его и выталкиваю барабан. А далее, доведенная при помощи навыка до автоматизма схема, превратилась в муторное занятие на пару минут. Сначала вытащить все стрелочные гильзы, потом по одной засовывать в освободившиеся места пули. Как только все было готова, вставляю барабан обратно и убираю пистолет в кобуру.
Как только вопрос с оружием был решен, пришлось стягивать с себя комбинезон, чтобы заняться пострадавшей рукой. Даже вспоминать о том, чего мне стоило это сделать одной рукой, причиняло невероятную душевную боль… Как только освободил руку, первым же делом осматривая вспухшую и покрасневшую кисть. Слава Зоне, что я все еще могу понемногу двигать ею и даже чувствую все пальцы. Значит, там ничего серьезного, но головной боли будет очень много.
Залезаю в сумку за армейской аптечкой и, чувствуя как болевые ощущения в правой руке только нарастают, приканчиваю давно начатый блистер с обезболом. Прямо из пачки выдавливаю оставшиеся таблетки, проглатываю и морщусь от сильной горечи, растекшейся по языку. Приходится запивать ее водой в надежде, что неприятное чувство смоет прочь. И только после этого беру в руку шприц-стимулятор, который тут же втыкаю в бицепс и выдавливаю его содержимое внутрь. И теперь мне предстояло едва ли не самое неприятное занятие в этой лаборатории — надевание комбинезона…
Про хранящийся в контейнере лечебный артефакт я даже не вспомнил.
Лабораторный комплекс Х-18, третий уровень, комната с псевдогигантом, несколько минут спустя.
Искомый мною труп оказался завален обломками ящиков, бочками и прочим мусором в дальнем правом углу этого огромного помещения. Гадать, что случилось с беднягой, долго не пришлось — расколотый череп. Наверняка получил бочкой или чем-то еще твердым по голове и упал. Носком правого сапога разгребаю мусорный завал, раскрывая вид на старую и порванную одежду — посеревший лабораторный халат, выцветшие джинсы, в кармане которых явно лежал ПДА, и покрытые толстым слоем пыли черные туфли.
— Бобкин Виталий Андреевич, — вслух зачитываю имя с бейджа умершего и тянусь к устройству в его кармане. — Надеюсь, что ты не против… Ну конечно же заряда у тебя не будет…
И вновь мне приходится оживлять устройство посредством смены батареи. В этот раз мне повезло даже больше — после того, как устройство загрузилось, оказалось, что на нем сохранилось больше файлов, чем на ПДА другого ученого. Но настроения, чтобы что-то изучать в нем, совершенно не было, а потому просто тыкаю пальцем на аудиозапись с названием «От руководителя».
— Здравствуйте, коллега! — слышится радостный, даже задорный и самодовольный голос Калугина. — Рад сообщить вам, что Группа рассмотрела вашу заявку о переводе в отдел изучения влияния пси-излучения на живые организмы и ответила на нее согласием. Ваш код доступа — девять-два-пять-три. С нетерпением жду нашей совместной работы. С уважением, заведующий лабораторией, Калугин Петр Ильич.
Вот и все, теперь можно идти дальше. Только… Хочу кое-что сделать перед этим. На пятках разворачиваюсь и направляюсь к лежащим трупам мутантов в другой части помещения, прохожу мимо убитого псевдогиганта, переступаю через тварь и оказываюсь перед обезглавленным кровососом. Тот, несмотря ни на что, в том числе и на мою команду не отсвечивать, все равно вступил в бой… И помог мне. Не знаю, успел бы я выстрелить те несколько раз, если бы он не отвлек того недобюрера.
Увы, похоронить его достойно в этом месте и в таком состоянии, я не смогу, а потому хоть так воздам ему последние почести. Достаю припасенную бутылку огненной воды из сумки, откручиваю крышку, и выливаю половину на залитый кровью бетонный пол. После чего ставлю ее на пол.
— Уж прости, что не уберег тебя, — говорю громко и четко, и мой голос расходится легким раскатистым эхом по лаборатории. — И прости, что не пью в твою честь, хотя ты этого заслуживаешь… Мне еще предстоит выбраться отсюда, но как только все закончится — обязательно пропущу за тебя пару стаканчиков. Спасибо, что стал частью моего пути… Пусть то место, где ты окажешься, будет благоприятнее для таких, как ты. Удачной тебе дороги, а я… Пойду.
Простояв так пару минут над телом убитого мутанта, разворачиваюсь и иду к выходу из этого ангарного помещения, оставляя за спиной тела едва ли не самых дорогих созданий Зоны и неразгаданную загадку о том, как открыть эти гермоворота. Конечно, можно было бы полазить еще, но… моя рука отчаянно нуждается в более квалифицированной помощи. Ха-а, остается только мечтать о том, что будь у меня мастер-ключ от всех таких врат, то перед моими ногами уже лежали бы все тайны секретных лабораторий О-Сознания.
Осторожно поднимаюсь по лестнице, беру в руки форт — на данный момент единственное мое спасение от мутантов, и внимательно оглядываюсь по сторонам. Никого… В какую бы комнату ни заглядывал, ни единой чужой души обнаружить не смог. Убежали они, что ли? Хорошо, если так.
Выхожу в главную комнату с лифтовой колонной по центру и сворачиваю к запертой на кодовый замок двери, постоянно поглядывая себе за спину. Не успею дойти до панели с цифрами, как меня охватывает странное, но хорошо ощутимое поле, как то, которым пользовался тот монстр! Резко оборачиваюсь и никого не вижу перед собой, странно. И в этот момент оно начинает сгущаться, но… оно не пытается причинить мне вреда. А лишь нежно обволакивает, словно слепой человек при помощи рук пытается понять, кто же я. Полтергейст?
Постепенно это поле спадает, но не пропадает вовсе. Как будто на грани сознания чувствую, что кто-то дотрагивается до меня. Что ж вы все такие тут тактильные, а? Под легкий писк кнопок ввожу нужную комбинацию, и запертая дверь отворяется, выпуская на свет нежно-голубой шар, состоящий из светлых и голубых всполохов. Он приближается ко мне, вытягивая ко мне нечто, напоминающее щупальца, и сквозь скафандр касается моего лица, настойчиво его изучая. Одно мгновение, и полтергейст вспыхивает красным, даже багровым светом. Не успеваю ничего сделать, как он выцветает, превращаясь в блеклое подобие голубого варианта и пролетает по коридору дальше.
Похоже, что он вспомнил что-то не очень хорошее, стоило только дотронуться до моего лица… Ну, хоть не атаковал внезапно, и то хорошо. Глубоко вздохнув, машинально тянусь правой рукой к пистолету, но лишь морщусь от сильной боли, сковавшей мою кисть. Черт!
Перед основной и самой главной комнатой моего путешествия сюда, меня встречает полупустой предбанник. Помещение четыре на три, с несколькими колоннами, потрескавшимися стенами, полом и потолком. В углу, прямо под зелеными специальными ящиками с пометкой «Опасно, химия!», весело бурлил холодец. Сама же комната была погружена в полный мрак и освещалась только кислотной аномалией. Не задерживаясь здесь и прохожу дальше.
— Вау, — присвистываю я, от представлено передо мной вида.
Высокий потолок, где-то метров семь, изолированная наблюдательная площадка на втором этаже и куча тянущихся от нее проводов по направлению нескольких продолговатых и сломанных колб. Симфония железа, электроники и высокопрочного стекла выглядела сейчас как никогда жалко. Осколки стрелка разлетелись по всей комнате, проводка вырвана напрочь, а металлический корпус вовсе изогнут.
Слева виднеется еще один дверной проем, в котором небольшая лесенка плавно поднимается вверх, но я следую направо, в наблюдательную комнату. И та встречает меня полной разрухой — человеческие кости, разбросанные предметы по типу разбитых мониторов и прочего, и только одна папка с документами была нетронута и лежала как прежде.
— Лабораторный отчет изучения малого и среднего действия пси-активности на живых существ, — зачитываю название документа с папки и открываю первую страницу, тут же погружаясь в чтение… — Очень интересно…
Только вот я слишком глупый, или наука слишком низкая, но вообще ни черта не понимаю в том, что там написано. Эх, по-хорошему надо бы снять копию, даже парочку, но как? Рука не работает, да и писать мне нечем. Стоп… Система, у тебя же была функция заметок, так?
Да, дорогой пользователь.
— Тогда, можешь ли ты перенести весь текст отсюда в заметки?
Это займет некоторое время, дорогой пользователь. При этом вы должны держать документы раскрытыми и просматривать их собственными глазами, чтобы Система возымела к ним доступ. Вы согласны?
— Да, но сделаем это позже, а сейчас, — продолжаю говорить и закидываю сумку на стол, раскрываю ее, и первым делом мне в глаза бросаются два контейнера. — Вот же я дурак, совсем забыл про него…
Вытаскиваю контейнер с уникальным артефактом и прижимаю к раненому запчастью, чувствуя, как рука начинает исцеляться, а перед моими глазами мелькает калейдоскоп из видений, что так бережно и нежно подсовывает чудо-камень. Как я становлюсь знаменитым, богатым, получаю власть над страждущими лечения… И как только рука полностью излечивается, с невероятным сожалением убираю артефакт обратно в сумку. А сам, обхватив голову обеими руками, медленно и тихо присаживаюсь на корточки, едва-едва покачиваясь. Голова начала кружиться, картинка перед глазами двоилась и все время подсовывалось что-то совсем другое, нереальное. Ха-а-а, почему у Петрухи такого не было? Или я слишком долго нахожусь с ним, и он медленно подтачивает мои ментальные силы?
Разгибаю и сжимаю пальцы правой руки, чувствуя, как ладонь наливается былой силой, и спешу стянуть с себя комбинезон, чтобы вколоть дозу антирада.
— Что ж, теперь можно и возвращаться на поверхность…
Покидаю главную лабораторную комнату, переходя из помещения в помещения, пока не добираюсь до первого этажа, где до этого момента ночевал. Обратный путь был полностью спокойным, ни подопытных, ни других мутантов, кроме грустно летающего постера, не было вообще. И в приподнятом настроении я начинаю подниматься по длинной лестнице.
Лабораторный комплекс Х-18, вход .
Сказать, что я ошалел, когда увидел закрытую дверь, не сказать ничего. Я был полностью разбит, как и мое сердце, пропустившее удар поддых и рухнувшее вниз, в самые глубины моей души. Стараясь сохранить спокойствие, подхожу к электронным замкам и провожу по ним ключ-картами, надеясь, что это поможет мне покинуть осточертевшее место.
Но нет, замки лишь «радостно» пиликнули, сообщая о том, что дверь открыта, а с нею самой… не произошло ничего, та осталась все тем же крепким и недвижимым монолитом. Наваливаюсь со всей силы в попытке сдвинуть ее хоть чуть-чуть, пытаюсь самостоятельно прокрутить дверной механизм, но руки попросту соскальзывают с этого чертового штурвала! В бессилии перед обстоятельствами пинаю дверь носком ботинка, вызывая лишь гулкий звук удара, не более того.
Я оказался взаперти.
База Свободы, некоторое время назад.
Бульба с замирающим сердцем вошел в кабинет Чехова, все еще не зная, чего от него может потребовать лидер Свободы. В последнее время он вроде не косячил, да и в рейды успешные сходил, может, повышение? Но, увидев, что кроме Чехова в кабинете находился и Черт, лысый свободовец, тот сразу понял, что дело гораздо серьезнее.
— Проходи, мэн, — с усталой улыбкой приветствует его Чехов, и Бульба присаживается на единственный свободный стул. — К тебе есть одно очень важное, но деликатное дело…
— Не юли, Чехов, ты ж знаешь, что ради Свободы я завсегда… — поспешно произносит свободовец уже как пару лет верой и правдой, отдающий всего себя их клану.
— Знаю, поэтому и позвал, — с готовностью кивает главный и складывает руки на столе в замок. — В общем, дело обстоит так… Помнишь Палача? Это сталкер, который…
— Который помог нам с наемниками, — продолжает за него Бульба. — Да, помню, вроде хороший малый, а что?
— Как бы Долг про себя не говорил, а долги мы тоже возвращаем и с процентами, — несколько зловеще произносит Чехов, а молча сидящий Черт, что раскинулся на диване, кивает в подтверждении. — Наш друг попал в одну серьезную беду — подписался нести кое-что очень ценное для яйцеголовых с Янтаря. Это кое-кому не понравилось, и этот некто нанял целый отряд наемников, чтобы перехватить товар…
— Палач в осаде сейчас? — быстро спрашивает свободовец, едва ли не подпрыгнув на месте. — Это ж сейчас надо всем нашим рассказать, чтобы…
— Тише, не горячись, — остужает его пыл лидер. — С Палачом все нормально, наемники не смогли на него выйти, но помочь мы ему все-таки должны. А потому мы сами подготовим ловушку для этих синих крыс.
— И тут нам нужна твоя помощь, — вмешивается Черт. — У тебя со сталкером практически одинаковая комплекция, и, если смотреть со спины, то вполне можно вас обоих перепутать…
— То есть, вы хотите, чтобы я переоделся в сталкера и одурачил наемников, пока наши будут сидеть в засаде? — выгнув правую бровь, спрашивает Бульба, на что оба сталкера перед ним кивают. — Так с этого и надо было начинать! Зря я, что-ли, в театральное ходил…
Темная Долина, некоторое время спустя.
Шакал остервенело шагал вперед, а его экзоскелет издавал жалобные стоны изношенных сервомоторов. Постепенно на него накатывало бешенство… Палач оказался каким-то неуловимым чертом! Марш-бросок в полной выкладке, как в старые добрые, и они действительно смогли добраться до Свалки — даже открыли новый путь, но все было тщетно. Сталкера и след простыл, опоздали лишь на шаг…
О, как же он был рад, когда с ним связался Осведомитель и дал наводку на цель. Та была совсем рядом, оставалось только рукой подать. Прямо под базой свободовцев, у аномального поля под недостроенной галлереей, но какое им дело до Палача? Если сильно не шуметь, то все пройдет гладко.
Темная Долина, то же время.
Бульба сидел у разведенного им же костра и демонстративно то грел руки, то в который раз кипятил воду, пытаясь унять волнение. Он знает, на что способны парни, он верит, что они точно спасут его, но эти вера и знание отнюдь не сбавляли градус ситуации. По настоянию Черта он переоделся в сталкерский комбинезон, один из немногих лежавших на их складе, и поменял свой любимый натовский ствол на калаш.
— П-с-с, — раздается шипение из маленькой рации в его нагрудном кармане. — Они идут, будь наготове.
Свободовец незаметно кивает, словно невидимый собеседник способен его услышать, и продолжает ждать. Пока за его спиной не раздается легкий металлический гул, и он, не выдержав, не поворачивается к его источнику. Крепкая рука, облаченная в сталь, хватает его за грудки и поднимает над землей. Бульба, сохраняя уверенность духа, быстро оглядывает весь отряд: один в экзе, еще четверо в простых брониках. Купились…
— Где артефакт? — грозно спрашивает главный наемник, вытаскивая из ножен клинок и приставляя его острие прямо к горлу свободовца.
— С-сейчас д-дам, — притворно заикаясь произносит он, строя жалобное выражение лица. Пусть ему станет противно иметь с ним дело, пусть посчитает, что Палач не стоит никаких усилий, и тогда… — Он т-тут.
— Жалкий уродец, — хмыкает расслабившийся Шакал.
Цепкая хватка размывается, и свободовец падает на землю, больно ударяясь копчиком о твердую почву. Он переворачивается и прямо так, на карачках, ползет до оставленной сумки в другом конце его лагеря. Тормозит лишь на миг, чтобы прошептать в рацию:
— Кончайте уродов, — гневно шипит он, моментально срываясь с места и перепрыгивая через баррикады, за которыми свободовец вжимается в землю, стараясь не отсвечивать в бою.
Раздается первый выстрел, снайперский, а следом за ним автоматные очереди, маты на иностранном языке и бодрее: «за Свободу!».
Вскоре отряд наемников был полностью уничтожен, а у группировки самых свободных людей стало на один экзоскелет больше…
Шакал действительно оплошал.
