Кул-Тирас
Боралус
Отбытие мастера клинка на неопределенный срок не оставило Даэлина равнодушным. Найдя в нем приятного собеседника, разделявшего схожие принципы и ценности, он полюбил коротать вечера за разговором, обязательно под бутылочку хорошего вина. Кровопийца, не смотря на грозные титулы, обладал мягким нравом и был скорее сострадательным, чем жестким. Мог поддержать разговор или рассказать интересную историю.
С ним, в отличии от местных владетелей и представителей домов, можно было говорить открыто. Брат ордена мог дать честный совет, смотреть на ситуация незамутненным взором. Так как не имел отношения ни к одному из благородных домов. От него не приходилось ожидать подлости или просто попытки урвать чуть больше, чем положено.
Человека такой честности лорду-адмиралу давно не приходилось встречать.
Будучи всего лишь посланником доброй воли, он принес немало пользы для дома Праудмур, намеренно или нет. До появления гостя из другого мира, Даэлин сильно погряз в делах торговых и внешних, мало следя за внутренними процессами. За них больше отвечала жена. Потому, Даэлин совсем не заметил, как закостенела его гвардия. Насколько заржавевшими они стали. Ведь ему давно не доводилось выходить в море, охотиться на пиратов, чудовищ или троллей. Не мог посмотреть на защитников своей семьи в деле. Но появление воина, способного мановением руки испепелить добрую половину состава, быстро привело гвардейцев в чувства. Тренировки стали не просто красивыми, показательными, а действенными.
Сын, наследник, за судьбу которого лорд-адмирал всегда переживал, тоже не отставал. Под твердой рукой мастера клинка, не дававшему ему спуска и не делающего скидку на благородство, мальчик прогрессировал с огромной скоростью. И не только в плане мастерства. Он мужал на глазах, раздаваясь в плечах. Учился не только во дворе замка, но еще и на деле, проливая настоящую кровь.
На счет последнего у них с супругой не раз возникали споры, но глава дома всегда оставался непреклонен. Ничто не могла заставить его пойти на столь дурной шаг, как прекращение обучения сины у того, кто мог повергать чудовищ более страшных, чем ему доводилось слышать в сказках или легендах. Не после демонстрации, что устроил мастер клинка, когда ему требовалось успокоение. Та виртуозность, с которой он владел мечом, та неописуемая красота движений, скорость и сила, которые вкладывались в каждый взмах, оставили у лорда-адмирала слишком сильное впечатление. Он сам владел мечом, но и близко не мог приблизиться к тому уровню. Однако, лелеял мысль, что получится у его наследника. Тогда можно было бы меньше опасаться, что однажды он падет в бою.
В их мире просто нельзя было оставаться в стороне, особенно будучи благородным человеком, когда шла война. Это и демонстрация, вдыхающая храбрость в солдат и ополчение. И возможность заработать личный авторитет в войсках, славу мирскую. А они, порой, оказывались даже важнее происхождения в некоторых случаях.
В конечном итоге, лагерь, организованный Алатором, тоже давал пищу для размышлений. Тот порядок, что в нем был установлен, оказался более эффективным, чем заведенный в армии. Конечно, строгость не всегда имела место, лорд-адмирал это понимал. Однако, не мог не посматривать за тренировками, которые обязались проводить офицеры его гвардии, по оставленным инструкциям. И посмотреть было на что.
Как минимум, Даэлин впервые осознал, насколько огромный потенциал скрывался в его людях. Слова, выражавшие разницу между людьми Азерота и других миров, не покидали его голову. Они стали благодатной почвой для первых, робких мыслей о грядущих изменениях. Назревала масштабная реформа по улучшению питания.
Глава дома Праудмур знал, что фундамент необходимо закладывать с детства, по крайней мере так было с военным делом. Потому, не питал особых надежд на какие-то изменения при своей жизни. Однако, будущие поколения можно было вырасти иначе. Более сытыми. Более развитыми физически. А это огромное преимущество для армии, следовательно, более успешные дела в колониях, служащих большой опорой для Кул-Тираса.
Да, для реформы многое предстояло сделать. Как минимум, надо было послушать, как устроено питание в Цитадели. Спросить совета у более сведущих. Но что адмирал понимал сам — требовалось больше мяса и рыбы. Гораздо больше. Ведь в основном его народ питался привозным хлебом. А это дополнительные траты, хотя бы на закупку скота. Но ему ведь требовались еще и пастбища, коих было не так много. Все опять упиралось в расчистку земель и обретение новой, за пределами острова. А это снова армия, морские пехотинцы.
Помассировав переносицу и несколько раз моргнув, Даэлин вернулся к чтению донесения о проделанной портовой стражей работы. Время от времени потягивая сильно разбавленное вино, чтобы не хмелеть, глава дома чувствовал, как крепчает его позиция. В руках у него находился настоящий источник власти, лучшее средство для борьбы со слишком много возомнившими о себе домами и мелкими дворянами — компромат.
Дварфы, пришедшие вслед за Алатором, тоже не остались без дела. Слишком деятельной оказалась их натура. Помогали гвардейцам, раздавая советы и делясь опытом. Рассказывали, как противостоять тому или иному типу оружия, как бороться с более крупными врагами. Даже заглянули в гильдию каменщиков и повздыхали, о чем потом гневно писал совет мастеров. А все дело в том, что бородатые коротышки не стеснялись открыто рассказывать о новых методах кладки и обработки камня.
За возмущения, а не мотание науки на ус, Даэлину пришлось прижать языки мастеров. Конечно, не напрямую, такой власти не имел, а опосредовано. Не слишком жестко, но с явным намеком. Не лучший метод, но несколько подмастерий, воспринявших рассказы дварфов, демонстративно продвинулись вверх.
Последним подарком перед уходом всех членов ордена обратно в родную крепость, стали гоблины. Когда их притащили в замок, лорд-адмирал растерялся и не знал, как поступить. Такое самоуправство было вопиющим и его требовалось пресечь. С другой стороны, просто так братья, насколько он успел их изучить, действовать бы не стали. Они умели себя сдерживать. Потому, прежде чем действовать, глава дома решил все же отдать распоряжение о допросе гоблинов. И тогда сведенья потекли рекой. Зеленые носатые зубоскалы себя не сдерживали, сдавая всех, с кем работали. Сведенья едва успевали записывать, а ведь их еще предстояло проверить.
Последним подарком, перед уходом, стали волшебные свитки. Бумага, в которую была заключена магия чтения памяти. Тогда, сжимая их в руках и смотря вслед уходящим, глава дома Праудмур не знал, что ему делать с такими умопомрачительными возможностями. Всего свитков было пять. И от одной мысли, простой фантазии, что можно с ними сделать, кружилась голова. Такая сила и возможность будоражили, пробуждая самые темные и гнусные части души.
Достаточно пригласить в замок всех глав трех высших домов, опоить их и использовать магию. Тогда все секреты, самые грязные тайны, оказались бы в руках Праудмуров. А дальше дело за малым — провести удачные расследования, судить дома, конечно же, ослабив их. Правильно подать все народу. И тогда, даже вздумай они развязать войну, собственные солдаты начнут дезертировать. На их фоне Даэлин Праудмур будет выглядеть сущим святым, посланным им самим морем. А после… после установление полноценной монархии.
Однако, как бы ни были сладки фантазии, Даэлин не поддался им, успешно устояв перед соблазнением властью. У него уже был контакт с орденом, который, если правильно использовать, мог вывести его семью на еще одну ступень повыше. А там, если не при нем, то при сыне точно образуется полноценное королевство. Главное, не упустить своего, не сойти с намеченного предками пути, который и обеспечивал им постоянное переизбрание. Уже давно они, Праудмуры, выделялись среди прочих именно своим образом жизни. Пока остальные старались всеми правдами и неправдами нажиться, они блюли чистоту своей чести, не вляпываясь в грязь. Ведь именно им принадлежал город, рынок и порт, включая львиную долю кораблей.
Успешно справившись с испытанием ордена, Даэлин на следующий день передал два свитка своему палачу. И тогда вскрылось новое. Гоблины не просто так сдавали подельников. Прикрываясь ими, они утаивали от дознавателей собственные делишки. Но, помимо того, вскрылось еще больше подробностей о связях с аристократией.
В руках лорда-адмирала находилась толстая пачка бумаг, на которых самым подробным образом содержались сведенья, которые должны были оставаться в неведенье. Полагаясь на них, он мог к ногтю прижать несколько собственных вассалов, дерзнувших вести дела за спиной сюзерена. И, начать по ниточке распутывать дела, которые вели к торговой компании Эшвейнов. Вторых по численности кораблей и богатству. По совместительству главных политических конкурентов Праудмуров.
Уже сейчас портовая стража громила лежки и тайники контрабандистов, которые работали на торговую компанию. Хватались преступники и готовились камеры. Для палача появилось много новой работы. А несколько военных судов готовились принять на борт морских пехотинцев. Помимо прочего, гоблины сдали целую скрытую бухту пиратов. С ними предстояло разобраться.
…
Пир тянулся, но только к глубокой ночи начали звучать громкие тосты. Братья ордена не очень то жаловали алкоголь, да и время, чтобы хоть немного напиться, требовалось изрядное. А потому они больше ели, да общались, порой меняя кампании.
На столах блюда, выложенные на огромных серебряных подносах, беспрестанно сменяли друг друга. В противовес пьянству, члены ордена очень любили поесть, особенно на пиру, и особенно мясо. Потому почти ничего другого им и не выставляли. Только мясо. Была как простая лесная дичь, кабаны, птицы, олени и прочие дары, украшенные и дополненные самым минимум овощей, ягод или фруктов, так и более экзотичное для всего остального мира. Вырезка щитоморда, самая нежная его часть, соседствовала с тушеным камнерогом или запеченным буревестником. Отдельной статьей шли мясо драконов, бережно оберегаемое для пиров, да саламандры. Они, как правилось, выступали королями каждого грандиозного застолья. Их подавали во всевозможным видах. Каждый повар старался изобрести собственный рецепт, и на каждый находился свой ценитель.
Саламандру и дракона любили не за невероятный вкус или силу, что могла дать их плоть. Такими свойствами они не обладали. Более того, сделать их съедобными было совсем не просто. Не каждый умелец мог с таким справиться. Их приходилось долго и тщательно обрабатывать, вымачивать, прежде чем приступать к приготовлению. Впрочем, даже так, далеко не каждый желудок мог с ними справиться. Слишком тяжело переваривалось такое мясо. Но и отличалось особой питательностью. Одного небольшого кусочка простому человеку могло хватить на целый день, если не вывернет наизнанку.
Во всей Цитадели, только братья ордена могли насладиться драконом, но и они это делали осторожно. Нарезая исключительно тонкими полосками, да и те поедая медленно, подолгу прожевывая. Как правило, вкус оно имело не свой, а заданный при помощи огромного количества специй или соусов, мариновки. Жарилось отвратительно, долго. Однако, сырым его тоже можно было есть, покуда доведено до ума.
С саламандрой все обстояло проще. Достаточно избавиться от серного запаха и привкуса, да ешь. Никакой паразит в этой твари не выживал. Ее могли, осторожно, употреблять все.
Прислуга братьям не требовалась. Они сами могли достать из коробов с расширенным пространством все необходимое, потому служанки тоже отдыхали, как и все. Более того, они разжигали длинные очаги, горевшие бездымным огнем или углями, и сами жарили себе мясо, кто какое хотел. Некоторым нравился сам процесс. Другие любили более румяное, подгорелое, нежели “правильное”, приготовленное на кухнях.
Сам Алгалон предпочитал более разнообразную пищу, чем его воины. Когда они налегали на мясо, непонятно куда уходившее, и могли без устали есть его на протяжении пира, он предпочитал ягоды и фрукты. Но и на его столе в обилии присутствовало все остальное, все же владыка Цитадели никогда не отказывал себе в удовольствии вкусно поесть. Сказывалось прошлое, пропитанное синтетической, отвратительной едой. Она скорее травила тело, чем помогала ему правильно функционировать. Да и тот химический привкус забыть было невозможно.
За одним с ним столом седели младшие стражи, непривычные к такому мастера клинка, и Аспекты Азерота. Текла неспешная беседа, каждый обсуждал интересные ему темы с соседями, обменивался мнениями. Еще совсем недавно такая картина казалась невозможной, кощунственной. Однако, случай все разрешил. Драконы Азерота оказались другими, нежели привыкли в ордене, убивать их оказалось не за что. Но сидеть с ними, общаться, есть и пить? Такое происходило впервые.
Наблюдая за членами своей стаи, собранными в одном месте, Страж испытывал умиротворение, которого ему так не хватало. Впервые ярость и гнев начали понемногу отступать, проясняя голову. Впрочем, он понимал, что это так на него действовало осознание скорой мести, краткий миг затишья. Вскоре все обещало вернуться с прежней силой.
Порой ему на глаза попадались дети, мелькавшие среди фигур воинов крови и пепельных гвардейцев. Они смеялись, веселились, чувствовали себя и были частью пира, частью ордена. Все, кроме Литарат. Она не показывала ничего. Держалась особняком, почти не ела. И уж точно на ее лице не было ни капли радости.
От вида дочери внутри драконоборца просыпались и боролись два противоречивых чувства. С одной стороны он сожалел, что изначально повел себя неправильно, слишком грубо, ведь можно же было построить разговор иначе. Мягко открыть ей ее ошибки и проступки. Посулить золотом, которого она так хотела, предложить какой-нибудь небольшой проект, чтобы почувствовала свою значимость. С другой стороны, жгучим пламенем пекло раздражение. Все в дочери буквально заставляло переворачиваться нутро от желания свернуть ей шею, и то были чувства в большей степени навеянные драконьей половиной. Она посмела врать, с самого начала. Смела спорить и противиться его воле. Сошла с отмеченного для нее пути, замаравшись в грязи предательства и лжи.
Алгалон понимал, что столь бурная реакция ненормальна. В конце концов, такого никогда с ним не происходило. Но ничего не мог с собой поделать. Присутствие дочери поблизости было хуже яда.
— Алекстраза, припоминаю, ты рассказывала мне о герое калдорай, который помогал в борьбе с демонами, обманом заполучив их силу. Иллидан Ярость Бури.
— Да, он сделал многое для сопротивления Пылающему Легиону, хоть его методы и были сомнительны. Калдорай поймали его и заключили в тюрьму. Он все еще должен томиться в подземельях, если ничего не изменилось.
— Нет, он все еще там. — подтвердила Изера.
— Я хочу освободить его. — заявление владыки Цитадели оборвало все прочие разговоры.
— Собираешься использовать его опыт? — вскинув бровь, Малигос откинулся на спинку высокого стула.
— Именно. И, на мой взгляд, он находится в заключении совершенно незаслуженно. Уверен, Цитадели есть, что предложить ему в обмен на помощь и информацию о демонах. Свет посылает мне видения, но, я считаю их недостаточными и не могу полностью доверять.
— Калдорай не согласятся его отдать. — Аспект снов чуть приоткрыла глаза. — Они считают его предателем. Иллидан повинен в создании еще одного источника, который мог послужить планам демонов.
— Как мне известно, тот источник они теперь используют себе во благо, вырастив в нем мировое древо. Источник их бессмертия и друидической магии. — говоря, Страж то и дело косился на еду, которой был заставлен стол. С тех пор, как вернулся, он ничего не съел. Так как не мог обратить первую форму, а именно ей и являлась Чешуя. Мысль о том, что труды поваров и крестьян пропадут, претила ему. — Да, буду откровенен, мне плевать на их мнение. Не захотят договариваться, я заберу Иллидана силой. Герой, вместе со всеми бившийся против Легиона, не должен оставаться в заключении. Для своего народа он желал лучшего. И дал его им. Он — ценный специалист, источник знаний о демонах, потенциальный рекрут.
— Я… постараюсь помочь тебе. — мать зеленой стаи прикрыла глаза, а лицо ее выражало странную потерянность, будто сознанием она находилась в другом месте. — Не нужно обрушать пламенный гнев на тысячелетние леса. В них сила друидов. Когда Легион вторгнется, они обязательно встанут на нашу сторону.
— Благодарю. К тебе они должны прислушаться. — драконоборец кивнул.
— Надо поразмыслить, кого еще можно привлечь на нашу сторону. — задумчиво пробормотал Аспект Магии. — Какую подготовку можем провести. Если сможем укрепить оборону Азерота более масштабно, не полагаясь только на силы стай и ордена, то шансов будет больше. Мир понесет меньше потерь.
— Разумно. — Рейнхарт отложил в сторону столовые приборы и вытер губы салфеткой. — Предлагаю собрать в Эруэнтю общий совет всего Азерота. Расскажем о грядущих угрозах. Для наглядности, можно отловить некоторых демонов, наверняка кто-то еще скрывается на Азероте. Продемонстрируем их силу и кровожадность. К нам либо прислушаются, либо проигнорируют, и тогда мы хотя бы поймем, что смысла вести диалог нет. Упертые так и останутся упертыми, пока не попробуют на вкус собственную кровь.
— Если бы демонов было так легко отловить… — лазурный левиафан покачал головой.
— Иллидан смыслит в магии Сверны. Наверняка он сможет кого-то призвать. — Изера поделилась собственными соображениями.
— В итоге, все упирается в него. Он нам нужен. — заключил Алгалон.