• Boosty Shared
• DesertBlack

• T

• ведьмак

Легендарная битва, которая спасла мир, но которой не суждено войти в летописи, завершилась разгромной победой. Мы уничтожили демоническую напасть, сожгли остатки слуг Лилиты и собрались со всех уголков очищенного царства, чтобы решить — а что же делать дальше. И, следуя всем заветам демократического общества, путем голосования постановили: устроить попойку в Туссенте.

Разумеется, с моей подачи.

Однако не все смогли присоединиться. Лильвани и Джибриил отправились по моему указу готовить магические круги для призыва Белого Хлада. Если спровоцировать его намеренно, сила феномена будет чуть слабее — а значит, мы получим лишние пару процентов к успеху миссии. Так что сегодня пьем, завтра отдыхаем, а послезавтра решаем последний вопрос на повестке судьбы целого мира.

Родного, но пора двигаться дальше. Всё же я из народа колонистов, жаждавших пустить корни во все уголки вселенной.

— Зараза, — проигравший в гвинт Геральт швырнул карты и резко схватил кувшин, доверху наполненный вином. Правильно. Зачем нам мизерные стаканы, если есть резервуары побольше? Того гляди, дело дойдет и до бочек. — Демона с сотней щупалец было проще одолеть, чем тебя в карты. Хм, точно жульничаешь.

— Чародейские фокусы, — Вильгефорц просверлил взглядом оппонента, после чего тоже принялся за алкоголь. Однако взял не кувшин, а изящный хрустальный бокал и, следуя всем законам этикета, которые, несомненно, чародей придумал сам, начал медленно потягивать. — Впрочем, могу решить исход и без карт. Превращу тебя в жабу, и тогда уж точно не отыграешься.

— О, боги! — напротив меня вскочил Лютик. — Я видел, как белые волки выли от стыда, а реки текли вспять! Геральт из Ривии, победитель ледяных гигантов и дрыноборец стрыг, повержен… картами! Вильгефорц, должно быть, продал душу за идеальную колоду! Или, что ещё хуже, это его новое заклинание — Гвинтовая геенна? Хотя, если честно, Геральт, твоя тактика «выложу все карты подряд» тоже вызывает… много вопросов.

В этот момент к нам присоединилась опоздавшая гостья: покорительница пространства и времени, Цирилла. Долго она искала дорогу до «Кабаньей головы», уютной таверны в Боклере, отреставрированной сразу после шалостей Роксаны.

— Да вы издеваетесь! — обвинила Цири, сбрасывая поношенный плащ. — Уже начали играть… и без меня?

Вильгефорц даже не повернул головы, лишь поднял бокал в её сторону, будто произнося тост:

— А, дикая козочка пожаловала. Как мило. Присоединяйся. Может, хоть ты научишься играть лучше моего… самого преданного должника.

— Держи карман шире. Я тебе не Геральт — удача у меня в крови, — фыркнула она, подходя к столу и нагло прихватывая бутылку вина с царской винокурни.

Пусть пьет, покуда не знает, что оно ворованное.

— Мы не просто играем, — буркнул ведьмак. — А в сухую проигрываем… Маркус, у тебя всё равно крон куры не клюют. Дай ещё немного. Отыграюсь, верну втрое больше!

— Опять? — поморщился я. — Попроси у Лютика.

— К своей чести заявляю — я дважды выиграл у Прародителя Чудовищ! — похвастался бард. — Вдвое больше, чем Герои Севера! Ха! Прародителя разгромил в пыль и прах. Взмах мечей, как гром в горах! Север грянул, враг повержен — пей, Туссент, за тех, кто вечен!

— Всё это чудесно, — прохрипел Геральт. — Денег-то дадите?

— Прости, но я спустил куш в навозную яму… — смущенно признался тот, кого я подбил поставить всё бардовское состояние после двух уверенных побед. — Но я отыграюсь, и тогда обязательно помогу!

Два сапога как пара.

— Кстати, Маркус Мора, — обратился Вильгефорц. — Раз тут все свои, не просветишь необразованных овец, как именно Герои Севера одержали над тобой верх?

— Восстание Фальки закончилось безумием её предводительницы. Я велел ей не трогать предка Цири, но она ослушалась и пошла наперекор судьбе. В итоге я вышел из себя и стер Третогор с лица земли, заслужив скверную репутацию на Севере. Пришлось стереть старую личность и явить миру новую — Юпитера из Зазеркалья. А Герои Севера… оказались полезными союзниками в этом деле, — усмехнулся в стиле типичного злодея с коварным планом, затем добавил: — Если говорить без фарса, то я просто поддался старым друзьям.

— Не баллада, а собачья брехня, — вздохнул Геральт. — Как бредни Альзура: «Геральт, ты рожден нести свет против чудовищ». А на деле… Сколько в них факелом не свети, твари только крепчают.

— Так разведи костер побольше, — посоветовал Вильгефорц.

— Рядом с трещиной между мирами и собранными вещами? — уколол я того, кто недавно поспешил свернуть лагерь.

— Героем я никогда по собственной воле не становился — ни на словах, ни на делах. В духе мне подобных всегда было лишь безмолвное наблюдение за гибелью героических идиотов, — без тени скромности заявил чародей. — Даже победа над Нильфгаардом… Ты сам развязал войну, сам её закончил. Я лишь слегка подтолкнул процесс.

— Весело было. Ещё помню, как под конец войны швырнул с неба бутыль водки — прямо в голову Королевы Мэвы, — усмехнулся я. — Хорошо тогда отметили финальную битву Севера и Юга.

— Зараза, — Геральт скрестил руки на груди. — Я в это время концы с концами сводил: нырял за жемчугом да утопцев рубил, а кто-то водку хлестал да с небес мусорил.

Лютик схватил лютню и заиграл, выкрикивая восторженные куплеты:

«Гремела война, как проклятье в ночи,

Геральт утопцев крошил в Вендской трясине мечи!

А я сквозь миры, то в огонь, то в лед,

Чтоб бутыль Кабанью — в королевский лоб!

Эй-я-яй! Вот так дела!

Кто-то за жемчуг нырял, кто-то дрался едва,

Белый Волк в топях черпал удачу сполна,

А я Мэве устроил похмельный дождь в набат!»

Бард швырнул инструмент на стол и схватил бокал:

— Пока льется вино да звучит этот стих — будет жить эта быль средь легенд боевых!

Геральт крякнул и потребовал исправить рифмы. Цири закатилась смехом. Вильгефорц брезгливо поправил жабо, но всё же поднял бокал в ответ.

Пир продолжался, а запасы вина и водки, казалось, лишь росли.

За одним столом собралась редкая компания: Лютик, Геральт, Цири, Вильгефорц и я — Прародитель Чудовищ. Причем каждый сидел в своем стиле.

Геральт развалился на стуле, выставив вперед ногу, чтобы вскочить в любой момент. Пил как пропащий бес, то и дело косился в мою сторону и изредка трогал серебряный меч.

Лютик распластался на столе, обнимая кувшин как любовницу. То и дело съезжал на пол, но тут же взбирался обратно. Норовя обнять меня за плечи, он пускался в рассказы о своих похождениях — пока не спросил о моих. Услышав приблизительное число моих «любовных побед» за двести лет, он побледнел и замолчал. А когда Геральт попытался отобрать у него вино, бард завопил о своей «кристальной трезвости» — сбрехал, не моргнув и глазом.

Цири хохотала громче всех, молодость брала свое. Она держалась как младшая сестра за общим столом: поддерживала беседу, остерегалась резких колкостей. Лишь Вильгефорца инстинктивно чуралась — и назло ему старалась пить наравне.

А сам чародей… Спина в струнку, манеры королевские. Бокал держал только за ножку, пьет медленно — явно дегустировал, а не напивался. Единственный, кто не подавал признаков опьянения всю беседу. Если не считать язвительных комментариев, ими он щедро одаривал окружающих.

Я же просто сидел. Как самый обычный человек.

— Эх, хотел бы я повоевать за Каэр Морхен…

— Это когда я устроил День Черного Солнца? — усмехнулся. — Поверь, Геральт, живые тогда трижды позавидовали мертвым. Несокрушимый флот Севера утонул за минуту — благодаря тварям, созданным из моей крови. Да ещё «божественный защитник» пожаловал. Силен был гад, пришлось с ним станцевать смертельный танец, — мрачно продолжил я чуть погодя: — Самый тяжёлый ближний бой в моей жизни. Даже для ведьмака твоего поколения уже перебор.

— О, точно! — вставил Вильгефорц. — Было же время, когда тебя едва не прикончили.

— В Храме Вечного Огня. Иерарх Новиграда перепутал звезды с их отражением в пруду. Пригласил на ужин… а потом — свист! И арбалетный болт через глазницу, — ткнул я пальцем в висок. — Тогда регенерация была… не то что сейчас.

— А потом ты наколдовал ту хрень, что стерла Храмовый Остров с лица земли и чуть не угробила весь Север, — напомнил Геральт.

— Было дело, — пожал я плечами. — Как и феномен с ежегодным воскрешением мертвецов. Чтобы вдохнуть жизнь в божество и втиснуть его в живой сосуд — Лильвани, я провел обряд похуже некромантии. Чуть не разнес планету. С тех пор такие масштабные эксперименты как-то уменьшились с моей стороны.

— Геноциды, войны, угроза миру… — Цири сжала кулаки. — Перебор даже для вашего «Культа Дьявола».

— Который, кстати, основал всё тот же Прародитель Чудовищ, — язвительно рассмеялся Вильгефорц. — Но, кажется, даже злодеи порой тянутся к героизму. Говоришь, Кертис получил не только часть твоей силы, но и изрядно промытые мозги?

— Долгая история, — скривился. — Но при этом самая добрая из моей коллекции. Переписав его сознание, я заставил искупить все свои прошлые злодеяния — через него мне трижды удалось спасти эту планету. Новиградский кризис. Феномен Зеленой Луны. Лилита… Остался последний бой — Белый Хлад. Ради него я прошел сквозь тернии. Не будь этой угрозы, так бы и сидел в Каэр Морхене на должности главного чародея, ни во что особо не вмешиваясь.

— И как собираешься с ним бороться? — осторожно поинтересовался Вильгефорц.

— Призову в этот мир, попрошу Цири ослабить насколько возможно. Перенесу в эльфийские угодья, где мы с Мором наконец разберемся с этим феноменом, — изложил я простой план.

— Неожиданно… благородно?

— Не обольщайся. Мы далеко не образцы добродетели, — усмехнулся я. — Хлад как инструмент. И дорога к новым знаниям.

— Инструменты, знания. Хоть что-то из этого съедобно? — пробурчал закусывающий ведьмак.

— Геральт, — с презрением вздохнул Вильгефорц. — Чем больше знает владелец Силы, тем шире его возможности. Хотя… Мне действительно любопытно, чего добивается Маркус. По мне, ему хватает мощи, чтобы претендовать на божественный статус. Но ни мировое господство, ни земная власть его никогда не манили. Будь иначе, мы бы давно ходили по земле как его рабы, верные или не очень.

— Разве ты не в курсе, что Белый Хлад — это гигантский сгусток энергии хаоса? — оскалился. — Её так много, что хватит уничтожить несколько миров. А я, между прочим, всю жизнь оттачивал Закон Обжорства. «Поглощай и становись сильнее» — мой девиз.

— Ах ты шлюхин сын! — взорвался чародей. — Так и знал, что никакого «спасем мир за даром» тут и близко не было! Ты просто первый догадался, как сожрать Белый Хлад! Курва…

— Кто успел, тот и съел? — приподнял бровь. — Но учти, риски равны награде. Если мне удастся ассимилировать энергию целого феномена, я стану Запретным Богом Знаний без привязки к территории или культу. Божеством, не зависящим от веры, что избавит меня от надоедливых ограничений. Взять ту же Мелитэле. Богиня практически испарилась, когда я разрушил все её храмы. Хотя до этого могла являться в наш мир когда угодно и творить что вздумается. Стать ей подобным… всего лишь территориальным рабом. Богом в песочнице. Не знаю. Мне противно? Потому я сильно рискую со своим желанием: поглотить Белый Хлад, если Цири поможет.

— Ик… — Дитя Старшей Крови тряхнула головой. — Я справлюсь!

Зачарованное вино даже крепкие умы вышибает.

— В бой пошла дева седая… — в бреду пробормотал засыпающий Лютик.

— Кто куда, а я в бордель! Если немного ссудишь, — выдавил ведьмак, успевший проиграть даже подкладные штаны.

— Держи, — щелкнул я пальцами, материализовав несколько золотых слитков. — Только не просри по дороге.

— Щедрость — не порок, а убогость, — с усмешкой наблюдал чародей, как Геральт запихивал золото в сумку.

Но ведьмак не только жаден, он подхватил Лютика на плечо и зашагал с ним… Наверное, в банк? Вряд ли Геральт настолько отчаялся, что пошел выкупать всю сеть борделей Туссента. Или настолько глуп, что будет платить целыми слитками за услуги шлюх.

Хотя…

— Вил, чуть не забыл, — сотворил я книгу с десятками редких заклинаний. — Пустыня Корат. Там я обнаружил залежи золота, которые помогут тебе не только завоевать этот мир, но и перекроить его во что-то достойное. Заклинания в книге позволят обойти проклятия, блокирующие телепортацию в тех землях. Добыча ускорится в разы.

— Пока голодная псина радуется косточке, волк доедает пастуха, — язвительно усмехнулся чародей, проводя пальцем по корешку книги. — Постараюсь не разочаровать.

С этими словами он удалился, оставив меня наедине с пьяной Цири.

Ну что может пойти не так, если оставить белоснежного лебедя в клетке с голодным волком? Разве что похабная версия «Красной Шапочки».