В доме на Гриммо я задержался на пару дней, а потом вернулся вновь в Кроули. На самом деле дел у меня было выше крыши, и по-хорошему мне стоило бы задержаться как минимум еще на неделю, но, во-первых, у меня было задание от бабушки, во-вторых, я невероятно сильно соскучился по моей девушке. Казалось, что еще несколько часов без Гермионы, и я мог бы заполучить сердечный приступ, или же сойти с ума.
Собственно, я понял, что точно то же самое происходило и с моей девушкой, когда она открыла дверь дома и попыталась убить меня задавив насмерть. Казалось, что девушка своими объятиями пытается сломать мне ребра.
Хорошо еще, что я успел зайти в дом и снять невидимость, а дальше мы просто минут десять стояли обнявшись, не обращая внимания на весь остальной мир. Слова в этот момент были лишними, я просто вдыхал запах любимой с абсолютно пустой головой. В голове была лишь одна мысль: «хорошо».
Не знаю в какой момент мы чуть успокоились, и смущенная Гермиона под насмешливые взгляды родителей, вытирая рукавами почему-то заплаканные глаза, повела меня в гостиную, чтобы Грейнджеры угостили меня чаем.
Я кратко рассказал про дом, который получил в наследство от Блеков, и в котором собираюсь далее жить. Правда пришлось ненадолго сделать отступление и объяснить, что такое чары фиделиуса и почему дом не виден даже из спутника.
Но сами родители девушки понимали, что я просто из-за возраста не буду с ними до конца откровенным, да и наши отношения все равно оставались довольно холодными. Не было в нашем общении некой, даже не теплоты, а… сложно это передать словами.
В любом случае, уже через полчаса мы оказались в комнате девушки, где она начала настоящий допрос. Правда сначала мы минут двадцать целовались, и только после этого смогли хоть немного прийти в себя.
— Итак, я думала, что ты останешься в доме Блеков еще минимум на несколько дней.
— Неа. У меня важное задание от бабушки.
— Бабушки?
— Ну да. Знаешь ли, Вальбурга Блек двоюродная сестра Дореи Поттер, которая в девичестве носила фамилию Блек, так что она может считаться с моей бабушкой.
— И ты с ней поладил?
— Пришлось. Я решил не начинать войну с этой женщиной, а постараться поладить с ней.
— Но ведь она…
— Просто женщина с неправильным взглядом на некоторые вещи и с тяжелой судьбой. Давай не будем об этом. Я знаю, что у тебя есть причины не любить ее, но…
— Странно, конечно. Но ладно. Так какое у тебя задание?
— Соблазнить тебя.
— Я серьезно.
— Я тоже. Бабуля приказала немедленно начать соблазнять тебя любимы доступными способами. Если нужно, то она даже выделила мне из запасников дома зелье амортенции.
— А? Меня? Грязнокровку? Вальбурга Блек?
— Ага. Так что, — я вновь притянул к себе девушку и впился ей в губы на несколько секунд. — Ну что, ты соблазнилась уже, или мне повторить?
— Ну, не знаю. Вроде есть что-то такое в тебе, но я все еще в раздумьях. Вот если бы ты повторил свой последний аргумент.
Пришлось вновь впиться в губы своей девушки, доказывая, что я лучше всех, и что в никаких раздумьях смысла нету.
— Ну так, ты расскажешь, как ты это провернул?
— Я могу скинуть тебе свои воспоминания. Вернее, не я, а мой учитель может это сделать, но…
— Что такое?
— Ты должна сначала пообещать, что не будешь обижаться.
— Обижаться на что?
— Ну, мне пришлось схитрить, и возможно некоторые мои высказывания в твою сторону были не совсем корректны, но я клянусь, что так не думаю.
— Там, наверное, что-то очень плохое, раз ты так дергаешься?
— Это всего лишь слова. Однако они могут ранить тебя. Просто ты должна понимать, что я на самом деле так не думаю, и что все это обман.
— В этих воспоминаниях есть что-то такое, из-за чего я могу прям рассердиться?
— Вообще-то да. И если ты хорошенько поколотишь меня, то я не буду против. Главное, чтобы ты ни в коем случае не думала, что я так думаю. Пообещай.
— Обещаю, что что бы там не было, мы сначала обсудим это, и только после этого я решу, обижаться мне, или же хорошенько тебя поколотить. Давай уже мне эти воспоминания.
Нормально оклюменцией или легилименцией я самостоятельно пользоваться все еще не мог. Благо учитель согласился иногда только по мелочам помогать мне, так что через секунду смотря прямо в глаза любимой я отправил ее свои воспоминания.
* * *
— Бабушка, а у нас есть хорошие союзники или хотя бы дальние родственники за границей, с которыми можно связаться в ближайшее время?
— Зачем тебе это?
— Понимаешь, я же рассказывал тебе, что меня травили зельем амортенции. Да и вопрос с моим магическим опекуном все еще довольно опасен. Что случиться, если эти уроды заключат брачный договор от моего имени с теми же предателями крови.
— И ты хочешь их опередить и заключить этот самый брачный договор заранее?
— Ага.
— Но тебе ведь все равно придется взять разрешение опекуна.
— Или учителя. Не забывай, что у меня есть учитель, так что он тоже частично является моим опекуном.
— И почему же ты заговорил о загранице?
— Потому что в Британии нет ни одной подходящей девицы. Вернее, нет подходящей девицы, которую я мог бы взять в жены прямо сейчас.
— Твои слова звучат немного невероятно Гарри. Такого просто не может быть.
— Я тоже так думал. Однако против фактов не пойдешь. Вот, тут, — я вынул из кармана свиток с огромным списком имен, — список всех чистокровных девиц, и даже полукровок, которые учатся в Хогвартсе. Начал я со священных двадцати восьми, а далее по знатности.
— Гринграссы? — спросила бабуля про первую же фамилию в списке.
— Младшая помолвлена в Малфоями, а старшая станет главой рода. Им нужен консорт. Нам не подходит.
— Боунсы?
— В роду остались только девочка и ее тетя. Опять-же, им нужен консорт.
…
— А Паркинсоны чем тебе не подходят?
— Кроме того, что мой дорогой братец Драко частенько зажимает эту девушку по углам и позволяет себе всякие вольности?
Я без дальнейших слов просто палочкой вынул воспоминание об этом, и кинул в думосбор. Далее Кричер просмотрел воспоминание, и вынырнув из устройства кивнул своей хозяйке, подтверждая верность моих слов. До абсолютного доверия нам было еще далеко.
— Ладно, давай рассмотрим полукровок. Хоть мне и не нравится эта идея, но все же.
И понеслись списки полукровок. Проблема в том, что нам не подходили не члены семей, которые были за Волди, и не члены семей, которые были за Дамби. Обеих я рассматривал как врагов, и Вальбурге пришлось с этим смириться и принять логичность моих доводов.
Обсуждение длилось не меньше шести часов, и каждая девушка из списка обливалась с моей стороны тоннами грязи методично и беспощадно.
— Даже проклятая грязнокровка в сто раз сильнее и талантливее, чем эта дура, которую ты нахваливаешь бабушка.
— Не говори глупостей болван. Ни одна грязнокровка не может быть талантливее…
— А вот и нет. Грейнджер в свои тринадцать лет уже умеет вызывать телесного патронуса, имеет природную склонность к оклюменции и вообще… Как жаль, что она так некрасива, и не является нормальной волшебницей.
— Телесного патронуса? Такой наглой ложи…
Но я уже не слушал ее, а сразу же потянулся палочкой к виску и скопировал воспоминание о том, как пару дней назад Гермиона в своей комнате показывала мне этого самого патронуса.
Повторилась стандартная процедура. Кричер сунул голову в думосбор, а потом вынырнул обратно и кивнул головой.
— Ты уверен насчет оклюменции?
— Абсолютно. Она умеет запоминать любую книгу, которую прочитает. То есть у нее уже память структурирована.
— Невероятно. Ты точно уверен, что она не бастард какого-нибудь благородного дома?
— Откуда же мне знать. Я старался не сильно много общаться с ней. Мало того что грязнокровка, так еще и не очень красивая. Плюс, за ней ведется активная охота, так что я просто не стал вникать.
— Охота?
— Предатели крови Уизли даже травили ее амортенцией, насколько я знаю. И хоть я и не боюсь этих рыжих слабаков, но их в школе слишком много, и мне не с руки влезать в неприят…
— Паршивый полукровка! Да как ты посмел заявить свои права на дом Блеков. Да чтобы наследник дома Блеков боялся каких-то неприятностей. Позорный червь! Ублюдок! Ты позор не только для Блеков, но и для славного дома Поттеров. Сделай всем одолжение и убейся об ближайшую стену. Такой недомерок как ты не должен был родиться…
Это длилось долго. Примерно минут двадцать бабушка крыла меня матом, оскорбляя всех, кого только можно и нельзя.
— Если ты в течении месяца не приведешь эту грязнокровку в этот дом, я лично прокляну тебя.
— Но зачем?
— Затем болван, что даже я понимаю, что по сравнению со всеми преимуществами и с силой, что имеет эта девушка, ее статус крови переходить на второй план. Делай что хочешь, но ты должен соблазнить ее и сделать своей как можно скорее.
— Может все же найдем кого-нибудь Франции, или…
— Не беси меня полукровка! Ты сделаешь так, как я тебе сказала.
— Хорошо бабушка. Постараюсь…
— Никаких «постараюсь»! Делай, что тебе велено. Убирайся с глаз моих неблагодарный щенок.
* * *
Гермиона открыла глаза и посмотрела на меня с обидой, впрочем, как я и предсказывал.
— Значит уродливая грязнокровка.
— Ты знаешь, что я так не думаю.
— Тогда зачем нужно было говорить все эти страшные вещи…
— Потому что мне страшно! — не сдержавшись крикнул я. Хорошо, что на комнате были наложены чары приватности.
— Мне тоже, но…
— Ты не понимаешь. С того момента, как я зашел в лазарет и увидел тебя окаменелей, мне невероятно страшно. Меня бросает в дрожь тот факт, что я не смогу защитить тебя. Мне не страшно за себя. Поверь, в каком-то смысле смерть является для меня даже желанной. Только ты заставляешь меня жить. И мне невероятно страшно, и с каждым разом этот страх становиться все больше. Взгляд василиска, зелья от Молли, потом божественный артефакт и страшно представить, что нас еще ждет впереди. Ты можешь счесть меня фриком, но я бы хотел, чтобы мы просто прилипли друг к другу как сиамские близнецы, чтобы ты всегда была у меня под боком, и я бы смог защитить тебя. Но такое невозможно, и я очень боюсь не успеть, не суметь позаботиться о тебе. Ты это понимаешь?
— Гарри, но я и сама смогу…
— Просто молчи. Ты думаешь, что раз дожила до девятнадцати лет, то теперь ты умудренная годами ведьма, но это не так. Мы обе всего лишь дети. Просто чертовы дети, которые понятие не имеем про то, насколько глубока эта кроличья нора. А вот Вальбурга может нам с этим помочь, ведь она по-настоящему умудрена годами и знает многое. И мне плевать, насколько сильно она будет грубить, хамить и проклинать меня. Главное, что она сможет подсказать про множество подводных камней, о которых ни я, ни ты понятия не имеем. И каждый такой камешек может быть для нас фатален. Сегодня божественный амулет заставляет влюбиться, а завтра какая-нибудь гадость будет травить, заставлять ненавидеть, предавать и так далее.
— Мои родители тоже могли бы нам помочь.
— Ты и сама понимаешь, что в нашем случае они почти беспомощны. Нет, если ты скажешь, что прям ненависть застилает тебе глаза, и нужно избавиться от картины, то я не буду спорить. Ты для меня всегда на первом месте.
— Как и ты для меня. И я не буду этого говорить. Просто все это…
— Слишком по Слизерински? Так мне же шляпа предлагала идти именно туда. Так что хитрым быть мне сами основатели велели.
— Да уж. Честно говоря, я не ожидала от тебя такой комбинации. Чтобы Вальбурга лично потребовала, чтобы ты пригласил грязнокровку в ее дом… Это сильно! И очень странно.
— Странно?
— Ну, раньше ты…
— Ты говоришь о том, чего больше не будет. Просто я видел свои мертвые глаза, и я понимаю, что такого нельзя допустить. Не забывай об этом. И если для того, чтобы мы с тобой жили долго и счастливо, мне нужно действовать по заветам Салазарчика, то…
Вместо ответа, который и не требовался, Гермиона просто еще крепче прижалась ко мне и некоторое время мы просто сидели в таком виде, просто наслаждаясь близостью любимого человека, пока нашу идиллию не нарушил ее отец.
— Дети, я тут подумал: раз уж сегодня я дома, может пойдем в книжный магазин. Гарри говорил, что ему нужно купить много книг. Думаю, стоит заняться этим делом поскорее.
Какие бы испытания не выпали на долю моей девушки, но упоминание книг всегда могло повысить ее настроение, так что не удивительно, что через секунду она уже висела на шее отца со счастливым лицом.
В свою очередь Ден Грейнджер посмотрел на меня с победным выражением. На его лице крупными буквами было написано: «парней много, не факт, что ты задержишься Поттер. А вот книжки моей дочери может покупать только один мужчина — отец».
Или же это просто мое воображение. Но это уже не важно. Да и не хотел я каким-либо образом вклиниваться в отношения моей девушки и ее семьи. Даже если я сам их не очень переношу, но кто как не я должен был знать, насколько бесценны родители.
Так что до вечера мы успели посетить несколько крупных магазинов и затариться кучей книг, для меня и для Гермионы. А вечером, после ужина, когда я собирался свалить на Гриммо на такси, моя девушка проста повисла не мне и не позволила покинуть дом, так что пришлось вновь гостить у Грейнджеров.