***49***
Конечно, камера предварительного заключения в Аврорате — не самое комфортное место в мире, но Дамблдор решил стоически перенести все выпавшие на его долю испытания. А всё потому, что он был на сто процентов уверен в том, что уже утром его не просто выпустят на волю, еще и извинения принесут, и официальные — от лица всего Аврората, и личные — конкретно Скримджер. А сам Дамблдор планировал не держать зла на мальчика. Чего уж… Все ошибаются. Никто не безгрешен. А он — Альбус — достаточно великодушен, чтобы не держать камня за пазухой. Да и у Руфуса такая нервная работа, что немудрено иногда совершать ошибки, пусть и настолько фатальные.
Утро прошло, ему даже завтрак в окошко двери сунули, а ни свободы, ни извинений так и не случилось. Альбус себя успокаивал тем, что Скримджер достаточно занятой маг, но вот к обеду он обязательно появится непременно с покаянием и приглашением, например, на обед в хороший ресторан, но… Но полдень минул, и дело близилось уже к вечеру, а к нему так никто и не пришел. И только тут Альбус задумался. Не может случиться так, что у Аврората на него реально что-то есть? При аресте Руфус говорил о Петтигрю… Но это недоказуемо! Никто не сможет доказать, что Альбус знал, что Питер Петтигрю — анимаг, и тем более, что он лично принес его в дом Уизли. Нет, доказать, конечно, можно, но для этого его нужно допрашивать под сывороткой правды, а Фадж на это не пойдет точно, Дамблдор в этом ни секунды не сомневался. Слишком много секретов было известно им обоим друг о друге, но у Дамблдора компромат на Корнелиуса был погуще… Успокоив себя этой мыслью, Дамблдор лег на нары и приготовился провести уже вторую ночь в застенках. Он горестно вздохнул и уже в который раз за этот день попытался призвать Фоукса, но тщетно, тот, видимо, так и сидел в закрытой клетке и не мог прийти на помощь.
— Завтрак, — разбудил его громогласный голос и лязгнувшая железом дверь.
— Я хочу видеть мистера Скримджера, — сказал в дверцу Дамблдор, забирая тарелку с кашей, на которой лежали хлеб и ложка, а потом возвращаясь за кувшином с водой.
— Хоти, — хмыкнули ему в ответ, и небольшая дверца хлопнула, отсекая его от охранника.
Второй день ничем не отличался от предыдущего. Завтрак, обед, ужин. И Скримджер не появился. Неужели и в самом деле что-то накопали.
Вообще у Альбуса, по его собственному мнению, репутация была идеальная. Но, и в этом он прекрасно отдавал себе отчет, репутация с ним настоящим имела мало общего. Нет, он не проводил черных ритуалов, не резал петухов в полнолуние, не предавал… без веского повода. Если взвешивать его поступки на воображаемых весах, то хороших точно будет больше. Но и плохих окажется немало. За столько-то лет поди набралось. И Питер Петтигрю, вернее, участие в его судьбе, среди них не было ни самым плохим, ни самым важным. Были на его совести грехи и пострашнее, да.
Взять того же Аластора. Альбус ведь прекрасно знал, что тот едва с ума от боли не сходит и постоянно принимает зелья. Но так и не позволил своему ближайшему соратнику, человеку, которого сам Альбус называл другом, получить лечение за границей.
Альбус потер культю и грустно усмехнулся. Если Грюм страдал от своих проклятий и ранений хоть вполовину, хоть в четверть от того, что в последние дни пережил Альбус, то… Наверняка Аластор не испытывает к нему дружеских чувств. А Альбус понял это только сейчас, когда сам пережил фактически ад на земле. Правильно говорят, что чужая боль не страшна. Альбус прикрыл глаза, вспоминая голос Аластора, когда тот говорил о скором излечении. Только сейчас до Альбуса дошло, что слышал он в нем не только радость, но и злорадство. Злорадство от того, что все случится вопреки воле Альбуса.
Августа. Еще одна… Не ошибка, нет. Просчет. Нужно было позволить вывезти на лечение Френка и Алису, но ведь терялся такой удобный рычаг управления этой взбалмошной и вообще плохо управляемой особой. Да и внук Августы. Запасной. Именно так на него смотрел Альбус. Запасной герой, на случай если Гарри Поттер окажется не таким, как ожидал Альбус. А если у запасного героя будет отец, который может за него заступиться, если будет мать, которая будет вмешиваться в воспитание, то героя из него, пусть и запасного, не получится. А герой нужен, это Альбус точно знал.
Не вовремя, ох как не вовремя попался Питер! И жалко его с одной стороны, а с другой… Прибил бы дурня! Надо же так по-глупому попасться. Честно? Он бы ему не помогал, но Энид… Тетушка Питера, которая очень давно и очень сильно помогла Дамблдору. Так сильно, что этот долг давил на Альбуса совершенно нешуточно. На самом деле он не думал, что помощь Питеру обернется такими проблемами. Когда он пришел к Альбусу, уже после того, как Сириуса Блэка посадили в Азкабан, и попросил о помощи. Первой мыслью было сдать паршивца аврорам и дело с концом. Потому что мало того, что Питер был обыкновенным трусом и предателем, рядом с которым и находиться-то неприятно было, ко всему он оказался пожирателем. Но по размышлению Дамблдор решил, что раз уж возвращение Волдеморта неминуемо случится, то иметь в его стане еще одного шпиона показалось неплохой идеей. Да, он связал Питера клятвами, да, подбросил его в семью Уизли, но не чувствовал за собой вины. Дети не пострадали, а Питер все время был под надзором.
Дамблдор еще долго лежал на узких жестких нарах, перебирая в памяти свою долгую жизнь, взвешивая свои поступки, и понимал, что начнись все заново, он поступил бы так же. Да, ему пришлось пожертвовать Поттерами, Лонгботтомами, Сириусом Блэком и многими другими, но все эти жертвы были не напрасны. Они приближали победу светлых сил и поражение темных, а главное, смерть Волдеморта. А эта цель стоила всех жертв. Осталось выкрутиться из той ситуации, в которую он попал, и завершить дело всей своей жизни.
* * *
Подготовить экзамены в авральном порядке — не самое простое дело. И ладно принять переходные экзамены. Рутина. А вот выпускные… Это было задачкой со звездочкой, и Долорес, прежде чем окончательно принимать решение, требовался совет. А вот к кому идти за ним, она никак не могла определиться. К Августе Лонгботтом? К мисс Боунс? Или к леди Малфой? Мисс Амбридж сидела в своем розовом кабинете и рисовала загогулины на розовом пергаменте, пытаясь определиться. Самое интересное, что про Минерву Макгонагалл она даже не вспомнила, как и про остальной профессорский состав Хогвартса. Ну не внушали они доверия чиновнице. Решившись, она притянула к себе чистый лист, обмакнула перо в чернила и написала коротенькую записку леди Малфой. Неужели две слизеринки не поймут друг друга и не смогут договориться?
Ответ на ее записку, отправленную с небольшой сипухой, пришел спустя пару часов. Умная и осторожная Нарцисса не стала принимать решение единолично, а предлагала собраться всем вместе и обсудить проблему. Она под это дело уже и кабинет в приличном ресторане заказала, и приглашения остальным разослала, включая и «дорогую мисс Амбридж», и до встречи оставался буквально час.
Долорес понравилось такое скорое решение о собрании, она боялась, что аристократки начнут рассусоливать каждый шаг и обставлять его с помпой, тратя драгоценное время, а оказалось, что и они могут действовать стремительно в условиях цейтнота.
— Итак, Нарцисса, — леди Лонгботтом заняла центральное место и теперь осматривала присутствующих дам с видом полководца, делающего смотр своим войскам, — для чего ты нас так срочно собрала?
— Кхе-кхе, — обратила на себя внимание всех Долорес, — исключительно по моей просьбе. Я, каюсь, приняла единоличное решение и под него уже выбила подпись у министра, а теперь в растерянности…
— И какое же? — стервятник со шляпы леди Лонгботтом смотрел не менее осуждающе, чем сама леди.
— О закрытии Хогвартса, — ответила Долорес и подняла руку, прося тишины, потому что дамы, все как одна, уже набрали воздуха для того, чтобы высказать каждая свое мнение, — не насовсем! Мерлин меня от этого упаси. Леди, я убеждена, что нельзя оставлять детей в том ужасе, что сейчас представляет из себя школа. Я считаю, что нужно срочно провести переводные экзамены и распустить детей по домам, чтобы в тишине и спокойствии, не рискуя их жизнями и здоровьем, привести Хогвартс в достойный вид.
— Хорошее решение, — кивнула мисс Боунс. — А в чем загвоздка?
— В выпускниках, — Долорес откинулась в кресле. — Понятия не имею, как провести экзамены у них.
— Да так же, — хмыкнула Августа. — Все равно в конце года никто толком не учится, тем новых нет, а все знания, что нужно, они уже получили. Предупредим, оставим их сдавать экзамены на последний день, все равно это растянется как минимум на неделю.
— Предлагаю первые два курса перевести вообще без экзаменов, — подала голос Нарцисса. — Экзамены там, если честно, очень условные, а шума и беготни больше, чем со старшекурсниками.
— Тогда и третий курс туда же, — предложила миссис Паркинсон. — И не просто освободить, а отправить по домам. Так мы избавимся от самых шумных и шустрых. Принять первыми экзамены у четвертых и шестых курсов и тоже отправить их по домам, а остальных поселить в одной башне, в Рейвенкло, как в самой целой, и уже нормально принимать экзамены у них.
— Передерутся, — вздохнула Августа, — но идея хороша.
— Провести воспитательную беседу, а нарушителям пригрозить перенести экзамен на осень, — фыркнула Амелия. — Гарантирую, что будут сидеть тихо, как мышки. У половины выпускников планы на поступление в университеты или к мастерам. Терять из-за глупых детских разборок возможности и упускать время никто не станет.
— На том и порешим, дамы, — постановила Августа. — Остается решить, кто объявит об этом преподавательскому составу.
После недолгих споров решили идти не полным составом Дамского комитета, а усеченным: леди Лонгботтом, леди Малфой, мисс Боунс и, естественно, мисс Амбридж. Остальные решили посетить Мунго и присмотреться, может, и там нужно вмешаться?
— Мерлин помогай, девочки, — махнула на них рукой леди Лонгботтом, а потом обратилась к оставшимся: — Ну, не будем засиживаться.
Если бы волшебников мог хватить апоплексический удар, то Минерва его бы непременно получила. Утро началось с «Ежедневного пророка». Поганый листок вызвал такую бурю эмоций, что она едва сдерживалась, хотя больше всего ей хотелось обернуться кошкой и… выразить свое неудовольствие истинно кошачьим способом — нагадить в тапки дорогому директору. Мало он натворил в этом году, так теперь еще и попал под арест. Ладно под арест, в жизни бывает всякое, но статейка! А газета уже вовсю гуляла по факультетским столам. У нее от злости, которую нужно было сдерживать, едва дым из ушей не пошел. Мало было завтрака, так к ужину Минерва была уверена, что взорвется от неосторожного слова или прикосновения. А все из-за этого Дамского комитета, Мордред бы его побрал. У нее и так на открытие дверей в Большой зал выработался рефлекс, а теперь, видимо, и закрепился. Стоило этим четырем дамам войти, как у нее в нехорошем предчувствии задергался глаз. А дети, которым нравился тот бедлам, в который превратилась школа, встретили их едва ли не аплодисментами.