129 Глава сто двадцать девятая. Банкай.fb2
Два года спустя.
Солнце идёт ближе к полудню, начиная крепко припекать макушки и заставляя тени исчезать, не давая людям благословенной прохлады. Сейретей затихает на обеденное время, как и всегда.
Тренировочная площадка Капитана Седьмого Отряда.
За пределами огороженной высокими стенами площадки стоят и ожидают два шинигами. Касуми и Гото. Со времён два года назад их внешний вид почти не изменился, разве что причёски.
Гото выглядит ещё более лохматым, в стиле неспавшего месяц неформала, мешки под глазами, подведённые чёрным, этот вид только закрепляли.
Касуми же завязала блондинистые волосы в косу перед собой, прямо как у Капитана Уноханы.
То, что это ей не очень-то идёт, пока не решился сказать никто в Отряде, но по взглядам она уже сама начала догадываться и уже обдумывать новую причёску, а может вообще укоротить волосы до каре?
Ода Касуми стала той, о ком только мечтала в Академии — аж Четвёртым Офицером! Взамен казнённого два года назад Шинке.
Хотя Касуми выглядит свежей, усталость в глазах девушки не скрыть так легко. Скинутые на её внешне хрупкие плечи обязанности и ответственность, пока нерадивый Окикиба тренируется, лежат слишком тяжко для свободолюбивой боевой блондинки.
Только поддержка остальных товарищей Офицеров не дали ей опустить руки в эти два тяжёлых года, когда Судзин практически перебросил все свои дела на неё.
Чем занимался Третий Офицер, гуляющий словно свободный кот на выгуле в Руконгае неделями без появления, никто не знает, но регулярные отчёты, потоки ресурсов, денег и безупречно выполненные договоры с внешними силами не давали упрекнуть Айзена.
— Обычно он уже выходит на обед в это время, — пристукивает нетерпеливо ногой Касуми.
— Хм, — кивает Гото.
— Мог бы подписать это с утра, — потрясла папкой в руках блондинка. — Чтобы мне не пришлось ждать здесь и тратить время сейчас.
— Хм-м, — задумчивое согласие.
— Да и вообще…
Что там за вообще помешало узнать событие, заставившее обоих шинигами замереть, словно кроликов перед динозавром.
Барьеры над площадкой внезапно появились, с натугой и напряжённым низкочастотным гулом древние заклинания дрожат. А потом, на глазах удивлённых Офицеров, они треснули, пропуская немного ауры изнутри, но удержались.
Давление реацу показалось всего лишь мелким выдохом из трещин, но это уже заставило волосы на загривке встать дыбом от ощущения подавленности и опасности.
Барьеры адаптировались, восстановившись и исчезнув снова, будто не было. Но прошедшую сцену из памяти так легко не уберёшь.
— Б-безумие, — заикнувшись, Касуми поправила причёску. — Ты слышал, чтобы при Сугимото барьеры хоть раз так трескались?
— Хм! — отрицание и мотание головой более красноречивы, чем слова в исполнении Гото.
— Если бы площадка была ближе к жилым казармам, это бы всполошило весь Отряд, — недовольно выдала блондинка. — Чем он там занимается? Бросается атаками как захочется? Мог бы быть осторожнее!
А в этот момент внутри нет ничего, что казалось бы тяжёлой тренировкой или сильными атаками. Ровно в центре площадки, истекая океаном реацу, слепящей серебром, Окикиба Судзин просто сидит, скрестив ноги, положив запястья на обнажённый клинок.
Во Внутреннем Мире.
Я плавно вкладываю меч в ножны, Цукигами напротив меня делает то же самое.
За нашими спинами Дворец изо Льда лежит в руинах, за разрушенными стенами в бурных водах высотой с девятый вал плавают обломки зданий.
Но всё быстро, неестественно утихает, словно по воле высшего существа.
— Хорошо, — слышен низкий бас духа. — Очень хорошо! Вы, наконец, овладели этим ходом в совершенстве, хозяин.
— Спасибо, Цукигами.
Я взглянул на полностью чистое, без маски, лицо своего духа Зампакто. Хотя я уже привык, всё ещё время от времени взгляд задерживается там, где вместо плоти привык видеть металл маски.
Цельная карнавальная маска из чистого серебра теперь пристёгнута к поясу, как аксессуар.
Цукигами не замечает моего пристального внимания, дух оглядывает разруху и следы нашей битвы, словно оценивая фронт восстановительных работ.
Гордое лицо с чёткими скулами и линиями челюсти, прямой нос и уверенность, словно впечатанная в немного хмурые белые брови.
Раньше в маске он выглядел как кто-то загадочный и сильный. Теперь же он ясно показывает своё лицо, словно король, вернувшийся из изгнания, великий и чистый… Нет, скорее как настоящий Бог Луны.
Выйди он наружу, одной красотой завоевал бы сердца всех женщин Сейретея.
Со снисходительным взглядом лавандовых глаз и длинными белыми волосами, как у эльфийского лорда, он превосходит даже Укитаке спокойной аурой и зрелостью.
Будь он в Мире Живых, ему бы правда поклонялись, как Божеству, такая у него манера держаться и аура таинственной силы, не ушедшей с маской до конца.
Честно говоря, я даже немного завидую, ведь впервые он умудрился вызвать трепет даже у меня. Особенно в своей изменённой форме Банкая.
— Цукигами, — мягко позвал я духа. — Мне пора уходить.
Где-то через час начнётся мой официальный тест на Банкай, а следовательно, на место Капитана.
Моими экзаменаторами выступят Главнокомандующий Ямамото и его ученики, Капитаны Укитаке и Кьёраку. Можно сказать «все свои», почти.
Еще зрителем, пролезший как глист без мыла, будет Хирако Шинджи, напросился поглядеть, клоун.
Я немного нервничал с самого утра, плохо выспавшись. Решил взбодриться с Цукигами, спаррингом очистив все дурные мысли.
Каким бы уверенным и непоколебимым я ни казался снаружи, внутри мне всё ещё не чуждо ничего человеческого. Люди, шинигами они или кто ещё, не големы без эмоций. Скорее, в нас они могут даже быть горячее и ярче, из-за близости к смерти во всех её проявлениях.
Я столько работал, жертвовал и стремился ради этого дня…
— Уже время? — спокойно спросил дух Зампакто. — Удача вам не нужна, хозяин, желать не буду. Заберите своё хаори, оно ваше по праву. А если нет, то возьмите чужое с трупа любого Капитана, что вам не понравится.
Я улыбнулся неизменному высокомерию своего меча, закрывая глаза и просыпаясь от медитации в реальном мире.
Раньше я бы посмеялся такому заявлению Цукигами… Но сейчас он был высокомерен по праву. Зампакто не шутил.
У меня действительно теперь есть такая сила.
Я делаю глубокий вдох, рассеивая ауру реацу, давящую на площадку великанской тяжестью. Аура больше не бурлит, став спокойной, как гладь зеркального озера.
Сила моя и сила Зампакто настолько неразличимы, что мы будто одно существо, а меч на поясе — это просто ещё одно продолжение тела. Моя сила Капитанского уровня, но настолько мягко давящая, ненавязчиво окутывая мою фигуру, что это не может стать лучшим признаком шинигами с освоенным Банкаем. Полное владение собой и силой Зампакто.
Слыша возмущения Касуми снаружи, я неловко улыбнулся. Из-за волнения и Цукигами я забыл подписать документы. Но это дело минуты.
Оглядел площадку, сравнивая сейчас и два года назад. Тогда всё было гладко и чисто.
Сейчас же, от центра, словно распускающиеся лепестки цветка, тянутся сотни трещин. Они в плитах повсюду, словно ущелья из темноты или морщины на самой земле от давления. Я даже ни разу не ударил, это всё от ауры реацу.
— Это наша сила, — гордо звучит голос духа из Внутреннего Мира.
Ощущение присутствия духа ушло, он снова занялся делами там, на своей стороне. Сейчас нетрудно общаться, нам также легко взглянуть по обе стороны и поговорить, как просто моргнуть или закатить глаза.
Я больше не гость в собственном Внутреннем Мире и не хозяин.
Я — это Внутренний Мир, а мир — это я.
Единственная неподконтрольная моей прямой воле часть — это сам Цукигами. И это даже начало давать мне некоторые идеи на будущий, ещё тёмный путь впереди…
Вышел наружу.
— Я знаю, — прервал я Касуми взмахом руки, забирая папку и ручку. — Давай сюда.
Быстрая роспись, ещё одна, ещё…
— Вот, — вернул документы девушке. — Это всё?
— Ты даже не читал, — возвела к небу глаза блондинка.
— Я тебе доверяю, — обескуражил честностью верную подчинённую. — Гото, а ты зачем здесь?
— Скоро, — выдал слово словно золото, Гото. — Желаю успеха… Капитан.
Мягкое ощущение поддержки от Гото было словно тёплый луч солнца осенью, приятным. Называть меня Капитаном сейчас было ещё не по правилам. Но это показало отношение.
— Спасибо, Гото.
— Да, я тоже! — оживилась Касуми. — Удачи, Судзин! У тебя получится!
— Мы все усердно работали ради этого дня, так что спасибо вам и другим, — я прямо и вежливо поклонился Касуми. — Без вашей поддержки было бы непросто. Спасибо, Касуми, Гото.
Я решал только действительно важные вопросы, и то устно. Я знаю, какой объём работы они вынуждены были тащить без меня, особенно Касуми.
Для меня это может быть нетрудно, просто затратно по времени, но бумажная, нудная работа и рутина — это то, что убивает свободный боевой дух Оды. А это без всяких шуток и отмашек моя работа и обязанности. Благодарность правдива и от сердца.
Я даже в Академии не имел столько свободного времени на личные тренировки, как в прошедшие два года. Это все их заслуга.
— Да ладно, это ничто…
Касуми стала крутить кончик косы в пальцах, на розовых губах играет довольная улыбка. Признание её заслуг словно вдохнуло вторую жизнь в немного потухшие от усталости глаза, заразив их знакомой бодростью духа.
— Мне лучше прийти немного заранее, показать отношение, — сказал я двум ближним Офицерам в Отряде. — Так что я пошёл.
— Оставь всё на нас, не волнуйся, — кивает Касуми.
— Хм, — Гото показно отряхнул пыль с плеча, что в переводе «возвращайся с хаори на плечах».
* * *
Размеренно шагая, потому что успеваю, я наслаждался затихшим к обеду Сейретеем. Чувствую людей в домах и заведениях, как и лёгкий гомон из открытых улице идзакаев.
Людей на дорогах почти нет, а широкие улицы и величественные крыши с блестящими черепицами радуют глаз.
Ветер принёс немного прохлады, зашелестел листвой высоких, древних деревьев, что служат украшениями Сейретея веками.
Вдохнул запах листвы, солнца и выпечки, ауры тысяч душ, живых и активных, молодых и старых, ощутил неуловимую святость самой земли Белого Города… Просто шагая по Сейретею, я духовно расслабляюсь и вспоминаю, почему я вообще вступил в Готей 13.
Потому что я люблю этот город, этот мир, ставший второй родиной. С участием деда и отца силы можно было добиться без службы, так делают, но теперь я понимаю, почему ясно решил стать шинигами по-честному.
Служение высшей цели, которая спокойно согласуется с личной мечтой, придаёт моей жизни настоящий смысл.
Это удовольствие от жизни, которое не испытать, работая с восьми до восьми там, где всё не нравится.
Опасность смерти, ужасной и без перерождения, в пасти Пустых, даже видится справедливой ценой… Когда силы хватает платить её, это тоже немаловажный нюанс.
Надо же, знакомую ауру чую. Глянул налево, а там в идзакае сидит шинигами за барным стулом и стойкой, попивая холодный оранжевый сок со льдом. Знакомая светлая грива и широкая спина, а уж повязка Лейтенанта точно не даёт ошибиться.
— Эй, Роз, работу прогуливаешь?
Блондин поперхнулся и быстро обернулся.
— Судзин! У тебя разве не сегодня экзамен на Капитана?
Как ни наигранно, друг, позабавился про себя.
— Вот туда и иду, но время терпит, — подойдя к старому приятелю, прошу хозяина заведения. — Налей мне тоже самого. Что это, кстати?
— Морковный сок, — ответил Роз.
— Без алкоголя? Сойдёт.
Спустя пять минут я уже шагаю дальше, довольный «внезапной» встречей и напутствием удачи от Оторибаши. В то, что он случайно появился на пути от моих Бараков до Первого Отряда, не верю ни на грош.
Его драматичная натура просто не позволяет честно подождать или подойти, что меня позабавило.
Ещё смешнее только наблюдать за тем, как его распирает от любопытства о моём Банкае, но он терпит и не спрашивает.
А ведь достаточно просто задать вопрос, я бы ответил.
Когда-то я боялся, что Банкай и Шикай выпадают шинигами словно лотерея, может что-то крутое, а может, выпадет меч-гусеница.
Но с обретением своего Банкая я мог говорить с Зампакто без сковывающих его правил, заложенных как стопоры для безопасности самого владельца. Чтобы не укусил больше, чем может потянуть.
Есть два вида Зампакто.
Для первых общую направленность силы, как, к примеру, ледяной Хьёринмару, закладывается кузнецом и зависит от материалов. Обычно это убитое чудовище около божественного уровня или рангом ниже. Как ни крути, а Зампакто — это создаваемые артефакты, а не полностью метафизичная дичь.
Для вторых же сила полностью берётся из души нового хозяина, основой служит духовная сталь, это полностью нейтральная болванка-асаучи. Большинство таких — физические типы, не отличающиеся большой силой или разнообразием навыков.
Нетрудно понять, у какого типа основа и планка возможностей выше. Это как с любым другим созданным предметом, материал создания определяет всё.
Но вот уже конкретные способности у любого Зампакто зависят от первого прикосновения и рождения Духа Зампакто.
А вот здесь уже всё становится интереснее и забавнее. Что могут знать о лучших способностях только начинающие обучение шинигами? О чём они думают, как о «крутом» и «сильном» в глубине своих душ и разума?
Они узнают об этом, и сполна хлебнут последствий при пробуждении Шикая и Банкая, если повезёт. И это ещё не беря в расчёт проблемы с личностями духов, какими бы они ни были.
Я просил наиболее подходящий мне Зампакто у лучшего из лучших кузнецов.
Но правила, определяющие навыки и силу Зампакто всё равно определялись в тот момент, когда Цукигами пробудился в связи нашей реацу.
Я откровенно влюблён в свой Шикай, считая его лучшим для себя… И втайне вообще лучшим среди всех Зампакто.
Что же я думал в глубине души о Банкае, просто в целом? Что тогда, что сейчас?
Плохим примером Банкая я всегда считал тип, работающий через тело хозяина. Я откровенно презираю такой тип силы, слишком неэффективный, слишком топорный, ограничивающий.
Примеров для меня достаточно. Сам главный герой — Куросаки Ичиго, что едва не убился о свой Банкай при первом применении. Даже если это «фальшивый» Банкай, от его истинного он не особо отличается, просто новый раскрывает его истинную природу как гибрида.
Усиление, его фишка, но что толку? Кроме самого первого выстрела неожиданности в битве с Бьякуей Кучики, когда он поразил его скоростью… Был ли еще хоть раз, когда он превзошёл и победил врага своей скоростью, а не количеством реацу и битьём Гецугой Теншоу, как молотком по врагу, пока тот не упадёт? А Гецуга и в Шикае доступна.
Его отец ещё хуже, не может активировать явно физический Банкай, если ранен, иначе самоубьется… В битве, когда нужен Банкай, он должен быть не ранен, на пике здоровья и сил. Ну охренеть, как полезно.
Последний из худших примеров — Зараки Кемпачи. Его Банкай буквально разрывает мужика на части своей мощью, которую он в приступе кровожадного безумия неспособен контролировать. Просто от описания меня тошнит от упущенного потенциала.
Есть ещё типы хреновых Банкаев. У Роза, у Шинджи, у Куроцучи Маюри он настолько плох, что тот вынужден модифицировать его под каждый тип врага, потому что, что будешь делать с гигантским младенцем-гусеницей, неповоротливой, как танкер?
Настоящий, хороший Банкай был показан в каноне самым первым. Это был Банкай Кучики Бьякуи. Миллионы лезвий в форме лепестков сакуры под гибким управлением одних мыслей. Ещё одна форма типа маленького домена, запирающего врага и себя, ограничивающего противника.
Могущественный, опасный, очень гибкий. Атака и защита в одном флаконе, а главное — невозможность сломать его, а следовательно, уничтожить Зампакто. Потому что сломить Банкай — значит уничтожить Зампакто с концами, поможет только перековка с нуля. А это для каждого, хоть ты даже Капитан, Кузнец номер один делать не обязан. А только он такой уровень без потери мощности потянет.
В глубине души только такой Банкай был достоин в моих глазах называться лучшим оружием Шинигами.
Стоит ли теперь удивляться, что мой Банкай вышел таким, как вышел?..
Под ленивые мысли, под прогулку и с остатками вкуса морковного сока на языке я пришёл в вотчину Первого Отряда.
И хотя я пришёл заранее, все участники экзамена уже ждали на Арене из Секкисеки.
Главнокомандующий и его ученики неспешно болтали, а старый шинигами даже посмеивался над чем-то неохотно, но сказанное Кьёраку было, похоже, слишком смешным даже для выдержки Генрюсая. Немного в стороне, словно пытаясь примазаться, но не решаясь, стоит Хирако Шинджи.
Укитаке отреагировал на моё появление первым, мягко сказав:
— А вот и наш юный друг. Привет, Судзин.
— Капитаны, господин Ямамото, — я приветствую всех с улыбкой, даже Шинджи. — Думаю, всех ждёт обед, так что не стоит занимать хорошее время. Я готов начать в любой момент.
Ямамото, что небрежно опирается на трость перед собой, спрашивает:
— Тебе нужен партнёр для показа?
— Было бы лучше так, — соглашаюсь я.
Укитаке сам шагнул вперёд.
— Позвольте мне.
Кьёраку с едва уловимым беспокойством в голосе сказал, поправив шляпу на голове:
— Ты уверен, Укитаке?
— Я сегодня чувствую себя прекрасно, — уверенно заявил беловолосый. — Давай-давай, все прочь.
Он отгоняет друга, словно стаю непослушных голубей, взмахами кисти.
Старик Ямамото кивнул, и это всё решило. Укитаке и я остались на арене, а вне её зрителями два Капитана. Хирако молчал всё это время, даже не сказав мне привет, но его глаза сверкают любопытством больше всех.
Не из вредности к нему, но просто по обычной осторожности, я уже готов показать лишь часть способностей своего Банкая, оставив самую опасную часть при себе.
— Думаю, вам пригодится Шикай, Капитан Укитаке.
Тот без бравады серьёзно кивнул и активировал свой Шикай без слов. В руках беловолосого Капитана появились два изогнутых клинка, связанных красной нитью с амулетами.
Я прикрыл веки, а когда открыл их снова, на арену обрушилось ужасающее давление реацу, только набирающее обороты с каждой секундой. Я не торопился, плавно и быстро наращивая мощь, чтобы активировать Банкай спокойно и без лишнего надрыва.
Правая рука достаёт Зампакто из ножен, я выставляю меч перед собой. Слова слетают с губ чётким, уверенным приказом:
— Банкай.
Вихрь серебра закрывает моё тело круговоротом из реацу, скрывая от глаз.
Чувствую, как из недр моей души, словно кит из тёмных глубин океана, всплывает наружу сила, порождённая концепциями Цукигами в самой его откровенной и первобытной форме.
Мощь реацу настолько растёт, что я ощущаю скрипящую боль в костях и мышцах, как она пульсирует в висках, давит на плечи, испытывает саму душу. Дост оин ли? Не сломаешься ли? Выдержишь?
И я выдерживаю десятикратную собственную силу, оставаясь с такой же гордой и прямой осанкой, не меняясь в лице. Сила подчиняется, я ощущаю как разум Цукигами, высокомерный до властности и такой же заботливый до крайности по отношению ко мне, сливается с реацу и со мной самим.
Он — это Банкай, он — это я, он — это сила.
Реацу становится плотнее, опадает на моих плечах и руках, ластится к торсу, становясь серебристо-белым одеянием. Защита оковывает руки, грудь и ноги серебром металла, скрываясь под струящейся тканью. Последним элементом служит маска, со звоном цепочки опавшая на поясе аксессуаром.
Прежде тёплый воздух полудня холодеет до температуры прохладной тихой ночи, а от меня расходится аура словно иного, таинственного и чуждого реальности мира.
Вихрь опадает, словно туман, оседая холодом на прежде тёплые плиты арены. Мои руки пусты, но голос гремит уверенностью так, будто за мной оружия целый океан:
— Цуки но Ками: Химицу но Баннин! (Бог Луны: Хранитель Тайн)
Со словами закрепляется моё влияние на саму реальность, словно высекая моё право стоять здесь и сейчас, с этой силой, в мироздании.
Моя сила так огромна, так хочет быть брошенной в противовес всему и вся, чтобы доказать своё превосходство, что трудно сдерживаться.
Но я смотрю на всё со спокойствием на лице и в глазах, без высокомерия, которым гордо делится дух Зампакто. Ничто из принесённых Банкаем эмоций и порывов не влияет на мои суждения и разум.
Я правитель и владыка над своей силой, а не раб её.
— Великолепно, — с искренним восхищением говорит Укитаке, оглядывая меня и словно пробуя на вкус исходящую силу. — Какая чистая и прекрасная реацу… Ты полностью контролируешь свой Банкай, верно?
— Недавно этого добился, — без хвастовства признаю я.
— Что же, Судзин, — скрестил мечи Укитаке. — Покажи, на что способен!
— Как пожелаешь.
Я поднял руку.