Глава 8: Ударные волны Атмосфера в древнем храме ситхов на Перлии была напряжённой. Коммодор Кастин присутствовала через голограмму, в то время как премьер-министр Тревельян, леди Вэйлин, все члены республиканской дипломатической делегации и сам Дуку находились здесь лично.
С момента прибытия на Перлию Дуку посетил множество собраний. Во Внешнем Кольце он давно зарекомендовал себя как способный правитель и защитник народа — последнее стало следствием его службы рыцарем-джедаем, когда он бесконечно пытался удержать на плаву тонущий корабль под названием Республика. Даже после того, как он сбросил этот набор оков как кодекс джедаев, его репутация не изменилась. Он встречался с офицерами разведки ситхов, которые жаждали узнать всё возможное о текущем состоянии галактики, а также с государственными служащими, надеявшимися, что он подскажет, у кого можно запросить припасы для восстановления Перлии после разрушений, нанесённых флотом Варана.
Насколько Дуку мог судить, Дарт Каин никому не рассказывал о его переходе на Тёмную сторону после ухода из Ордена. Ситхи-аколиты и солдаты следили за ним, но ровно так же они следили и за Оби-Ваном с мастером Пло Куном. Было ясно, что они знали о его джедайском прошлом и справедливо опасались его способностей. Он не сомневался, что среди них наверняка ходили подозрения: любой джедай, покинувший Орден, сталкивался с этим. Тем более что подозрения эти зачастую оказывались оправданными.
Затем были посланники Республики. Всё время, проведённое на Перлии, Дуку размышлял, не поймёт ли сегодня Кеноби, что его гроссмейстер пал. Теперь у него было несколько примеров последователей Тёмной стороны (и не таких безумных, как тот бешеный ублюдок Мол), на которых можно было бы опереться в своих догадках. Пока что этого не произошло, и граф сомневался, что случится сегодня — у них были вопросы куда важнее.
Эта встреча была посвящена внезапному отбытию Дарта Каина вместе с большей частью флота, который Лорд Ситхов собрал после своего возвращения. Тысячи имперских солдат и большинство ситхских аколитов, сопровождавших его, отправились вместе с ним. Хотя подготовка к этой экспедиции велась на удивление скрытно, Каин никак не мог утаить это от них. Вернее, он просто не видел в этом необходимости. Перед отъездом он сделал публичное заявление на Perlian Holonet, фактически объявив о своём намерении освободить систему Саварин от Картелей.
Посланники немедленно отправили предупреждение Республике. Дуку легко мог представить реакцию на решение Владыки Ужаса «освободить» ещё одну планету от хаттов — паника на Корусанте, экстренные заседания Сената, истерики в новостных агентствах. К счастью, это было не его проблемой. Пусть Сидиус разбирается с перепуганными политиками и журналистами.
Вскоре сенатор Донали вежливо попросил о встрече с теми, кто управлял Перлией в отсутствие Каина, чтобы «обсудить последние события и их влияние на отношения между Перлией и Республикой в будущем». Дуку пришлось признать, что это была весьма дипломатичная формулировка для «что, чёрт возьми, вы творите, сумасшедшие маньяки?».
Как представитель и правитель другой системы, Дуку был приглашён на эту встречу, которая, что неудивительно, проходила в Храме ситхов — откровенный силовой ход. Три часа переговоров не привели ни к чему: республиканцы требовали гарантий, что Дарт Каин не воссоздаёт Империю ситхов под предлогом борьбы с Картелями, Вэйлин же не видела в этом ничего плохого, пока её Учитель оставался у власти. Премьер-министр Тревельян благоразумно хранил молчание.
Их прервал голос коммодора Кастин, прозвучавший через голограмму. Выражение её лица было мрачным.
Имперский офицер сообщила, что «Непобедимый» получил искажённую передачу от «Сына Ужаса». После обработки корабельными компьютерами выяснилось, что это сообщение самого Дарта Каина: экспедиционный флот столкнулся с армадой пиратов и наёмников, собранных Картелями в системе Саварин.
Как и все остальные, Дуку считал, что операция на Саварине будет лёгкой. Несмотря на известный бренди, планета не обладала серьёзной обороной, и, в отличие от Татуина, не считалась ключевой точкой хаттского влияния. Граф даже задавался вопросом, зачем Каин потрудился явиться туда лично. Положение Саварина относительно Татуина делало его логичным следующим шагом в расширении политической базы Лорда ситхов под предлогом войны с Картелями, но едва ли требовало его непосредственного присутствия.
Теперь, услышав доклад Кастин, Дуку больше не задавался этим вопросом. Вместо этого он отчаянно пытался понять, в чём на самом деле заключался план Дарта Каина, который, похоже, сам поставил себя и большую часть своих сил в смертельную опасность.
Что бы ни замышлял Каин, очевидно, он не поделился этим со своими подчинёнными, которые теперь были на грани паники. Леди Вэйлин рвалась бросить все оставшиеся на Перлии корабли на помощь своему наставнику. Коммодор Кастин почтительно напомнила ей, что это противоречит прямому приказу самого Каина — сосредоточиться на обороне Татуина. Это заметно беспокоило ситх-ученицу. В сочетании с её огромной силой и легендарной репутацией за истерики, рядом с которыми даже первые дни Квай-Гона в качестве падавана казались безобидными, перспектива была далеко не обнадёживающей.
— Если полученные вами цифры точны, — сказал граф Серенно, пытаясь отвлечь ученицу Дарта Каина от того, что выглядело тревожно, как неминуемая катастрофа, — тогда отправка нескольких кораблей, оставшихся в системе, будет бесполезна. Любому из них потребуется, в лучшем случае, несколько часов, чтобы добраться до Саварина. К тому времени битва в пустоте так или иначе уже закончится…
Дуку внезапно замолчал, споткнувшись на полуслове.
Находиться внутри Храма ситхов никогда не было приятно. Присутствие Силы здесь ощущалось не просто как фон — оно давило, словно хищник, оценивающий добычу. Оно жадно следило за ним, сдерживаемое лишь тем, что он оставался гостем его хозяина. Но сейчас этот хищник ликовал. Температура, которая всегда удерживалась на грани между прохладой и комфортом — и, в чём Дуку не сомневался, не только естественными средствами, — резко упала. В воздухе повис иней, дыхание присутствующих превратилось в белый туман, а на столе в центре комнаты образовался тонкий слой льда.
Дуку невольно опёрся на этот самый стол, пытаясь удержать равновесие. Его сердце билось так быстро, что в любом другом случае для человека его возраста это было бы тревожным симптомом. Он сделал несколько глубоких вдохов, применяя все известные ему уловки, чтобы успокоиться, и огляделся. Джедаи тоже пошатнулись, но премьер-министр Тревельян и сенатор Донали, похоже, не ощутили ничего. Что бы ни произошло, его восприняли только чувствительные к Силе.
— Мастера-джедаи? — обеспокоенно спросил Донали, подходя ближе. — Что случилось?
— Я… — слабо произнёс мастер Пло Кун, голос его приглушённо звучал из-за маски. — Я не уверен. Что это было?.. Я почувствовал… великий ужас, надвигающийся вдалеке. А сам Храм… Он смеялся от восторга.
— Это, — раздался голос Вэйлин.
Она выпрямилась. Больше в её облике не было ни следа тревоги за неопределённую судьбу Дарта Каина. Теперь она улыбалась — широко, с откровенным восторгом. Её оскал напугал Дуку куда сильнее, чем её страх.
— Это дело рук моего Учителя, — заявила она.
— Что именно вы имеете в виду, леди Вэйлин? — спросил Оби-Ван. Он выглядел таким же потрясённым, как и Дуку.
— Дарт Каин провёл здесь так много времени, что это здание связано с ним, даже после всего этого времени, — объяснил ученик. — И только что оно отреагировало на то, что он использовал свою силу в полной мере. Эти жалкие твари, которых хатты завербовали в Саварине, чувствуют гнев истинного лорда ситхов. Пока мы говорим, их ничтожные умы ломаются под его мощью.
— Вы говорите о способности Дарта Каина вселять ужас в своих врагов, — сказал Пло Кун, выглядящий бледным даже для кел-дора. — Эта сила описана в записях, которые у нас есть о нём… но действительно ли он может использовать её против целого флота?
— О, да, — гордо кивнул златоглазый человек. — Это же логично, разве нет? Люди, использующие Боевую Медитацию, могут влиять на ход сражений, так почему же сила Учителя должна быть более ограниченной? Разве не часть джедайского вероучения, что всё в этом мире связано через Силу?
Дуку знал Кеноби и Пло Куна достаточно хорошо, чтобы понять: они хотели возразить, сказать, что это лишь теория. Йода мог сколько угодно твердить, что размер не имеет значения, но на практике способности Силы всё же зависели от массы, расстояния и других факторов. Конечно, Сидиус намекал, что Тёмная сторона позволяет преодолеть эти ограничения, и в древних текстах действительно упоминалось, что Нага Садоу применял свою версию Боевой Медитации, координируя армию ситхов на огромных расстояниях. Но сам Дуку не обладал подобной мощью.
Неверие джедаев было понятным… но неуместным. В отличие от Пло Куна, Дуку испытал силу Дарта Каина на себе при их первой встрече. Тогда граф был поставлен на колени с поразительной лёгкостью — и теперь он не сомневался, что Каин сможет сломить волю любого количества пиратских отбросов.
— Конечно, — призналась Вэйлин, пожав плечами, — это не совсем легко, даже для моего Учителя. Но без собственных пользователей Силы головорезы Картеля падут перед ним без труда.
Ах, значит, даже у способности Владыки Ужаса вселять нечестивый страх в сердца врагов есть пределы, подумал Дуку с изрядной долей сарказма. Как обнадёживает.
— Значит, ситуация на Саварине не так ужасна, как могло показаться, — сказал Тревельян.
— Да, — кивнула Вэйлин. — Я… возможно, слишком бурно отреагировала, — добавила она с явной неохотой, но никто не был настолько глуп, чтобы указывать ей на это.
Сам факт, что она больше не выглядела так, будто находится на грани паники, был достаточным облегчением. Даже работая вместе с двумя джедаями, Дуку не был уверен, что они смогут справиться с ученицей Каина, если она взбесится. И даже если бы им каким-то чудом удалось там, где армии ситхов и джедаев терпели неудачи тысячи лет назад, они бы лишь навлекли на себя гнев всей Перлии… и, что важнее, Дарта Каина.
— Если Дарт Каин смог использовать эту способность, чтобы разрушить флот Картеля, — сказал Кеноби, — значит, он избежал ловушки и уже отступил обратно на Татуин, верно? В таком случае мы получим от него сообщение, как только «Сын Ужаса» выйдет из поля помех, и вы сможете спланировать свой следующий шаг.
Повисла короткая пауза, а затем Вэйлин и Кастин вдруг рассмеялись, а Тревельян лишь усмехнулся.
— Простите, что я сказал? — нахмурился Кеноби. Дуку догадывался, что вызвало веселье, но промолчал.
— Мастер-джедай, Владыка Ужаса не «отступает», — пояснил Тревельян. — Именно поэтому леди Вэйлин так беспокоилась. В преданиях моего народа ясно говорится: Дарт Каин никогда не убегал от врагов, даже когда это было самым разумным решением.
— Вы думаете, он всё ещё в Саварине? — спросил Пло Кун. — Но разве его сила настолько велика, чтобы преодолеть численное превосходство, о котором говорит разведка?
— Дело не в численности, — покачала головой коммодор Кастин. — Дарт Каин никогда не обращал внимания на шансы, если он лично присутствует на поле боя. Он всегда соглашается отступить, если этого требуют его подчинённые… но сам он не делал этого ни разу. И всегда побеждал. Насколько я понимаю, это даже стало чем-то вроде соревнования между ним и Гневом Империи, — добавила она, бросив быстрый взгляд на Вэйлин.
— Учитель куда могущественнее и умнее этого негодяя, — пробормотала ученица.
— И что это за «Гнев»? — спросил сенатор Донали.
— Один из самых могущественных лордов ситхов Империи, — ответил коммодор. — Личный палач Императора, посланный за величайшими врагами Империи. Когда предательство Вишейта раскрылось, он стал Гневом Империи и был ответственен за множество побед над Республикой во Второй Великой Галактической войне. Он… — Имперский офицер снова посмотрел на Вэйлин, которая вздохнула и взяла на себя объяснение.
— Мы с ним сражались, когда я возглавляла армии брата против Республики и Империи, — сказала она. — Прежде чем я поняла, что Арканн и я просто играли на руку нашему отцу, пытаясь завоевать галактику. — Количество яда, которое Вэйлин могла вложить в одно слово, было поистине впечатляющим, отметил Дуку. — Он был силён… и ему действительно удалось выжить и сбежать от меня.
Услышать, как столь легендарная фигура упоминается так небрежно, всё ещё казалось Дуку сюрреалистичным, несмотря на недели, проведённые в компании ситхов, перенесённых во времени. В современной галактике невежественные массы часто считали, что один джедай стоит целой армии. В большинстве случаев это была ложь: джедаи были хранителями мира, обученными скорее дипломатии, чем войне.
Любой джедай, достигший уровня, позволяющего ему покидать Храм, мог победить отряд солдат, да, но это был предел его возможностей. Если джедай вытаскивал световой меч, значит, всё уже пошло не так. Даже Дуку, один из лучших дуэлянтов Ордена, а теперь ещё и с силой Тёмной стороны за спиной, знал, что не сможет в одиночку противостоять целой армии. Выжить, сбежать — возможно, в зависимости от обстоятельств. Но не победить.
Однако то, что описывала Вэйлин, напоминало: она, Дарт Каин и этот «Гнев» играли в совершенно другой лиге, когда их нации вели войну по всей галактике. Как и горстка других чемпионов той эпохи, они были разрушителями армий, тактическими активами, меняющими ход целых кампаний одним лишь своим присутствием.
Казалось, Вэйлин сама забывала об этом в своём совершенно неситхском беспокойстве за Учителя. Но сам факт, что дочь Дарта Вишейта называла Владыку Ужаса не «Мастером», а именно Учителем, был достаточным доказательством: их связь не соответствовала типичной для ситхов динамике.
— Возвращаясь к делу, — вмешался Дуку. — Хотя это, несомненно, хорошая новость, что Дарт Каин и его силы не беззащитны… — не то чтобы он когда-либо думал, что это так, — …я не считаю, что это как-то меняет ваши действия, леди Вэйлин, коммодор Кастин. Отправка подкреплений всё ещё…
Его прервал звук персонального голографического звонка.
Дуку недоверчиво обвёл взглядом присутствующих и обнаружил, что оскорбительное устройство принадлежало не кому иному, как Кеноби. Разве Квай-Гон не научил своего падавана элементарным манерам?
— Мои извинения, — пробормотал рыцарь-джедай, слегка покраснев. Он достал голопроектор, проверил личность звонившего и, бросив ещё один быстрый извиняющийся взгляд, принял вызов. — Да, миссис Скайуокер-Ларс? Что такое?.. Энакин что сделал?!
— О, во имя всех кореллианских адов… — подумал граф Серенно, чувствуя, как у него сжимается живот. — Что же натворил этот глупый мальчишка?
* * *
Эмберли собиралась задушить Кайафаса при следующей встрече.
Она понимала, почему он отправился в Саварин, и ему не нужно было ничего объяснять (что было удобно, поскольку его звонок, чтобы поговорить об этом, наверняка вызвал бы вопросы в Храме джедаев).
Для того, кто знал его так, как она, его рассуждения были очевидны. Он считал, что должен продолжить крестовый поход, который его безрассудный ученик начал на Татуине. Он думал, что если не возглавит следующую кампанию лично, то потеряет уважение людей, которых провёл через ад бесчисленное количество раз, — и тогда они либо свергнут его, либо начнут действовать без его разрешения.
А Саварин, находящийся (согласно быстрому поиску в Holonet) недалеко от Татуина, малонаселённый и контролируемый бандами, связанными с хаттами, был логичным следующим шагом.
Но когда республиканские посланники на Перлии связались с Корусантом и сообщили, что Владыка Ужаса покинул Перлию с флотом захваченных кораблей и большой частью своих военных сил, её буквально потащили к Совету джедаев и спросили, что, по её мнению, делает Каин.
Её ответ в основном сводился к тому, что «продолжает то, что его ученик начал на Татуине», но прежде чем Совет смог начать допрашивать её более подробно, это произошло.
Храм джедаев был одним из самых могущественных бастионов Светлой стороны в галактике. Для тех, кто был одарён Силой, он гудел спокойствием, постоянным фоновым «шумом», который помогал обрести покой. Именно по этой причине Орден воспитывал здесь юнлингов: наследие поколений джедаев помогало им развивать свои способности с минимальным вредом.
Таким образом, внезапный прилив необузданного ужаса, пронёсшийся по коридорам Храма, застал их всех врасплох. К счастью, он длился всего лишь один удар сердца, прежде чем внутреннее сияние Храма оттолкнуло его, но все почувствовали это — от мастеров до недавно посвящённых юнлингов.
Где-то далеко в галактике вернулась великая тьма, древняя и ужасная сила, которая долгое время отсутствовала.
Это была сила, которую Эмберли хорошо знала, даже если прошло много лет с тех пор, как она была направлена на неё. Она могла с лёгкостью выдержать столь отдалённый отголосок, но остальная часть Ордена не разделяла её мнение.
Мастерам потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя, и ещё больше времени, чтобы свериться с остальными в Храме и заверить джедаев, что нет, на них не напали, и им следует заняться юнлингами и убедиться, что их успокоят. Йода выглядел так, будто хотел спрыгнуть со своего места и лично броситься в ясли, но Эмберли не сомневалась, что Грандмастер будет в пути, как только они закончат.
А это, в очередной раз, означало, что ей придётся встретиться со всем Советом джедаев, за исключением магистра Пло Куна, который всё ещё находился на Перлии, и объяснить, что произошло.
— Когда «Непобедимый» вернулся из гиперпространства, мы все почувствовали возмущение в Силе, — сказал магистр Мунди, тряся головой, пытаясь прояснить мысли. — Но это… это было что-то совсем другое.
— Это работа Дарта Каина, это было, — сказал магистр Йода, и все в комнате кивнули, включая Эмберли.
Не было смысла отрицать это.
— Да. Это был он, без сомнения, использовавший свою способность вселять ужас в больших масштабах. Однако вы должны понимать, что во время войны это не вызвало бы столь сильного резонанса в Силе, — объяснила Эмберли. — Было просто слишком много лордов ситхов, слишком много битв, слишком много ужасов, разгуливающих среди звёзд. Но прошла тысяча лет с тех пор, как кто-то так широко и открыто использовал Тёмную сторону. Сила… теперь тише, спокойнее, как тихий пруд, а не бурное море, которым она была в моё время. Так что один камень, брошенный в неё, теперь воспринимается как гораздо большее возмущение.
— Рыцарь Вейл, даже во время войны с Империей ситхов пользователи Силы, подобные способностям Каина, были редкостью, — отметил магистр Винду.
Ну да, очевидно. Но попробуйте заставить самого Кайафаса это осознать. Это было частью его обаяния, но склонность этого человека к самоуничижению порой могла просто бесить.
Вслух Эмберли ответила:
— Редко, да, но не уникально. Давление войны заставило многие ранее неизвестные таланты выйти на поверхность с обеих сторон. В Ордене одновременно было больше пользователей Боевой Медитации, чем когда-либо прежде, и, если я не ошибаюсь, с тех пор.
— Война в Солдат превращает джедаев, — сказал Йода, грустно кивнув. — Вдали от мира и спокойствия, в горниле насилия и хаоса, мы не отличаемся от всех остальных. Сильные в битве, да, но неспокойные в душе всегда — так это для всех разумных, и так это для нас. Великим война не делает никого.
Эмберли не могла с этим спорить. Война была всем, что она знала как джедай, и она видела шрамы, которые конфликт оставил на её товарищах, и сама носила немало. Один урок, который она усвоила рано, заключался в том, что способность использовать Силу не делала джедаев лучше солдат, сражавшихся с Империей ситхов: они могли потерпеть неудачу, как и все остальные, и их большая сила означала, что их неудачи были ещё более разрушительными.
— У меня есть вопрос, — сказал магистр Требор. — Зачем Дарту Каину использовать эту силу? Саварин — малонаселённый мир, и, судя по тому, что нам рассказали магистр Пло Кун и рыцарь Кеноби, он взял с собой более чем достаточно войск, чтобы справиться с местными бандами. И Дарт Каин не кажется мне человеком, который будет использовать такую вопиющую демонстрацию силы без причины. Если это не просто напоминание о силе, которой он обладает, то что могло подтолкнуть его руку?
Это… на самом деле был очень хороший вопрос. Эмберли должна была задать его себе раньше, и ответ на него был очевидным и тревожным.
— Я считаю, — начала она, — что наиболее разумным объяснением является то, что Каин встретил большее сопротивление на Саварине, чем он ожидал, и был вынужден прибегнуть к такому методу.
Кайафас знал, насколько напряжённой была Республика из-за его возрождения. Он думал, что у него нет выбора, кроме как продолжить крестовый поход против рабства, начатый Вейлином, но Эмберли знала, что он сделает всё возможное, чтобы не выглядеть угрожающе для остальной галактики.
К сожалению, несмотря на все его многочисленные таланты, Кайафас так и не освоил одну вещь: не выглядеть угрожающе.
— Нам нужно немедленно связаться с нашими посланниками на Перлии, — сказал Винду. — У них может быть больше информации о том, что именно происходит на Саварине.
Да, они должны это сделать. И Эмберли определённо собиралась задушить Кайафаса, когда встретится с ним в следующий раз — сразу после того, как обнимет его час или два.
* * *
Оставшись один в своём кабинете, Шив Палпатин кипел от ярости.
Он был в середине очередной встречи с группой сенаторов, обеспокоенных недавними событиями во Внешнем Кольце, когда Дарт Каин сделал… что бы он там ни сделал.
Ему потребовалось всё его самообладание, чтобы не показать посетителям ни намёка на удивление. Было время и место, чтобы изображать слабость и играть роль уставшего старика, раздавленного тяжестью своих обязанностей, но это было не то.
Поэтому он сохранил притворство, а когда встреча закончилась, позвонил своему помощнику и сказал, чтобы тот не позволял никому беспокоить его в течение следующего часа, чтобы он мог как следует обдумать свои чувства.
Открыто обладать такой властью, вопиющим образом бросая вызов узколобости джедаев… это заставило Сидиуса сгореть от зависти. Владыка Ужаса не мог быть более вопиющим, гарантируя, что отголоски его власти достигнут Корусанта, самых залов ненавистных джедаев. Это был открытый вызов, насмешка, направленная на слабых слуг Света, и перчатка, брошенная в лицо Сидиусу, насмешка над его собственной неспособностью действовать публично.
Палпатин, конечно, уже знал об отбытии Дарта Каина с Перлии. Дуку не мог связаться с ним напрямую, не рискуя привлечь внимание шпионов ситхов на планете, но как Верховный Канцлер он был проинформирован в тот момент, когда Кеноби и остальные узнали об этом.
То, что Дарт Каин стремился расширить своё влияние, не было неожиданностью, но то, что он выбрал Саварин своей целью, стало неожиданностью. Каким-то образом агенты Лорда ситхов, должно быть, узнали о том, что Марло собирает свои силы в Саварине. Это не удивило Палпатина: шпионы Империи ситхов имели больше опыта в таких вопросах, чем кто-либо другой в нынешней галактике. Однако то, как быстро они приспособились к новому положению дел, вызывало беспокойство. Палпатин ожидал, что им понадобится больше времени, чтобы найти свою опору, поскольку все сети, на которые они полагались, давно исчезли… по крайней мере, он на это надеялся. Конечно, Линия Бэйна к настоящему времени обнаружила бы любое древнее тайное общество шпионов ситхов, внедрённое в Республику.
Но должно было быть что-то, чего он пока не видел.
Палпатин позвонил Ханар и сказал ей связаться со своими контактами во флоте хаттов, чтобы выяснить, что именно происходит, и согласно её отчёту, Дарт Каин не сбежал с Саварина, пока наёмники были отвлечены его демонстрацией силы Тёмной стороны. Вместо этого, по всем данным, Лорд ситхов теперь застрял на Саварине, а большой флот хаттов всё ещё вращался вокруг планеты, медленно возвращаясь в порядок.
Сидиус ни на мгновение не поверил, что какая-то ничтожная скотина сможет убить такого, как Владыка Ужаса, но это всё равно казалось странным шагом со стороны соперника-ситха.
Был ли Дарт Каин настолько уверен в своей силе, настолько убеждён в мощи Тёмной стороны, что считал, что сможет с лёгкостью сокрушить всю армию, собранную Картелями? Записи Старой Республики, к которым Сидиус имел доступ, определённо показывали, что у Каина была привычка сталкиваться с, казалось бы, невозможными вызовами лицом к лицу, и в предыдущих случаях он всегда выходил победителем.
Может быть, так оно и есть, горько подумал Сидиус, игнорируя холодок, осевший в его животе при этой мысли. Владыка Ужаса знал о битве больше, чем любой отпрыск Линии Бэйна, вплоть до их основателя, который был свидетелем конца Новых Войн ситхов. Если он верил, что сможет справиться с каждым отбросом, которого собрал Марло, то у него должна быть веская причина.
Что было тревожной мыслью.
Несмотря на всё своё влияние, Палпатин обладал весьма ограниченными военными ресурсами. Армия клонов ещё не была готова — её создание потребовало бы нескольких лет, — а единственной силой, которой он мог распоряжаться как Верховный Канцлер, оставалась Корусантская гвардия, не участвовавшая в боевых действиях уже столетиями. Даже как Дарт Сидиус он действовал из тени: Дуку был тем, кто должен был собрать армии дроидов под контролем мегакорпораций, чтобы разжечь в галактике войну, необходимую для осуществления Великого Плана.
Однако возвращение Каина сделало этот план практически невыполнимым. Сидиус славился умением адаптироваться, но даже ему требовалось время, чтобы перестроить свою стратегию. Он уже начал выстраивать вторичную сеть контактов во Внешнем Кольце — сеть из расходных пешек, которых можно было использовать против Дарта Каина, чтобы отвлечь его внимание и убедить, что его истинный враг находится именно там.
Но пока что ему оставалось лишь наблюдать.
Палпатин не слишком полагался на усилия Марло в сдерживании амбиций Владыки Ужаса. Ханар была полезной пешкой, но при необходимости её можно было заменить. Война Каина против Картелей наверняка предоставит множество возможностей, которыми он сможет воспользоваться.
В конце концов, война — это рассадник хаоса. А в хаосе истинный ситх чувствовал себя лучше всего.
Тем не менее следовало немедленно связаться с Дуку.
Молчание графа, хотя и объяснимое, становилось тревожным. Слишком долго он не выходил на связь. Дуку должен был стать его козырем в сердце власти Каина, но… карты иногда меняли владельца.
* * *
Последние несколько месяцев стали для сенатора Падме Амидалы временем смятения, но она была далеко не единственной, кто оказался в таком положении. После внезапного появления Непобедимого в Перлии и возвращения ситхов во Внешнее Кольцо неопределённость охватила всех, кто внимательно следил за галактическими событиями.
До этих событий единственным реальным знанием Падме о ситхах был инцидент на Набу, когда один из них преградил путь её отряду и убил мастера Джинна, прежде чем сам пал от руки Оби-Вана. Даже нескольких мгновений в присутствии краснокожего забрака оказалось достаточно, чтобы она ощутила страх — первобытный, инстинктивный, словно пробуждённый глубоко внутри. Ей доводилось слышать, что некоторые люди находят вечное спокойствие джедаев тревожным, но это было нечто иное, нечто, от чего по спине пробегал холод. Тем не менее она сумела сохранить самообладание, скрыв страх за королевской маской.
Теперь же было очевидно, что Дарт Каин на порядок опаснее того воина, которого вице-король Торговой Федерации называл Молом. И дело было не только в его власти над Тёмной стороной — он владел самым большим линкором в галактике и командовал армией опытных, закалённых в боях солдат. Падме не стыдилась признаться себе, что весть о нём вызвала у неё страх, граничащий с паникой. Однако, что бы ни говорили, до сих пор Каин не предпринял враждебных действий против Республики.
Тем не менее в Сенате звучали призывы к подготовке к войне, к созданию армии для борьбы с ситхами. Падме понимала, почему многие разделяют эти настроения. После битвы при Перлии историки стали завсегдатаями новостных программ в Холонете. И хотя она предпочитала доверять авторитетным источникам, а не сенсационным репортёрам, предрекающим скорый конец Республики, оставался неоспоримый факт: каждое появление ситхов в истории вело к войнам и зверствам, по сравнению с которыми налоги и блокады Торговой Федерации казались мелочами.
Но было и другое. Пытаясь защититься, Республика могла сама спровоцировать войну, которой так страшилась. Если у неё появится армия, удержаться от её использования будет почти невозможно — рано или поздно появится предлог, давление налогоплательщиков, требующих результата за возросшие сборы.
Падме хотела верить, что конфликт с Каином не неизбежен. Она слышала, что Орден джедаев действительно рассчитывает на мир, или, по крайней мере, считает его достаточно возможным, чтобы попробовать переговоры. Если даже они — злейшие враги ситхов — готовы рассмотреть возможность диалога, разве не стоило последовать их примеру? Хотя ходили слухи, что это лишь уловка, попытка выиграть время для перевооружения Республики. Что джедаи на самом деле лишь притворяются, будто поддерживают дипломатические инициативы Каина, но на деле готовятся к войне.
Был и ещё один момент: Каин освободил Татуин от хаттов. С тех пор как Падме своими глазами увидела рабство на этой пустынной планете, она старалась бороться с этим варварством. Она посылала своих служанок, чтобы помочь рабам сбежать, а сама пыталась добиться в Сенате ужесточения мер по обеспечению соблюдения антирабовладельческих законов.
Однако, к её стыду, её служанки сделали для освобождения рабов больше, чем она сама. Каждая попытка изменить отношение Корусанта к этому вопросу заканчивалась неудачей. По крайней мере, ей удалось заручиться поддержкой нескольких сенаторов, разделявших её взгляды и оказывавших помощь организациям, боровшимся с рабством во Внешнем Кольце.
Эти же сенаторы усердно работали, пытаясь выяснить, что на самом деле происходит на Перлии и Татуине. Различные новостные организации галактики следили за любой информацией из этих систем, но до сих пор никто не осмелился отправить туда репортёров. Единственным источником сведений оставались изображения, присылаемые местными жителями, что само по себе было подозрительно. Мастерство пропаганды Империи ситхов было легендарным, и, судя по распространившимся кадрам действий леди Вэйлин на Татуине, имперские эксперты явно не утратили своей хватки. В дополнение к этому поступали лишь периодические отчёты от дипломатических посланников на Перлии.
В этом отношении, по крайней мере, новости были обнадёживающими. Сенатор Донали провёл на Перлии несколько недель без происшествий. Возможно, это была уловка, призванная усыпить бдительность Республики, но, по крайней мере, свидетельствовала о том, что Дарт Каин не был таким кровожадным, как утверждали некоторые сенсационные историки. К тому же сенатора сектора Дамокл сопровождал джедай, а значит, Орден не опасался немедленной угрозы.
Падме решила, что ей следует как можно скорее поговорить с Оби-Ваном. Они слишком давно не общались, и, если ничего другого, у неё появится возможность спросить о Шми, которую она недавно видела в новостях Перлии, стоящей рядом с самой Вэйлин. В тот момент это было для неё настоящим потрясением, но Шми не выглядела запуганной или вынужденной играть роль. А когда Энакин подбежал к ней и обнял её, Падме едва сдержала слёзы.
И в то же время она могла узнать, как дела у самого Энакина теперь, когда он воссоединился со своей матерью. Мысль о том, что она ничего не смогла сделать, чтобы помешать разлуке мальчика, который когда-то рисковал жизнью ради неё, не давала ей покоя. Он привёз её на Корусант, надеясь найти помощь для её народа, а она не сумела отплатить ему тем же. Возможно, теперь у неё появится шанс загладить свою вину перед ним и его матерью.
Да, решила Падме. Она слишком долго оставалась в стороне, пытаясь понять, что происходит. Пришло время действовать.