Глава 12 — Гораций Слизнорт
Гораций Слизнорт — декан Слизерина, сын влиятельного председателя Отдела международного магического сотрудничества, гениальный мастер зельеварения и скользкая, как змея, личность. С первого дня в Хогвартсе он привлёк моё внимание своим индивидуальным подходом к жизни, эгоистичным и расчётливым.
Именно он сопроводил первокурсников в гостиную Слизерина, раздал нам значки факультета и пожелал удачи. После этого попрощался и больше не маячил рядом, оставляя нас, словно зёрна среди сорняков, давая возможность самостоятельно прорасти каждому из нас — пробиться сквозь трудности. Никакой дополнительной помощи, вроде поливки техниками безопасности. В отличие от будущего декана Северуса Снегга, он совершенно не спешил помогать студентам Слизерина — ни словом, ни делом.
Что же тогда в нём меня привлекло? Он не тратит свои силы на всех, предпочитая сосредотачиваться на лучших, надеясь, что когда-нибудь они ответят ему услугой. Его клуб, названный в честь себя — «Клуб Слизней», состоит из самых выдающихся студентов, тех, кто знаменит своим происхождением или способностями. Факультет не важен; важны сами кандидаты и то, что они могут предложить Горацию в будущем.
Ещё в 40-х годах он извлекал выгоду из общения с самыми разными студентами: талантливые бедняки после выпуска предоставляли вина, билеты на концерты, различную информацию и секреты, богатые — материальные блага, такие как финансовая поддержка исследований в области зельеварения или отличные связи в Министерстве Магии для решения любых вопросов — выдача редких трав, которые не купить на рынке.
Конечно, не все из его учеников смогли отплатить ему за его покровительство, но многие — да. Его бывшие ученики быстро поднимались по карьерным лестницам во всех сферах магической жизни, будь то Аврорат, Отдел тайн или Отделы по контролю зелий и фантастических тварей.
Известный факт: даже отъявленные негодяи помнят об обязанностях быть благодарными в нужный момент. Гораций всячески покрывал проступки участников своего клуба, помогал им заводить полезные связи меж собой, писал рекомендательные письма в Министерство, объяснял устройство Хогвартса и становился их наставником. Попасть в его клуб — всё равно что оказаться на вершине пищевой цепи, потому что даже назначение нового старосты любого из четырёх факультетов не обходится без участия нашего декана, по совместительству профессора зельеварения.
Гораций хранил для членов клуба информацию, которую критически важно знать всем.
Значки факультетов, я изучил свой: он не только указывает местоположение владельца, но и определяет, находится ли владелец рядом. Просто не надевать его не получится, поэтому пришлось взломать, изменить магические чары и тщательно замести следы манипуляций.
Картины в гостиной Слизерина — они активно следили за обстановкой, вынюхивали секреты, передавая все подозрительные моменты Дамблдору. Гораций об этом не предупредил, пришлось самому наложить чары паралича и считывания памяти на картины глубокой ночью. Все опасения подтвердились, почти весь Хогвартс — шахматная доска Дамблдора.
В нашей гостиной не поговоришь спокойно, а чары паралича нужно накладывать так, чтобы тебя не заметили; ни люди, ни личности на картинах. Повезло, что дядя научил меня кривым лучам, позволяющим огибать препятствия на пути к цели.
Я также проверил главный выход из замка. Не только он, но и порядка двенадцати коридоров, лестница на третий этаж, лестница в подвал, дверь в медицинский пункт. Все они были под чарами отслеживания, активирующимися ночью.
Прямо колония без надзирателей… Хотя дежурные преподаватели тоже есть, они обходят коридоры Хогвартса по ночам, выискивая нарушителей порядка. Таких немало. Но ничего криминального — подростки часто ищут возможность уединиться для любовных встреч. В общежитии не вариант, тут трем сожителям не объяснишь, что галстук на двери — просьба не мешать, и что всё должно храниться в тайне. Слизерин и тайны, да тут каждый секрет используют как инструмент давления. Вот подростки и ищут подходящее место.
Грифы, Когти и Хвосты — там наверняка тоже не без трудностей с этим.
Но не о них сейчас.
Гораций… я уверен, что он рассказывает выведенные мной сведения исключительно членам Клуба Слизней, хотя мог бы сэкономить время всем слизеринцам. Декан без лояльности к факультету, но преданный избранным.
Интересный человек, его тщеславие и жажду связей можно выгодно использовать в будущем, когда представится шанс вступить в клуб.
Всё для вступления у меня уже есть, кроме одного — я не спешу демонстрировать свои навыки или возможности. Проблема в слежке… Я не параноик. Просто несколько картин, чей взгляд мне не понравился, я незаметно для них погрузил в сон и считал их воспоминания с помощью сети отработанных заклинаний. Информация меня не порадовала: у них был пунктик на мой счёт. Дамблдор либо уже знает об Антонине Долохове как о правой руке Волан-де-Морта — что почти факт, либо ему не понравилась настороженность Шляпы.
Причин может быть много, но это не важно. Важно внимание… Из-за него на всех уроках я вёл себя тише воды, ниже травы, находясь всегда в незаметной зоне. Никаких превращений спички в царственный бокал вместо иголки на уроках Минервы, никаких сложных зелий на уроках Горация, никаких эффектных полётов на метле или сложных чар у других профессоров. Скромно, но не хуже большинства.
Осторожность ещё вредила и в других делах. В библиотеке я никогда не брал все нужные книги сразу. Среди пяти-шести книг только одна оказывалась необходимой, остальные просто полезными для общего развития. Подготовка к побегу из Хогвартса занимала не дни, а недели, отдаляя меня от истинной цели.
Неприятно, но теперь меня не в чем заподозрить по библиотечным записям.
План по ненасильственному устранению Хагрида продвигался. Мне всё же удалось выкроить время и «случайно ошибиться» классом, перепутав первый с третьим, где училась моя цель — третьекурсник Говард Патерсон, грязнокровка и мечтатель. В будущем хочет заняться изучением магических тварей, особенно увлечён драконами. Так он и познакомился с Хагридом, а после просто присел ему на уши, в попытках узнать больше о крылатых созданиях. Хагрид, будучи фанатиком своего дела, делился информацией, не утаивая деталей.
Я узнал о Говарде достаточно, прежде чем нарочно столкнуться с ним после его выхода из класса. Гриффиндорец этого не ожидал, потому уронил школьные принадлежности и пару пергаментов с «эссе».
Признав неловкость ситуации, я помог ему собрать вещи, попутно запоминая каждую букву с помощью минимально освоенной окклюменции. Говард не заметил подвоха и не затаил зла, просто поинтересовался, что первокурсник делает в классе старшекурсников.
Я же, не тая, ответил — искал подругу. Ведь ложь — это не тайна, верно?
Подругу я не искал, ведь Беллатриса находила меня сама. Слухи о нездоровом интересе Блэк к первокурснику уже начали ходить не только по гостиной Слизерина, но и за пределами — в обеденном зале на других трёх столах.
Были причины. Слухи вспыхивают как пожар из-за изменения поведения.
Как я узнал, раньше она никогда не посещала библиотеку, а теперь из-за моего закапывания в книги начала захаживать. Раньше спала до завтрака, теперь через силу вставала на пару часов раньше, чтобы встретить меня в гостиной. Никогда не увлекалась семейным наследием, но после наших разговоров узнала, что меня интересует ментальная магия. И о чудо, через неделю сова Блэков прислала ей семейную книгу по менталистике. Беллатриса, не отличавшаяся рвением к учёбе, теперь со мной разбирает различные заклинания, зелья и теорию магии, попутно вдвоём изучая книгу по ментальной магии. Там хранились секреты по окклюменции и легилименции, которыми не владели Долоховы — чтение памяти вещей, картин и магических тварей. Клад. Белла была не против поделиться, хотя прежде прославилась как редкостная эгоистка.
В общем, я подозреваю, что дуэль стала катализатором её интереса ко мне. Всё остальное — просто совокупность причин и факторов. Это нехорошо. Так дело может дойти до помолвки.
Беллатриса не была помолвлена в этом возрасте, что редкость в магическом мире. Меня же… ещё в девять лет пытались связать помолвкой с Распутинами, проживающими в Польше. Спас только магический талант. Родители подумали, что чем сильнее я стану, тем более выгодную партию они смогут подобрать для усиления влияния рода.
«Любовь? Штука для грязнокровок», — припомнил я.
Сильнейшая и темнейшая семья Британии — за такую партию они уцепятся, если дело дойдёт до помолвки. Если Белла намекнёт Блэкам, а те будут не против связаться с Долоховыми, все формальности уладят быстро.
Связаться с потенциальными сторонниками Тёмного Лорда.
Хуже не придумаешь.
Надеяться на то, что Блэки откажутся, тоже не приходится. У них три дочери — три способа усилить род. Чистота моей крови уходит корнями в древние языческие времена, ещё до крещения Руси. Мы стражи ренегатов и всех тёмных магов, скрывающихся в тайге, а значит, военные резервы нашей семьи огромны — в натянутой теории, наши резервы сражаются только за свой дом по давнему соглашению.
Богатство среднее, берется с дани за защиту, но количество древних артефактов и реликвий делает нас состоятельными. Всё это помимо того, что Антонин — правая рука Волан-де-Морта, потенциального нового владыки Англии. Связь со мной выгодна, она даёт сеть связей через теорию рукопожатий.
Весь день перед Хэллоуином прошёл в тяжёлых раздумьях о дальнейшей судьбе, Беллатрисе, отправленном поддельном письме дяде, а также о финале моих подготовительных мероприятий к первому побегу из стен замка.
Поэтому голова гудела, когда я вернулся вместе с тремя одногруппниками в нашу комнату. Живу в одних стенах с «интересными людьми». Беллатриса сказала о них, что это заговор ничтожеств — так быть не должно.
Два брата-близнеца, Джеймс и Джордж Квинтрелл, на четверть великаны, уже в этом возрасте были похожи на амбалов. Метр семьдесят, широкоплечие, мускулистые, с кирпичными лицами, интеллектом на уровне пятилетних детей.
Многие волшебники презирают грязнокровок, а уж выходцев союза мага и волшебной твари — тем более. Великаны классифицируются именно как твари, поэтому к полукровкам и четвертькровкам относятся как минимум с презрением, а в худшем случае могут устроить тёмную.
Мой третий сосед, маглорожденный волшебник Уильям Рассел — его родители влиятельные бизнесмены. Но, помимо «нечистоты крови», есть ещё одна причина для нападок: темнокожий, он может легко подвергнуться издевательствам из-за цвета кожи. Идеальная мишень для атаки. Грязный внутри и снаружи. От травли его спасло только то, что великаны привлекли больше внимания своими размерами. А после моей лекции о единстве, первокурсники поостыли, а старшекурсники в наши дела не вмешивались — у них и своих забот хватало.
Однако…
Поселить чистокровного волшебника с такими людьми… на что рассчитывал Альбус Дамблдор? На разборки с использованием волшебной палочки и на моё исключение за нарушение школьных правил? Или на проверку характера? Дамблдор определенно знает, что Долоховы настроены радикально к таким представителям волшебного мира — желают предать забвению всю грязную кровь. Разместить их потомка с такими кадрами…
Загадка.
Впрочем, моим соседям повезло: я могу сколько угодно изливать критику на всех не наших, но делаю это из необходимости, а не большого рвения. Наедине общаюсь с любыми студентами, как с равными, ведь что говорила Минерва? Все мы равны. Она лишь забыла уточнить, что равны мы — пока это кому-то выгодно.
Мне выгодно.
Нет смысла избавляться от любых шахматных фигур, покуда нет бесполезных людей только по факту их крови — всех можно использовать. Но для этого следует заручиться доверием, что в клубе змей считай… что раз плюнуть.
Джеймса и Джорджа пытались унизить и поиздеваться над ними прямо в гостиной Слизерина. Я вмешался, но осторожно, затрагивая другой фактор недовольства.
«Мы окружены врагами; три ничтожных факультета пытаются доказать, что хоть в чем-то превосходят змей. Чтобы победить нас, они объединяются, сплетаются в крысиные стаи для нападок. Что это значит? Угроза. Если мы будем конфликтовать между собой, разве не станем уязвимы для крыс, уподобившись мечу с кучей зазубрин, что разобьётся после одного удара об их крысиный щит? Принижая любого из своих, мы лишь дадим врагам повод использовать наш раскол против нас или, что хуже, откроем спины для удара ножом», — так я говорил ещё на первой неделе, подкрепив слова разлетевшимися слухами о моей победе в дуэли с выпускником Хогвартса в поместье Малфоев — в магическом сообществе ничто не забывается.
Лекция вместе с репутацией помогли заручиться возможностью присмотреться к близнецам получше. Я рисковал ради них, поэтому надеялся увидеть в них пользу, чтобы решить, стоит ли брать братьев под своё покровительство и обеспечивать их зельями для поддержания мышечной массы и укрепления костей. Они уже физически сильны; снабди их ресурсами для роста, зачарованными вещами или доспехами на отвод заклинаний, и потомки великана станут отличным инструментом запугивания, лучшими вышибалами. Но пока я выжидаю и не тороплюсь с промывкой мозгов, иначе вложу силы не в тех людей.
Что касается Уильяма Рассела, он часто сидит за магловской книгой по финансам. Если добьётся небольших успехов, его можно будет использовать, обучив более глубоким знаниям. Хороший финансист или торговец с амбициями готов замарать руки, имея дело лишь с цифрами. Я надеюсь на приобретение такого кадра, но мне нужно убедиться в его талантах.
Наблюдение и анализ — залог успеха. Да и спешить некуда.
Пока все трое бесполезны в глазах окружающих, хуже, грязь под ногами вне зависимости от будущих достижений. Но не в моих глазах. Волан-де-Морт собрал под своё крыло всех чистокровных; Дамблдор всех угнетённых. Мне остаётся выбирать союзников среди тех, кто остался за бортом этих двух кораблей, или из тех, кому не успели бросить спасательный круг.
— Силван, — обратился ко мне Джеймс. Его от брата отличали короткие волосы и кривой нос. — Зачем читаешь? Это… се было вчера.
Эссе было позавчера.
— Книга по бытовым чарам. Она полезна для экономии времени на повседневные дела: взмахнул палочкой — и не надо идти в душ, другой взмах — и складки на одежде пропадают. Время наш самый ограниченный и бесценный ресурс, если его можно сберечь, невежливо отмахиваться от такой возможности.
Оправдал чтение бестселлера для домохозяек.
— О! Взмахнёшь? — попросил он.
Я кивнул, достал палочку и повторил движения из книги. Бросил заклинание на двух братьев, предвидя, что второй тоже попросит. Разобрался с очевидной проблемой заранее, но, пожалуй, зря — они тут же начали «проверять результат».
— Свежо, — вставил Джордж.
Чтобы отвлечься, я уткнулся в книгу, продолжая листать страницы. Они не поняли намёка, так что мне, не поворачиваясь к ним, пришлось отвечать на вопросы по заклинаниям. Вряд ли они запомнят хотя бы половину, но такова их природа. Нельзя винить канарейку за то, что у неё нет крыльев орла. Просто иногда в компании потомков великанов чувствуешь лёгкое чувство стыда.
Благо, было поздно: первым спать пошел Джордж, за ним Джеймс. Уильям долго читал и лишь к полуночи полушёпотом пожелал мне спокойной ночи и заснул. Точнее, не совсем. Я спустя полчаса проверил чарами, кто из «детей» спит, а кто притворяется. Уильям не мог уснуть — перегрузил себя чтением. Лишь через час окончательно отключился.
Убедившись, я наложил на себя чары приглушения звука и, отложив книгу, направился к двери. Приоткрыл её и выпустил заклинание поиска: двадцать световых шариков, почти невидимых глазу. Если они попадали в человека, то исчезали. Как оказалось, вернулось всего восемнадцать. Вздохнув, я закрыл дверь и в уме повторил заученный за два месяца материал.
Полезно для усвоения. Когда наскучило, начал придумывать ситуации, в которых эти знания могли бы пригодиться, чтобы в нужный момент сократить время на принятие решений. Так простоял где-то полтора часа. Затем открыл дверь, и снова использовал заклинание поиска живых. Никого не оказалось в коридорах, по крайней мере, в пределах заданных мною координат. Если только ученики не приклеились к потолкам, всё было в порядке.
Вышел и направился к концу коридора. Теперь нужно наложить заклинания паралича на картины под наклонным углом. Всё быстро и точно, чтобы одна картина не заметила неполадок на другой.
Сразу вспомнились все тренировки дяди — они не прошли даром. Несколько взмахов палочки с необходимой дозой намерения, и мне удалось невербально «оглушить» все картины в гостиной Слизерина; картины помнили голоса всех студентов.
Встаю перед большими окнами.
Дело муторное.
Сначала использовал заклинание, обволакивающее тело магической пеленой, отталкивающей воду и служащей ещё одной цели. Затем сосредоточился на задаче. Ошибусь — затоплю всю гостиную и получу не только штраф, но и выговор. Лучше не оплошать. Одним заклинанием создаю магический барьер, непроницаемый для воды, словно второе стекло. Вторым заклинанием заставляю первое стекло исчезнуть, буквально.
«Пелена должна позволить безопасно пройти сквозь барьер, который не пропускает воду. Вода содержится и в нашем теле, но пелена должна помочь в этом, если верить только книге…» — взвесив все риски, делаю решительный шаг и оказываюсь прямо в Черном озере.
Здесь опасно: сирены, русалки, кракен и еще несколько морских тварей. Чтобы избежать встречи с трезубцем или щупальцем опасного существа, поднимаю палочку и использую заклинание толчка, мгновенно выбрасывающее меня на поверхность, даже выше, позволяя встать на воду и использовать заклинание хождения по ней. Неудача. Успел намочить ноги. К счастью, бытовое заклинание сушки исправило оплошность.
Пройдя по озеру, выхожу на сушу.
Впереди лес, позади вода.
— Первый этап плана: покинуть Хогвартс, — слегка отвожу мантию и нащупываю рукоять ритуального ножа, тут же вытаскивая запрещенный предмет. И смотря в лезвие, задумываюсь: — Второй этап завязан на дяде. Трудно, когда от меня мало что зависит, но терпение — залог успешной интриги.
Пора возвращаться.
К Запретному лесу пока рано соваться: пауки остаются главными добытчиками информации для Дамблдора. Поэтому возвращаюсь на исходную позицию, погружаюсь под воду, до уровня окон, и прохожу сквозь них.
Взмахом палочки возвращаю окна, а другим убираю барьер и пелену.
Легко выходить и входить, если не встретишь сюрпризов.
Очередное заклинание — проверяю коридоры, чисто.
Ухожу из гостиной, оборачиваюсь, чтобы снять заклинания паралича с картин. Если забуду — не страшно, другие ученики порой подходят к картинам вплотную, чтобы применить похожие чары. Картины запоминают их лица, и очухавшись, идут к директору — их персонажи умеют перепрыгивать из одной в другую.
Дамблдор, правда, от таких доносов с улыбкой отмахивается — ни одного разбирательства не припомню. Разве что может проверить, где эти ученики бродили по замку с помощью «оповещалок». Ничего не найдет и придет к выводу, что кому-то понадобилась гостиная ночью и только она.
Шансы на иной исход невелики. Кто может подумать, что найдутся безумцы, пытающиеся покинуть Хогвартс ночью с серьезной подготовкой? И зачем? Ученикам Хогвартса не нужно сооружать убежище в Темном лесу для проведения темных ритуалов и изучения богатого внутреннего мира фантастических тварей, чтобы лучше понять природу магии. К темным исследованиям прибегают гораздо позже, в лет двадцать или тридцать.