• Boosty Shared
• Lasombra

• T

• гарри поттер
• малефик

Тихо, как в Лимбо.

Опасно, как в Аду.

Запретный лес не является туристической зоной Хогвартса. Не только из-за потенциальной опасности в лице фантастических тварей, но и во многом из-за давящей атмосферы. Окружающая темнота прерывалась лишь редким мерцанием звёзд и слабым светом луны, тщетно пытающимся пробиться сквозь плотную сортировку деревьев, стоящих так близко, что кажется, они срослись друг с другом.

Снег отражал редкие отблески света, подсвечивая узкие тропы, петляющие среди опасных просторов. Но эта опасность казалась привычной — во многом благодаря моему частому пребыванию в магической части Тайги, где плотоядных тварей пруд пруди.

Поначалу было страшно заходить в такие леса, но человек — существо, которое привыкает ко всему. К опасности вдвойне быстрее, если развиты адаптивные навыки. А их у меня развивали с самого детства, укрепляя моё наследие и связи с былой жизнью.

Продолжая размахивать палочкой, скрывая за собой следы, я вскоре добрался до изолированного уголка зимней чащи. Если первая полоса леса используется для наказания провинившихся студентов, то вторая выходит из-под контроля директора и преподавательского состава. Идти туда сродни самоубийству, да и смерть будет мучительной.

Услышав шипение, я усилил сумрак и невербально наложил несколько заклинаний, уменьшающих издаваемые звуки. Только так я смог скрытно добраться до толстого ствола дерева, откуда выглянул, выискивая цель. Плохо. Она успела поймать носокрыла — животное, напоминающее одновременно птицу и носорога. Вампир убил его и принялся осушать. На данный момент выпил больше половины крови и находился на пике своих сил.

Однако не только голодный вампир самый слабый. Если подождать до завершения кормления и начала усвоения крови, можно застать его в момент уязвимости.

Я ждал около пятнадцати минут, поддерживая набор чар сокрытия и контролируя своё дыхание, чтобы не выдать себя учащённым сердцебиением. Какими бы заклинаниями ни был обвешан маг, хоть как новогодняя ёлка гирляндами, его может выдать жажда крови, запах или страх.

От запаха можно избавиться с переменным успехом, но справиться с природными инстинктами гораздо сложнее. Это требует либо долгих тренировок контроля эмоций, либо развитой ментальной магии.

Третьего не дано.

«У него аномально развит нюх. Его принюхивание и поспешный увод головы с моего направления говорят о том, что он пытается скрыть факт моего обнаружения. Определённо, опасный хищник умен и хитер. Как только я атакую или обернусь к нему спиной, он нападёт», — размышлял я, внося новые переменные в план атаки.

Вампир нестандартный, с мутациями, возможно, затрагивающими не только обоняние.

Значит, у него сверхъестественно развиты органы чувств даже для вампира.

— Обтус Сонитус, — произнёс я заклинание, выпустив из палочки магическую волну. Обычную звуковую волну такой частоты проигнорировал бы даже человек, но моя модификация причиняла невыносимую боль всем существам в округе. Своего рода скрытая атака с некоторыми неудобствами и преимуществами. У меня в ушах будто взорвались барабанные перепонки, а вампир, явно такого не ожидая, изогнулся в мучительной конвульсии.

На одних инстинктах он перешёл в туманную форму, что открыло его для двух последовательных заклинаний. Комбинация заморозки и ветряного потока позволила нарушить структуру тумана. Заклинания ударили по самому уязвимому — молекулам, нарушая целостность конденсирующих ядер.

Кровосос вернулся к человеческой форме, подмороженный изнутри и снаружи. Его регенерация запустится через минуту. Будь он древним, восстановление заняло бы всего десять секунд. Аномально сильным хватит и пяти.

Но мне для устранения цели достаточно двух мгновений.

Я метнулся к нему и, выхватив нож, нанес один-единственный порез по его лицу. Этого было достаточно для введения яда в организм. Парализующего, но не обезболивающего. Яд причинял такую адскую боль, что жертва не могла даже застонать.

— Вампиры по своей природе — хищники, иное бывает крайне редко, — начал я, приподняв нож и не обращая внимания на вампира, вжавшегося лицом в снег. — Так скажи мне, кем ты видишь нас в пищевой цепи? Фитопланктон становится жертвой зоопланктона, ими питаются мелкие рыбы. Они — обычная добыча средних хищников, которых, в свою очередь, пожирают акулы. А уже акула может стать деликатесом для кракена, — очистив следы нашей стычки, я трансфигурацией обвил парализованного вампира каменными оковами. — Кто в нашем случае планктон, а кто кракен? Кто открывает цепь, а кто её завершает?

Улыбнувшись, я оплёл нас сумраком и поделился своей точкой зрения:

— Ты хищник, и этого у тебя не отнять. Человек для вашего рода всегда был и будет травоядным оленем. Однако я травкой не питаюсь, как и сырым мясом. На то я и волшебник — аномальное звено в пищевой цепи. Учитывая метод победы над тобой, я выступил чумной крысой с волшебной палочкой в зубах, — закончив простое знакомство, отправляюсь вместе с целью в свою магическую мастерскую.

Вся наша жизнь построена на управлении рисками, а не на их исключении. Сила, к которой я стремлюсь, требует проверять это правило на прочность каждый день. Сегодня, своими действиями, я заработал лет десять в Азкабане. Охота на вампиров без разрешения Министерства Магии карается строго, даже без дополнительных статей обвинения.

Через двадцать минут я добрался до убежища.

Путешествие с живым грузом обошлось без происшествий. Я тщательно выбирал пути, чтобы избежать стычек с обитателями Запретного леса. Случайных встреч, таких как столкновения с пауками или единорогами, тоже не произошло.

Удача в этом мире не случайность, а вполне себе численная единица. Такая же живая сила, как и магия, по причине действия того же Феликс Фелицис. Возможно, сегодня она мне улыбнулась и благословила на успехи. Хотелось бы в это верить: опыты предстояли сложные.

Я проверил убежище: все ловушки в порядке, живых существ нет, а маяки не показывали чьего-либо визита в мое отсутствие. Убедившись в этом лишний раз, я стер магическую руну со стены пещеры и вытащил чемодан с лабораторными принадлежностями.

Расставив инструменты и трансфигурировав камень в лежанку, я уложил на неё вампира. Яд ещё действовал, но судя по едва уловимым движениям конечностей, эффект отравления пройдёт через полчаса. Этого времени хватило, чтобы смешать несколько трав, сделать палочкой пару магических разрезов на плоти вампира и влить через раны дурнопахнущую отраву.

Подготовка прошла успешно — время первичных исследований.

Флаконы с кровью некоторых домашних животных не смогли удержать свойства материала надолго. Содержимое пришлось восстанавливать, чтобы я мог взять кисть, макнуть её в кровь и нарисовать на туловище вампира сложную пентаграмму. Без этого не обойтись, ведь данных о вампирах в книгах мало. Всё предстояло исследовать с нуля: духовную часть, физическую, а также механизм превращения его тела в туман.

При получении информации процесс подготовки завершился. Теперь неприятное: раскладка инструментов для вскрытия, и использование заклинания для извлечения воспоминаний вампира. Узнай того, кого вскрываешь. Не из благих побуждений, просто это упростит последнюю часть операции.

— Ганди как-то сказал: из всех черных преступлений, которые человечество совершает против великого Творения, вивисекция — самое черное, — процитировал я перед началом операции. — Вскрытие живого существа процесс столь же богомерзкий, сколь и тяжелый для разума и тела. Как для вскрывающего, так и для вскрываемого. Но что удивительно, порой без зла невозможно найти путь к свету в науке или магии. Подобно тому как тень не может существовать без солнца, так и наши исследования не могут обойтись без риска запачкаться.

Для проведения ритуала перенятия способностей магической твари необходимо получить ключевой материал: сердце.

Усыпление вампира притупляет его регенерацию. Если убить вампира, регенерация прекратится окончательно. Лучший выход — вскрыв грудную клетку, взмахом палочки извлечь сердце у бодрого вампира и поместить его в магический контейнер.

Вампиры прекрасно живут без сердца, подпитывая конечности и органы, даже находящиеся поблизости. Пока он оставался жив, я мог спокойно заняться алхимией. Между алхимией и зельеварением есть разница: каждое зелье — часть алхимии, но не вся алхимия связана с зельями.

Яркий пример — создание Философского камня.

Мне предстояло работать с сердцем, уменьшая его и преобразовывая в таблетку, где в роли капсулы — пепел нескольких фантастических тварей, а в роли содержимого дополнительно идут дорогостоящие компоненты.

Результат нужно было выпить, запив тремя зельями, и постараться не выблевать.

Времени на усвоение было мало: всего пять минут, за которые предстояло выжечь руну за счет магических чернил собственного производства. Этот процесс иначе как членовредительством не назовёшь. Я наносил руну таким образом, чтобы избежать противоречий в связи «Маг — Магия». За основу я взял Метку Чужого: она не принадлежит к конкретной мифологии, а была придумана современными людьми из моего мира.

Операция полна рисков, но подготовка и опыт, а также благосклонность удачи позволили мне справиться. Прекрасная ночь с очаровательными победами. Из недостатков: повышенное потоотделение, слабость, головокружение, тошнота и агонизирующая боль, словно от выпитой залпом уксусной эссенции. Тело жгло изнутри, иммунная система пыталась уничтожить аномалию.

Такова цена успеха.

Благо, вопрос решался парой зелий. Не восстанавливающих, а отключения иммунной системы. Их принятие помогло быстро прийти в норму. Однако так можно легко умереть от простой бактерии, поэтому я вновь потратил пару флакончиков, чтобы создать искусственную защиту тела. В отличие от природной, она легко настраивается.

Главное не забыть через пару часов вернуть всё на свои места.

— В этом мире, где все волшебники преследуют счастье своих родов и утопают в праздной стагнации, я один из тех исключений, кто осмелился отвергнуть предрассудки, возвысив драму до подлинного искусства, — закончил я приходить в себя, подходя с волшебной палочкой в руках к свидетелю преступлений. Однако избавляться от него бесчеловечно, если не дать возможности сказать хотя бы прощальные слова.

Взмахом палочки я предоставил ему такую возможность.

— Тттварь… — прохрипел вампир, избавившийся от яда. Но без сердца он не мог даже встать, что уж говорить об атаке. — Колдуны охотттиллись за нами до… но ни один не уподоббился тем, кто отринул челове… ччеловечность. Уббиешь меня… отправишь в забвение… и уббьют тебя.

Вампиры и люди одинаково узко мыслят перед лицом неизбежного конца, который всего лишь переход. Всё в природе обновляется, и каждый оставленный опыт — его или мой — при любом раскладе станет частью бесконечного цикла восхождения и падения.

— Человеческая жизнь коротка и несправедлива. Одни проживают её в счастье и достатке от начала до конца, умирая в окружении внуков с улыбкой на устах. Другие ощущают с рождения до последнего вздоха пустоту. В отличие от нас, вы, вампиры, живёте долго, ловите за свой век множество уникальных возможностей для наслаждения. Не количественных, а качественных. Перед смертью я советую тебе выбрать один такой момент и удерживать его в фантазии до конца. Прийти через него к гармонии.

Вампир замолк и закрыл ядовито-красные глаза, решив прислушаться к совету. Я дал ровно минуту, прежде чем выполнить движение палочкой и произнести заклинание:

— Авада Кедавра!

Луч зеленого цвета покинул палочку и ударил по вампиру, мгновенно прекращая всю жизнедеятельность организма. Одно из трех непростительных заклинаний и единственное, дарящее безболезненную смерть. Оно, пусть и требует много сил, доступно не всем волшебникам по другой причине. Для его успешного применения необходимо искреннее желание убить цель. Обычно оно подходит маниакальным личностям или ментальным магам. Тот же Северус Снегг легко мог искусственно вызвать в себе желание убить кого угодно.

Вторым заклинанием я сжег тело и развеял прах.

Однако перед полноценной уборкой лаборатории нужно было подойти к одному из чемоданов с артефактами. Потребовалась интересная коробочка. В неё я положил волшебную палочку и закрыл. Этот артефакт сбрасывает память палочки, и если мракоборцы или другие волшебники попытаются её сканировать, то столкнутся с девственно чистой историей.

Хм… Я волшебно очистил историю браузера.

После уборки я приступил к экспериментам с магическим клеймом собственного производства на тыльной стороне руки. Метка жгла и пульсировала, сила пробивалась сквозь кожу, но я удерживал её в узде, концентрировал, смакуя ощущения новых возможностей. Процесс трансмутации в туман — это не просто смешивание стихий, а слияние с ними.

Присвоение тела к сущности воды.

Вдыхая холодный воздух, пропитанный запахом сырости и плесени, я попытался активировать ментальную магию для трансформации правой руки в туман. Метка зажглась легким светом, откликаясь на мое желание. Правая ладонь словно отсоединилась от тела. От фаланг пальцев до кисти всё превратилось в туман.

Сосредоточившись, я заставил руку целиком преобразиться в уплотненный пар.

Не отменяя этого состояния, приступил к трансформации правой ноги. Изменял форму, контур, фигуру. Однако плотность была удручающей: тело удерживала только одна нога, в то время как туманная ничего не весила.

Влив больше магии, заставил туман затвердеть, теперь я стоял на двух ногах: одна призрачная, другая черная — обутая в ботинок.

Это открывало большие возможности для скрытых перемещений, и для атак.

Отменив управление туманом, я вернул плоть и одежду. Неплохо. Поиграв ещё немного с экспериментами, я пришёл к выводу, что могу становиться почти невидимым. Не придется скрываться под сумрачным покровом. Появилась возможность легко сливаться с окружающей средой, следовательно, шанс проникнуть в Запретную секцию библиотеки.

Полностью приняв туманную форму, став олицетворением прозрачности, я попытался совершить рискованное действие: быстрое перемещение с одной точки в другую.

«Провал», — понял я, ударившись головой о стену до крови.

Если превратиться в туман и резко переместиться, тело автоматически возвращается в норму после скачка. Благо, отката не было: можно было сразу вернуться в туманное состояние после выхода из него.

Ах, точно… последний эксперимент.

Превратив руку в туман, я заклинанием отсечения попытался срезать область ногтя. Чары прошли сквозь туман, не причинив вреда. А вот магическая заморозка или огонь совсем другое дело. Я подпалил замороженный палец.

Значит, регенерации нет и туман может игнорировать только физические атаки.

Новые умения дают способности быстро перемещаться, становиться невидимым и превращать тело в оружие. Однако последнее было своеобразным решением: метать части тела не стоило, иначе их пришлось бы отращивать заново при помощи зелий.

«Итак, время определиться с новой целью. Простого тумана недостаточно для всех планов», — покидая пещеру в туманной форме прозрачного образца, я задумчиво обдумывал варианты.

Оборотни обладают сверхъестественными рефлексами, повышенной силой и инстинктами охотника. Вейлы умеют швыряться огнём и использовать ауру очарования. Василиски парализуют живых существ взглядом…

«Очевидный выбор».

Пора искать вход в Тайную комнату Салазара Слизерина через Запретный лес. Перед этим нужно собрать информацию и продумать тактику.