• Boosty Shared
• Lasombra

• T

• гарри поттер
• малефик

Посылка пришла. Я стал беднее на две тысячи галеонов, которые могли пойти на расширение информационной сети. Пока что я в неё не вложился из-за возраста, но такими темпами может статься, что к выпуску вкладывать будет нечего. Хоть придумывай зелья для решения разных нужд, под каждое создавай отдельное производство и выставляй бизнес на продажу.

Занялся бы, да времени нет. Трудно взаимодействовать с миром из-за обучения в школа-интернат. Наладишь летом все связи, а к зиме они разрушатся, как карточный домик на ветру. Нанять управляющих? Любому делу необходимо скрупулёзное внимание, ибо никому в этом мире доверять нельзя. Не из-за подозрительности — просто толковые управляющие не нуждаются в толковых нанимателях.

Немного в подавленном состоянии я дождался, когда дядя в очередной раз отлучится по делам. После этого воспользовался трансгрессией в Хогвартс. Хотел проверить, смогли ли обнаружить тайное убежище за несколько месяцев моего отсутствия. Если нет, то можно было развернуть лабораторию, поглотить духа ветра и улучшить метку.

Оценивать риски — жизненная необходимость. В моем положении любая ошибка стоит всего, чего я добился ранее. Ганс Гросс, он же отец криминалистики, однажды сказал: «Все мы оставляем следы. Чем больше преступлений совершаем, тем выше шанс нашего обнаружения».

Как выяснилось чуть позже, никому Тайная комната была не нужна, и никакие следы к ней не привели. Даже забавно: Альбус Дамблдор, воистину, самый провальный директор за всё время существования Хогвартса. Повлиял на амбициозность и радикальные взгляды Тома Реддла, до этого умудрился подтолкнуть Грин-де-Вальда к отчаянным мерам по захвату мира. И теперь у него под замком ученики нарушают все законы Министерства магии.

Сегодня в очередной раз.

Закончив с улучшением метки, я принялся анализировать результаты.

Появилась способность мысленно управлять потоками воздуха: усиливать ветер, притягивать предметы, лишать зону кислорода. Однако это лишь лепестки цветка. Самое интересное — скачок змеизма. Моя энергия стала летучей и податливой: я мог скастовать любое заклинание за считанные мгновения, быстрее, чем через палочку, из-за отсутствия необходимости в проводнике.

Был магом — пользователем мирового плетения. Стал чародеем по системе D&D — живым источником мелкого плетения, благодаря которому мог напрямую взаимодействовать с окружающими ресурсами. Это радовало, хотя немного и огорчало.

Столько лет обучался палочковой магии, чтобы она стала бесполезной.

Но нет худа без добра.

Беспалочковая и невербальная магия делает из волшебника — непредсказуемым и опасным элементом на поле боя, а также влиятельным. С новыми возможностями я смогу легко переманивать чужих пешек на свою сторону, а также противостоять недоброжелателям более открыто. Конечно, из огня да в полымя бежать нежелательно, но уже не так рискованно.

И это не всё.

Аура — её можно было видоизменять и проецировать на пространство. Я попробовал имитировать эффект соблазнения, чем-то схожий с природой вейл. Для первого раза получилось довольно успешно. Требовались доработки, фильтрации и лучшее изучение мелких особенностей, но это всё же лучше, чем ничего.

Запомнив шаблон, я сменил пластинку, развернув на этот раз морозящую ауру. Работало вполовину хуже, но этого было более чем достаточно для запугивания.

Следом испытал жар и проклятую энергию. С ними сложнее: они работали совсем не так, как от них ожидалось. Продолжая экспериментировать, вскоре понял, что дело в банальной перестройке излучения. Магия привыкает к одному шаблону, но стоит переключиться на другой, как происходит значительная потеря качества. Чем больше и разнообразнее последовательность, тем сильнее режется эффект — всегда на два.

— Любопытно, — спустя час я нашел лазейку.

Если часто и интенсивно переключаться между двумя аурами, их эффективность со временем уравнивается. Но стоит один раз добавить что-то ещё, как всё рушится. Ещё час ушел на восстановление сил двух аур — соблазнения и холода. Они самые полезные в нынешней ситуации.

«Стоит прибраться», — подумал я, осматривая бардак, и принялся тренировать беспалочковую магию. Лишь к вечеру закончил, спустился обратно в нору для аппарации, но не отправился домой.

Решил навестить Регалию. Не знаю почему, но я чувствую к ней какие-то смешанные, противоречивые и необычные чувства. Определенно, они отличаются от любви, но заставляют нервничать. Как будто она мне что-то вроде младшей сестры или близкой родственницы.

Какой-то нездоровый интерес к своему творению, пока не мешающий, но всё же тревожащий. Уделяю ей время, оплачиваю все хотелки и обучаю всему, о чём попросит.

Слишком щедро даже для альтруистичной души.

Когда вернулся домой, принялся сканировать тело на наличие приворотов, обворожения, постороннего влияния на душу или разум.

Ничего не нашел, абсолютно чисто. Зараза не на поверхности? Повторил анализ, на этот раз магическим способом, записывая все результаты исследований. Каждая деталь была высечена зачарованным пером, чтобы можно было скопировать информацию из пергамента напрямую в мозг. Бывает, что жертва самостоятельно не способна заметить постороннего влияния — что-то вроде защиты от антивируса. Однако… ментально всё перепроверив, пришел к тем же результатам.

Симпатия к Регалии развилась на почве типичных человеческих эмоций? Простой химический процесс. Чтобы в этом убедиться, я начал исследовать свою кровь, проверяя её на повышение тех или иных показателей. Без специального оборудования всего не узнать, но мне хватило знаний, почерпнутых из книг в Запретной секции, для установления причины моего отношения к химере.

Устало завалившись на диван, минут пять молча таращился в потолок.

Вспомнил гипнотический взгляд Регалии. Её глаза не воздействовали на душу, мой разум был защищен амулетом и ментальными барьерами. Открытым оставалось только тело. Воздействие на физиологию… Странность я почувствовал ещё при первом осмотре тела химеры после пересадки глаз, но не придал этому значения.

Очень даже зря.

Двигался вперёд к цели, несмотря ни на что. А теперь выясняю, что проиграл глазам, усиливающим физиологическое возбуждение, то есть и без того разбушевавшиеся гормоны. Прятаться от проблемы, уткнув голову в песок, — точно не выход. В чём смысл бежать от базовых потребностей, если от них не осталось даже нужды в еде и сне?

Лучше поддаться моменту, рассчитав все риски. Куда без этого? Попортишь невинность не той волшебницы — получишь кучу проблем. Чтобы было проще оценивать, особенно в компании Регалии, необходимо создать магические линзы для отражения любого рода воздействия — постороннего, включая самое тонкое.

— Увлечённость часто переходит в любовь, — задумчиво пробормотал я. — Состояние, когда кто-то становится важнее тебя. Но если один заменяет другому весь мир, это означает лишь то, что своего мира у него никогда не было.

Остаток лета я провел в стандартной для себя манере. Но, кроме закалки ума, я также перетянул часть внимания на тело. Исправил накопившиеся дефекты от недосыпа, сидячего образа жизни и несбалансированного питания из-за увлечённости исследованиями. Четыре курса, как-никак, измывался над организмом, накапливая самое нужное для выживания.

Это вылилось в копеечку при закупке алхимических компонентов, но на себе опасно экономить. Наше здоровье частично определяет наше время в этом мире. И ещё оно отражается на нашей внешности. Она тоже немного пострадала, но нет ничего, чего нельзя исправить зельеварением. Даже проблемы со зрением, если на то пошло. Правда, это дорого и требует мастерства. Одна ошибка — и вместо стопроцентного зрения можно получить полную слепоту.

Тут я слегка слукавил: есть зелья для сохранения мышечной массы, но нет для становления королем качалки. Сложно сымитировать разрушение мышечных волокон, запуск сигнальных путей, метаболический стресс, прогрессирующую нагрузку, восстановление, калорийный профицит. Есть ещё процессы на клеточном уровне — вроде активации репамицина млекопитающих, синтеза белка, спутниковых клеток.

Улучшать тело необходимо по старинке — с использованием вспомогательных средств для работы с отдельными процессами, а не со всеми сразу. Я пошел по этому пути, так что нужного результата достигну через полгода, ближе к зиме.

Нестрашно.

Было чем заняться из-за ожидаемого приглашения в Клуб Слизней, где собираются лучшие студенты. Относительно. Деньги и влияние рода тоже определяют «лучших», даже если студенты едва способны как-либо иначе прославиться.

Сегодня состоялось первое собрание — своего рода знакомство с новым участником.

И там я увидел хорошего знакомого.

— Смотрите, кто с нами! — радостно поприветствовал меня Люциус Малфой. — Победитель Летнего фестиваля! Самый юный зельевар столетия, а то и тысячелетия! И мой хороший друг — Долохов!

Видно, он набрал солидное влияние среди всех слизней. После его слов они заметно ко мне расположились. Нет, не от новостных слов. Хороший друг самого богатого юного волшебника — считай, что всеобщий друг. Щедрый жест с его стороны упростил мне знакомство и вливание в коллектив, где, на удивление, мало учеников со Слизерина.

Зато много с Когтеврана — довольно смышлёных колдунов и ведьм, кто сможет придумать немало нового для волшебного мира. Или умрет бесславно, зато начитанно.

— Так, все собрались? — в комнату с большим круглым столом, словно из легенд о Короле Артуре, вошёл куратор клуба. И не с пустыми руками. Целый бочонок сливочного пива. На вкус напоминает ириски, согревает тело от макушки до кончиков пальцев, помогает расслабиться без эффекта опьянения.

Взмахом палочки он расставил пивные кружки, а затем наполнил их пивом из бочонка. Студенты заметно обрадовались, но я отнёсся к этому со скепсисом. Привык выпивать с дядей что-то более крепкое, обжигающее, не такое, как огненный виски, но на уровне.

Взяв бокал и выслушав приветственный тост, я за несколько глотков осушил треть содержимого.

— Все слышали летние новости? — мягко начал Гораций. — Десять волшебников пропали бесследно. Все как один занимали крупные должности в Министерстве Магии, едва ли это может быть совпадением. Однако, ни их души, ни их тела никто не смог отследить.

— Их похитили и удерживают в месте, охраняемом Фиделиусом? — предположила Маргарет из Когтеврана. У неё были кристально чистые голубые глаза, струящиеся тёмные волосы до груди и миловидная внешность. Её считали одной из умнейших на шестом курсе.

— В Министерстве сохранились их образцы крови. По ним можно определить, живы они или мертвы, даже если спрятаны под охранными чарами, — покачал головой декан Слизерина.

Поиск по крови — это крайняя мера, к ней прибегают в исключительных случаях для поиска важных сотрудников. Ренегаты меня учили магическим путём отрезать кровь. Возможно, убийца или похититель поступил так же. Если это так, то их теперь невозможно найти ни по поиску крови, ни по частям тела, полученным до отрезания. Впрочем, в аврорате не дураки сидят — мракоборцы должны были установить факт самого отрезания. Хм… сложно.

Что-то упускаю.

Превращение живого человека в инфернала с запечатыванием души внутри другого тела? Инферналы меняются на уровне ДНК, имеют антимагическую защиту от сканирования. Их невозможно пробить чарами поиска. Если виновный — Волан-де-Морт, то это вполне в его стиле. Только он мог прибегнуть к этому ради защиты одного из крестражей.

— Силван, есть идеи? — спросил меня Гораций, когда я надолго засмотрелся в одну точку.

— Убиты, — высказал я своё предположение.

Об инферналах Волан-де-Морта не знает даже Антонин Долохов, поэтому всё сейчас строится на банальных теориях, без риска кого-либо подставить.

— Да, я тоже об этом думал. Но Отдел Тайн не смог связаться с их духом. И не смог подтвердить переходное состояние, — он выдал секретную информацию. Любая деталь, касающаяся этого отдела Министерства, входит в список абсолютных тайн.

— Были убиты, — повторил я. — Но не смогли перейти в загробную жизнь.

— Установить по крови, стал ли человек призраком, тоже возможно, — сильнее напрягся он, пытаясь заглушить волнение при помощи сливочного пива.

— При одном исключении: если душу оберегает от обнаружения нечто, что нельзя однозначно классифицировать как живое или мертвое, субъект или объект, — вздохнул я. — Давным-давно я заглянул в гости к одному магу в Дании. Так давно, что уже не помню ни его имени, ни адреса. Лишь то, что у него была потрясающая библиотека: просторная, но разделённая на две части. Открытая и особая секция. В особой, можно сказать, запретной, была весьма необычная книга о редком заклятии. Насколько я понял, оно называлось «Инфернализация». Я не запомнил способ исполнения, да и не дословно запомнил комментарий создателя: «Настоящее преступление против природы — превратить живого человека в нежить, запечатать в ней душу, чтобы ни один мой враг не докопался до истины».

Гораций, за время моего объяснения, потерял десятилетие жизни: весь побледнел, вспотел и прерывисто дышал. Я наступил прямо на его психологическую травму, ведь Том обращался к нему с тем же подходом — но уже о крестражах. И хотя тогда Волан-де-Морт лишь спрашивал, а я сейчас объяснял, аналогия между ситуациями очевидна.

— Это… чудовищный поступок. Даже демоны на такое не решатся… — подрагивающим голосом заговорил Гораций. — Есть… один, кто может… Всё! — резко повысил он голос. — Всем спасибо за внимание! Встретимся на следующей неделе! Мне… Ох, у меня дела, их нужно решить прямо сейчас…

Судя по всему, он направится либо к Дамблдору, либо в Министерство Магии, либо решит спустить всё на тормозах из-за трусости. Любой из этих вариантов меня устраивает.

Проигнорирует? Ничего не выигрываю, но и не проигрываю.

Решит раскаяться и выдаст тайну крестражей? Дамблдор начнет лучше подавлять Пожирателей Смерти.

Тайное обращение в Министерство через свои обширные связи? Лучший из вариантов. Я не могу быть свидетелем в этом деле — имею полное право отказаться от допроса. Да и кандидат в виновные всего один — объявившийся Темный Лорд. Чем раньше его заподозрят в инфернализме и других запрещённых чарах, тем раньше я смогу заниматься чем-то похожим, перекладывая на него ответственность в случае чего.

Удобно иметь фигуру, на которую можно спустить всех собак.