• Boosty Shared
• Lasombra

• T

• игра престолов

Глава 1.docx

Холодно…

Проснулся от смертельного холода. Не от легкого утреннего озноба, который прогоняет сон, а от пронизывающего до костей влажного мороза, что заползает под кожу и остается там, как незваный и чертовски нежелательный гость.

Голова гудела, будто в нее вбили сотни гвоздей. Перед глазами кружились вертолеты, такие же как после сногсшибательной вечеринки, где алкогольные градусы смешиваются по всем канонам мазохизма, издевательства над собственной печенью и здравым смыслом.

Пытаясь избавиться от головокружения и тошноты, я зажмурился и кое-как начал собирать мысли в кучу. Но они разбегались, уподобились крысам и тараканам, тем самым, что боятся света зажженной лампы.

— Где я, черт возьми? — с трудом открыл глаза и поморщился от тусклого света, который бил по глазам не хуже фонарных столбов.

Почему-то я лежал на грязной соломе, а мой мозг воспринимал грубую лежанку как хорошую постель. Над головой же были не натяжные потолки роскошной квартиры, а низкий каменный свод, покрытый слоем копоти и черной плесени.

Дышалось вообще с трудом. Спертый и тяжелый воздух, пропитанный запахом морской соли, гниющих водорослей и чего-то металлического, железного, рубинового.

Кровь.

Прикоснувшись к голове, я дотронулся до засохшей крови. Кто-то меня ударил, чтобы вытащить из «убежища» то немногое, что можно было найти? Или то была простая драка?

Не могу вспомнить…

Через силу я попытался подняться на ноги, но они дрожали и отказывались слушаться. Возможно, причиной послужила голодовка, как в самый строгий из постов. Тело из-за неё же было слишком худым и слабым, покрытым грязью и шрамами. И что самое мерзкое… ладони. Маленькие, почти что детские. Не мои руки. Да и тело принадлежало не мне.

— Что… — я сел, наклонил голову и в панике начал повторять один и тот же вопрос: «Где я, что происходит?»

Вряд ли мне кто-то ответит. Даже собственный разум был скуп и мелочен, выдавая лишь обрывки воспоминаний. Жалел даже щепки, предоставляя несвязанные отрывки из яркого света, гула, падения и хриплого дыхания перед… смертью.

Я умер? Значит, это загробная жизнь?

Но что-то не сходится.

В голове мелькали обрывки иных воспоминаний, они принадлежали не только мне. Или моя память не принадлежала им. Запутанно. Сложно. Непонятно. Одно я знал точно: мистика на редкость дерьмовая тема.

Собрав все силы, я снова попытал счастье в том, чтобы встать. На этот раз действовал осторожно, балансируя и не давая телу рухнуть на пол. Падать тем более нельзя — в босые ноги впивались острые камни, поприветствовавшие хуже некуда.

Но, вопреки ожиданиям, ступни остались целы. Кожа привыкла отталкивать мелкие раздражители. Даже дохлая крыса в углу казалась обычным элементом декора, а не чем-то мерзким, вызывающим большую тошноту поверх имеющейся.

Прищурившись, я заметил на стенах рисунки, похожие на граффити.

Письмена. Они были не из моего мира, но казались знакомыми, почти родными.

«Браавос!» — в голове пронеслось название Вольного Города, где я, судя по всему, обитал в роли беспризорника.

— Я в Браавосе, — прошептал я, оставляя в покое и зловещие граффити, и крысу.

Выйдя из убежища, наступил в грязную лужу.

В мутной воде промелькнуло отражение незнакомой физиономии, уставившейся на меня с любопытством. Пацан лет двенадцати, спутанные волосы — темные или светлые, нереально разобрать из-за грязи и крови. Глаза? Голубые, но почти безжизненные, в них читались только голод и страх. Губы и зубы в крови, подбородок… коснувшись, раны не обнаружил. Не моя кровь.

«Сирота с тяжелым прошлым, с туманным настоящим и грозовым будущим», — промелькнула в голове шальная мысль. В тот же миг я почувствовал легкое покалывание в пальцах, словно в них поселилась целая колония муравьев. Но затем стало теплее, приятное ощущение разлилось по всему телу, сконцентрировавшись где-то в груди.

Тяжесть, будто от камня, слегка ослабла.

— Писк… писк… — дрогнув от крысиного шороха, я резко развернулся и споткнулся на ровном месте, шлепнувшись в грязь.

Та самая крыса… Почему она жива?! Не могла же просто воскреснуть, чтобы вырвать кусок человеческой плоти перед смертью?! Нет, крыса точно была мертва! Её шерсть свалялась в комки, погрызенная тушка — словно человеческими зубами, один глаз отсутствовал, другой залился кровью.

— У-мри, — прошептал я дрожащими губами, и, к моему удивлению, крыса послушалась. Маленькое тело рухнуло, словно невидимая сила, поддерживавшая его, исчезла.

Энергия… Я видел, как из мертвой тушки вырвалась зеленая дымка.

Была ли это душа или магия?

Дыши… дыши…

Ударив себя по груди несколько раз, я сумел завести «мотор здравомыслия» и перестать сидеть в луже. Снова встал на ноги и огляделся. Никого. Раннее утро и, хотя вокруг было множество жалких лачуг, их обитатели не спешили покидать свои укрытия.

Аккуратно подошел к крысе, взял её за хвост и отнес в убежище.

— Оживи, — попробовал я обратное, но результат оказался нулевым.

Это не могло быть галлюцинацией. Картина была слишком реальной.

Я точно видел, как крыса двигалась.

Стоп… она ожила, когда я почувствовал странное тепло в груди и дрожь в кончиках пальцев? Закрыл глаза, пытаясь воспроизвести те ощущения, но ничего не происходило.

Не мог поймать нужную волну, сосредоточиться?

Подул сильный ветер. Вскоре до убежища донеслись крики пьяных матросов.

Лишь спустя часы бесплодных попыток я наконец сумел ухватиться за это странное чувство, смог удержать его внутри груди. А уже вместе с ним пришло понимание. К шуму ветра и пьяным бормотаниям примешался тихий шепот, едва уловимый, мистический.

Я был на верном пути. Даже от крысы начал исходить необычный импульс.

Открыл глаза и протянул к ней руку, медленно, словно к чему-то запретному…

— Все живые должны умереть. Все мертвые должны вернуться, — с губ сорвалась первая мантра, которая пришла в голову. И это запустило цепную реакцию.

Крыса дернулась, сперва слабо, как от порыва ветра. Затем её тело затряслось в конвульсиях, и она поднялась на дрожащие лапы, уставившись на меня пустым взглядом.

Её нельзя было назвать полностью живой. Крыса была… иной.

Мысленно приказав ей пробежаться по убежищу, я увидел, как она послушно выполнила команду, но неестественно, словно невидимая рука постоянно подталкивала её, управляя, как марионеткой на ниточках.

Сразу за этим приказал подойти ближе, потом отойти.

В зависимости от расстояния контроль слегка ослабевал…

Так вот она какая, некромантия в её первозданном виде?

Может, этот малец ранее практиковал некромантию, или она пришла вместе со мной, став толчком к пониманию истинной природы жизни и смерти? Однажды умерев, можно по-настоящему разобраться в смерти, породниться с ней, стать её частью.

Покачав головой, чтобы отогнать навязчивые мысли, я вздохнул.

Браавос. Едва уловимая магия. Гниль и грязь.

Примерно начинаю понимать, в какую дыру меня занесло ветрами зимы: Песнь Льда и Пламени, или же Игра Престолов. Двух Браавосов существовать не может, а учитывая детали окружающей действительности, всё это отдает на редкость темным фэнтези.

Если всё так, то…

Мне не следует размышлять о Белых Ходоках — ещё одном аналоге живых мертвецов в этом мире. Не нужно задумываться о том, как буду противостоять им с армией нежити, если смогу развить свой «дар» до чего-то серьезного.

Сейчас я должен думать о том, что поесть и где поспать…

Еда в этой лачуге — редкий гость, а ведь она — основа основ, чтобы дожить до завтра. И чистая вода. Горло пересохло от жажды, а пить морскую воду всё равно что совершить самоубийство.

— Притащи мертвую птицу. Старайся никому не попадаться на глаза. Если тебя заметят, пожертвуй собой, но не выдавай моё убежище, — снова заговорил я на странном языке, который, судя по всему, знал этот мальчишка, хотя даже местные на нем не говорили.

Местные? Похоже, из-за провалов в памяти я упустил множество деталей, связанных с прошлым этого тела. Надеюсь, пацан не обзавелся смертельно опасными связями.

Без этого хлопот с избытком.

— Писк-писк… — отозвался Крыс и отправился на поиски.

Я особо ни на что не надеялся, но всё же получил желаемое. Не сразу. Успел немного поспать, что окончательно привело мысли в порядок. Теперь кроме голода и жажды ничто не мешало думать ясно. А когда Крыс вернулся, держа в зубах что-то похожее на чайку, на улице наступили сумерки.

По моему зову птица восстала из мертвых, и я доверил ей важную миссию по моему спасению — утащить с рыночной площади хлеб или что-то съестное. Мысленно передал ей образ желаемого и примерное время суток, когда стоит осуществить кражу и доставку.

После очередного сна я решил взять одну из задач по выживанию на себя — вышел из убежища и отыскал место, где местные пили воду. Лучше бы умер от жажды. Никогда раньше не видел бочку с водой, на дне которой плескались красные черви. Но у отбросов общества, как и у меня, выбора не было.

Вернувшись в убежище с плохим настроением из-за червивого водопоя, я дождался вечера и возвращения «добычи». Птица. Я уже плохо соображал, когда выдернул из её клюва лепешку. Черт возьми… Ничего вкуснее в жизни не пробовал! Аж не заметил, как слопал всё подчистую и был готов съесть еще сто, нет, тысячу таких лепешек… Нельзя, тогда живот вздуется, да и сама мысль об этом отдавала бредом сумасшедшего.

— Больше, — пробормотал себе под нос, приказывая своим слугам отправиться на очередное собирательство.

Птица и крыса. Вдвоем они отыскали несколько мертвых собратьев, пополнив мою армию до четырех единиц. Хорошее количество для начала, оно помогло чередовать воровство и пополнение рядов нежити, что в итоге позволило без голодной смерти и разоблачения стать «Сотником» — тем, кто владеет сотней.

Этого более чем хватало для того, чтобы набить желудок и привести себя в хоть сколько-то приличный вид. Всего за месяц мои впалые щеки вернулись на место, глаза перестали выдавать паренька на грани смерти, передвигаться на своих двоих стало куда легче. Правда, это привлекало лишнее внимание. Задерживаться в месте, где меня запомнили без минуты трупом, было плохой идеей…

Перебраться в другую общину?

Перекусив и заснув с этим вопросом, я увидел очередной кошмар.

Бескрайнее поле, усеянное костями. И они были настолько реалистичными, что хрустели под каждым шагом. Вверху кружили вороны, а в тумане плавали силуэты мертвецов, покрытых морозным инеем.

— Кха… — проснулся от сдавленного кашля, весь в холодном поту. Однако, повезло вообще проснуться — в проеме стояли трое… смутно знакомых парнишек лет четырнадцати или пятнадцати.

«Стая голодных псов», — промелькнула мысль при взгляде на их чумазые, злые лица.

Все вооружены камнями и обломками дерева, плохой знак.

— Ну что, крысоед! — прорычал самый крупный из них, в чьих глазах я легко мог разглядеть жажду наживы. — Слышал, ты опять нашел чем поживиться. Думал, спрятаться от нас?!

Вскочил на ноги, совершенно не желая оставаться в уязвимом положении, и ощутил резкую боль в голове, да тяжесть на шее. Кажется, именно эти ребята избили меня до полусмерти за день до того, как я оказался в этом теле.

— У меня ничего нет, — отрицательно покачал головой, ведь всегда поступал правильно: никогда не хранил в убежище больше, чем нужно для одного или двух приемов пищи.

— Врешь! — бросил другой, тощий и похожий на меня в первые дни. Если не ошибаюсь, его звали Костяк. Нормальное имя здесь считалось роскошью. — Мы знаем, ты что-то нашел, украл или тебе дали. Делиться надо!

Хреново…

Тело едва научилось ходить и реагировать с менее жуткой задержкой на мысленные приказы. Но чему меня научила прошлая жизнь — за своё нужно стоять горой несмотря на трудности или страх смерти.

Сконцентрировавшись на ощущениях, я отдал приказ крысам немедленно вернуться. Птицы прибудут быстрее, но тогда не получится списать всё на несчастный случай. Ведь чайки — не вороны, они даже голодные не нападают на людей, чтобы обглодать их до костей.

Медленно отступая, я судорожно пытался придумать, как потянуть время…

— Ой, испугался! — рявкнул бугай, постукивая длинной палкой по ладони. — Давай, покажи, что у тебя есть. Или мы сами возьмем, оставив тебе… претент!

— Претент? — резко остановился. — Интересное словечко ты подцепил на рынке. Но здесь вы правда ничего не найдете. Прошлый опыт отдавал горечью, и я всё спрятал в бочке, в одном из переулков. Могу показать. Взамен вы оставите меня в покое на неделю.

— Гля, как заговорил, — гоготнул третий. — А что, показывай!

Я не рассчитывал, что они согласятся и не взбесятся. Повезло. Ведь устраивать представление в жилом секторе, где стены — это груда камней или гнилая древесина, было крайней затеей.

Стараясь изображать покорность, я направился вместе с ними в один из переулков.

А крысы следовали за нами, прячась в тени и ожидая приказа.

— Тут ничего нет? Где бочка?! — вопросил Костлявый, когда я дошел до тупика.

— Почему же, ничего? Всё, чем я владею — это смерть. И я готов ей поделиться с каждым, — мысленно приказал крысам атаковать.

На выручку успело прибежать несколько десятков крыс, и они отличались от обычных своей неестественной резкостью и кровожадностью. Бросились на юных грабителей, беспощаднее любой стаи волков.

— Что за…. а-а-а?! — заорал Костяк, отбиваясь обломком доски от налетевшей напасти. Ему удалось откинуть парочку, увы, на этом всё кончилось, когда одна из крыс вцепилась ему в левый глаз. Боль. Шок. Смерть от ещё пары крыс, перегрызших горло.

Стоит признать, командная работа у «хвостатых» была на высоте.

Бугаю повезло меньше. Он был сильнее остальных, мяса на нем больше, а значит, и крысы могли устроить себе настоящий пир. Цапнули его за ляжку, повалили на землю, но не стали атаковать голову. Вместо этого устремились к животу, прогрызая путь к вожделенному угощению.

Что до последнего, с камушком в руке? Лучше бы ударил им себя по виску.

Всяко выгодней, чем когда крысы разгрызают гениталии.

«Похоже, сейчас блевану», — прикрыл рот, стараясь не лишиться ужина, который ещё не успел перевариться.

Морально я был готов убить, чтобы не быть убитым, но запах человеческих кишок — далеко не то, к чему можно привыкнуть. М-мерзость…

Покидая переулок, перед побегом приказал крысам разбежаться. Крики жертв привлекли внимание стражников, которые бросились на шум. Благо, защитники Браавоса пробежали мимо меня — паренька, «в ужасе» убегающего от заварушки.

Через минуту я почувствовал потерю контроля над двумя крысами. Остальные успешно сбежали и затаились в закоулках Браавоса. Но что делать мне? Желательно перебраться в другое место, но там наверняка свои «смотрители», которые отбирают хлеб у всех, кто не состоит в их банде. Покинуть город?

Не-а, тут самое безопасное место во всем Эссосе.

В других местах того гляди, мне яйца отрежут и сделают «Безупречным».

Сходить в Черно-белый дом и помолиться Богу Смерти? Я с ним в конфликте. Всё-таки Многоликий привык забирать живых, а не возвращать их обратно.

Дерьмо-дерьмо!

Успокойся и думай здраво: как стать сильнее, чтобы и яйца остались целыми, и горло не перерезали? Качаться? Тут нет фэнтезийного: «Стал сильнее просто потому, что захотел». Всему нужно кропотливо учиться.

Ладно, пока просто приведу тело в спортивную форму, и немного с даром поэкспериментирую. Дальше видно будет: как-нибудь разберемся с защитой яиц и горла.

Как-нибудь…