Пришёл я в себя так же неожиданно, как и потерял сознание. Когда глаза перестали рябить от вспышек, я заметил, что вокруг царил хаос — но довольно упорядоченный, если так можно выразиться. Герои, в том числе и те, кого я видел в последний раз перед тем, как всё погрузилось во тьму, стояли на ногах и, похоже, не получили серьёзных травм. Техника и магические барьеры, защитой окружавшие место падения аномалии, конечно, пострадали всерьёз: часть приборов лежала кучами обломков и расплавленных кусков металла, в воздухе витал запах озона и гари. Однако сам мир, судя по всему, остался целым, а это означало, что ставка, которую я сделал, действительно сыграла.
Моя ставка сыграла, но стоит признать, что на мгновение перед тем, как появилась моя будущая версия, я испытал поистине небывалый страх. Я на секунду даже подумал, что тот Рид Ричардс никоим боком не связан со мной.
— Мы справились, — прошептал Барри Аллен, и я заметил, что в его волосах поблёскивают седые пряди, появившиеся, видимо, от предельных скоростей или от перенапряжения во время боя. — Мы справились!
Пока маги и остальные герои осторожно проверяли местность — Аллен курсировал среди них, двигаясь с почти неуловимой быстротой. Я краем глаза видел, как он успевает осмотреть чуть ли не каждую трещину на земле.
— Жаль, что барьер оказался уничтожен, — печально вздохнула Затанна, завершив сканирующее заклинание. Её голос звучал тихо, почти с горечью.
Джон Константин, всё это время державшийся в тени, выглядел так, будто именно этого и ожидал. Он умудрился создать барьеры, призвав на помощь демонических сущностей, и, судя по его выражению лица, был не слишком расстроен утратой защиты. Возможно, разрушение барьера означало, что ему не придётся платить ужасающую цену, которую демоны всегда требуют за свои услуги.
— Так что же это было, — произнес Константин мысль, которая так и витало в воздухе.
На мгновение повисло молчание. Однако это молчание было прервано тем, кто больше многих других разбирался в таких вопросах.
— Сущность неимоверной силы вмешалась и обезвредила Перпетуя, — проговорил он спокойно, словно констатируя очевидный факт. — Боюсь, ничем иным я поделиться не могу.
Эти слова лишь подтвердили то, что уже заподозрили самые внимательные герои: кто-то или что-то, обладающее запредельной мощью, на миг возникло в центре столкновения и без лишнего шума поставило точку в противостоянии.
— Значит, в итоге мы знаем чуть больше, чем ничего, — помрачнев, произнёс Супермен, обводя взглядом оставшихся.
— От того, что мы тратим время на такие мысли мы не сможем выяснить истинную сущность того, что произошло, — проговорил уже я. — Предлагаю наконец приступить к анализу местности, чтобы избежать проблем.
Мои слова возымели эффект и весьма быстро мы приступили к разбору местности…
—= Спустя некоторое время =—
— Возвращаемся в Сторожевую Башню, — послышался хрипловатый голос Бэтмена по рации.
По-видимому, Брюс Уэйн пришёл к выводу, что настоящее сражение окончено и ситуация под контролем. Наступил момент уладить оставшиеся неотложные дела в штабе Лиги, и никто из героев не решался возражать — каждый понимал, что если Бэтмен высказывает подобную уверенность, то всё действительно под контролем.
Телепортировались мы все в зал, где могли комфортно разместиться все супергерои. Марсианский Охотник держал телепатическую связь между основателями Лиги Справедливости. Они в данный момент обсуждали дальнейший курс действий. В частности Аллен настаивал на том, что надо бы отпраздновать победу.
Я всё это мог слышать благодаря тому, что по навыкам я очень сильно превосходил Марсианского Охотника.
Пока ветераны Лиги осторожно проверяли, не осталось ли где-нибудь угроз, Барри Аллен успел выдвинуть идею отметить успешную победу над последней катастрофой. Когда все окончательно уверились, что на Земле не осталось новых суперзлодейских угроз (по крайней мере, на ближайшее время), разговор плавно перешёл к вопросу о том, как именно провести празднование.
Уэйн, с неизменной уверенностью, вызвался взять на себя все финансовые расходы. А место для торжества выбрали именно Сторожевую Башню — истинный штаб Лиги, парящий над планетой словно оплот спокойствия и готовый принять десятки, если не сотни героев, пришедших разделить чувство облегчения и причастность к очередной спасённой главе истории Земли.
Я лишь стоял в стороне, бесшумно наблюдая, как в пространстве вспыхивают короткие телепатические всполохи обсуждений.
В конце концов, праздник действительно назрел: и после всех тягот, стрессов и почти немыслимых событий такой небольшой «перерыв» был тем, что позволял хотя бы на время обрести чувство нормальности.
—= Спустя некоторое время =—
После всех событий связанных с Перпетуя я наконец смог приступить к изучению аномалии, которую я только недавно обнаружил где-то на глубоких слоях своей души.
Узнать о ней мне удалось лишь тогда, когда я принялся за очередной апгрейд, решив добавить в свой арсенал новые силы. Перед тем как приступить к процедуре, по привычке я провёл полное сканирование собственного тела — и обнаружил странность, которую никогда прежде не замечал.
— Что же это такое… — прошептал я себе под нос, глядя на проекцию, где колыхались контуры моей души.
Внимание моё сразу приковал непостижимый чёрный куб — вначале он походил на холодный чёрный обсидиан, но тут же менял очертания, будто живая тень, не способная обрести твёрдую форму. Я пытался всматриваться в него под разными углами, менял параметры сканирования, но каждый раз форма этого куба оказывалась иной. Он жил по собственным законам, словно чёрная дыра, укрывшаяся в сокровенных уголках моего естества.
Но что это могло значить? Почему я не замечал этого раньше? Чем глубже я вглядывался в эту аномалию, тем сильнее ощущал странную пульсацию — как если бы там, в этом непостоянном чёрном ядре, бился извращённый ритм, чуждый не только моему сознанию, но и всей привычной мне реальности.
Я мельком подумал, что, вероятно, придётся войти с этой штуковиной в более тесный контакт — слишком уж мало данных у меня имелось. Стоило мне прийти к такому выводу, как я направил всю силу воли внутрь собственной души, погрузившись в те глубинные слои сознания, где ещё не ступала нога обычных чувств.
Во внутреннем мире передо мной замаячил тот самый Чёрный Куб. Только теперь, когда я оказался с ним лицом к лицу в условиях полного сосредоточения, я понял, что он и не был никаким «кубом». Или же был им лишь в те редкие мгновения, пока я смотрел мельком. На деле же фигура непрерывно меняла грани, словно ткань реальности, из которой она состоит, жила собственной жизнью. Стоило мне приблизиться, как её контуры стали придавать форму чему-то гораздо более знакомому и вместе с тем неожиданному.
— Додекапетон, — сорвалось у меня с губ, когда я сумел разглядеть это нечто яснее.