Рожденный под светом Веги 2. Глава 30
Глава 30. Лестница в Ис
Распрощавшись с княгиней Шъееназ, Виктор принял решение не задерживаясь двинуться к водяным, благо что на этом этапе он особой угрозы для себя не видел. Конечно, у него мелькнула мысль сообщить «в Центр» о ходе расследования, но она была отброшена за неимением каких-либо заметных результатов. Нахождение сбежавших крестьян и кучу новых слухов и домыслов новоявленный детектив за результаты не считал.
Найти упомянутые бремервоордцами «Драконьи Клыки» оказалось весьма нетрудно — достаточно было просто отправиться на запад от города, на оконечность мыса, являвшегося самой западной точкой королевства. К удивлению волшебника, несмотря на весьма уже прохладную погоду, добытчики жемчуга и не думали прекращать свою работу, вовсю мельтеша на мелководье. Этих, похоже, возрождение какого-то там чудища не успело напугать.
Виктор подумал было поискать упомянутого капитаном Гильмо, да расспросить, о чем это они говорили со старостой Мутной, но он решил, что теперь это не так уж и важно. Наверняка ведь ничего нового он сообщить не мог. И уж точно общение с водяными выглядело куда перспективнее.
Зависнув в невидимости над кромкой суши, волшебник с помощью визоров шлема исследовал отчетливо видимые огромные блоки из белого мрамора, уходящие вглубь морских вод. Не могло быть никаких сомнений, что блоки эти искусственного происхождения. Об этом говорили и их форма, и расположение в виде ступеней, и роспись на них.
Виктор не знал языка, на котором были нанесены надписи на блоки, но то, что это должен быть осмысленный текст, он не сомневался. Слишком уж большие силы были приложены для сооружения этой лестницы, чтобы вырезать на ней надписи в стиле «здесь был Патрик». Да и аккуратность нанесения росписей также говорила об их значимости для создателей.
Отдельно в ступенях удивляло, что несмотря на весьма агрессивную прибрежную среду, с её приливами-отливами, перепадами температур и прочим воздействием, надписи оставались в сохранности. Это могло говорить о том, что нанесли их не так уж и давно, в историческом смысле. Счет точно не шел на тысячелетия.
Волшебник первым делом проверил мраморные блоки на наличие магии, надеясь найти в этом какие-то намеки или улики, но безрезультатно — ни сами «ступени», ни надписи на них не несли в себе и намека на присутствие магических следов. Если магию к ним и применяли, то лишь для их размещения: даже надписи наносились естественным путём. Хотя, конечно, если магией заставить работать обычный резец, то и следы от него останутся как от резца, но тут уж ничего найти было нельзя.
Провисев в воздухе минут двадцать, Виктор понял, что давно уже рассмотрел всё интересное и теперь просто тянет время. Неожиданно для себя он осознал, что не хочет лезть под воду! Не то чтобы она его пугала, но определенный дискомфорт определенно наблюдался. Все же не каждый день отправляешься во враждебную тебе среду с четким пониманием, что в ней тебе может повстречаться весьма могущественная сущность, чьих возможностей ты даже не представляешь.
Решительно тряхнув головой, отгоняя непрошенные образы прямиком из творчества Лавкрафта, волшебник напомнил себе, что он вообще-то сам по себе сильнейшее существо в известных ему мирах. Он вообще-то способен усилием воли нарушать законы мироздания! Ну или ловко их обходить… Не пристало ему бояться какого-то чуда-юда, которое даже с непонятными рыбаками справиться не смогло!
Проведя экспресс-сеанс аутотренинга, уже куда более уверенный в своих силах Виктор, не снимая невидимости, спикировал в воду. Оказавшись под водой, он преобразовал свои крылья в подобия ласт, давая себе возможность не задействовать руки для перемещения. К своему удивлению, он не мог вспомнить, откуда ему в голову вообще пришел дизайн ласт на длинных вытянутых хоботках, но скорость они давали вполне достойную. Конечно, это был не хвост, который он создавал на Турнире в прошлой жизни, но так в броне его было бы крайне неудобно использовать.
В принципе, волшебнику в голову пришли множество способов подводного перемещения: можно было создать что-то вроде буксировщика или примитивного движителя на реактивной тяге. Да можно было просто аппарировать на видимую дистанцию! Однако, впервые оказавшись под водой в новом мире, он был больше увлечен изучением обстановки, чем размышлениями о способах передвижения.
Одни только спускающиеся во тьму ступени могли приковать к себе внимание и отвлечь от любых других мыслей. Они действительно были ступенями, к сооружению которых неизвестные строители подошли со всей ответственностью. Сам факт того, что по прошествию наверняка немалого времени блоки не разметало волнами или не смыло приливами, говорил о том, что строили их на совесть.
Все блоки были одинакового размера и располагались каждый к соседним на одних и тех же расстоянии и высоте. Из этого выходило, что сперва строители выравнивали грунт, затем подгоняли блоки друг к другу и наверняка еще как-то скрепляли между собой. И всё это без строительной техники, если, конечно, в этом мире не прячется развитая цивилизация, в весьма недружелюбных условиях. Подобное впечатляло.
Мыслями о том, насколько тяжело было создавать подобную лестницу, Виктор безуспешно отгонял от себя главную мысль: зачем? Ведь не просто же так было угрохано столько труда, чтобы построить просто внушительный монумент. Конечно, была надежда, что это культовое сооружение, на что намекало его окончание в «Драконьих Клыках», а люди с незапамятных времен при возведении подобных строений пользовались весьма причудливой логикой. Вполне возможно, что и строители этой лестницы действовали по принципу: чем больше бесполезной работы мы выполним, тем круче будет наше подношение выдуманным чувакам!
Все же волшебник хоть и праздновал Рождество (в этом мире они с Цири праздновали вдвоем, свой личный праздник, обретший теперь куда больше смысла), но ни разу за свои жизни ни к какой религии не принадлежал и в высшие силы не верил. Хотя за последние сутки червячок сомнений у него все же появился. Ведь он четко видел, что статуэтки не подпускали к себе туман! А даже если допустить, что это сила веры людей, а не проявление божественности, то почему бы эта сила не могла создать некую сущность? Ведь если вера действительно может наделить обычный истукан магическими силами, то почему бы, при внушительной концентрации, ей не создать Бога?
Это напомнило Виктору иногда поднимаемые в Хогвартсе вопросы о чудесах, явленных Иисусом. Ведь большую часть того, что ему приписывается, мог осуществить и обычный выпускник школы чародейства и волшебства. А сам Виктор пошел еще дальше, сумев даже воскреснуть! Так может, если бы к его силам добавилась и сила веры, то он бы смог и воскресить человека? В какой момент обычный волшебник обрел бы силы, считающиеся божественными? Да и где вообще проходит эта грань?
Или почему то, что творят волшебники, религиозными людьми считается «фу-фу-фу, колдовство», а если то же самое делают официально одобренные лица, то это сразу «чудеса» и богоугодно. На взгляд не слишком сильно разбирающегося в вопросах теологии «грязного колдуна», это больше напоминало монополизм и борьбу с конкурентами. Хотя сама концепция единого Бога, на его взгляд, и была самой настоящей монополией.
Виктор на мгновение даже подумал, что если уж кому и молиться, то идеальный вариант — это солнце. Оно точно не обладает своей волей, значит, жрецам будет труднее заставить людей поверить, что ему не плевать на их молитвы. А учитывая масштабы даже не самой крупной звезды, усилий всего человечества не хватит, чтобы она эту волю обрела и начала чудить.
Размышления о солнце у него оборвались, как только он вспомнил, что в этом мире ему уже поклоняются, причем во враждебном государстве. На их с Цири счастье в этом мире солнцепоклонники отмечали равноденствия, а не солнцестояния, так что их праздники с Рождеством не совпадали. А то подумали бы еще, что и они исповедуют религию Нильфгаарда.
Поняв, что дальше его мысли улетят к Пасхе, её происхождению и всяким там геноцидам, Виктор решительно отринул свои размышления и сосредоточился на окружающем мире, тем более что, судя по всему, он приближался к началу лестницы. Покрытые рунами визоры исправно давали четкую картинку, несмотря на то что сама броня уже начала поскрипывать, сигнализируя об изрядно возросшем на неё давлении.
Как бы ни были хороши визоры, но они не были рассчитаны на работу под водой, так что окончание лестницы явилось неожиданностью. Последняя ступенька просто не оборвалась, уступая место темноте, а продолжилась вдаль, превращаясь в огромную, даже на фоне немаленьких блоков, мраморную плиту. Это своеобразное основание гигантской лестницы, в отличие от ступенек, было покрыто не только лишь надписями, но и рисунками.
Решив, что уж для понимания рисунков языки знать не надо, волшебник с неподдельным энтузиазмом принялся изучать изображения. На плите были изображены разные существа: тут были и обычные подводные жители вроде рыб, осьминогов, крабов, китов и прочих. Но они составляли лишь внешний периметр покрывавших плиту рисунков, окружая более интересных персонажей.
Второй, ближе к центру, уровень рисунков был наполнен различными разумными существами, вроде русалок или очевидных дриад. Только вот это, скорее всего, были представители морского народа и нереид, которых он путал с привычными ему созданиями. Как из объяснений Шъееназ понял Виктор, в этом мире существа с торсом человека и рыбьим хвостом звались морским народом, а не русалками. Русалками же называли наяд, разновидность нимф, обитавших в пресных водоемах и выглядящих как уже привычные ему дриады, только с некоторыми отличиями вроде голубоватого цвета кожи или наличия перепонок между пальцами. И что дополнительно сбивало с толку, так это то, что морских нимф, называвшихся нереидами и обладавших схожей внешностью, русалками уже не называли.
А ведь существовали еще сирены — кровожадные существа, способные выглядеть как морские девы, то есть весьма привлекательно для мужского глаза (во всяком случае, верхней половиной тела). Вот только истинной их формой были рыбоглазые, когтистые и зубастые твари с тягой к насилию. Ну и как будто этого было мало, они еще и обладали вполне функциональными перепончатыми крыльями, позволявшими им докучать жертвам и за пределами морских глубин.
Правда, даже в таких малоприятных существах было кое-что хорошее: они предпочитали селиться подальше от людей или других разумных. Вот и на плите они были изображены отдельно от других, на своем собственном, третьем уровне рисунков, будто отделяя хоть в чем-то привычных и даже приятных существ от совсем уж страшил, которым место скорее в кошмарах.
Следующим уровнем шли изображения гуманоидных амфибий, в которых Виктор опознал водяных. Во всяком случае, описание им вполне соответствовало: рыбьи глаза навыкате, огромные пасти, полные острых зубов, плавники на спинах и длинные хвосты, которые больше подошли бы ящерицам. Примечательно, что у водяных облик весьма разнился, выдавая куда больше вариантов, чем у похожих друг на друга представителей морского народа.
То ли художники были лучше знакомы именно с водяными, то ли они действительно сильно различались, но у каждой изображенной фигуры была какая-то особенность: разные, будто бы принадлежащие разным видам, морды, разные плавники, хвосты и прочее. Различия водяных были на уровне различий между видами, куда сильнее выделяя их, чем различия между людьми и, к примеру, краснолюдами. И это даже если не принимать в расчет то, что художники почему-то изобразили их совершенно разных размеров — от крошечных до гигантов. Хотя предыдущие уровни населяли существа одинаковых размеров внутри вида.
Но долго на уровне водяных волшебник задерживаться не стал, потому что разглядел кое-что знакомое на последнем кольцевом слое. Там располагались вполне знакомые ему существа из деревеньки. Те самые, статуэтки которых стояли на своеобразных алтарях в каждом покинутом доме. И более того: он бы мог сказать, какой из них в каком доме стоял, настолько они были похожи на свои скульптурные отображения.
И вот схожесть этих изображений и статуэток лишний раз подтверждала, что всё куда сложнее, чем казалось поначалу. Ведь не крестьяне же построили эти ступени и нанесли изображения на мраморную плиту. Следовательно, откуда-то они эти образы получили, как получили их и создатели лестницы. А это уже означало, что кто-то из них мог творить с натуры.
В книге, полученной от Хагги, утверждалось, что статуэтки им достались от предков, но откуда их взяли сами предки, в ней не упоминалось. Говорилось лишь, что это предположительно некие определенные формы вечноизменчивого «Многоликого». Ведь, по приданиям, его истинная форма никому не известна. Даже само чудовище настолько часто и сильно меняло свой внешний вид, что давно забыло, как оно выглядело в самом начале.
К некоторому разочарованию Виктора, два толстенных тома этой чуть ли не священной книги были наполнены больше рассуждениями, убеждавшими в правильности действий адептов их веры, чем какими-либо полезными знаниями. Было похоже, что составители этих наставлений больше боялись скатиться к поклонению «Многоликому», чем интересовались достоверными фактами, отчего для человека, их опасений не разделявшего, чтиво было не очень полезным.
Но вот чему волшебник точно не удивился, особенно после предпоследнего уровня, так это фигуре в центре изображения. Клубок бесформенной массы с торчащими из него частями тел различных подводных существ не удивил даже тем, что отличался от скульптуры в круглом храме. Очевидно, что, изображая хаотичность, нельзя повторяться. Удивление вызывало то, что он был не один!
Вместе с очевидным «Многоликим», хоть и куда скромнее его по размерам, был изображен еще один водяной, привычно отличающийся от рисунков на два уровня дальше. Хотя, возможно, это был и не водяной, потому что отличался он от них весьма серьезно: для начала, у него не было этих огромных глаз навыкате. Хотя на изображении вообще нельзя было быть уверенным, есть ли у него глаза в принципе. Куда больше внимания художники уделили распахнутой, будто в беззвучном рёве, пасти существа с острыми, похожими на шипы зубами.
Существо, соседствовавшее с «Многоликим», если судить по его склоненной фигуре, находилось в подчиненном подчинении, но отчего-то все равно было на одном уровне с ним. Да еще и при этом скалилось совсем не добродушно. Но это могли быть особенности правил изображения этих образов, так что Виктор не стал делать каких-либо выводов об их взаимоотношениях.
Вместо этого он запомнил рисунки и двинулся дальше, потому что, к его удивлению, впереди явно виднелось какое-то светлое пятно. Хотя свет и ослаб на этой глубине, но все еще проникал сквозь толщу воды, окрашивая всё вокруг в голубовато-зеленые цвета. Однако впереди был, очевидно, еще один источник света, помимо солнца. А если есть источник света, разумно было предположить и наличие жизни рядом с ним, возможно даже разумной.
Едва задавшись вопросом, где этот чертов город, про который рассказывала Шъееназ, волшебник тут же получил ответ: прямо перед ним. Подводный город возник настолько внезапно, что у него на секунду даже мелькнула мысль о чарах сокрытия. Однако все объяснялось проще — свет, идущий из города, и свет с поверхности преломлялись в воде, создавая небольшую зону, из которой невозможно было выглянуть наружу. Своеобразный «тамбур», в котором и располагалась плита с рисунками. Что лишний раз говорило о мастерстве здешних зодчих.
Подводный город выдавал свое расположение густыми зарослями каких-то странных растений: посреди уходящих к поверхности длинных лент водорослей извивались очевидно живые жгутики, похожие на щупальца актиний. Возможно, это был подводный аналог городской стены. Вот только зачем он под водой? Ведь его можно просто сверху переплыть! Хотя, возможно, тут существовали и твари, от которых такая защита помогала. Все же, когда природа создавала жизнь, на поверхности она либо работала на «отвали», либо нанимала субподрядчиков (которые тяп-ляп за семь дней всё по аналогии сделали), потратив всю свою фантазию на подводный мир.
Не задаваясь особо вопросами о происхождении выстроенных в ряд зарослей, Виктор заметил прямо перед собой проход. Два гигантских гриба, которых он точно не ожидал встретить под водой, сомкнув свои шляпки, создали арку, в которую ни щупальца, ни водоросли не лезли. Хоть наличие подобного прохода в подводной стене вызывало еще больше вопросов в её эффективности, гость не стал ими задаваться, потому что перед ним открылось совершенно потрясающее зрелище!
Едва увидев город, Виктор понял, что Шъееназ ничуть его не обманула — он был прекрасен! Первое же здание, которое он увидел, проплыв между гигантскими подводными грибами, выглядело как скопище опутанных ажурными перильцами стремящихся к поверхности башенок. Строение было действительно красивым, но в то же время и несколько чужеродным. Правда, долго искать причины его чужеродности не пришлось — оно было несимметричным.
Волшебник в прошлой жизни занимался строительством, лично возведя хотя бы не самое простое для магической постройки их «семейное гнездышко». Так что в архитектуре он немного разбирался и знал, что даже ассиметричные строения возводят с некоторой оглядкой на симметрию. Ведь полностью её отбросив, крайне сложно создать что-то приятное глазу. А у этого здания даже башенки были несимметричны, не говоря уж про их расположение относительно друг друга. Однако каким-то образом строителям все равно не удалось создать отталкивающий образ, вызвав лишь легкое ощущение неправильности.
Отдельно в строении поражало, сколько усилий потратили на его украшение, ведь большая часть внешних элементов точно не несла какой-либо иной функции. При этом никаких изображений или статуй, которые зачастую использовали люди, Виктор не заметил. А вот желтоватые полоски металла, вполне вероятно выдававшие наличие в них золота, вполне бросались в глаза.
Разглядывая здание, волшебник не сразу сообразил, что разглядывать ему помогают не только визоры, у которых существовали вполне понятные пределы по дальности «засветки». Здание было освещено! И это была не искусственная подсветка, а настоящий солнечный свет, льющийся с поверхности! Будто бы город располагался не на глубине за сотню метров, а прямо у поверхности!
Подняв голову вверх, Виктор действительно увидел поверхность и свет, льющийся оттуда, подсвечивающий город и заставляющий некоторые элементы строений сверкать. Однако, судя по скрипу брони и общим ощущениям, он все еще был на внушительной глубине, где настолько яркого света просто не должно было быть! Ведь только что он был чуть ли не на границе зоны вечной тьмы, а оказался на ярко освещенной местности!
Решив проверить, действительно ли он все еще на глубине, волшебник создал небольшой шарик света и отправил его всплывать, задав определенную скорость, чтобы высчитать потом глубину. Сам он всплывать не стал, опасаясь, что у него это займет куда больше времени из опасений получить кессонную болезнь. Хотя костюм и защитные заклинания с амулетами должны были сгладить последствия, но он предпочел отложить их проверку на будущее… Как можно более отдаленное будущее. В идеале — никогда.
Едва отплыв от хозяина, шарик света визуально замедлился, будто его что-то держало. Вот только Виктор прекрасно ощущал его, зная, что он движется с прежней скоростью, а значит, это просто обман зрения. Но как это работает? Ведь он совершенно не чувствовал вокруг даже намека на магию! Вернее, ни намека на её активное использование, потому что сама энергия присутствовала везде в мире.
Вскоре шарик света поднялся до поверхности и был рассеян, подтвердив, что глубина погружения его хозяина ничуть не уменьшилась. А вот сам волшебник понял, что и вторую цель запуска также удалось выполнить: его заметили. Все же шляться по чужому городу в поисках жителей было не самой умной затеей, ведь ему нужны были не обычные работяги, а кто-то, облеченный хоть какой-то властью. Вряд ли обычный подводный крестьянин отвел бы его к руководству города, да и разговаривать с ним было бы бессмысленно.
Ожидая прибытия местных властей, гость с поверхности разглядывал окружающие пейзажи, которые под местным освещением смотрелись одновременно и чужеродно, и миленько. Хоть он и не был поклонником подводных приключений, Виктор все же был способен увидеть красоту, особенно если расположить её прямо перед его носом. А в этом месте красота точно присутствовала.
Ждать долго не пришлось, так как вскоре прибыли местные жители с копьями наперевес. И волшебник убедился, что рисунки не врали: рыболюди действительно заметно отличались друг от друга. У них были две руки и две ноги, хвост, здоровенные головы с огромными глазами, но всё это весьма сильно варьировалось как по размерам, так и по форме. У кого-то зубы были как редкие длинные шпильки, у кого-то они располагались вплотную, были толще и короче. Гребни на спинах существ варьировались от длинного плавника во всю спину до редких иголок, будто бы только намекавших на атрофированную часть тела.
Сами морды у существ были настолько различны, что на их фоне кошка и собака имели больше общего в своей внешности. У большинства морды выдавали происхождение от змей или ящериц, но вот явно возглавлявший прибывший отряд водяной скорее имел морду лягушки или черепахи. Вот только у него четко были видны зубы, хоть и куда меньшие по размеру, чем у его коллег, и более округлые. А ведь у черепах зубов нет вообще, а лягушки их вполне искусно скрывают.
«Черт! Я понял, кого он мне напоминает! — Виктор внезапно припомнил образ, с которым давненько не сталкивался. — Это ведь злобная черепашка-ниндзя! Только без панциря и с явно недружественными намерениями».
Изрядно повеселев от такого сравнения, волшебник спокойно ожидал, когда прибывший отряд местной полиции приблизится и возьмет его в полукольцо, выставив перед собой короткие легкие копья. Хотя у парочки водяных были и гарпуны, причем, судя по тому, что их было по три штуки у каждого, предполагалось их метание.
— Фе ыо му на и ыи ра бе, субе коныи! — внезапно выдал на незнакомом языке черепашка-ниндзя, которого Виктор решил про себя называть Шекспиром, так как не смог вспомнить ни одного выдающегося английского художника эпохи Возрождения. Хотя по вопросам изобразительного искусства это вообще не к англичанам, скорее специализирующимся на литературе и музыке. — Муху му суыидима а бе абадан! А фиса муху ха фаха гере куи!
— Моя твоя не понимать! — ответив на всеобщем, развел руками волшебник. Немного подумав и изрядно напрягая связки, он добавил на изученном у Хагги языке водяных: — Могу так говорить. Но так говорить тяжело.
— А лухи не ало а му муху фахаамухи фео! — высказался один из подручных черепашки-ниндзя.
— Коно субе наахи ха коныие бирин ланма е ха а ха хуи фахааму! — добавил второй, вроде бы не согласный с соплеменником.
— Бирин наха во де балан! — резко оборвал Шекспир обоих, уже спокойнее добавив: — Вон ха а ханин хахилима нде хон ма! А е ха михие хуи колон.
Повернувшись к Виктору, он не стал ничего говорить, наверняка понимая, что это бесполезно, и лишь поманил рукой, показывая следовать за ним. Остальные водяные в это время рассредоточивались вокруг, беря незваного гостя в кольцо, при этом не выказывая намерений заколоть его на месте. Скорее они обозначали такую возможность и намекали ему, что лучшим выбором будет сотрудничество с администрацией.
Двинулись по городу они вплавь, хотя волшебник видел, что местные способны передвигаться и пешком по дну. Вот только, имея в своем распоряжении хвост, позволяющий развивать куда большие скорости, глупо было бы им не пользоваться. Хотя вот тяжести таскать уже наверняка помогали именно ноги. Правда, пока ему носильщики из местных не попадались.
Само путешествие по городу было не особенно примечательным, хоть и позволяло насладиться местной архитектурой, которая и правда была выдающейся. И Шъееназ не преувеличивала, когда говорила про арки и невозможные на поверхности строения. Местные строители и правда вовсю эксплуатировали закон Архимеда, иногда выдавая такие строения, один взгляд на которые вызывал мысль о неизбежности их падения. Вот только сочетание этой мысли и понимание крепкости конструкции лишь придавали им необычного шарма, заставляя неосознанно следить за ними в ожидании коллапса.
Еще больший контраст вызывали местные жители, большинство из которых имели откровенно неприятный, чужеродный вид для человека. Хотя Виктор отдавал себе отчет, что даже если миленькую кошечку увеличить до размеров человека, придать ей гуманоидный вид и наделить развитым интеллектом, скорее всего, мозг воспримет её как что-то неправильное. Если, конечно, это будет происходить в реальности, а не мультике, где многие штрихи просто сглаживаются художниками и особенностью восприятия.
А водяные мало того что имели вполне хищный вид, так еще и походили не на милых млекопитающих, а на и так не слишком близких человеку рептилий (не считая Винсента, но он был фамильяром и просто милашкой). Да еще и их вытаращенные безэмоциональные глаза и хладнокровные во всех смыслах морды не позволяли найти хоть что-то близкое и знакомое. Пожалуй, только черепашка-ниндзя и выделялся из их братии, так как вполне демонстрировал эмоции, хоть и весьма скупо по человеческим меркам. Да и его здоровенные глаза были укрыты выдающимися надбровными дугами, придавая ему несколько бандитский вид.
Пока Виктор разглядывал окружавшие их красоты, похоже, что они доплыли до места назначения: здоровенного строения, построенного будто бы на шляпке гриба. Хотя основание, представлявшее собой «ножку» этого гриба, и выглядело достаточно прочным, но если местные не освоили свайные фундаменты и железобетонные конструкции, то вес здания, расположившегося на его «шляпке», точно не дал бы его построить на поверхности. Все же местные технологии были еще далеки от совершенства. По крайней мере те, что видел сам гость из другого мира.
— Во маме бе! — скомандовал своим подчиненным Шекспир, после чего поманил волшебника рукой, сопроводим этот жест все еще непонятными словами: — Во фан, бира н фохо ра!
Последовав за черепашкой-ниндзя через здоровенные входные двери, Виктор удивился, что он оставил вооруженное сопровождение снаружи. А ну как гость вздумает чудить? Он так уверен в своих силах с ним справиться? Или же полагает, что тут чудить безопасно?
Ответ на этот вопрос он вскоре и получил, когда они, сперва спустившись на пол, чтобы идти своими ногами, двинулись вглубь дома. Пройдя по прямому коридору мимо нескольких закрытых высоких дверей, они оказались в здоровенном зале, похоже, что занимавшем большую часть строения. Вот только не сам зал приковал внимание гостя, и не стоящий посреди него трон. Его взгляд мгновенно впился в огромного, под стать залу, водяного, сидевшего на этом троне. Существо было колоссальных размеров, вполне сравнимых со взрослым драконом. Но что важнее, от него исходило ощущение магии!
— Приветствую тебя в моем доме, житель поверхности, — гудящим и будто двигающим потоки воды голосом на приличном всеобщем обратился к нему гигантский водяной с удивительно похожим на человеческое телом. — Не расскажешь ли ты мне, где успел познакомиться с нашим врагом? И пока ты жив, расскажи, чем ты заслужил от него подарок?
После слов гиганта огромный рубин, который висел на золотой цепи у него на шее, слегка засветился, и Виктор ощутил на себе магическое воздействие.