Федерация 191
* * *
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ В ОГНЕ, ХОЛОДНАЯ ВОЙНА 2.0: КАК АЗИАТСКИЙ КРИЗИС, ТОКИЙСКИЙ РАССТРЕЛ И РУССКИЙ ГНЕВ ПЕРЕЧЕРКНУЛИ ЭПОХУ ПОСЛЕ «КОНЦА ИСТОРИИ» *Ноябрь 1995 года. Расследование «Нью-Йорк Таймс»*
* * *
Октябрь 1995 года. Оператор радарной станции на Гуаме фиксирует серию вспышек в 500-1000 милях от острова Хайнань. Через 12 минут связь с USS *Enterprise* обрывается. Еще через час та же участь постигает USS *Nimitz*. К утру Вашингтон получает доклад: оба авианосца уничтожены, 5,342 человека погибли. «Это хуже, чем Перл-Харбор», — произносит на экстренном брифинге адмирал Джереми Бурк. Вопрос висит в воздухе: кто посмел?
Китай молчит. Япония в панике закрывает воздушное пространство. Россия выражает «глубокую озабоченность», тем не менее ее ВВС работают в штатном режиме. А в США начинается охота на ведьм. «Они называют меня трусом. Но как воевать с тенью? Еще ведь ничего не ясно» — эти слова Билла Клинтона, сказанные в узком кругу, станут его политической эпитафией. После теракта в Оклахома-Сити (168 погибших в апреле 1995-го) его рейтинг упал ниже 30%, но азиатский кризис добил президента, и предыдущие внешнеполитические неудачи. Под давлением Конгресса и собственной партии, он объявляет об отставке. «Я ухожу, чтобы Америка выстояла», — звучит как издевка для тех, кто помнит его инаугурационную речь 1993-го: «Эра конфликтов позади».
Эл Гор, принимая присягу, не улыбается. Он знает: его задача — не управлять, а выживать.
* * *
Токийский кризис. Толпа из 3,000 человек — студенты, пенсионеры, радикалы из «Общества черных драконов» — окружает посольство США в Токио. Лозунги: «Yankee, go home!», «Окинава — не ваша колония!». Внезапно из толпы летят коктейли Молотова. Морпехи открывают огонь на поражение: 19 убитых, 47 раненых. Кадры с окровавленным флагом восходящего солнца облетают мир.
«Это не самооборона — это бойня», — заявляет мэр Токио Юкио Асахира. К следующему утру улицы японских городов заполняют миллионы. Требование одно: немедленный вывод 50,000 американских военных. «Больше никаких баз!» — скандирует 90-летняя Харуко Нишимура, пережившая битву за Окинаву 1945 года. Ее голос сливается с ревом толпы. По данным МИД Японии, 73% населения поддерживают разрыв военного договора с США. Премьер-министр Японии, некогда прозападный реформатор, теперь заявляет: «Мы пересматриваем все соглашения. Следует все обдумать, конечно речи о разрыве дружеских отношений не идет, тем не менее изменения назрели».
Но кто стоит за этим всплеском национализма? В ЦРУ уверены: пальцы СВР тянутся из Москвы. «Они финансируют НПО, подкупают медиа, стравливают нас с союзниками», — говорит источник в разведке. Доказательств нет. Зато есть факт: за последние годы торговля между Россией и Японией выросла на 400%.
* * *
6 ноября. 08:15. Три синхронных взрыва на станциях «Площадь Восстания», «Технологический институт» и «Парк Победы». 231 погибший, 600 раненых. Через два часа президент Владимир Котлинский-Железняков выступает с обращением: «Мы знаем, чьи руки держали детонатор. Это не террористы — это спецслужбы тех, кто боится сильной России. Радикалы всего лишь инструмент».
Телеканал РТР показывает «доказательства»: перехваченные радиограммы на английском, следы британской взрывчатки, фото «агента ЦРУ» в исламистском лагере в Пакистане. В Госдепе называют это фейком, но в России уже горят флаги США. Хрустальный дом приводит в боевую готовность РВСН. «Сармат» и «Авангард» — новые ракеты, о которых Запад лишь слышал — теперь на дежурстве. Натовские спутники фиксируют передвижение танковых дивизий к украинской границе. «Это 1962 год на стероидах», — комментирует отставной генерал НАТО Филип Бридлав.
* * *
Эл Гор, едва освоив Овальный кабинет, сталкивается с кошмаром:
— **Тихий океан**: флот США ослаблен, Китай проводит ракетные испытания;
— **Япония**: базы блокированы протестующими, переговоры сорваны;
— **Россия**: ядерная дубина на столе, санкции грозят обвалом экономики.
* * *
Убийство эрцгерцога Франца Фердинанда и взрывы в Петербурге — оба события стали искрами в бочке пороха.
«Тогда Хрущев и Кеннеди нашли компромисс. Сейчас лидеры даже не разговаривают», — говорит дипломат Генри Киффинджер.
* * *
Ангар поглощал свет. Я поднял посох, и жезл вздрогнул, зажурчав энергией древних звёзд. Гулкая тишина разбилась о лязг двенадцати пар колен, ударивших в пол. Лич-стражи замерли в позиции «Хека»: левая рука прижата к груди в знаке верности, правая — опущена вдоль шва, шлемы склонены так, чтобы взгляды не смели коснуться моих стоп.
Аргос, главный страж, поднялся. Его клинок спал в ножнах из чёрного металла, отполированных до зеркального блеска.
— Начнём, — произнёс я.
Аргос склонился в поясном поклоне.
— Ваша воля — закон, Повелитель…
— Довольно, — прервал я, проводя посохом по воздуху. Энергетический импульс рассек пространство, оставив за собой шлейф ионизированного воздуха.
**Первый удар.**
Посох взревел, выплеснув спираль энергии цвета полярного сияния. Аргос не уклонился. Он *растворился* — сместился в пространстве на дюйм влево, точно рассчитанный алгоритм. Удар разорвал стену, оставив кратер с оплавленными краями. Обломки некродермиса зашипели, сливаясь в серебристые капли.
— Сила достаточна для разрушения Цитадели, — доложил он ровным голосом, будто зачитывал отчёт о ремонте боевых платформ. — Точность требует коррекции на 0,37 радиана. Позвольте продемонстрировать.
Его рука взметнулась в жесте «Шену» — тело сложились в прием летящего сокола. Клинок описал ритуальную окружность. Лезвие остановилось у моего виска, не потревожив ни молекулы воздуха.
— Энергию следует фокусировать здесь, — указал он на символ «Анкх» у навершия посоха. — Рассеивание приводит к потере 89,2% мощности.
**Второй удар.**
Я повторил манёвр. Плазма била точечным лучом, выжигая иероглифы на противоположной стене. Аргос парировал клинком, но теперь каждое движение сопровождалось поклоном — коротким, как удар курка:
— Ваша мощь возрастает, Владыка.
— Говори прямо, — приказал я, чувствуя, как живой металл посоха пульсирует в такт моим мыслям.
— Скорость реакции улучшилась на 17,3%. Остаётся слабость в диагональных секторах обороны.
**Третий удар.**
Я развернул посох над головой, активировав защитное поле. Аргос ударил кулаком в грудь — жест «Хеси-Ра», означающий восхищение стратега перед гением фаэрона.
— Совершенно, Повелитель. Теперь позвольте предложить контртактику уровня «Шаи».
Он провёл рукой по полу. Тени ожили, приняв форму воинов — гигантов с мечами.
— Симуляция основана на хрониках битвы при Огненном Лиме. По вашей команде.
**Четвёртый удар.**
Тени атаковали волной — сначала слева, потом справа, имитируя тактику одной из многих поверженных некронами цивилизаци. Я парировал посохом, выстраивая энергетические барьеры. Аргос комментировал без интонаций, как древний свиток:
— Угол отклонения: 42 градуса. Оптимально.
— Мощность импульса: 94% от максимума. Рекомендую экономию заряда.
Одна из теней рассыпалась от удара, открыв брешь в окружении. Я бросился в пролом.
— Температура ядра: 4 218 кельвинов, в местных единицах — предупредил Аргос. — Превышение на 19%.
**Пятый удар.**
Я прорвался через строй, обратив симулянтов в прах. Посох горел зелёным пламенем.
— Я ошибся господин, ваша техника превзошла параметры моделирования. Приказывайте следующее испытание.
— Достаточно, — сказал я, втыкая посох в пол. Трещины от удара сложились в символ «Уджат» — глаз Гора, знак всевидящей власти.
Аргос замер в ритуальной неподвижности. Двенадцать других стражей упали ниц, ударив лбами о камень в унисон. Звук эхом прокатился по ангару, разбудив спящие в углу боевые платформы. Их сенсоры замигали красным, сканируя угрозу.
— Ваш прогресс превысил все прогнозы, — произнёс Аргос. — Системы тела функционируют на 89,6% от моего потенциала. Остальное — вопрос времени.
Я прошёл мимо него к выходу, где алмазные двери уже слали в пол, открывая коридор в личные покои.
* * *
— Повелитель. — Навессир возник из тени, словно часть её сама решила обрести форму. Его глаз, рубиновый зрачок в оправе из чёрной стали, мерцал, сканируя мой позвоночник на предмет повреждений. Всегда сканирует. Всегда настороже.
— Говори.
Он пристроился слева, не замедляя шаг.
— Мутанты разговорились. После третьего цикла. — Пауза. Навессир ненавидел торопиться. — След ведёт к так называемым мерзостям, англичанам, чтоб их. Лорд-протектор.
Настала тишина.
Владыка, отдадите приказ? — Навессир нарушил тишину, но я уже повернулся к нему, поймав его взгляд.
— Я сам.
Навессир замер у порога, его кибернетический глаз мигал жёлтым — знак неотложности.
— Владыка. — Его голос, всегда сухой, сейчас звучал как скрип ржавых шестерён. — Ведьма явилась, как не вовремя, если пожелаете я ее справажу.
Где-то за окнами особняка, в зарослях сибирской пихты, завывал ветер — предвестник шторма.
— Где?
— У восточных ворот.
Я провёл рукой по лицу, ощущая шероховатость трёхдневной щетины.
— Отведи её в приёмную. И сними охрану с этажа.
Он кивнул, растворяясь в коридоре бесшумно, как тень от погасшего экрана.
В комнате пахло нафталином и старыми книгами. Старые дубовые шкафы, пережившие все перипетии и трагедии с которыми столкнулся город Петра, они всё ещё хранили запах прошлого.
Дверь открылась без стука.
Она вошла, как входит осенний ветер в распахнутое окно — незвано, но неизбежно. Ряса из грубой серой ткани, лысая. Я скривился, мне не нравился подобный стиль . Лицо — ни молодое, ни старое. Время стёрло границы.
— Господин Зоран. — Её голос звучал как шелест страниц в пустой библиотеке.
Я указал на кресло напротив.
— Хранительница Камар-Таджа. Приятный сюрприз, но боюсь вы не вовремя.
Она села, сложив руки на коленях. Её пальцы, длинные и узловатые, напоминали корни древнего дуба.
— Теракт в Петербурге. Нападение на вашу родственницу. — Она произнесла это без интонации, как зачитывала строки из протокола. — Ты собираешься ответить.
Ветер за окном сорвал снежную шапку с ели.
— Взрыв на Невском. Множество погибших. Моя сестра чудом выжила. — Я поднял с пола голограмму: ребёнок в оранжевой куртке, размазывающий ручкой кровь по щеке. — Ты пришла просить за них?
— Я пришла напомнить: чтобы ты впомнил вспомнил об обещании. — Её глаза, зелёные как болотная тина, не моргали. — Камар-Тадж видит больше. Твой гнев оборвёт больше, чем ты планируешь. Ты сам прекрасно понимаешь, чем больше сила, тем больше ответственность. Будь милосерднее. Сильнее тебя на планете нет, и в пределах нашей солнечной системы такого не найдётся, если ты вдаришь, жертв может оказаться в разы больше.
— Я сказал что посмотрю, никаких конкретных клятв. Они отбились от рук, мирные не пострадают, но сильные мира сего, должны охолодиться.
— Как ты не понимаешь. Ты упускаешь самое главное, у тебя в руках сила, огромная, не праведное ее использование ничем хорошим не закончится.
— Тысячи лет мир ддей горел. И что? Ваши хранители молчали. Встает вопрос что вы защищаете? Людей? Народ? Или нечто другое? Меня, не интересуют твои тайны, кто и зачем тебе поставил, и эта побрякушка на твоей шее.— Я кивнул на глаз Агамото. Древней это не понравилось, и она прикрыла его рукой. — Думаешь не знаю зачем ты его каждый раз носишь на наши встречи. Думаешь он гарантирует тебе безопасность? Что он спасёт тебя? Ты боишься меня, а зря, я разумен, и не собираюсь переходить черту. Но, ты ошибаешься, если я буду закрывать глаза на глупость отдельно взятых персонажей.
— Мы не вмешиваемся в войны людей.
— Да, но считаете нужным вмешиваться в мои дела. — Я встал, подошёл к окну. На западе, за лесом, тускло светились купола заброшенного реактора. — Мне это не нравится.
— Я не в силах тебя остановит. И не собираюсь этого делать, и я рада что ты на нашей стороне. Просто хочу предостеречь.
— Ты преувеличиваешь. Я буду осторожен, и не буду переходить грань, можешь не боятся, не сожгу планету. Не забывай, я тоже заинтересован в выживании человечества. Все. Аудиенция окончена.
Она встала, её тень легла на стену с портретом деда. Когда, она подошла к двери, я ее окликнул.
— К детям кстати приходи в среду, во вторник они будут заняты.
* * *
Рядовой Тернер замер, прислушиваясь к хрусту веток. Его фонарь выхватывал из темноты лишь корявые стволы кленов, чьи ветви сплетались в решётку над тропой. На часах — начало пятой смены.
— Ты там слышал? — он окликнул напарника, но в ответ получил молчание. Повернувшись, Тернер увидел лишь дымящийся окурок на мокрой земле. Рация рядового Бейкера лежала в луже, из динамика доносилось шипение, словно кто-то дышал в микрофон.
— Централ, это пост №4. Ответьте… — Тернер нажал PTT-кнопку, но сигнал тревоги перекрыл вой сирены с южной башни.
21:27. Командный пункт.
Капитан Уитмор швырнул карту периметра на стол, когда погас третий монитор тепловизора.
— Группа альфа не выходит на связь пятнадцать минут, — доложил сержант Кларк, стирая пот со лба. Его пальцы оставили кровавый след — он даже не заметил, как сорвал ноготь, в спешке перезаряжая магазин.
За окном, в двадцати метрах от КП, вспыхнул зелёный огонёк. Уитмор поднёс бинокль к глазам — свет плясал между деревьями, как блуждающий огонёк на болоте. Внезапно луч ударил в вышку наблюдения. Стальные фермы поползли вниз, словно растаяв, а тело часового исчезло, оставив после себя лишь дымящийся комбинезон.
— По тревоге! Все на позиции! — капитан выхватил пистолет, но хаос уже захлестнул двор. С востока донёсся душераздирающий крик — кто-то живьём горел в топливной луже.
* * *
Рядовой Тёрнер прислонился к бетонному бункеру, зажимая ладонью наушник рации. Статичный треск заглушал слова: *«Пост №3… движутся с севера… не вижу…»* — связь оборвалась, оставив в эфире лишь гул, похожий на вой трансформатора.
— Отвечайте! Что происходит!? — Тёрнер щёлкнул тумблером, но в ответ — тишина. Его фонарь выхватывал из темноты колючую проволоку, обвисшую между столбами, и свежие вмятины на грунте — будто кто-то волочил стальные балки.
Из чащи донесся лязг. Он вскинул автомат, ствол дрожал в руках. Тени между деревьями шевелились, словно живые. Зелёный луч бритвой рассек туман — бункер позади Тёрнера вспыхнул, выбросив фонтан расплавленного бетона. Осколки впились ему в спину, пробив бронежилет. Последнее, что он увидел — угловатый силуэт.
* * *
Капитан Уитмор стучал кулаком по монитору Zenith с зелёным экраном. Маркеры патрулей гаснули, как погасшие лампочки на ёлочной гирлянде.
— Спутниковая связь мертва, рации глушат, — сержант Кларк вытирал пот с лица платком, испачканным пороховой гарью. — Что это, чёрт возьми, за хрень?
Окно командного пункта снова осветилось зелёным заревом. Уитмор схватил бинокль — в двухстах метрах шагали фигуры. Механические скелеты с «глазами» — зелёными светодиодами. Их движения были неестественно резкими, словно куклы на тросах.
— Они… Они как из «Терминатора», — пробормотал лейтенант Грейвз, заряжая гранатомёт.
* * *
Баррикады из мешков с песком и старых покрышек горели, отравляя воздух вонью жжёной резины. Рота гвардейцев отстреливалась из всего, что могло стрелять:
— RPG! RPG! — лейтенант Грейвз выстрелил из гранатомёта. Снаряд врезался в грудь механизму, разорвав его на части.
— Попадание! — закричал он, но три новых существа уже вышли из леса. Их гаусс-пушки завизжали, выплеснув зелёные молнии. Два солдата испарились, третий остался без ног — он полз по асфальту, оставляя кровавый след, пока луч не добил его.
Капитан Уитмор, прячась за перевернутым джипом, заметил слабое место — грудные сочленения.
— Целитесь в сочленения! — он выпустил очередь из автомата.
Вдруг мутант в самодельной броне из стальных пластин выскочил из подвала, волоча за собой баллон с пропаном. Его лицо, покрытое волдырями, кривилось в оскале.
— Ублюдки! — он рванул чеку и бросил баллон в группу существ. Взрыв разметал механизмы, но огненная волна опалила и защитников.
— Сумасшедший ублюдок! — Уитмор откатился в траншею, спасаясь от жара. Воздух звенел от рёва гаусс-пушек. Один из снарядов пробил стену особняка, открыв гостиную с портретом королевы Елизаветы. Хрустальная люстра рухнула, разбив паркет.
После этого внезапно возникла арка телепорта. Воздух затрещал, как разрываемая фольга, и из вихря шагнула фигура в доспехах, от которых веяло древним ужасом. Человек — если это был человек — носил латы, покрытые орнаментом из спиралей и шестерён, словно выкованными из чёрного титана. Его посох, увенчанный кристаллом пульсирующего изумрудного света, гудел низкой частотой, от которой дрожали витражи.
— Что за хрень!? — выкрикнул лейтенант Грейвз, выпуская очередь. Пули отскочили от доспехов, оставив лишь голубоватые вспышки.
Незнакомец повёл посохом, и луч света рассек воздух. Два гвардейца взорвались, словно наполненные порохом. Их обугленные останки упали на мрамор, испещрённый трещинами.
Мутант, до этого бросавший мебель и мусор в некронов, рванулся в атаку. Его окровавленные когти скользнули по латам, высекая искры.
— Успокойся… — голос пришельца был искажен.
Кристалл на посохе вспыхнул. Мутант застыл, его мышцы вздулись, а кожа лопнула, обнажая ломящиеся кости. Через секунду тело разорвалось, забрызгав стены органикой. Кишечник повис на люстре, а сердце с глухим стуком упало к ногам лорда-протектора.
— Бегите! — заорал капитан Уитмор.
* * *
Лорд-протектор спотыкался о трупы, пробираясь к лифту. Его трость с гербом Содружества дрожала в руках.
— Ваша светлость, сюда! — адъютант толкнул лорда за мраморную колонну.
* * *
Броневик дрожал, как раненый зверь. Водитель, рядовой Эванс, врезался в ворота, но они не поддавались.
— Заводи! Чёрт, заводи! — Уитмор бил кулаком по приборной панели.
Сзади, в свете фар, маячили три механизма. Их гаусс-пушки заряжались, гудя как высоковольтные линии.
— Сейчас рванёт… — Эванс рванул рычаг. Двигатель рыкнул, и броневик проломил ворота.
Кортеж из трёх броневиков мчался по лесной дороге, подминая под колёса кусты. Лорд-протектор, стиснув портфель, смотрел, как в окне мелькают стволы сосен.
— До катера два километра, — пробормотал водитель Эванс, вжимая педаль газа.
Мост через овраг оказался перекрыт поваленным дубом. Эванс затормозил, но из-за деревьев уже выходили механизмы. Их гаусс-пушки заряжались, гудя как трансформаторы.
— Засада! Разворачивай! — Уитмор высунулся из люка, стреляя из автомата.
Первый броневик взорвался, превратившись в огненный шар. Второй, пытаясь маневрировать, сорвался в овраг. Эванс дал задний ход, но огромный дуб упал сверху, смяв крышу.
— Выходите! — капитан показал лицо через разбитое стекло, но в ту же минуту ему снесло пол головы.
Через секунду, люк броневика сорвало с петель, будто бумажку. Механический скелет — впился клешнями в сталь, скручивая металл в спираль. Лорд-протектор, за секунду до этого кричавший водителю «Дави их!», застыл, глядя, как дневной свет хлынул в салон через зияющий пролом.
— Нет… — он отполз к противоположной двери, но стальные пальцы вцепились в его шиворот.
Машина, не замедляясь, потащил его через люк. Края раны-пролома порвали мундир, оставив на спине кровавые полосы. Альберт бил ногами по корпусу броневика, цеплялся за поручни, но машина не реагировала. Его выволокли наружу, как мешок с углём.
Поля боя открылась перед ним в сюрреалистичной панораме. Роботы — сотни. Они не стреляли, не кричали, не спорили. Просто убивали. Механической рукой прижал солдата к земле — грудная клетка треснула. Шаг вперёд — клинок отсек голову офицеру. Шаг — граната разорвала пулемётное гнездо. Ни эмоций, ни пауз. Конвейер смерти.
Люк, который некрон тащил за собой, скрежетал по камням, высекая искры. Политик, болтаясь на клешне, видел, как мимо проплывают сапоги солдат. Одного ранило в живот — он полз, оставляя кровавый след. Некрон прошёл мимо, даже не повернув «головы». Другой, молоденький рядовой, умолял о помощи. Щелчок — лезвие рассекло горло.
Машина швырнула его на землю, как использованный инструмент. Лидер остатков Англии, сплёвывая грязь, поднял голову. Перед ним, на пне, сидел человек. Его доспехи — чёрные, с орнаментом из спиралей и шестерён — сливались с сумерками. Маска, стилизованная под лицо с закрытыми глазами, блестела тусклой медью.
— Здравствуйте, товарищ, — голос звучал устало, словно они встретились после долгого совещания.
Альберт попытался встать, но механические руки прижали его к земле. Гравий впился в ладони.
— Вы… сумасшедший! — он выдохнул, чувствуя, как дрожь бежит по спине. — Это… это бесчеловечно! Что вы делаете? Кто вы!?
Человек снял шлем. Пепельные волосы, зелёные глаза, улыбка, от которой стало ещё страшнее.
— Бесчеловечно? — он рассмеялся, поправив перчатку. — Вы бомбили госпитали на севере Англии. Утопили корабль с детьми в Ла-Манше. Устроили терракт в Санкт-Петербурге. А теперь плачете о морали?
— Великобритания, — он махнул рукой на запад, где догорал особняк. — Южная Англия. Канада. Клочки империи, которая сгнила изнутри. А вы всё цепляетесь за прошлое, как алкоголик за пустую бутылку.
Британец задыхался. Не от страха — от стыда. Эти слова били точнее снайпера.
— Мы предлагали мир, — человек встал, разминая шею. — А вы? — он щёлкнул пальцами. — Вы злоупотребили милостью, доброй волей сильного.
— Это не я! — мужчина рванулся, но клешни впились в плечи. — Парламент… королева…
— Королева? — человек засмеялся. — Она умерла в прошлом году. Вы с ума сошли? В последний раз вы, — голос стал стальным. — Перешли черту.
— Нет! — Лорд-протектор захлёбывался. — Я… я всегда уважал Россию! Вашу историю…
— Историю? — человек наклонился, впиваясь взглядом. — Вы сожгли Александрийскую библиотеку. Разграбили Пекин. Уничтожили культуры, которые были старше ваших жалких островов. О каком уважении идет речь?
Он кивнул некрону. Тот выдвинул из предплечья тонкий штырь, похожий на медицинский скальпель.
— Нет… — Политик отполз, пока его не придавили сапогами. — Я марионетка! Все они…
— Все вы так говорите, — человек поправил прядь волос.
Боль пришла не сразу. Сначала — холодок между лопатками. Потом жжение, будто вытягивали душу через спину. Второй удар. Третий. Робот работали молча, методично, как мясники на конвейере.
— Посмотрите, — человек присел рядом, держа зеркало. — Лёгкие, которыми вы дышали чужим воздухом…
Мужчина не видел. Сознание плыло. Где-то на краю слуха — хлюпающий звук. Что-то тёплое и скользкое упало на колени.
* * *
Капитан Уитмор подобрался к особняку, когда туман сменился пеплом. Его левая рука висела плетью, но боль притупил адреналин.
Над парадным входом, где когда-то висел герб Содружества, раскачивалось тело. Лорд-протектор был подвешен за рёбра, вбитые в каменную арку. Его лёгкие, похожие на мокрые паруса, обвисли по бокам. На груди — надрез в виде буквы «Р».