Ведьмак: Чернокнижник. Глава 127
Грозовые тучи сгустились над моей чернокнижной жизнью.
Стоило провести приятную ночь с Йеннифер, как я потерял свободу, словно стал одомашненным животным — волком на привязи. Даже вспомнил бедного песика Рагона: над ним мой учитель по менталистике проводил эксперименты, вживил псу мозг человеческого ребенка. Когда я был мелким, часто подкармливал его и чистил будку. Хорошее было время, мирное. Теперь я будто бы вернулся в то время, но уже в роли самого Рагона.
Йеннифер настояла на совместной жизни, совместном изучении магии, совместном времяпрепровождении и существовании под одной крышей. Мы вместе делили кров и еду, ночи и дни, словно добровольно нацепили на себя ошейники и загнали себя в будку.
Вдвойне иронично, что в душе царило чувство, будто меня вытащили из зоны комфорта. Ведь в чем заключался мой комфорт? Нежить, демоны, мутанты, чудовища и вампиры. Смута для меня — и есть мирное время. Но я в очередной раз решил попробовать просто жить нормальной по человеческим меркам жизнью, хотя бы на какое-то более значимое время.
Вместе с Йеннифер я обосновался в Венгерберге.
От скуки занимался то алхимией, то коротал деньки — разрабатывая полезные для общества вещи. В основном завязанные на медицине, потому что свое мнение о распространении технологий я не изменил. Как человек, порожденный эпохой технологий, я не хотел обременять простой люд своей прошлой жизнью. Поэтому стал целителем и лекарем, погружаясь в создание лекарств от всех болезней — душевных и физических, травмирующих и убивающих.
Всего за три месяца я создал всё необходимое, чтобы каждый мало-мальски рукастый алхимик смог повторить мои рецепты по материалам и формулам, имеющим право на жизнь за счет легкости добычи необходимых для них ресурсов.
А когда достигнутая цель начала вызывать неконтролируемое раздражение, я переключился на исследования феномена «Зеленой Луны». Ещё одна строчка из моей не самой приятной биографии: в попытке дать жизнь и тело целому божеству я чуть не уничтожил Луну.
Проклятие за столетие ослабло достаточно, чтобы я смог подготовить ритуал и обучить Цири его применению. Дальше я воспользовался своим статусом члена Капитула Чародеев, полученным после новиградского бедствия, чтобы собрать публику. Всё ради дитя Старшей Крови, дабы она своими силами не только развеяла проклятие, ежегодно поднимающее орды несожженных трупов, но и прославилась на этой почве.
И стоит признать, девочка выросла. Цирилла смогла достойно преподнести себя и исправить ещё одну мою оплошность с моральной стороны.
К сожалению, после этого на душе стало совсем кисло.
Целительство не приносило ничего, кроме опустошения, как и бескорыстная помощь.
Исправления старой ошибки лишь потушили последние угольки веселья.
Но я стойко поставил несколько ограничителей в мозг и продолжил не жить, а существовать, пожалуй, через все грани осознания веса цепей на шее.
Помогал людям в рамках дозволенного и натаскивал по магической части бесперспективную Йеннифер, которой никогда не достичь истинного величия.
Обучал Цири работать на мастерском уровне с Пространством и Временем, скрывая свои знания за ширмой инфернальных сил. Активно утверждал, что заимствую знания напрямую у демонов. Хотя на текущем этапе мне известно гораздо больше, чем Демонам Желаний, дарующим сакральную истину в обмен на душу. Но раз уж я находился под личиной Кертиса, а обучать дитя Старшей Крови было необходимо… я продолжал отыгрывать свою роль, словно из дамки переметнулся в категорию пешек.
Так прошло больше года. И в один прекрасный момент…
[Туссент, Боклер, 13 сентября 1270 года]
Я вырвался на свободу!
Да, ненадолго меня хватило — даже меньше, чем когда я твердо решил вести мирный образ жизни: с момента исцеления Янки и до встречи с Эмгыром я полстолетия преисполнялся заповедями, занимался селекцией и лениво проводил свой отпуск. Тогда это было оправдано: моя подчиненная, с моей полной поддержкой, инициировала День Черного Солнца. Такое кровопролитие вышло, что я был просто вынужден дать людям возможность разводиться, как кроликам. Держа их от себя подальше, ха-ха.
Но тогда у мирной жизни было хоть какое-то оправдание. А если его нет, то как волколака не корми, он всё равно будет замышлять человеческую голову откусить. Или просто сорвется с цепи и убежит в лес по своим делам.
Я оставил записку и сослался на неотложные дела, покидая резиденцию Йеннифер. И отправился на дорогу к приключениям, как раз выдался для этого важный повод: непредвиденная проблемка в Туссенте, требующая неотложного решения. Причем такая значимая, что даже я за волосы схватился.
Кризис, он вот такой, приходит в гости каждый год.
Зайдя в обычный трактир, я заметил сидящего за кровавым столиком чародея. Статный как рыцарь, опасный как архимагистр, истинный почитатель всего злого — Вильгефорц из Роггевеена. Но он сидел не просто так: его окружал мощный барьер, защищающий от местной напасти.
Пройдя к нему, я заметил, как все насекомые, засевшие на мне, тут же погибли — это говорило о качестве смертоносного барьера. Инсектоиды были уничтожены за долю секунды, что аж завидно стало. Магический уровень Вильгефорца гораздо выше, чего добился я за сотню лет. Будь мы ровесниками, он бы меня переплюнул в магии.
— Кертис. Извини, что отвлекаю, но возникла угроза за рамками нашего понимания, — рассудительно начал он, осматривая бывших обитателей таверны.
В основном недоеденные трупы мужчин, всего две женщины и один ребенок.
— Угроза… Было нелегко выкроить время из моего плотного графика, состоящего из скуки и безделия, чтобы откликнуться на твой зов. Но удача улыбнулась тебе, и вот я здесь, — с подчеркнутой приветливостью уселся я, одаривая собеседника скупой улыбкой.
— Тебе знакома концепция роя? — спросил он, тут же начав отвечать на свой же вопрос: — Это не просто стая птиц, не просто косяк рыб. Это нечто… другое. Понимаешь? Целая философия, высеченная не на камне, а в самом потоке сознания коллективной сущности. Я говорю не о биологическом устройстве, нет-нет. Это не просто инстинкты, диктующие движение. Рой — это проявление высшего разума, распределенного, а потому практически неубиваемого.
— Кто-то из чернокнижников превратил себя в рой насекомых?
— Не поверишь, как я рад встретить понимающего собеседника. Да, всё верно. Одна девушка так увлеклась насекомыми, что превратила себя в свиноматку, выплевывающую их. Она разделила свой разум на миллионы частей, если не больше, и отправила куски личности в насекомых. Её главное тело я уничтожил, но она возродилась из остатков роя — бесконечно разрастающегося. Я провел ритуал и отправил импульс по схожим с ней душам, чтобы перебить всех насекомых разом. Но каждое насекомое оказалось её производной, а не клоном. Иными словами, частью чего-то более уникального, имеющего одну базу, но разную структуру за счет двусвязной природы.
— Ха-ха, — засмеялся я. — Рассмешил… Я посвятил большую часть осознанной жизни тому, чтобы провести ритуал и впитать силы другой стороны — в надежде стать бессмертным. А кто-то просто немного повозился с насекомыми и достиг того же результата.
— Тебе смешно. Ну-ну. А мне, знаешь ли, не до веселья. Рой пожирает всех живых существ, откладывает личинки и множиться в численности с пугающей скоростью. Помнишь веселье в Новиграде? Забудь — то был детский лепет. Там была конкретная цель, её можно было уничтожить. А у нас — бесконечно разрастающаяся аномалия, способная за пару лет сожрать всё живое на белом свете. Превратить весь мир в колыбель насекомых. Раздражает. Ты не представляешь, как глупость людей может раздражать. Иногда мне хочется, чтобы Роксана преуспела в своем стремлении уничтожить Континент.
— Совсем нет идей, как победить?
— Роксана стала роем. Она и до этого обладала могуществом повелевать инсектоидами, будучи одной из любимейших учениц Архимагистра. Вы не знакомы? Просвещу: Архимагистр на самом деле Юпитер из Зазеркалья. А Юпитер — чистой воды Прародитель Чудовищ на пике своих сил. Так что мы имеем дело с ученицей нашего отца, сошедшей с ума из-за очередной шутки Прародителя.
— Шутки?
— Было собрание. Он, пытаясь уберечь Цири, взял и повесил проклятие на всю верхушку культистов. Ох, черт возьми, долгая история. У меня нет ни сил, ни времени объяснять тебе всё. Особенно как именно развлекаются чудовища. Они любят цеплять на себя разные маски, веселиться за счет чужого невежества, притворяться то теми, то другими — всё ради того, чтобы побороть скуку. Наш отец — настоящее чудовище, и, поверь мне, он сделал всё, чтобы высшее руководство культистов сошло с ума окончательно. Или сделал мелочь. Тот, кого они пытались воскресить, надел на них кандалы.
Кхм… Некрасиво получилось с моей стороны.
Главное злобно не засмеяться сейчас.
Продолжаем отыгрывать роль, уже с большим азартом.
— Какой ужас, — демонстративно зевнул я. — Но я его не знал, с вашим культом дел особых не имел, поэтому мне немного всё равно, как оно у вас там устроено. Лучше скажи, как победить планируешь?
— Я тебя переоценил, — вздохнул Вильгефорц. — Ты не слушаешь. Я же сказал, что Роксана была могущественной ещё до того, как стала роем, истребляющим всё живое. После этого её силы увеличились до таких масштабов, что победить её стало невозможно. Я пробовал вызывать демонов, сковывать их Силой, навязывать свою волю. Они не справились с роем. Я перепробовал все известные мне способы, связанные с магией, но истребляя тысячи клопов, я лишь замедляю распространение чумы, а не даю лечения от неё. Я создал с помощью алхимии множество ядов, но из-за природы инсектоидов — живой материи, неотличимой от человеческой, я не могу разогнать ядовитые облака по всей планете. Точнее могу, но тогда все умрут. А какой мне толк от трупов? Разве что они перестанут задавать глупые вопросы, но этого недостаточно, чтобы я решился на тотальное уничтожение всего живого ценой победы над врагом.
— Задачка.
— Рой действует преимущественно на юге, за неделю он уничтожил пятую часть населения. Но когда до Капитула дошли вести, я замедлил заражение, и теперь в день гибнут всего лишь тысячи, а не десятки тысяч. Так что у нас есть немного времени, чтобы подготовить вещи и сбежать.
— Уже сдаешься?
— Брось, — махнул он рукой. — Багаж под боком тебе не повредит. Я помогу отыскать разлом, брешь между мирами, и вместе мы покинем этот мир. Можешь прихватить кого хочешь. Я возьму только Лидию, а ты… бери Цири и Йеннифер. Думаю, компания из пяти магов — это максимум, что мы можем себе позволить. Если возьмем больше, лишние переменные начнут приводить своих близких, те ещё кого-нибудь притащат, и так получится цепочка из бесполезных людей.
— Задачка — это то, что можно решить, а не от чего следует бежать. В наших условиях есть рой разумных и ненасытных насекомых, размножающихся через плоть. То есть они испытывают природную жажду крови. А с этим уже можно работать. Создадим такую мощную приманку, что, где бы в мире ни находились эти летающие твари, они прискачут к нам в гости в попытке насытиться божественным деликатесом. Когда явятся, мы их прихлопнем. Вопросы остаются к самой приманке и месту, куда мы её разместим.
— И ещё к тому, как их уничтожить. Хотя, с этим ты должен справиться, — покачал он головой. — Место битвы я подготовлю. Недалеко от Боклера я уничтожил основное тело Роксаны. Там столько магической энергии накопилось, что её хватит на сотню, если не на тысячу заклинаний.
— Подготовить приманку можно с помощью «Разложения и Жизни». Я создам вихрь, который приманит и закрутит заразу в смертельном смерче. Конечно, придется учитывать множество деталей при построении магической формулы и настройке, но за минут пять я должен управиться. Особенно если получится открыть небольшой портал в Преисподнюю и воспользоваться демонической мощью. Однако радиус распространения насекомых слишком большой. Если где-то на Скеллиге бродит одно такое… Оно будет лететь к нам очень, очень долго.
— Глупости. Главное приманить большинство, а меньшинство я буду отслеживать и телепортировать к тебе. Так мы сэкономим уйму времени, — энергично предложил Вильгефорц. — Хм, это уже звучит как план. Хорошо подготовленный план. Но прежде, чем приступим к его осуществлению, нам желательно поговорить с княгиней. Она в наибольшем бедствии из-за роя, а значит, готова ради спасения своих земель на всё.
— Прошу прощения, — протянул я, мерзко улыбаясь. — Ты её соблазнить хочешь?
— Что? — напрягся чародей. — Нет. Натянуть её на свои планы по захвату… Ах, неважно. Ты всё равно узнаешь. Я готовлю проект по объединению Севера и Юга. Если с северными землями всё можно решить только кровью, то с югом мы договоримся. Нильфгаард в хаосе, но он успел объединить многие земли Юга, что нам на руку — все уже дружно стали на колени и только и ждут своего господина. Туссент же носит полунейтральный статус и полностью верен Анне-Генриетте. Получим княгиню — получим весь Туссент. Нам остается только перевести её на свою сторону не через подчинение, а через героизм. Тут это любят.
— Если она примкнет не к тирану, а к спасителю её земель, то народ полностью поддержит её, как и знать?
— Да. И только прошу, не пытайся её соблазнить до окончания нашей миссии. Потом хоть до смерти отдери, как собаку, мне всё равно. До этого — не смей. У нас нет времени на развлечения. Каждый час на вес золота.
— С чего ты решил, что у меня планы на Анну-Генриетту?
— Когда я говорил о бедственном положении княгини, ты мерзко ухмыльнулся. Дважды думать, что затевает чародей с горячей кровью, увы, не приходится. Даже единожды думать не нужно, поскольку в тебе гораздо больше от отца, чем во мне.
— Понимаю. Гормоны нас раскрывают перед собеседниками, как книгу, — пожал я плечами. — Ну, пошли во дворец, если его обитателей ещё не сожрали насекомые.
— Не сожрали. Я поставил барьер.
На удивление, он заранее предположил, что у меня есть какой-то план.
И ко всему подготовился.
Подозрительно высокая вера…