— Пышные похоти самого уважаемого борделя Магнолии «Хвост Феи» — главная тема сегодняшних новостей, поскольку наш местный антрополог-футанари предоставляет нам доступ к их философии в отношении секса, проституции и удовольствия. С разрешения основательницы и главы гильдии Мавис Вермилион (которая сама отказалась от участия) ниже будут опубликованы интервью, взятые у пяти самых популярных девушек «Хвост Феи».
Интервью с Люси Хартфилия.
— Что вдохновило вас на выбор профессии проститутки?
— Я люблю секс. Просто и без затей. Когда я была девочкой, меня окружали слуги моей матери, и всем им разрешалось выставлять себя на показ. В девять лет у меня было больше секса, чем у большинства женщин за всю их жизнь.
— Значит, ваша любовь к сексу обусловлена вашим воспитанием?
— Да. Моя мать была очень, можно сказать, «ручным» человеком. Она хотела для меня самого лучшего, поэтому мне было позволено делать с ее служанками практически все, что я захочу.
— Зачем тогда отказываться от домашней жизни, если у вас есть служанки, которые удовлетворят любую вашу сексуальную потребность?
— Однажды я увидела журнал, в котором рассказывалось о «Хвосте Феи», и захотела посетить его. Надоедают одни и те же женщины, даже если их сотни и все они восхитительны. Поэтому я попросила слуг сопроводить меня туда и заплатила сразу за трех девушек. Это были девушки, которых я видела в журнале, мои подруги Мираджейн, Эрза и Кана. Я заплатила за целый день траха, и они были так впечатлены моим выступлением, что попросили меня присоединиться.
— Большинство девушек не могут трахаться больше двух часов подряд. Мы трахались не меньше восьми, пока не сделали паузу, чтобы попить воды, и еще пять, пока мне не нужно было уходить. Это был мой первый раз, когда я встретила женщин, которые могли сравниться с моей выносливостью и либидо. Все мои служанки сменяли друг друга, когда мне требовалось обслуживание. После того дня я решила, что проститутки «Хвоста Феи» просто невероятны.
— Значит, вы вступили в организацию, потому что они были похожи на вас?
— Да, это важная причина. Эти дамы — настоящие шлюхи, как и я. Они не верят ни во что, кроме секса. Мы работаем лишь формально, за деньги, но как только занавески закрываются, мы трахаемся друг с другом до утра. Вот что значит быть проституткой и душой, и телом. Вы должны воспринимать секс как своего спутника жизни.
— Давайте поговорим о вашей личности. Правда ли, что вы часто попадали в неприятности из-за того, что разгуливали по городу?
— Я не люблю одежду. В детстве я никогда ее не носила, потому что постоянно занималась сексом. Какое-то время мои служанки пытались заставить меня снова одеваться, но я постоянно пачкала одежду спермой и прочим, так что они сдались.
— Все женщины должны быть голыми, а не возводить эти хлопковые барьеры.
— Единственный способ достичь нирваны — это раздеться и трахаться.
— На тебе сейчас одежда, но даже она довольно рискованная. (Чтобы описать наряд Люси, она надела майку с низким подъемом, которая едва прикрывала ее большую грудь, а соски слегка проступали сквозь нее. В качестве нижнего белья она выбрала тонкие шорты, которые оставила расстегнутыми на протяжении всего интервью. Часто она потирала выпуклость в этих шортах).
— Повторюсь, я ненавижу одежду, но я оценила в ней определенное качество. По какой-то причине, скрывая свои достоинства, девушки хотят их больше. Они предлагают абстракцию, а люди отчаянно пытаются понять то, что они не видят и не понимают. Я беру любую женщину, которую хочу, так что я не думаю так, но большинство женщин более консервативны, чем я, я полагаю.
— Я также узнала, как одежда может дополнять мое тело. Я довольно сексуальная. Я трахала себя много раз, так что я знаю. Ты — это то, что ты носишь, а что-то скудное вроде этого говорит о том, что я — шлюха, которая хочет, чтобы ее тело было на виду. Мне было бы проще добиться этого, разгуливая в обнаженном виде, но здесь это, видимо, запрещено. Но, опять же, часть работы проститутки — это стриптиз, так что носить одежду, зная, что она существует для того, чтобы быть снятой, само по себе привлекательная перспектива.
— Есть ли наряды, которые вам особенно нравятся?
— Все, что позволяет моему члену выпирать, идеально. Мой член невероятен, поэтому он должен быть звездой на елке. К тому же, все любят красивые выпуклости.
— Мне также очень нравится все, что оставляет мою задницу и бедра открытыми, чтобы вы могли хорошо рассмотреть мои изгибы, а мой топ должен быть свободным, чтобы мои сиськи могли дышать. Я должна быть настолько голой, насколько это возможно, не будучи на самом деле голой, так что каждый наряд должен показывать свое собственное шоу.
— Заводит ли вас сексуальный взгляд других женщин?
— Меня это не заводит и не отталкивает. Это естественно, когда на тебя смотрят, так же как естественно смотреть на других. Я существую для того, чтобы трахать сексуальных девушек; девушек, чьи тела могли бы покорить целые континенты, настолько они хороши. Точно так же я существую для того, чтобы меня трахали, потому что, как и они, я — футанари. Причем очень горячая. Если бы я не позволяла другим людям видеть мое тело, я бы лишила их чего-то жизненно важного.
— Вам когда-нибудь надоедало смотреть на красивых женщин?
— Нет. Именно потому, что я люблю красивых женщин, я могу любить себя. Признаюсь, я немного самовлюбленная.
— Есть ли у вас любимый тип девушек?
— Не совсем. Любая, кто хорошо выглядит, мне нравится. Характер не имеет значения, хотя мне нравятся немного нестабильные.
— Ходят слухи, что два других члена «Хвоста Феи» считают вас своей госпожой. Вам нравится доминирование и игра во власть?
— Как я уже говорила, у меня нет предпочтений, когда дело касается женщин. То, что у этих двоих в мозгу есть кнопка, которая говорит им следовать за самым большим членом, — это просто то, с чем я смирилась, потому что они очень горячие и извращенные. Если бы я искала сучек для владения, я бы остановилась на своих горничных, но вместо этого я пришла сюда, чтобы иметь возможность взять любую женщину, какая только существует в мире. Кинк — это как влажная мечта индивидуалиста, так и социальный обмен. Вы должны привыкнуть к своим любовникам, чтобы они работали на максимуме своих возможностей.
— Кстати, о вашем члене: он действительно самый большой в Магнолии. Как он стал таким большим?
— Я должна поблагодарить за это свою маму. Она сама настоящий линкор, но что еще важнее — она пуристка. Она обрюхатила свою маму так же, как ее мама обрюхатила свою бабушку. Сохраняя чистоту нашей родословной и постоянно занимаясь сексом каждый день, мы произвели на свет целую плеяду богинь. И да, я действительно считаю себя богиней. Я могу буквально поставить большинство женщин на колени своим членом. Я даже оплодотворила более тысячи женщин, а еще через несколько лет начну выводить потомство. Если нам повезет, то в следующем поколении средний размер эрекции увеличится.
— Значит, вы — продукт инцеста между матерью и дочерью?
— Да. Довольно сексуально, не находите?
— Да, очень. Значит ли это, что вы планируете оплодотворить свою мать в будущем?
— У меня уже есть три ребенка от Лейлы. Четвертый на подходе. Она очень баловала меня в детстве, и я баловала ее, как умела.
— Многие футанари имеют фетиш оплодотворения. Вы бы отнесли себя к их числу?
— Я кончаю внутрь только тогда, когда девушки действительно этого хотят, или когда они не используют никаких магических контрацептивов. Но меня возбуждает осознание того, что мое семя разбросано повсюду, потому что через несколько лет я смогу трахнуть своих дочерей.
— По словам Мираджейн, с которой мы ранее брали интервью, вы ответственны за ее нынешние отношения с сестрой Лисанной. Вас привлекает инцест? И если да, то можно ли сказать, что это связано с вашим собственным наследием?
— Я абсолютно обожаю инцест. Я бы хотела, чтобы у меня были сестры, с которыми я могла бы трахаться в детстве. Я очень завидую Мираджейн и Лисанне по этой причине.
Не знаю, потому ли это, что я — продукт инцеста или еще что, но я просто знаю, что видеть, как трахаются две родственницы, — это круто. Может быть, это связано с моим нарциссизмом, но мне нравится идея, что другая ты существует в другой форме. Так и с Лейлой. Меня заводит как наше сходство, так и наши различия. С женщиной вне семьи у тебя не всегда есть такие предлоги. Ты просто смотришь на нее как на горячий кусок задницы и трахаешь ее как сучку, которой она и является.
— Вы бы сказали, что вас заводит табуированность инцеста?
— Для меня это просто естественно, что ты хочешь трахнуть кого-то с красивым телом, даже если этот человек — твой родственник. Я даже не знала, что это считается табу, пока не переехала сюда, и даже тогда многие девушки, которых я встречала, тоже считали это извращением.
— Честно говоря, я бы предпочла, чтобы это не было табу. Я упустила слишком много оргий, потому что девушки были слишком упрямы, чтобы делать это со своими сестрами и мамами. Обычно они соглашаются, как только подчиняются моему члену, но иногда встречаются девушки, которые просто не могут идти в ногу со временем.
— Возвращаясь к вашему члену, многие спрашивают, дрочите ли вы когда-нибудь?
— Я рассеянно поглаживаю его, когда нет дырки, но в остальном — нет. У меня никогда не было повода дрочить, потому что за меня это всегда делали другие девушки.
— Вы также часто занимаетесь сексом в уретру благодаря ее размеру.
— Я позволяю своим служанкам трахать мою дырочку с тех пор, как она только начала расти. Это, честно говоря, самый быстрый способ доставить ему удовольствие. Я удивлена, что так не делает больше женщин, но понятно, что это можно делать только с девушками, у которых пенис меньше, так что в этом плане мне повезло.
— Как, по-вашему, размер вашего члена повлиял на то, кем вы являетесь как личность?
— Женщину определяет ее пенис. Мой член — это я. Я считаю, что мой мозг — это всего лишь слуга его прихотей. Когда у меня возникает эрекция, все остальное тело буквально превращается в пенис. Он настолько чувствителен.
— Я все равно была бы шлюхой, даже если бы он был меньше, но его обхват усиливает мое сексуальное влечение. Кроме того, с ним гораздо легче получить секс, так что он, безусловно, способствовал моей прожорливости. За это я его очень люблю.
— Давайте перейдем к сексу. Что вам больше всего нравится в нем?
— Мое любимое? Я не могу назвать любимую часть. Это все великолепно! Это все равно что спросить, какой аспект дыхания вам нравится больше всего. Это помогает вам жить.
— А как насчет любимой дырочки? Наши исследования показали, что вы больше любите в попку, чем в киску.
— Я бы предпочла, чтобы обе мои дырочки были заткнуты, если вы понимаете, о чем я. Они обе прекрасны, и обе они рады любому члену, но, правда, я гораздо чаще занимаюсь аналом. Это связано не столько с моими предпочтениями, сколько с предпочтениями других.
— Не могли бы вы уточнить? Предпочтения других?
— Ну да, когда ты видишь толстую, упругую попку, тебе хочется ее потрогать. Помимо того, что у меня идеальные сиськи и божественный член, моя задница просто божественна. Один взгляд — и ты будешь лапать ее. Только посмотри.
— Значит, вы считаете, что футанари с большей вероятностью трахнут вашу задницу, основываясь на теории сигналов? Значит ли это, что вы с большей вероятностью трахнете задницу другой девушки по той же причине?
— Ага. Киска не виновата, что наши яйца закрывают ей обзор. Вместо этого ты видишь задницу или мускусный член, поэтому ты нацеливаешься на них.
— Конечно, когда я не отвлекаюсь на эти две вещи, я чаще проникаю в эту слизистую дырочку. Она более влажная, так что в зависимости от настроения я иногда чувствую себя лучше там. То же самое с попкой. В одну минуту мой член хочет одних ощущений, в другую — других, так что я прыгаю между ними.
— А как насчет позиций? Вы предпочитаете одни техники другим?
— Не совсем. Я часто занимаюсь ковбойской, собачьей и миссионерской позициями, но это только потому, что так проще и удобнее. Я перепробовала все существующие позиции по меньшей мере сотню раз, и все они мне нравятся, но мне важна не сама позиция. Главное — осознание того, что я занимаюсь сексом и испытываю удовольствие. Позиция — это случайность.
— Прежде чем задать свой последний вопрос, я хотела бы воспользоваться моментом, чтобы прокомментировать, что лично я перегнула бы тебя через перила и трахала бы твою идеальную задницу, пока королевство не кончит в твой сексуальный живот, ты, шлюха с большими сиськами, я, блядь, люблю каждый дюйм твоего идеального тела шлюхи и хочу поклоняться его покачивающейся массе до конца своей жизни.
— Ты заплатила за час моей жизни. У нас еще есть десять минут, если хочешь. Хотя, если ты хочешь получить оргазм длиной в династию, тебе придется продлить.
— В качестве последнего вопроса мы хотели бы, чтобы вы рассказали нам, использовали ли вы когда-нибудь магию для улучшения ваших любовных отношений?
— Постоянно. В основном я использую свои небесные ключи, чтобы клонировать себя, но у нас в Хвосте есть одна девушка, Венди, чья магия исцеления может заставить вас чувствовать себя так, будто вы ходите по воздуху. К сожалению, она может использовать ее только на одной или двух девушках за раз, но когда лечение проходит на тебе, ты просто кончаешь и кончаешь, как будто это никого не касается. Угостите ее как-нибудь. Она всегда ищет сахарную мамочку.
— На этом у нас сегодня все. Спасибо, что присоединились к нам, Люси. Пожалуйста, передайте нашим читателям и вашим поклонникам последнее сообщение.
— Вы — всего лишь тело! Горячее, сексуальное тело! Снимите одежду и дайте волю своей женственности! Существуйте ради принципа удовольствия! Секс — это моя политика, а секс — моя жизнь! Делайте все, что вам нравится!
После этого интервью наша журналистка потратила большую часть бюджета на монополизацию белокурой секс-бомбы из Хвоста Феи. По рекомендации Люси она также потратила значительную часть своих сбережений, чтобы дважды трахнуть Венди, и с тех пор пристрастилась к целительной магии небожителя.