Она не должна была сильно удивиться, когда оказалась в «Ичираку» с дымящейся миской соленого рамена перед собой. Раньше она ругала Наруто за более разнообразную пищу, но с ароматом любимого блюда, проникающим в легкие с каждым вдохом, она не могла удержаться.
Грация, уравновешенность и вежливость, конечно, не были характерны для дуэта матери и сына. Кушина отказалась от своего материнского образа, чтобы побаловать себя, как ее сын. В полном унисон они вытащили лапшу из миски, размяли ее, широко открыли рты и пировали с лисьими ухмылками. Ее собственное правило контроля при поедании рамена было выброшено в окно, когда они с Наруто ставили тарелки друг на друга. То, что должно было заставить Аяме и Теучи ослепиться перспективой большого количества заработанных денег, на самом деле заставило их немного испугаться. Если Кушина снова пристрастится к рамену, как Наруто, сможет ли Ичираку выдержать высокий спрос Узумаки на рамен?!
В высокую стопку добавили еще по одной миске от каждого из них, и оба клиента откинулись назад с довольной улыбкой и полным животом. Кушина выглядела почти опьяневшей от облегчения, вызванного возможностью побаловать себя едой, которую она в противном случае изгнала бы из своего дома. Прежде чем она успела погрузиться в ступор, вызванный раменом, она посмотрела на повара и его дочь и рассмеялась, чувствуя стыд за свое обжорство. — Спасибо, господин Теучи, — пролепетала она со слабым смешком.Наруто был менее формален, заверив перегруженного работой повара, что скоро вернется. Как всегда, Теучи был рад иметь постоянный источник дохода, но все же это была нелегкая задача — успевать за такими обжорами, как он и Чоджи.
Вытянув руки над головой, Кушина застонала с ухмылкой. Ей казалось, что она потеряет сознание, как только ее голова коснется подушки кровати. Она почти забыла о своей тревоге и была счастлива, что прогуливается с Наруто после того, как он угостил ее ужином. Это было почти как тогда, когда она была с Минато, оба совершали романтическую прогулку по ночной Конохе, посещая места, которые были переполнены днем, но пустовали в эти часы.
Подожди…
Кушина моргнула, когда ее внезапно осенило. Почему Наруто вел ее именно сюда? Это было далеко от пути возвращения домой… черт возьми, это было недалеко от края деревни, путь, по которому Саске пошел те долгие годы назад, когда он дезертировал из Конохи. Это был менее населенный, менее охраняемый выход; вокруг не было ни души. Возвращение к поеданию рамена, должно быть, ошеломило ее больше, чем она думала, раз Наруто заставил ее бесцельно бродить так далеко от дома.
— Что мы здесь делаем? — спросила она, повернувшись к сыну.
Наруто посмотрел на нее с широкой зубастой ухмылкой, заложив пальцы за свою белокурую голову. — Я просто подумал, что ты захочешь прогуляться после ужина, — соврал он. После огромного ужина из рамена и он, и Кушина часто соглашались, что сон — это хороший десерт.
Теперь, когда она была встревожена, сонливость ускользала от Кушины. Она почти чувствовала намерение в атмосфере. Ее сердцебиение стало учащаться. Тем не менее, она посмотрела на своего мальчика и положила кулаки на бедра. — Наруто, — сказала она тоном, который должен быть у расстроенной матери, — что ты задумал?
Улыбка уменьшилась, но все еще была на месте. Он немного поморщился и неловко хмыкнул. — Ну, мам… я тут подумал… после ужина… — он еще немного посмеялся, взволнованный, но в то же время опасающийся гнева матери, если она не согласится с этой идеей. — Мы можем… сделать это здесь?
Смутно, но Кушина сразу поняла, о чем он говорит. Гнев исчез с ее лица, оставив на мгновение пустое выражение, прежде чем ее щеки залило красным. Она отпрянула назад и прижала палец к нижней губе. Глаза блестели от беспокойства, когда она смотрела куда-то в сторону. То, что она не ударила его, само по себе было хорошим знаком. Тем не менее, то, что она не отказала ему сразу, еще не означало, что Наруто в порядке; однако, судя по тому, как задрались его брюки — что Кушина едва успела заметить — она не хотела верить, что ее ответ будет не иначе как «Да».
Он был очень терпелив, подумала Кушина, глядя на своего сына. Он бросал взгляды в ее сторону и даже время от времени делал «случайные» прикосновения к ее телу, но до сих пор он не делал ей прямого предложения. Неужели он думал, что она почувствует себя обязанной согласиться на инцест, чтобы отплатить ему за еду? Для матери было не очень лестно, когда с ней обращаются как с проституткой, хотя она знала, что на самом деле он этого не хотел. Он просто хотел умаслить ее…
Она посмотрела на него. — Как долго ты это планировал?
Наруто, покраснев, лишь рассмеялся и стал ждать определенного ответа. С неистовой верой в то, что она не откажет ему, выпуклость пульсировала и звала на свободу.
Вздохнув, она приложила пальцы к бровям. Ох, ее сын был хитрым, несмотря на то, как мало о нем думали жители деревни. Он должен быть вознагражден за свое терпение; Кушина ухмыльнулась, не желая признавать, что и сама не может побороть желание, чтобы сын вернулся в ее глубины.
— А что если кто-то придет? — она должна была знать, что Наруто не раз задумывался о том, чтобы трахаться на публике, где другие могли бы стать свидетелями их кровосмесительной связи.
— Никто не придет, — прорычал Наруто. Получив все необходимое разрешение, он срочно потянул Кушину к скамейке на краю тропинки. Она ехидно предупредила его о последствиях поимки, но ему было наплевать, ведь после стольких лет ожидания он наконец-то получил еще одну возможность поласкать свою красавицу-маму. Не теряя времени, он заставил ее нагнуться и оказался позади нее, голодными руками тщательно ощупывая ее через платье. Ее упругая попка была размята достаточно, чтобы она издала небольшой вздох. Намеренно, его большой палец проникал внутрь, чтобы пощекотать ее промежность. При всем терпении, которое он проявлял в последние несколько дней, сейчас он точно не мог себя сдерживать.Платье задралось, и она почувствовала ночной сквозняк на своих ягодицах. Ее дыхание замерло, когда ее нижнее белье нетерпеливо дернули в одну сторону, не оставляя ей никакой скромности, так как ее киска и задница были выставлены на его обозрение. Хотя он и раньше брал ее анально, а однажды даже проникал туда ртом и пальцами, она все еще была немного встревожена тем, что ее разглядывают. Минато никогда раньше не дотрагивался до этой области; ближе всего он подбирался к ней, держа ее за попу во время секса.
— Ах! — Кушина не смогла удержаться от крика, когда проворные пальцы защекотали края ее половых губ, раздвигая их и исследуя влажные глубины. Может быть, несколько минут назад она и делала вид, что не желает его, но ее влагалище, конечно, говорило совсем о другом. Его средний палец проник глубоко внутрь, проверяя ее и обнаруживая, что она уже восстановила свою прежнюю плотность; Узумаки определенно были стойким кланом. Внезапное вторжение в ее киску заставило ее приподняться на носочки с напряженным визгом.
Хотя прелюдия очень нравилась изголодавшейся по сексу матери, Кушина также должна была принять во внимание, что они не могли бездельничать в таком месте. Как бы маловероятно, по мнению Наруто, это ни было, все же оставался шанс, что кто-нибудь наткнется на них. — Наруто, — задыхаясь, прошептала она, — скорее, тебане!
— Точно… — руки Наруто оставили ее, и она услышала звук застежки-молнии и шевеление ткани. Не желая ждать, Кушина потянулась назад, чтобы оттянуть свои розовые трусики на одну сторону и дать сыну подходящую цель. Она почти икала от возбуждения. Плита мужественности сначала уперлась в расщелину ее задницы, а затем дразняще потянулась вниз, чтобы нацелиться и проткнуть ее. Не было никакой необходимости расслабляться, когда она была так готова к этому. Выгнув спину, не обращая внимания на собственные предупреждения, она застонала, радуясь тому, что ее снова заполняют. Он был таким большим! И хотя она уже знала об этом, это все равно удивило ее.
Наруто зашипел от удовольствия, когда мокрая оболочка крепко обняла его. По правде говоря, с того первого раза, когда он был с матерью, он не был с Сакурой; да, он по-прежнему считал ее привлекательной и хотел быть с ней, но трах с мамой имел свою собственную привлекательность, как будто годы связи были компенсированы в этих редких случаях. Пока она размышляла о том, какой он большой, он не мог прийти в себя от того, какая она узкая! После столь долгого пребывания с Сакурой, она успешно растянулась, чтобы вместить его размеры.
Не прошло и трех толчков, как член вышел из изголодавшейся Кушиной щели. Задыхаясь и желая большего, она посмотрела через плечо на сына. — Что это? Вставь обратно, тебане! Кто-то идет? — она попыталась снова насадиться на ствол своего мальчика, но он быстро удержал ее.
Было заманчиво снова войти в нее, трахать ее, пока она не закричит от удовольствия, и не израсходует его сущность. Таков был план, но ему хотелось чего-то другого. Его ладонь прижалась к ее заду, раздвигая ее щель, чтобы обнажить вторую, более тугую дырочку. Задыхаясь от возбуждения, он поправил направление своего члена. Кончик коснулся упругого отверстия.
Кушина задохнулась, когда член сына прижался к ее попке. Вход плотно закрылся, и Наруто с трудом удалось проникнуть внутрь. — Туда?! — Рыжая удивилась, что Наруто хочет, чтобы она снова испытала усилие, с которым он входил в ее тугой проход. Раньше было достаточно сложно принять его в себя, и то с некоторыми приготовлениями. Может быть, его член и был скользким от ее соков, но этого было недостаточно, чтобы он просто вошел в ее тело.
Несмотря на явное беспокойство, рука, придерживающая трусики, помогла Наруто обнажить цель. В то время как он излучал возбужденное удовлетворение, она испытывала трепет, когда головка его члена проникала внутрь ее ануса. Возможно, для нее прошло несколько дней непрерывного «исцеления», но она легко вспомнила боль и усилия, которые потребовались, чтобы ввести его. Прикусив нижнюю губу до крови, она навалилась на него и медленно опустилась на него задницей, когда ее тело, наконец, поддалось.