Не опуская взгляда. Часть 2. Глава 34
Люциус Малфой выдохнул. Закрыл глаза. Сжал пальцы в кулаки и впился ногтями в ладони в попытке хотя бы болью усмирить водоворот эмоций. Густая, черная злоба не помогала ему, только мешала мыслить. А мысли должны быть ясными и четкими — буквально через десять минут назначена аудиенция с герцогом Провансским, на которую лорд Малфой едва не опоздал.
За последние несколько дней его жизнь круто поменялась. Из самой большой акулы в Британии он стал самым разыскиваемым преступником по трем особо тяжким статьям: триста двадцать восьмой «Нелицензированная практика черной магии четвертой категории», четыреста девятой «Массовое убийство с отягчающими обстоятельствами» и двести первой «Убийство сотрудников Аврората при исполнении». С таким занимательным послужным списком в Британии ему лучше не появляться.
Побег был верным решением, несмотря на экспромт. По его душу шел Шизоглаз, о чем не преминул сообщить Мортон, чудом ускользнувший из-под носа старика… ну или захваченный и перевербованный. Последнее уже не так важно. Гораздо важнее, что старый калечный ублюдок запросто убил бы его при сопротивлении.
Умирать ему категорически нельзя. И не потому, что Люциус Малфой хотел жить, как и любой адекватный маг. Все гораздо хуже. Сейчас можно смело проводить знак равенства между его смертью и гибелью семьи Малфой.
Нарцисса уже неделю металась в бреду и никак не могла бы исполнить долг леди, защитив наследника до совершеннолетия. Сейчас его жену и нерожденного сына пожирало кровное проклятие, которое лучшие доступные ему целители могли лишь сдерживать. Стоит Люциусу погибнуть, и некому будет присмотреть за супругой.
Поэтому, отправляясь на прием, Малфой постарался ее спрятать так, чтобы Мортон сумел эвакуировать Нарциссу из Франции. Потому и почти опоздал, хотя в его положении следовало бы явиться за час до. Здесь и сейчас Люциус опасался, что из-за этой роскошной двери его вынесут вперед ногами.
Выбора не было, и сейчас требовалось всеми силами удержаться на плаву. Он должен жить. Не только ради неуместной ныне жажды мести, снедавшей душу. Ради фамилии. Ради графской короны, которую он заполучил таким трудом. Ради жены и сыновей.
Защитить их некому даже на родине. Харальд Поттер напал не только на Малфой-мэнор. Той ночью мальчишка умудрился устроить целую серию дерзких атак, по результатам которых коалиция под его началом оказалась напрямую разгромлена.
Его единственно верные вассалы, Крэбб и Гойл, убиты. Мэноры сожжены, причем их даже грабить не стали — просто уничтожили. Менее верные, но зависимые от него Булстроуд и Нотт также понесли тяжкий урон. Эктор Паркинсон и его младший сын ранены. Ни капли не верный, но полностью зависимый Абрахам Гринграсс сумел отделаться легким испугом.
Эйвери, Розье, Мальсибер и МакНейр не пострадали, так что вряд ли Поттер устроил рейд по Вальпургиевым Рыцарям. Зато пострадали министерские. Амбридж, по слухам, похитили. Боунс лишилась дома. Все четыре члена Визенгамота, что были в кармане у Фаджа, также не остались без внимания. Если бы только это, рабочая версия однозначна: месть за заключение.
Пришлось принять во внимание и всякую шваль, попавшую под раздачу. Тюремная охрана. Чиновники, курировавшие Азкабан. Полторы дюжины магов, казалось бы, никак не связанных с Поттером, но некоторые из них были агентами влияния французов.
Заключение послужило поводом. Поводом расправиться с ним, поводом провести зачистку и убрать потенциальные источники проблем. Почему так рано? Ответ один: прямой приказ Поттера.
Мальчишка, признаться удивил. Люциус после Азкабана приходил в себя месяц. Месяц! Да, Малфой отсидел два с половиной месяца. Да, его тоже мордовали охранники. Только вот дементоры появлялись не чаще трех раз в день, голодом его не морили и давали спать. Поттер же — ребенок в начале пубертата, что делало астральное тело нестабильным. В связи с этим еще с шестнадцатого века, когда нравы были сильно проще и женились в двенадцать, было строго запрещено заключать в Азкабан волшебников, не прошедших через Ритуал Взросления, а с восемнадцатого века установили нижнюю планку в шестнадцать лет.
В случае Поттера аномальная магическая сила только еще больше вредила. Потому Малфой и отправил мальчишку в Азкабан, желая избавиться от растущей угрозы.
Здравый смысл, наблюдения, исследования взаимодействия дементоров, личный опыт и опыт соратников — все утверждало, что мальчишке просто невозможно было как-то активно взаимодействовать с миром. В нем не должно было остаться и капли сил. Мордред, сам Люциус — отнюдь не слабый маг — после Азкабана с обычным палочковым Люмосом справился только через неделю! У ныне покойных Крэбба и Гойла все было еще хуже, а Булстроуд был плох настолько, что многие почитали его за сквиба.
Что сделал Поттер? Плюнул в глаза здравому смыслу, разуму, логике, текущей магической науке — вообще всему, на что опирался Малфой в своих размышлениях! Причем дважды за одни сутки.
Нет, были предпосылки к его силовому освобождению из Азкабана. Арчер усердно копал для семьи Поттер, а значит — против всех. Вот только даже безупречное планирование неизбежно наталкивалось на тупость и некомпетентность исполнителей, из-за чего наемников требовалось контролировать. Даже известных дисциплиной, таких, как Волки Одина.
Если Поттер достиг успеха или не облажался в каждой своей операции (а так и есть, раз не осталось зацепок), значит, он минимум один раз выходил в поле, чтобы лично контролировать минимум одну группу.
Но даже не это главное. Он заставил Арчера, Уорспайта и Ская сделать это. Вассалы — не рабы, и наверняка были против такого в соответствии со здравым смыслом. Его должны были мягко, а может и грубо, уложить в кроватку с мотивацией “Отдыхайте, мой лорд, а мы разберемся”.
Нет. Поттер убедил себя выслушать, представил план действий и заставил ему следовать. Не слишком ли круто для мальчишки?
Будь он в Британии, Люциус непременно обратил бы самое пристальное внимание на это дело. А так — увы. Слишком мало данных. Мордред, у него нет даже полного списка! Мортон осторожничал и вообще загружен работой, а другие агенты влияния не отвечали. Не исключено, что прямо сейчас они пели соловьями на дыбах в глубинах Поттер-мэнора. Уж что-что, а получать информацию из врагов древнейшие семьи умели.
И хватило же мелкому ублюдку после всего этого дать пресс-конференцию!
Лорд Малфой выдохнул. Кажется, сработало. Размышления о деле помогли, разум прояснился.
Внезапно стало холодно, а руки покрылись гусиной кожей от рокового осознания. Пальцы тряслись, выдох получился рваным и паническим, но лорду Малфою стало не до внешних приличий.
А что, если он ошибся? Что, если в теле Поттера по-прежнему Темный Лорд? Что, если не мальчишка изгнал его, а Повелитель нашел способ выдавить сознание Харальда Поттера и заменить себя им?
Все сходилось. И аномальная магическая сила, и игнорирование дементоров, и удар по сторонникам, и чернейший магический ритуал над женой и нерожденным ребенком… и показуха во время пресс-конференции.
Наказание. Убивать и пытать Круциатусом слишком просто. Темный Лорд мог разрушить семью Малфой и заставить его наблюдать за этим. Повелителю доставляло удовольствие не только пытать магически и физически, но и терзать жертв морально.
Часто он делал все вместе. Если это так — его злоключения даже не начались…
— Лорд Люциус Малфой, — раздался неспешный голос бессменного секретаря. — Его Светлость готов принять вас.
— Конечно, — голос внезапно осип.
Проклятье, какая вопиющая потеря контроля! Хвала Мерлину, выучка взяла свое.
Люциус быстро взял себя в руки. Короткий взгляд в зеркало. Выглядел он безупречно для такой ситуации. Только сердце норовило выпрыгнуть из груди, да пальцы подрагивали. Трость, правда, пришлось оставить вместе с палочкой в арсенале.
— Ваша светлость, граф Люциус Малфой, — представил его секретарь и с поклоном закрыл двустворчатую дверь, оставляя его наедине с одним из опаснейших людей этого мира.
Жиль Рене де Авиньон, герцог Провансский, как и в прошлый раз, стоял спиной к нему у панорамного окна, направив взгляд сквозь прекрайнейшие виды.
— Ваша Светлость, — поклонился Люциус.
Закрались сомнения. Но возродился ли Повелитель? Если он настолько мощно проявлялся в Поттере, разве не должна была метка налиться багрянцем? Но — нет.
Или Темный Лорд управлял своим детищем и пускал пыль в глаза в том числе и слугам? На его месте, Люциус не доверял бы тем, кто остался на свободе. Счел бы предателями.
Мордред…
Неимоверным усилием воли Малфой избавился от пугающих мыслей и заставил себя сосредоточиться на собеседнике. На том, кто, возможно, еще опаснее Темного Лорда.
— Проходи, — унизанная перстнями рука небрежно поманила его и указала в сторону кресла. — Садись.
Тон беседы задан неформальный. Голос как обычно — ровный и совершенно невыразительный. Руки, как всегда, сомкнуты за спиной. Но даже если бы герцог был повернут к нему лицом, Люциусу не удалось бы прочитать язык его тела и мимику.
Порой Малфой думал, что герцог Провансский общался с ним через гомункула или вовсе голема. Однако, украдкой сканируя покровителя, Люциус различал четкие признаки живого мага с собственным телом.
— Итак, Люциус, — заговорил Авиньон. — Случилось то, о чем я тебя предупреждал.
Предупреждал? Ах, да, он про то письмо, в котором вскользь упоминал Поттера и нежелательность заигрываний с ним.
На колени приземлилась газета с движущимся фото с конференции Поттера — тот самый момент, когда мальчишка с усмешкой беспалочково и невербально трансфигурировал стакан и наполнял водой во время поднятия руки ко рту.
Пальцы задрожали. Ухмылка один в один как у Темного Лорда, когда тот наслаждался издевательством над кем-то…
Успокоиться. Собраться. Вот так.
Люциус пробежался взглядом по строчкам. Очередная статья в стиле французов про британцев, но Поттеру на первый взгляд досталось удивительно мало помоев — основной поток обрушился на дражайшее министерство и особенно на Фаджа, который не явился на конференцию.
— Тебе нечего сказать? — произнесло пространство голосом герцога, буквально содрогнув эфир и все существо Люциуса.
Что за…
— Мой господин… — прохрипел Малфой, поняв, что едва мог дышать. Воздух почти не двигался! Это… голая воля? Как? Он же совсем не слабак! Так почему…
Внезапно оказалось, что Люциус на коленях, упирался одной рукой в драгоценную шкуру нунду-альбиноса, а второй — вцепился в горло. Герцог возвышался над ним колоссом, заслоняя мир и подавляя своим незримым и неощутимым, но неизмеримым присутствием.
— Ты пошел против моего слова, — снова заговорило пространство его голосом. — Решил поиграть с мальчиком — ладно. Указать ему его место — как угодно. Бросить в Азкабан — даже это я могу понять. Но ты перешел черту. Поттер мне нужен. Объясни, Люциус: как согласуются два визита дементоров в его камеру и мои слова?
— М-мой господин… — простонал Малфой, борясь за каждый вдох. — Я…
— Помолчи, — надавило пространство. — Право слово, я не знаю, что мне с тобой делать.
В последний раз Люциус ощущал себя так же в камере Азкабана перед последним слушанием по его принадлежности к Пожирателям Смерти. Так же, как и тогда, на него давила неизвестность. В тот раз Малфой не был уверен, что шестизначные взятки сработали — слишком накаленным было общество.
Сейчас ему некому дать взятку. Ему нечем заинтересовать этого мага, чья личная сила внезапно оказалась под стать власти. Конечно, не Темный Лорд, который фактом своего присутствия искажал эфир тьмой, и даже не Архимаг, но на порядок могущественнее Люциуса по силе, бесконечно превосходящий в навыках… и кратно более опасный Повелителя.
— Хм, — герцог отошел к окну, и давление слегка ослабело, позволив ему немного отдышаться. — Пожалуй…
Сердце пропустило удар — и внезапно отворилась дверь.
— Монсеньор, — раздался голос секретаря, полный раскаяния. — Мне нет оправдания за то, что осмелился вас прервать.
Люциус с усилием поднял голову. Секретарь низко склонил голову, но герцог глядел на своего слугу довольно благосклонно.
— Говори, Серж.
— К вам Его Сиятельство, граф Арман Дюпре. По безотлагательному делу.
— Проси, — кивнул герцог. — Сядь, Люциус.
С трудом поднявшись на ватных ногах, Малфой сел в кресло и постарался поправить одежду.
В кабинет широким шагом вошел сухопарый маг с почти неощутимой аурой, крючковидным носом и пронзительным взглядом, одетый в простой костюм-тройку. Взгляд мельком дал понять, что граф Дюпре не считал Малфоя чем-то достойным внимания.
— Добрый день, — вульгарное неформальное приветствие. — Я тебе помешал, Жиль?
Два мага крепко пожали руки. По-воински, у локтей, потрепав друг друга по плечу. Впервые за время знакомства Люциус увидел на лице Авиньона искренние эмоции.
— Арман, — улыбнулся герцог, — дорогой друг, как ты мог мне помешать? Я всегда рад тебе. Однако, меня тревожит внезапность твоего визита.
— Поттер, — снова короткий взгляд на Малфоя, от которого стало холодно и неуютно, а в голове разом возник образ фамильного склепа.
— О, мы как раз беседовали о мальчике, — улыбка герцога показалась хищной. — Познакомься с Люциусом Малфоем, британским графом и моим… соратником.
Короткий полукивок-полупоклон. Молча. Люциус до хруста сжал зубы и ответил кивком, но Дюпре уже отвел взгляд. Какая невоспитанность! Столь омерзительное пренебрежение дорого стоило бы любому в Британии… вот только сейчас Люциус во Франции, и он не первый среди равных, а обычный беглец.
— Я намерен отправиться в Британию, — произнес Дюпре. — Хочу повидаться с ним. Это не повредит твоим планам?
— Конечно, нет! Как я могу препятствовать моему другу? Если что-то понадобится — обращайся.
— У меня есть магия. Этого достаточно, — Дюпре снова обратил взор на Малфоя. — Я так понимаю, Харальд оказался в обществе дементоров стараниями этого… господина.
Ублюдок собрался убить его! И… черт, Люциус вдруг понял, что не мог пошевелиться. Его парализовали взглядом!
— Я еще не решил, что с ним делать, — заметил герцог. — Впрочем, если его смерть тебя порадует — я не стану препятствовать.
Дюпре еще секунду смотрел на Люциуса, уже успевшего смириться с неизбежным, и равнодушно отвернулся. Паралич отпустил.
— Не хочу ломать твою игрушку.
Игрушка. Вот, значит, как его воспринимал этот Дюпре. И, будь он проклят… так и есть. Сейчас Малфой лишь игрушка в руках у герцога.
— Раньше тебя это не смущало. Хорошо. Что скажешь о его перфомансе на пресс-конференции?
— Чуть лучше, чем посредственно, — Арман не переменился в лице. — Он немного улучшил навыки.
— Из твоих уст это почти признание.
Лицо, словно высеченное из мрамора, вдруг озарилось легкой улыбкой. Даже в глазах появились искры тепла.
— Это и есть признание, Жиль.
Герцог медленно кивнул, о чем-то мимолетно задумавшись:
— Как пожелаешь, друг. Отобедаем вместе?
— С удовольствием. С твоего позволения, я загляну в библиотеку.
— Конечно, полный допуск.
Арман Дюпре вышел. Дверь закрылась, и при взгляде на Люциуса лицо Жиля вновь окаменело.
— Мне позволено спросить… — осторожно начал Малфой.
— Нет, — обрубил герцог Провансский. — Итак, резюмируем, Люциус. Ты расслабился и открылся, позволив мальчику ударить на поражение. Ты потерял влияние и власть, тебя разыскивают, за твою голову назначена награда.
Этого Малфой не знал. Кто постарался — министр? Сомнительно. Поттер? Разве у него есть свободные деньги? Насколько помнил Малфой, вассалы вывернули карманы в попытке вызволить своего лорда. Кто-то из коллег? Эти могли…
— В свете данных обстоятельств, твоя полезность вызывает сомнения.
Вот и все.
— Однако, ты неукоснительно выполнял мои приказы точно и в срок. Твое проявление инициативы в прошлом несло только пользу. Я склонен думать так: твой провал есть следствие военной удачи и хитрости лорда Харальда Поттера.
— Благодарю, монсеньор, — прохрипел Малфой, склоняя голову. — В знак моей признательности я принесу вам голову лорда Поттера…
Внезапно пространство надавило так, что затрещали кости. Лишь на миг, но этого хватило Малфою, чтобы растянуться на полу.
— Осторожнее, Люциус. Мое благоволение имеет пределы.
Значит, отныне Поттер неприкосновенен. И это наверняка из-за Армана Дюпре. Кто это такой, Мордред побери?
— Что касается Нарциссы, — обдали душу холодом слова герцога. — Меня тревожит ее здоровье.
— Благодарю за беспокойство, монсеньор, — Малфой склонил голову ниже, уперевшись лбом в шкуру. — Я справлюсь.
— Срок тебе до родоразрешения, — милостиво кивнул герцог. — Однако, если у тебя возникнут сомнения, я всегда готов приютить леди из дома Блэк и ее сына.
То есть, если он облажается, супруга и сын станут его собственностью. А Люциус перестанет быть.
— Аудиенция окончена, граф Малфой, — герцог отвернулся к окну, скрестив руки за спиной.
Люциусу ничего не оставалось, кроме как покинуть поместье. Молча, не глядя никому в глаза и как можно быстрее. Пусть это отдавало — и было — бегством, но Малфой страстно желал избавиться от того странного внимания, что ощущал к своей персоне. Весьма нехорошего внимания.
Только оказавшись в вилле он позволил себе перевести дух. Трясущейся рукой Малфой извлек из бара бутылку огневиски, щедро плеснул в стакан и одним махом осушил.
Не помогло. Внутри трясло так, будто бы он повидался с крайне недовольным Повелителем… перспектива которой внезапно стала опасно близкой.
— Лорд Малфой, — д’Юбер оказался рядом беззвучно. — Леди Нарцисса очнулась.
Хвала Мерлину. У него есть шанс объясниться.
— Однако, она слаба, — разбил надежды целитель. — Рекомендую вам для начала привести себя в порядок и не тревожить ее чувства.
— Да, — Люциус отставил бутылку. — Конечно.
* * *
Возвращение в Хогвартс проходило в траурной атмосфере. Причиной тому была резня в ночь с двадцать шестого на двадцать седьмое декабря.
Просыпаться от тревоги оказалось страшно. Впрочем, как выяснилось позже, Дафне повезло. Гринграсс-мэнор охраняли Гренадеры, о чем позаботился дедушка. К счастью, нападавшие и защитники сразу друг друга опознали и к великому облегчению обеих сторон предпочли не вступать в бой.
Волки Одина. Еще один элитный наемный отряд с весьма разносторонней специализацией из Норвегии, обладающий репутацией крайне дисциплинированных и опасных противников. И, конечно же, не могло быть совпадением деятельное участие Волков Одина в ночных рейдах и найм их взвода семьей Поттер.
Нет, в Британии случалось всякое. Разборки кланов и гильдий — обычное дело, да и аристократы помельче регулярно устраивали небольшие войнушки, на которые смотрели сквозь пальцы, пока гибли только наемники. Да и не стремился никто убить конкурента, по крайней мере, так грубо.
Но эта ночь… масштабы происшествия откровенно пугали. Восемь древних и благородных семей подверглись атаке. Причем все они были достаточно сильными, знатными и влиятельными. И большинство из них объединял один человек: лорд Люциус Малфой.
Крэбб-мэнор и Гойл-мэнор уничтожены, отцы Грегори и Винсента убиты. Нотт-мэнор уничтожен, судьба лорда Нотта была неизвестна, но потом Дафна узнала, что дядя Теодора сумел уйти. Булстроуд-мэнор и Паркинсон-мэнор также подверглись нападению, но эти семьи успешно отбились. Боунс-мэнор сгорел.
Что-то страшное произошло и в Малфой-мэноре. Ходили слухи, будто бы лорд Малфой провел какой-то черный ритуал, принеся в жертву дюжину авроров и всех домочадцев. Правда это или нет, но Люциус Малфой был вынужден бежать из страны вместе с беременной женой, Малфой-мэнор в эфире напоминал сочащуюся холодом и смертью рваную дыру, а обвинений против него выдвинули на пару Поцелуев Дементора.
Дафна не сомневалась: это удар по всей фракции. Удар совершенно внезапный, лишенный предвестников, потенциально ожидаемый гораздо позже — и потому пугающе эффективный.
Но не только аристократы пострадали. Удар пришелся и по министерской фракции. Пострадали шестеро членов Визенгамота, авроры, чиновники всех мастей, связанные с Азкабаном. Исчезла правая рука Фаджа — Долорес Амбридж.
И все это накануне пресс-конференции, данной Поттером по поводу его незаконного ареста. Совпадение? Было бы у семьи Поттер хоть какое-то время на подготовку, хотя бы лишние сутки — сомнений нет, это дело их рук. В нынешних реалиях это даже не авантюра — чистой воды безумие. Даже если отбросить, что две трети наемников Поттеров отнюдь не Волки Одина, а откровенный сброд, у них просто нет такого количества кадров.
Учитывая данные о количестве операций, число задействованных лиц троекратно превышало все, что могла выжать из себя семья Поттер на момент этой ночи даже с учетом того, что операции в теории могли проводиться одна за другой.
Аврорат и Департамент Магического Правопорядка рыли носом землю в поисках хоть какой-то зацепки. Тщетно: следов не осталось.
Откуда же взялись нападавшие? Филиал Гильдии Наемников также не обладал таким количеством людей на момент той ночи даже без учета того, что половина их находилась вне Британии. Кланы, гильдии, знатные семьи — те немногие, чьи отряды не попали в поле зрения, также не обладали ни подходящей численностью, ни ресурсами ее обеспечить. Движений денежных потоков, неминуемо сопровождающих такие действия, также не зафиксировано в достаточном объеме. Соответственно, про объединение нескольких власть имущих субъектов для передела власти речи быть не могло.
Поттер несомненно в этом замешан: у него хватило бы наглости, дерзости и решимости на такое. Он — один из тех, кому это безусловно выгодно, и сильно озлоблен после Азкабана. Это понимала Дафна. Это понимали, наверное, все заинтересованные.
Вот только его люди точно так же не оставили следов, а профессионалов у него хватило бы по самым смелым расчетам не более чем на четыре цели за ночь, и то при условии взятия двух целей одна за другой без осложнений.
Судить об остальном мешал острый недостаток информации.
Мог ли Поттер хотя бы в теории обладать таким количеством наемников? По разовым контрактам — нет. По долгосрочным — тем более. Не вдаваясь в подробности, ему даже в теории не позволяли средства никакими увертками и способами прикрытия. Только если продать часть бизнеса, а это слишком заметно.
В результате непосредственно у семьи Поттер не было ресурсов на такое. Изнутри страны им никто не помогал — семья почиталась слабой и ненадежной. Также не было вливания ресурсов извне, да и не могло быть — Поттеры слишком слабы, чтобы пользоваться настолько большим кредитом доверия.
Им кто-то покровительствовал? Исключительно удачно вмешались в чужую игру, умудрившись не перейти дорогу таинственной силе? Или Поттеры обвели всю Британию вокруг пальца, создав мощный ударный кулак и обрушив на едва сформированные устои Магической Британии?
Эта неопределенность пугала. И, конечно же, Арчер подогревал неопределенность еще больше. Волки Одина под Гринграсс-мэнором и Волки Одина на службе у семьи Поттер — наверняка одни и те же лица. Таких совпадений попросту не бывает. За одну ночь из опальной, почти разбитой семьи, Поттеры превратились как минимум в опасного хищника.
У Дафны не было сомнений, чья это инициатива. Арчер и Уорспайт слишком осторожны для такого. С точки зрения рисков и шансов безопаснее тыкать палочкой в глаз спящего дракона, чем устраивать такую бойню и тем более лезть в нее со стороны, но Поттер рискнул и выиграл в лотерею у судьбы.
А еще беспалочковые трансфигурация и чары во время пресс-конференции с непринужденной легкостью, воспроизведенные не один раз и в разных вариациях, что исключало артефактные трюки. Харальд продемонстрировал не только решимость, жестокость и умение вести диалог с репортерами. Он показал свою личную силу, весьма впечатляющую. Он показал волю, которая заставила изнуренное и разбитое Азкабаном тело двигаться и функционировать.
Он чертовски впечатлил вообще всех. Включая Дафну, искренне восхищавшуюся однокурсником.
Не удивительно, что сильные Магической Британии обратили на него внимание и вместо того, чтобы осадить наглеца, пришли с дарами и выгодными предложениями. Не удивительно, что Скитер, несмотря на дерзкие вопросы, написала довольно-таки уважительную (насколько она способна) статью.
Даже дедушка был впечатлен, а это о чем-то да говорило.
— Дафна! — окликнули ее.
Трейси.
— Да? — включилась Гринграсс.
— Смотри! — подруга указала куда-то в сторону.
— Что?
— Что-что? Поттер!
Слизеринка закатила глаза, получив возмущенный фырк, но все же глянула в указанную сторону.
Надо же. Гринграсс не ожидала, что рейвенкловец потратит время на Хогвартс-Экспресс. Впрочем, ей сразу стали ясны причины.
Во-первых, демонстрация присутствия духа. Изможденный вид и прямая осанка Поттера в контексте заключения в Азкабан буквально кричали о том, что лишения сделали его только сильнее.
— Совсем плох, — заметила Девис с легкой жалостью в голосе.
— Да, — признала очевидное Гринграсс.
Аура Поттера не только ослабела в несколько раз. Дафна умела видеть сквозь маскировку. И дело не в том, что Поттер стал прятаться лучше, чем она искала.
Его энергетика изменилась качественно. Такое чувство, будто Харальд стал слабее на порядок, настолько пустыми и слабыми смотрелись его чакры.
Дело дрянь. Замысел дедушки и ее собственные планы на жизнь не в последнюю очередь основаны на подавляющей мощи Харальда. Однако, послание герцога было ясным: продолжить налаживание связей. И без того Дафна упустила непозволительно много времени по причине чрезвычайного положения.
Нужно непременно связаться с ним и изложить свои мысли. Может, она рассердит дедушку, но хотя бы не натворит лишнего.
— Жаль, он там не сдох, — выдохнула Паркинсон, отправляя в его сторону сильный сглаз. Один из многих. И, как прочие, бесславно разбившийся о защиту мальчика, как стекло о каменный пол.
Поттер даже головы не повернул.
— Не говори так! — возмутилась Трейси. — Он не виноват в том, что стал жертвой ваших игр!
— Не говорить? — взвилась Пэнси. — Жертва наших игр? Он напал на мой дом! Мой отец ранен, у брата Ивора убили двоих друзей, а Раймон…
В уголках глаз слизеринки задрожали слезы, и Паркинсон отвернулась, глухо всхлипнув. На столь вопиющее проявление слабости мало кто обратил внимание. Впрочем, для Пэнси с ее репутацией это мало что меняло.
— На твой дом напали наемники, которые, возможно — только возможно — связаны с Поттером, — вскользь заметила Дафна.
— Ты вообще понимаешь, что несешь? — взорвалась Пэнси. — Это все его рук дело! Все знают!
— Это ты не понимаешь, что несешь, — Гринграсс взяла подругу за плечи и крепко встряхнула.
— Убери руки! — взвизгнула Паркинсон, отталкивая ладони Дафны прочь. — Ты просто…
— Доказательств нет, — отрезала Гринграсс, обдав Паркинсон холодом в ментале. — Зацепок нет. Приди уже в себя. Благодари Мерлина, что вам удалось отбиться. Им, — кивок на группу их сокурсников, — не удалось.
Драко непривычно тих: в отличие от своих миньонов, Малфой мучился неизвестностью. Крэбб и Гойл и раньше почти не говорили. Теодор выглядел еще угрюмее и мрачнее обычного, а его взгляды на Поттера буквально искрились от ненависти и злобной радости (не одна Дафна заметила его слабость). Блейз пытался немного их отвлечь, но тоже был не в своей тарелке. Рядом с ними крутилась Милисента, чей отец также серьезно пострадал.
— Если бы не его папаша… — буркнула Паркинсон, метнув на Малфоя недобрый взгляд.
— Нечего было давить на Поттера, — тихо сказала Трейси. — Вот он и ответил, как вышло. А вышло…
— По-моему, неплохо, — раздался спокойный голос, от которого Паркинсон вздрогнула и развернулась всем корпусом в сторону источника.
Поттер оказался рядом с ними, охранников его не видно. Аппарировали? Но когда? И почему оставили его на платформе, не проводив в вагон?
— Добрый день, леди, — короткий поклон вышел откровенно неуклюжим, словно у него не гнулась спина.
Дафна ответила в соответствии с этикетом:
— Приветствую вас, лорд Поттер.
— Ты даже не скрываешь… — прошипела Пэнси.
В зрачках Харальда загорелись изумрудные искры. Аура уплотнилась и насытилась. Немного, но это показало, что его состояние временное. Другой вопрос, насколько тяжелы будут последствия.
— Что не скрываю, Персефона?
— Ты… а-ш-ш-ш-ш…
Дафна быстро наступила ей на ногу. Не хватало еще попасться на другой стороне конфликта! Поттер внимательно посмотрел на нее и перевел взгляд на тихонько стоявшую Девис.
Это шанс.
— Привет, — тихо поздоровалась Трейси. — Как ты себя чувствуешь?
Жутковатые искры в глазах погасли. Уголок рта дернулся вниз.
— Лучше, чем могло быть, — не стал скрывать очевидного рейвенкловец. — Спасибо, Трейси. Меня греет твое искреннее беспокойство.
Гринграсс сплела пальцы в нужный жест. Беспалочковая “следилка” отозвалась резким рывком по нервам и легла на его ботинки.
— Тебе нужна помощь?
Молодец, Трейси.
— Спасибо, я справлюсь, — на губах Поттера вдруг оказалась теплая, признательная улыбка.
Девис опустила взгляд, чуть краснея и пряча собственную улыбку.
Харальд перевел похолодевший взгляд на Паркинсон. Та молчала, сцепив зубы и клокотала от ярости. Поттер чуть сощурился, не моргая и продолжая давить, словно провоцируя на глупости.
Хотя, почему “словно”? Замешан он в нападении на коалицию Малфоя или нет, Поттеру выгодно обострить отношения с Паркинсонами и надавить на них. Хотя бы потому, что с них есть, что взять.
— Если вам понадобится помощь с экзаменами, я к вашим услугам. — заговорила Гринграсс, отвлекая внимание на себя.
Зеленые глаза уставились на Дафну в упор.
— Благодарю за предложение, мисс Гринграсс, — ответ вышел довольно прохладным. — Приятно было пообщаться. С вашего позволения.
И тяжелой болезненной поступью направился к ближайшему вагону.
— Ублюдок, — прошептала Паркинсон. — Он просто глумился над нами.
Дафна покачала головой.
— Ну, что еще, Гринграсс? — закатила глаза Пэнси.
— Ты не видишь дальше носа. Он отправил послание.
— Какое?
— Не какое. Кому, — кивок в сторону компании однокурсников. Малфой казался все таким же потерянным. Забини задумчив. Крэбб, Гойл и Нотт дружно ненавидели Поттера.
Впрочем, Харальду было совершенно плевать на них. Зря. Очень зря. Если Малфой при своей силе и браваде довольно-таки глуп и прямолинеен, то Нотт хитер и изворотлив. Теодор любил устраивать подлянки, в которых его даже не подозревали. И не только врагам — просто ради интереса и садистского удовольствия наблюдать за муками других.
Дафна приняла решение в случае чего прикрыть Харальду спину. Или хотя бы предупредить.
— Гарри! — звонкий жизнерадостный голос Рона Уизли невольно привлек внимание. — Дружище, как я рад тебя видеть!
— Быдло, — скривилась Паркинсон, с отвращением уставившись на гриффиндорца. — И дружок ему под стать…
Трейси недовольно шикнула на нее.
— Я тоже рад тебя видеть, — искренне улыбнулся рейвенкловец, на глазах превращаясь в двенадцатилетнего мальчишку. — Идем в купе?
— Ага, я уже занял нам.
Похлопав рейвенкловца по спине, Уизли первым запрыгнул в вагон. Поттер поднимался по ступенькам с усилием, но от протянутой руки отказался, помогая себе тростью. Как только он скрылся из виду, слизеринцы потянулись к другому вагону. Дафна не стала отбиваться от коллектива.
Заняв свое место в купе, Дафна сосредоточилась на “следилке”.
Что удивительно, простенькое плетение шпионажа работало. Гринграсс хотелось послушать свежие сплетни из министерства, которыми Рон наверняка готов поделиться.
Увы, после «чистки кадров» и последовавшей накрутки хвостов от начальства узнать что-то о происходящем в Министерстве Магии стало на порядок сложнее. Для Дафны — и вовсе недоступно. Даже лорд Гринграсс — и тот раздраженно шипел, не в силах найти нового осведомителя.
Хлопнула дверь в купе. Волна чар приватности едва не выбила “следилку”, но Дафна была готова и смогла их удержать.
Ей это стоило онемевшей до плеча левой руки и легкой тошноты. Беспалочковые чары брали свою цену.
— Ты в порядке? — встревожилась Трейси, вырывая ее из чар.
Проклятье, Поттер только открыл рот!
— Извини. Просто устала, — виноватая улыбка. — Я вздремну.
Паркинсон пожала плечами. Присоединившаяся к ним Булстроуд выглядела какой угодно, но только не настроенной на болтовню.
— …отдыхали на горнолыжном курорте семьями — с Лавгудами и Диггори, — раздался довольный голос Уизли. — Слышал бы ты, как его папаша хвастался Седриком!
Смех двух мальчишек.
— Да уж, представляю, — фыркнул Поттер. — А что, Амос отдыхал? Мне казалось, привлекли всех.
— Привлечь-то привлекли, — вздохнул Уизли, чей не в меру деятельный папаша наверняка пахал в три смены. — Только Диггори теперь большая шишка. Он теперь глава отдела по международным связям. Так что и откосил, и…
— Погоди-погоди. Если Диггори — глава отдела, то Крауч…
— Барти Крауч-Мудейший, — Рональда перекосило, — возглавил департамент магического правопорядка. Снова. Отец просто сука в восторге.
Сарказм в голосе Уизли можно было резать ножом.
— Сверхурочные? — понимающий голос Харальда.
— У него тяжелые дни. Его отдел привлекли разгребать последствия и вообще хотели объединить с ДМП. Так что папы с нами не было — круглые сутки на работе.
— Может, оно и к лучшему, — пробормотал Харальд задумчиво.
Остро не хватало их мимики, чтобы понять: насколько Уизли в курсе ситуации?
Тем временем в купе Поттера повисла тишина, а левая рука начала ныть. Беглый взгляд на ногти — посинели. Мордред, магия тянула жизнь из руки вместе с силой, и тянула так, что у Гринграсс осталось не больше пары минут.
— А куда дели Боунс?
Очень важный вопрос. Наконец-то.
— Ты не в курсе?
Судороги, казалось, пронизали не только мышцы, но нервы и душу. Давление чар приватности, что стремились уничтожить прослушку, росло.
Это… действительно больно.
— Да я на долбанной конференции чуть не сдох, — скривился Поттер. — Только сегодня поднялся. Ну, Арчер, ну, удружил… представь, что ты в говно угашенный дерьмовыми драгами, истощенный и с переломанными конечностями, а единственная целая часть — жопа. И в таком сучьем состоянии тебе нужно сидеть с бодрым ебальником и не обосраться перед репортерами.
Проклятье, можно уже перейти к Боунс?
— А нахрена ты тогда выпендривался с беспалочковой? — тут же задал резонный вопрос Рон. Не скрипи Дафна зубами от боли, она тоже хотела бы услышать ответ на этот вопрос.
— Понты дороже денег, — оскалился Поттер, словно нарочно тяня время, и тут же стал серьезен. — Просто подкрутил артефакт материализации в процессе конференции, чтобы получать разный результат, вот и все.
Все-таки трюк. Даже… горько как-то. Дафна рассчитывала на большее. Но все-таки не могли бы они уже перейти к Боунс?
— Выглядело натурально, — признал Уизли.
— На то и расчет, — хмыкнул Харальд. — Попытка себя обезопасить. Я до сих пор не могу колдовать. Вообще.
— Дерьмо… — выдохнул Рон. — Ты…
— Восстановлюсь, — угрюмо. — Примерно через месяц снова смогу немного колдовать. Силы вернутся к лету. Так куда дели Боунс?
Мерлин и Моргана, наконец-то!
— А … как… ешь? Ее… ли…
Нет, нет, нет! Только не сейчас. Надавив через боль так, что в глазах потемнело, Дафна смогла расслышать…
— …о? а… я… е…
Прослушка распалась окончательно. Гринграсс выдохнула и сжала онемевшие пальцы в кулак.
— Дафна! — воскликнула Трейси. — Ты в порядке?
— Просто тошнит, — тихо ответила Гринграсс, быстро проанализировав симптомы. — Не бери в голову.