— Балакор, вас окружают. Отходите на восток, если побежите сейчас, то прорвётесь, — сидя под куполом в полуразрушенной часовни произнёс в вокс Охотник. — Я прикрою вас.
— У нас выжившие. Если пойдём по поверхности, то осколки убьют их. Будем пробиваться к метро, через него выйдем в центральное убежище, — спокойно отвечал Балакор, под грохот битвы.
— Подземные ходы под контролем врага. Кроме того ближайший вход находится в зоне орбитальной атаки. Если даже вы успеете добраться, то вас окружат там, зажмут и… даже астартес не смогут прорваться через такой ад, так ещё и с гражданскими. Хотя вероятность того, что орбитальный удар станет причиной завала и погребёт вас вместе с еретиками куда выше.
— А ударная волна и жар точно не позволят простому человеку выжить на поверхности. Тем более детям.
— Всё верно, Балакор. Поэтому вам стоит перегруппироваться и отступить. Это разумный ход, грамотное тактическое решение, необходимое в условиях войны.
Изучая изображение сразу с трёх сервочерепов одновременно Охотник продолжал прятаться, держа свой снайперский болтер наготове. Он ждал ответа, думал что здравый смысл возобладает, затем уже ему показалось, что связь вообще накрылась, однако через долгих пять секунд Балакор дал ответ.
— Наша задача — защитить человечество и сохранить человечность, — повторил слова своего примарха верный сын, после чего среди руин прогремел его громогласный рёв. — ВПЕРЁД, САЛАМАНДРЫ, В ПЛАМЯ БИТВЫ, НА НАКОВАЛЬНЮ ВОЙНЫ!!!
И не сомневаясь ни секунды его отряд рванул в бой. Словно удары молота грохотали выстрелы их плазменных пушек, драконьим дыханием расплавлялись враги от жара мельт, сверкали вспышки и прямо среди руин их тактический отряд смог удивить врага. Никто из культистов даже и подумать не мог, что Саламандрам хватит дерзости атаковать в столь неожиданном и нелогичном направлении.
Они застали культистов в момент их встречной атаки, дезорганизованными и не окопавшимися. Было ли это удачей или же Балакор видел с земли нечто большее, чем видел Охотник с высоты? А может и вовсе Балакор знал нечто такое, что позабыли Тёмные Ангелы?
Задели что-то в душе Охотника слова Балакора, то как он… он говорил о защите человечества совсем в ином ключе. Не в контексте уничтожения культистов, а в спасении того, что имеет первоначальный смысл. Не будет людей, не будет смысла сражаться. Как и человечность… разве не ради её Император когда повёл свой Великий Крестовый Поход? Не ради ли Имперских Истин все они сражались? А ведь Имперские Истины как раз и базировались на человечности, на потенциале людей, которые могут быть куда большим, чем скотом, ведомы эгоизмом.
— Разворачивай башню! Там чёртовы астартес! — кричал офицер в вокс, заставляя зенитное орудие начать разворачиваться в сторону прорывающихся космодесантников.
Но прежде чем башня успела навестись, прогрохотал первый выстрел, сразу второй, кумулятивные болты пробивали броню техники, что считалась легкобронированной по меркам тёмного будущего. Охотник разрядил весь магазин, поразив каждого члена экипажа, после чего молниеносно перезарядился, продолжая работать по позициям культистов. Одна граната, одна ракета, один осколок… человеческое тело слишком хрупко, у него нет второго сердца, нет чёрного панциря.
— Снайпер в часовне, запрашиваю удар с воздуха! Разнесите там всё к чертям! — уже орал офицер культистов в вокс, пока связист передавал координаты.
Охотник же не спешил отступать, отсчитывая имеющиеся у него секунды. Он видел как бегут Саламандры, каких-то сто метров, это сущий пустяк для суперсолдата, но вот упала женщина, подвернула лодыжку, захромала… сто метров превращаются в километр, она тянет всех на дно. Стоящая цель на поле боя — мёртвая цель.
— Бросьте меня, бегите! — рыдая прокричала женщина, пытаясь встать и тут же падая на разодранные колени.
В этот же момент в окне полуразрушеного здания появился пулемётчик, что уже поставил сожки на окно, готовясь открыть огонь. Охотник отстрелял последний патрон, больше он ничем не мог помочь и спрыгнул с часовни, в которую уже летела ракета класса воздух-земля. Он отсрочил смерть этих людей, но надолго ли?
Прямо над полем боя пролетел гранатомётный снаряд, оставляя за собой след. Она должна была угодить прямо в середину построения Саламандры, чтобы задеть как можно больше космодесантников. Не ставили культисты себе принципиальную цель убить гражданского, просто воевали и не обращали внимания на их существование. Иначе бы даже Саламандры не справились в такой ситуации.
— Нас определяет то, как мы поступаем! — воскликнул Балакор, делая шаг в сторону и подставляя под гранату своё плечо.
Осколки оставили лёгкие повреждения на наплечники, слегка оглушили Балакора, но в целом осколочные снаряды подобного калибра предназначались скорее для поражения пехоты, а не космодесанта. Тут же он сделал точный ответный выстрел из болтера, взорвав голову гранатомётчика и поразив осколками болта ещё и его напарника. Несмотря на заминку Саламандры сплотились, замедлились, хоть и было понимание, что вот-вот, возможно даже прямо сюда, ударят орудия кораблей Тёмных Ангелов.
— Скорее, сюда! — кричал мужчина, подгоняя бегущих гражданских, пока двое Саламандр занимали точку у входа в метро.
Но всё грозилось закончиться ещё раньше. Без свиста неожиданно вонзились прямо в асфальт две бомбы, забурившись наполовину в грунт. Авиация работала нещадно, ударяя даже туда, куда не дотягивалась артиллерия врага. Тут же врассыпную бросились Саламандры, понимая что после такого взрыва осколки и танк прошить могут. Некоторые даже попадали на спины, уменьшая силуэт.
До центра построения было метров пятьдесят, довольно большое расстояние, повезло что удар наносился по левому флангу. И с грохотом после задержки разорвались бомбы, рассылая огромное количество осколков во все стороны, превращая в щепки стены домов и раскидывая обломки во все стороны.
Семеро гражданских уже были в относительной безопасности, у входа в метро. Но споткнувшаяся женщина, её ребёнок, а также какой-то юноша, что не стал бежать вперёд сломя голову и даже под свистом смерти над головой не забыл, что есть важнейшая ценность любого человека.
Как и этого не забыл седьмой космодесантник, что встал между осколками и людьми, с грохотом опустив свой тяжеленный щит на землю, превратившись в стену.
— Неужто вера в Его Ангелов в вас померкла? — величественно спросил он, глядя на бедолаг через стекло своего силового шлем, что горело красным огнём.
Весь усеянный ранами, без руки, истекающий бесценной кровью. В левой руке его до сих пор находился щит, который не сменился на висящий на поясе болтер.
— Честь! — кричал Балакор, продолжая удерживать позицию и стоять на открытой местности специально, что приковать внимание врага к себе.
— Самопожертвование, — с тяжестью, стараясь не залить кровью ютящихся в своей тени, произнёс седьмой космодесантник и поднял свой щит, приходя в движение и подстраиваясь под темп ковыляющей женщины.
— Вера в свои силы! — в это же время истративший весь боезапас Ангел перешёл в рукопашный бой, предворительно протаранив стену насквозь, раздавив половину отделения хаоситов, что прятались за укрытием.
— Братство! — закончил цитату Прометеевого Кредо четвёртый, не смея отступить с позиции даже когда меткий выстрел Падшего поразил одно из его сердец.
Стоя фактически у самого края бездны, едва не поглощённые ей, не только благодаря своей выносливости и силе, Саламандры всё же смогли довести выживших. Никак иначе чудо, хоть и на прорыв было потрачено слишком много ресурсов. Дождавшись отхода замыкающих построение, Балакор отдал приказ прорываться уже по туннелю. Однако далеко отряд уйти не успел, как вслед за седьмым Ангелом со щитом к ним спрыгнул ещё и Охотник.
Весь покрытый кровью, без своего снайперского болтера, только с одним боевым ножом. Он убил трёх Падших, посеял Хаос в рядах еретиков, чем существенно облегчил положение Саламандр.
— Твоя помощь неоценима, брат, — благодарно кивнул Балакор, ударив себя в грудь в знак уважения.
— Я нарушил выполнение первостепенной задачи из-за вас, — сухо ответил Охотник, после чего перевёл взгляд на седьмого бойца.
Тот в свою очередь повернул правым боком, позволяя взять свой болтер и магазины. Охотник и сам не мог сказать почему так поступил, вдруг вместо своей охоты на куда более важные цели решил взять и… и помочь Саламандрам, которые занимались явно не тем, чем стоило заниматься в такой ситуации. Но кажется несмотря на собственные мысли что-то… что-то поменялось в Охотнике. Ещё сильнее, чем в день предательства Закеиля.
Непрощённые… так назвали себя верные Империуму Тёмные Ангелы. Поклялись найти каждого падшего предателя, дабы искупить свою вину за Калибан. Но было ли возможно это сделать? Не теряли ли он в погоне за невозможным что-то куда более важное? Ведь Калибан был уничтожен, прошлого никто изменить не мог, так может… может искупление лежало не в том, чтобы пролить ещё больше крови, а в сохранении того, что осталось?
Об этом думала Охотник, методично вырезая своих врагов на пути к центральному убежищу. Сверху уже пылал город, дрожала земля от орбитального удара, но в этот раз повезло. Не обрушились своды метро, по крайней мере в этом месте. И вот уже была финишная прямая, отряд готовился выйти к позициям союзников, как вдруг навстречу им выбежал гвардеец.
Без лазгана, белый как смерть, он трусливо бежал, покидая свои позиции. Дезертира узнать было очень легко, Охотник насмотрелся такого с лихвой, ведь даже Имперская Гвардия порой дрожала от поступи Хаоса словно осенний лист. Болтер сам невольно навёлся на дезертира, но стрелять Охотник конечно не стал.
— Почему ты покинул свои позиции, гвардеец? — строго и громко пробасил Балакор, который несмотря на всё свое добродушие оставался Ангелом Императора, что нёс не только спасение, но и смерть: за дезертирство в военное время было лишь одно наказание — смерть, сразу на месте или в штрафбате во время штурма минного поля.
— Бойня! Демон! Демон-астартес! Он убил всех! — прокричал гвардеец, падая на колени и хватаясь за голову. — Всех убил! Резал и рвал, я всю батарею разрядил, но толку никакого!
— Так демон или астартес? — уточняющее спросил Охотник, пытаясь разобраться в случившемся.
— В силовой броне, как у вас! Падший ангел Закеиль! Он… он… он обвинил нас в слабости, в трусости, во всех смертных грехах и сам вынес приговор! Мы… мы были абузой, которая мешала Ангелам сражать врагов, — дрожащим голосом со слезами на глазах, говорил гвардеец, рассудок которого был сломан воздействием варпа. — Вместо того чтобы воевать мы… мы защищали скот… так он говорил, я не слушал, не хотел слушать, там же люди… я… я не хотел… но… не убивайте, прошу, я… я…
Нависло молчание, мрачное и суровое. Даже будучи простым смертным можно было почувствовать ту ауру смерти, что начал истощать Охотник. Безграничная ненависть, которая охватила его душу и превратила его в первобытного хищника. Предатель… позор всего ордена… только Охотник и другие Непрощённые знали правду о случившемся тогда.
— Демон захватил тело моего брата, — тихо прошептал Охотник, после чего сделал шаг вперёд, но был остановлен рукой Балакора. — Что ты делаешь?
— Позволь мне рассказать тебе историю, брат, — ответил Балакор.
— Сейчас не время для историй. Надо остановить демона, пока не стало поздно. Веди людей в обход по кольцу, дойдёшь до наших, а я изгоню тварь, что осквернила тело моего брата.
И Охотник попробовал сделать ещё один шаг, но даже будучи менее опытным, Балакор унаследовал силу и выносливость своего отца. Он даже на миллиметр не двинулся, продолжая настаивать. Конечно Охотник мог отбить руку, тогда бы Балакор не стал бы догонять и пытаться того остановить. Однако Охотник не стал этого делать, потому Балакор продолжил, надеясь на терпение своего брата.
— Её знает каждый в нашем легионе, что был несправедливо поделен на ордена…
В тот день Император нашёл ещё одного своего сына. Приняв облик незнакомца он бросил Вулкану вызов, победил самое громадное исполинское чудище, а затем спас и Вулкана, который очень хотел превзойти Отца и едва из-за этого не погиб. После они много говорили, Император рассказывал о других своих сыновьях, братьях Вулкана.
* * *
— Ты мне нужен, Вулкан. Вот почему я здесь. Это единственная причина, по которой я пересёк море звёзд, чтобы добраться до тебя. Меч для завоевания, молот для строительства. Одно не делает ненужным другое.
Вулкан задумался над этими словами. Он снова оглянулся на пустыню, надеясь, что некая истина, которая до сих пор ускользала от него, откроется в кружащихся на песке вихрях.
— Я разрываюсь на части. Я никогда не считал себя воином или генералом. Я хочу только мира. Ты много рассказал мне о моих братьях, о Феррусе, о Фулгриме, Лемане и Хорусе. Они — генералы, воинственные и гордые. Они ремесленники и предводители людей, завоеватели для твоей эпохи Империума. Я — кузнец, создатель. Я понимаю, чему могу научиться у них, и они друг у друга. Но чему я их могу научить, отец? Ответь на этот вопрос и тогда я приму решение.
Император, недолгое время, стоял молча.
— Так каков твой ответ? — спросил Вулкан.
— Он прост, — сказал Император, и его лицо не выдало ничего, кроме желания сказать правду. — Твои братья станут великими и могучими. Как и ты, они во многом превосходят людей. Они быстро научатся быть воинами, принципам завоевания и освобождения. Командование армиями, вдохновение простых людей на подвиги станет их второй натурой, как и твоей. Но твой урок, Вулкан, самый важный и только ты один можешь научить ему. — Император по-отечески положил руку на плечо Вулкана. — Этот урок — гуманность.
Они больше не говорили до самого прибытия корабля. Но когда он прилетел, Вулкан попрощался с Ноктюрном и последовал за своим отцом в море звёзд.
* * *
— Очень интересно, Балакор, но боюсь твоя притча о гуманности ни к месту, — рыкнул Охотник, рывком отбросив преграждающую путь руку.
— Нет, Охотник, эта притча не о гуманности. А о том, что Истина была в том, чтобы легионы учились друг у друга самому лучшему, — ответил Балакор и снял шлем. — Доведи этих людей до наших, помоги моим раненным воинам выполнить их задачу. И позволь мне с остальными уничтожить демона.
И в этот момент глядя на обсидиановое лицо Балакора с красными глазами… до Охотника вдруг дошло… та боль и гнев, что вызвало в нём известие о появлении Закеиля… они не шли ни в какое сравнение с яростью дракона. Балакор говорил спокойно и тихо, но он был готов взорваться и обрушить всю свою ярость на того, кто уничтожил тех, кого он взялся защищать.
Как и говоря о том, что легионы должны учиться друг у друга, Балакор не лукавил. И он уже многому научился у Тёмных Ангелов, и видел Бог-Император после того, что сделал Закеиль… его уничтожение стало для Саламандр целью ещё куда более принципиальной, чем для Непрощённых уничтожение Падших.