• Boosty Shared
• DBorn

• T

• вальс втроём
• поттериана
• фанфик

В преддверии начала второй магической войны многим семьям волшебников ничего не оставалось, кроме как следовать указаниям министерства и нового правительства. Не стали исключением и семьи, входившие в анти волан-де-мордовское подполье и формально находившиеся под защитой Ордена Феникса. Кому, как не им, стать примером для остальных?

Вскоре после нападения Тёмного лорда на министерство и принятия ответных мер вокруг «Норы» сформировалась небольшая магическая община, по факту представляющая собой хутор, куда входили несколько ближайших семей волшебников, а именно Лавгудов и Диггори, которые перенесли свои дома поближе к соседям.

Так среди взрослых окажется больше человек, способных скрестить палочки с пожирателями в случае внезапного нападения, что значительно усложнит привычный для тёмных фанатиков «ночной визит». А для аврората и миротворческого корпуса облегчится работа, ведь вместо трёх точек на карте нужно будет следить за одной. Да и детям будет с кем провести время вместе, что хоть как-то придаст красок этому мрачному времени. В выигрыше оказались почти все.

…

Это был обычный жаркий летний денёк, небольшое озеро около «Норы» сверкало на ярком солнце. Небо было ясным и голубым, а лёгкий ветерок игриво дул со стороны леса. На берегу, под большим деревом, расположилась группа девушек — Джинни, Луна, Гермиона, Флёр, Парвати, Падма и Чжоу, каждая по-своему наслаждаясь зрелищем. Напротив, прямо на поверхности озера, словно на невидимой спортивной площадке, играли парни — Гарри и Седрик против Рона и Уильяма. Команда чемпионов турнира против команды рыжих. Они обвели контур поля и натянули в воздухе волейбольную сеть, и ребята бегали по водной глади как по земле, хотя под их ногами отчётливо слышался плеск воды, а падения было совершенно безболезненными.

— Не могу поверить, что они могут бегать по воде, — Задумчиво пробормотала Джинни, лежа на полотенце и разместив голову на бедрах сидящей Луны. Лавгуд наблюдала за игрой вполглаза и была более сосредоточена на цветочном венке, который плела мимоходом.

— Ну, не в квиддич же им всё лето играть, — фыркнула Падма. — Им его и в школе хватило.

— И эта игра, как оказалось, может быть даже зрелищнее квиддича, — весело пробормотала Чжоу.

— И даже не длиться пару-тройку часов, — важным тоном добавила Луна.

Поначалу китаянка отнеслась к идее игры скептически, ведь она приехала сюда, чтобы провести выходной со своим парнем, а не с большой компанией школьных приятелей. Однако теперь, внимательно следя за игрой в целом и мокрой рубашкой, прилипшей к телу Седрика, в частности, из раза в раз заставляющей её щёки розоветь, Чанг поняла, что не прогадала, когда позволила себя уговорить.

Пока Гермиона погрузилась в размышления, насколько морально и этически может быть оправдана её попытка попялиться на Рона сейчас, при том, что тот встречается с Лавандой, а за самой Грейнджер ухаживает Невилл, Парвати с Джинни пустились во все тяжкие. Шатенка хмыкнула от вида подруг, откровенно глазеющих на Поттера.

Сам Гарри, кажется, и не заметил пристальные взгляды не отрывающихся от него девичьих очей. Его белая футболка прилипла к торсу, юноша сосредоточенно наблюдал за мячом, приготовившись отбивать подачу противников. Непослушные черные пряди растрепались под солнцем, намокли и прилипли ко лбу, а изумрудные глаза сверкали от азарта. Увлеченный игрой избранный выглядел особенно уверенным в себе, и эта уверенность располагала, подкупала и привлекала.

— Интересно, а можно захлебнуться слюнями? — глядя на подруг, задумчиво пробормотала Луна.

— Маловероятно, — ответила ей Падма таким тоном, словно обращалась к дорогой коллеге. — Но приятно наблюдать, что хоть кто-то, кроме меня, не повелся на вид их мускулов.

— Ах, мускулов! Прости, я совсем забыла. Смотрела только на венок и на тебя.

— Луна… — болезненно пробормотала Гермиона.

В этот же момент, словно подтверждая слова Патил, не отводящая взгляд от крепких плеч и мускулистых рук Билла Флёр хмыкнула и произнесла.

— Клянусь магией, он знал, что я буду смотреть!

— Смотреть явно не туда? — с шутливым вызовом уточнила Парвати, словно говоря, что вот её парень куда лучше.

— О Мордред, началось! — простонала Джинни.

— Ты просто грустишь, что сама не можешь поучаствовать в их споре, — мечтательным тоном ответила ей Луна. — Ведь Билл твой брат, и доказывать, что он лучше, будет странно. Одновременно с этим будет неловко и поддерживать Гарри, рассказывая, какой он классный, перед его же девушкой.

Джинни устало возвела очи к небу, слушая спор и аргументы красоток справа. На стороне Билла была зрелость, опытность, харизма, юношеская крутость, обаятельность, и что самое главное по мнению Флёр: волосы как из рекламы шампуня. Парвати же, стараясь не выглядеть меркантильной, доказывала, что у Гарри есть всё то же самое, но в придачу со славой, богатством, известностью, титулом и статусом избранного. Получалось у неё откровенно не очень.

— В любом случае я рада, что эти двое спелись, — глядя на шутливую перепалку, задумчиво пробормотала Джинни. — Клянусь, если бы она ещё раз заговорила со мной как с трёхлетней, я бы её прокляла!

— О, — хмыкнула Падма, вспоминая собственный опыт. — Полезный навык, обретается с появлением младшей сестры и быстро входит в привычку.

— Ты что, заступаешься за неё? — возмутилась Джинни.

— Моя сестра наслаждается спором, — пожала плечами Падма. — Почему я не могу?

— Ты не понимаешь! Она… она…

— Что?

— Слишком красива и словно высасывает из тебя уверенность, — начала Гермиона.

— О чём не забывает упоминать, постоянно подчёркивая свои «достоинства и достижения», — добавила рыжая.

— Ещё эта её… французскость.

— Да, пренебрежительные отзывы об Англии.

— Её поведение, словно она принцесска из большого замка!

— Вы сейчас точно не о моей сестре говорите? — засмеялась Падма.

— В смысле? — синхронно спросили гриффиндорки, Патил лукаво усмехнулась, напомнив Гермионе чеширского кота.

— Пойдём по порядку. Самая красивая девушка на курсе, прекрасная и экзотическая индианка, само воплощение элегантности. Девушка, привлекающая внимание других едва появляясь на людях. Ворует уверенность? За пять лет всего один парень набрался смелости, чтобы позвать её на свидание!

— Чек, — улыбнулась Лавгуд.

— Да, она знает, как она выглядит и какими достоинствами обладает. Что ей с этим всем делать, стыдиться?

— Чек.

— Что там дальше, Луна?

— Французскость, — ответила Лавгуд, не отвлекаясь от венка.

— Ах, культурные различия. Вы бы видели, через что прошёл Гарри, пока гостил в Индии, наш дедушка не принял его настолько, что для нас с Парвати позвал в дом женихов на смотрины. Языковой барьер, манеры, которые казались нашей родне дикими, но означало ли это, что он недостоин моей сестры? Однозначно нет. Ни он, ни Парвати не перестали отстаивать своё право на любовь и отношения.

— Чек.

— Парвати, по крайне мере, не поносит Англию по чём свет! — не согласилась Гермиона.

— Ты просто не следила за школьными слухами. Знала бы ты, как она поносила министерство в ответ на каждую их мерзкую статью о её парне. Что там ещё?

— Избалованность принцессы, — подсказала Луна.

— Ах да. Мы видели шато, в котором родилась и выросла Флёр. Оно больше нашей резиденции, пусть и несколько уступает дедушкиному особняку. Когда-то замечали, что Парвати унижала кого-то на почве доходов их семей?

— Нет, — призналась Гермиона.

— Вот и Флёр, выросшая с серебряной ложкой во рту, ведёт себя довольно адекватно в месте, где цитирую: «Из развлечений есть только куры и кухня».

— Чек, — закончила Луна одновременно и с венком, и с перечислением тезисов. — Но отчего тогда Парвати их хорошая подруга, а Флёр — мерзкий враг? — Повернув голову на бок, с детской непосредственностью уточнила Лавгуд.

— Думаю, их неприязнь усиливается по личным причинам, — ответила Падма.

— Например?

— Гермионе не нравится, что Рон пускает по Делакур слюни, что он в принципе не способен контролировать, — ответила Патил, щёки шатенки порозовели от вызванного осознанием стыда.

— Ну а я? — с вызовом уточнила Джинни.

— Честно? Не знаю. Может, ты, как единственный сиблинг женского пола, что есть у Билла, слишком предвзято относишься к его невесте. Может, злишься на Флёр, что та посмела украсть первый поцелуй Гарри.

Обсуждения прервал радостный визг упомянутой француженки. «Иди ко мне, победитель!», кричала она, бросаясь в объятия к возлюбленному и даря ему страстный поцелуй, пока парни, закончив игру, устало возвращались на берег. Команда рыжих одолела команду чемпионов турнира.

— Иди ко мне, неудачник!

Гарри только успел поднять голову, как увидел, что Парвати, смеясь и совершенно не заботясь о том, что он весь мокрый, бросилась ему навстречу с неожиданной энергией и в одном лишь купальнике, в этот раз не закрытом. В её глазах блестел задор, и, прежде чем он успел что-то сказать, она обняла его крепко-крепко, словно встречая любимого мужа дома в конце долгого рабочего дня, и в тот же момент, без тени смущения, коснулась его губ в быстром, радостном поцелуе.

— Е-е-е, — Луна же в это время, водрузила на голову чемпиона, выпустившего невесту из объятий, цветочный венок.

— Ну и как тебе быть неудачником? — дразнила возлюбленного Парвати, наклонив голову вбок. Патил отступила на шаг, улыбаясь хитро и дерзко, её тёмные глаза сияли.

— Наверное, не так уж и плохо, если это мой утешительный приз, — дерзко улыбнулся Гарри, чувствуя, как тепло разливается по телу, несмотря на прохладный ветерок от озера.

— Тогда постарайся проигрывать почаще, — добавила она со смешком и подмигнула.

…

Спустя час, когда все вдоволь позагорали и наигрались, настало время немного перевести дух. Гарри лежал в гамаке вместе с прижавшейся к его боку Парвати, стихия легонько колыхал их на ветру. В воздухе витал запах мяса на огне, это всё Билл корпел над небольшим костром, слушая причитания невесты о том, что во Франции и мясо лучше, и маринад, и гарнир, а уж какая там природа… К слову её слова не вызывали у мужчины ничего, за исключением искренней улыбки, вызванной уверенностью, что вейла всё равно съест всё, что он для нее приготовит. Седрик мазал спину Чжоу каким-то кремом, а Гермиона с Падмой колдовали над компанией купол от насекомых.

— Итак, Гарри, — вдруг начал Диггори. — Я слышал, что Макгонагалл хочет сделать тебя капитаном факультетской сборной. Старый добрый Хог ждут два года чемпионства гриффиндора?

— Не знаю, тут уж всё зависит от того, как себя покажет Кэти.

— Что? — не понял его хаффлпаффец.

— Минерва говорила со мной об этом на Гриммо. Я отказался.

— Отказался от поста капитана? — искренне удивился, даже возмутился Рон. — Почему? Это же открывает столько возможностей. Собрать свою команду мечты, самому организовывать график и расписание тренировок, спорить с капитаном слизеринцев, кому достанется лучшее время!

— Ага, мечта, а не школьная жизнь, — фыркнула Патил.

— Видишь, даже Падма со мной согласна! — крикнул Рон, сама индианка лишь закатила глаза, нужно изобрести заклинание, которое будет вызывать в воздухе надпись «сарказм».

— В этом году у меня и так будет достаточно дел. А уменьшать количество собственного свободного времени в обмен на больше обязанностей и сомнительные привилегии выглядит как не самая лучшая сделка, — спокойно ответил Гарри.

Да, в большинстве случаев на место капитана назначался или избирался самый известный, заметный, и добившийся наиболее выдающихся результатов в спорте игрок. Ну или тот, кто имел наибольший потенциал в профессиональной карьере после школы. Всё это у Поттера было, но он не был намерен заниматься спортивной карьерой после школы, так зачем отбирать шанс у друзей, затмевая их достижения собственной славой? Представитель какой из профессиональных команд, прибывший в школу посмотреть на игру и найти таланты, обратит внимание на Джинни, Кэти или Рона, когда рядом есть Гарри, мальчик-который-выжил, Поттер?

— Ты сможешь пользоваться ванной старост, — настоял на своём Рон.

— Я и так ею пользуюсь, — усмехнулся избранный.

— Мы, — поправила его Парвати. Седрик с Биллом лишь весело переглянулись, мол, «мой мальчик».

— Но я никогда не давал тебе пароль, — пробормотал Уизли. — Гермиона?

— И я нет.

В этот момент Падма встала со своего места, подняв руки над головой, после чего, раскинув их в стороны, торжественно поклонилась. Словно говоря, ваш покорный слуга. В глазах Грейнджер промелькнуло осуждение и неодобрение.

— Согласно школьным правилам, передавать пароль третьим лицам, равно как и приводить кого-то ещё в ванну старост, запрещено, — нарочито строго промолвила шатенка.

— Будто бы ты сама отказалась бы дать пароль сестре, ну или привести туда мальчика.

— Может и так, — смутилась Гермиона. — Но злоупотреблять своими привилегиями не есть хорошо.

— Уверена, даже такой примерный малый, как Билл, во время учёбы водил туда девиц, — хихикнула Парвати. — Что скажешь, Билл?

— Да, Уильям, — притворно-ласковым тоном обратилась к жениху Флёр, воздух вокруг потяжелел. — Расскажи нам про свои школьные похождения.

— Падма, — совсем тихо произнесла Луна. — То есть всё это время мы нарушали школьные правила? — Уточнила блондинка с лёгкой хрипотцой в голосе. Она моргнула и её глаза заблестели от влаги. — Мы что, плохие? Мы всё это время обманывали Флитвика? Он ведь такой добрый, такой хороший, такой заботливый!

— Луна…

— Но я думала, что это неважно, ведь можно принять ванну в месте, где спокойно и меня никто не дразнит за мою фигуру. Что же получается, с нас должны были снять баллы за все те разы? Выходит, рэйвенкло занимает своё место в борьбе за кубок школы незаслуженно?

Её голос дрожал, но в нём не было жалобного тона — только глубокая, почти детская робкая расстроенность. Она продолжала, невинно потирая руки, словно раскаяние захватило её полностью.

— Нужно подойти к Флитвику. Во всём признаться. Он наверно будет в нас разочарован.

Падма, которая спокойно слушала подругу, теперь повернулась к Гермионе с лёгким раздражением, закатив глаза.

— Ну вот, смотри, что ты наделала, — сказала она с лёгкой усмешкой, а потом, опустив голову, чуть тронула плечо Луны. — Луна, не волнуйся, ты не виновата. Всё хорошо, да, формально мы нарушили школьные правила, но декан не разочаруется в тебе из-за простой ванны.

— Правда?

— Правда.

Гермиона, которая отчитывала подругу чуть ли не по привычке, вдруг ощутила, как её собственная правота исчезает. Луна смотрела на неё с таким искренним беспокойством и грустью, что её сердце сжалось.

— Э-э, Луна, я… — попыталась успокоить подругу Гермиона, запинаясь на словах. — Это не так… всё не так ужасно, как тебе показалось…

Но Луна уже сидела с опущенными плечами, грустно качая головой, и Падма, взяв её за руку, только утвердительно кивнула Гермионе.

— Да уж, теперь тебе стоит подумать о том, о каких вещах действительно стоит беспокоиться, Гермиона, — произнесла Падма с ироничной улыбкой, которая выдавала её победу в этом «споре».

— Гарри, — обратилась к любимому Парвати, заметив, как Луна подмигнула Падме, обменявшись с той лукавыми взглядами.

— М-м-м?

— Кажется, мы создали монстра.

* * *

Парвати с улыбкой посмотрела на торт, который она наконец-то закончила украшать. Круглая, аккуратно покрытая глазурью выпечка стояла на столе, рядом с пирогом с патокой — любимым лакомством Гарри. Её сердце билось быстрее обычного, ведь это был особенный день для её возлюбленного, особенный момент в их отношениях.

Парвати оглядела плоды своего труда: порочный круг был наконец разорван, и вот она впервые приготовила что-то для своего парня. Однако, как и в прошлом году, поздравление на именины было куда более… интересным. Ведь спустя месяцы, проведённые вместе, удивить любимого становится не так просто, как раньше.

Что ж, Патил была абсолютно уверена в том, что в своём наряде она выглядит невероятно. Пусть даже тот состоит из одного лишь фартука на голое тело, который едва прикрывает её соблазнительную фигуру. Его тонкие белые лямки пересекались на её загорелой оливковой коже, подчёркивая линию плеч и спины. Фартук доходил до середины бедра, оставляя длинные стройные ноги индианки открытыми, добавляя её образу нотку дерзости и кокетливости. А тот факт, что они оставались босыми, дополнял образ ещё и толикой соблазнительной невинности.

Блестящие тёмные волосы гриффиндорки мягкими волнами спадали на спину, создавая контраст с белоснежным контуром тёмно-серого фартука. Широкий пояс был аккуратно завязан на талии, подчёркивая её изящную фигуру — плавные изгибы, которые Гарри всегда восхищали. Ткань мягко облегала большие верхние формы, даруя эстетическое удовольствие от созерцания декольте и видимой боковой части груди, добавляя облику легкую, но откровенно смелую чувственность. Это было одновременно игриво и интригующе. Небрежный фартук, который есть у каждой домохозяйки, Парвати превратила в тонкую грань, проходящую между простотой и соблазном.

Тёмные, блестящие глаза девушки играли огоньками, а нежная улыбка на губах говорила о её кокетливом настроении. Щеки Парвати слегка порозовели, добавляя ей трогательной, но уверенной красоты. Она ходила по комнате и с каждым её движением фартук чуть приподнимался, открывая ещё немного гладкой и тёплой нежной кожи.

Наконец дверь в комнату приоткрылась, и Гарри вошёл внутрь под руку с Падмой. Парвати встретила двоих своих самых любимых людей с радостной улыбкой, стараясь выглядеть как можно естественнее, хотя её взгляд выдавал волнение с толикой нервозности.

— С днём рождения, Гарри, — мягко произнесла брюнетка, шагнув к нему. — У меня для тебя кое-что есть… я… я сама приготовила.

Гарри, уже слегка ошеломлённый тем, что его обычно стильная Парвати с идеально уложенными волосами, ухоженными ногтями, выглядящая невероятно даже в мешковатой школьной форме с минимумом косметики, вдруг решила примерить на себя образ пусть и сексуальной, но домохозяйки, не сразу отреагировал на сюрприз. К слову, как и Падма.

Гарри резко распахнул глаза, словно пробудился ото сна, и почувствовал, как сердце пропустило удар.

— Эм… ты… ты прекрасно выглядишь, — Подавив начальный ступор, всё же ответил брюнет.

Парвати игриво повела плечами, её волосы колыхнулись. Она явно наслаждалась его реакцией, чувствуя себя уверенной и соблазнительной.

— Спасибо, — ответила она, её голос был мягким, но томным, тёплым, но с легкой искоркой. — Это первый раз, когда я что-то готовлю для тебя. Очень надеюсь, что тебе понравится.

Она усадила пару за стол и сама присела рядом на его край, слегка наклонившись к возлюбленному, и Гарри внезапно ощутил, как в его голове смешиваются мысли — между восхищением тем, что его девушка потратила время на его любимое блюдо, и ошеломлением от её неоспоримой красоты.

— Ты… ты действительно сделала это сама? — Всё ещё находящийся под впечатлением Поттер, после того как озвучил вопрос, перевёл вопросительный взгляд на Падму, словно она могла дать на него четкий ответ.

— Не смотри так на меня, для меня это тоже стало сюрпризом.

Парвати кивнула, её глаза сверкали.

— Да, я очень старалась. Я хотела, чтобы ты мог наслаждаться моей стряпнёй.

— Я думаю, я уже наслаждаюсь, — Гарри улыбнулся, но не мог удержаться от того, чтобы не бросить ещё один взгляд на её фигуру. — Ты знаешь, что ты потрясающая?

— Кхм! — откашлялась Падма.

— Вы потрясающие! — тут же исправился избранный.

Парвати, довольная его реакцией, подмигнула ему и склонилась ближе, так что Гарри смог почувствовать её тепло.

— Так что скажешь? Прежде чем разрезать торт, может, у тебя есть особое желание? — Она прошептала ему на ухо, и Гарри почувствовал, как мурашки пробежали по его спине.

— Думаю, я уже получил лучшее поздравление, о котором мог только мечтать, — ответил он, потянувшись к её руке, которую нежно сжал, и посмотрел в её глаза. — Но если у меня есть одно желание… это чтобы каждый мой день рождения был таким же особенным.

— Каждый? — невинно затрепетала ресницами Патил. — То есть ты хочешь, чтобы я делала все твои именины незабываемыми? До конца жизни? То есть ты желаешь связать наши судьбы?

Гарри не поддался на её поддразнивания:

— Почему нет? Думаю, ты была бы прекрасной женой.

Парвати замерла как вкопанная, не веря своим ушам. Гарри, с его привычной искренностью и милой улыбкой, только что сказал, что она была бы прекрасной женой. Мир вокруг неё вдруг начал плыть, и она почувствовала, как лицо мгновенно разгорелось, кровь бросилась к щекам. Это было что-то за пределами обычного смущения, к которому она давно привыкла — это было как буря, которая захватила её целиком.

Её сердце застучало как бешеное, словно барабан, заполняя всё её сознание, пока она лихорадочно пыталась переварить слова, которые прозвучали в воздухе. "Прекрасная жена?" — мысль и образы эхом пролетали в её голове, не отпуская. Вот они втроём играют свадьбу. Вот вместе осматривают строительство своего особняка, а затем отмечают новоселье. Вот Парвати нежно гладит заметно округлившийся от беременности живот. Вот Гарри в первый раз берёт на руки их ребёнка — девочку, так похожую на мать, но с его изумрудными глазами. Вот они втроём проводят вечера на диване у камина, пока подросшая Пратима, вместе с Прией, играет с детьми. Вот на столе в рабочем кабинете Гарри красуется их семейное фото: Лорд Поттер, две леди Поттер и их двенадцать детей.

Она ощущала себя как на сцене, хотя вокруг не было толпы, а лишь Гарри и его спокойный, честный взгляд. И это делало всё ещё хуже. Он не подшучивал, не иронизировал, а сказал это так искренне, как будто вырвал её сокровенную мечту и произнёс её вслух.

Щёки Парвати уже горели так, словно она подхватила жар — не слабый румянец, а настоящий огонь, который поднимался всё выше, переходя на уши, которые, казалось, вот-вот зашипят и выпустят из себя пар. Её глаза бегали по комнате, не зная, куда деться от ощущения тотальной незащищённости. Она попыталась спрятать лицо за своей рукой, но чувствовала, что пальцы тоже горячие, словно они отражали её внутренний пожар.

Её дыхание участилось, и каждого глотка воздуха было недостаточно, чтобы его нормализовать. Словно невидимые волны смущения и стыда накрывали её с головой. Она не могла произнести ни слова — рот чуть приоткрылся, но язык не слушался. Парвати чувствовала, что если попытается что-то сказать, то просто выдохнет облако пара.

Мир вокруг неё, казалось, замедлился, и она ловила каждую деталь: как Гарри смотрит на неё с интересом и лёгким смущением на щеках, как от её молчания поползли наверх брови Падмы, как её собственные руки нервно перебирают край фартука, как будто пытаясь найти хоть какую-то точку опоры.

Этот момент был слишком нереальным и одновременно слишком настоящим. Её лицо горело, как огненный шар, и Парвати знала, что смущение накрыло её настолько, что красный свет из окна этой комнаты виден далеко за горизонтом.

— Кажется, это мой лучший день рождения за всю жизнь, — признался Гарри, пробуя кусок торта на вкус. — И все благодаря тебе, спасибо, Парвати.

— Только лишь благодаря ей?! — с наигранной уязвленностью уточнила Падма. — Ну всё, Поттер, держись! Вызов принят!

Не успел Гарри произнести и слово, как Падма, убрав свои великолепные волосы в конский хвост, встала из-за стола только для того, чтобы под него залезть. Краем глаза Парвати заметила, как сестра ей подмигнула. Выигранных рэйвенкловкой бесценных секунд было достаточно, чтобы сплетница взяла себя в руки.

— Не обращай на неё внимание, Гарри, кушай торт, — перебила попытавшегося извиниться Поттера Парвати, поднеся к его губам ложку. — Это очередная сексуальная фантазия из дневника этой извращенки. — Указала пальцем под стол гриффиндорка. В комнате раздался звук расстегивающейся молнии.

* * *

Переступив порог «Дырявого котла», Гарри понял, что тот изменился. Когда-то мрачная, но довольно уютная забегаловка ныне больше напоминала офицерский бар. Не то чтобы Поттер бывал в одном из них, но изменения были налицо.

Большая часть гостей состояла из миротворцев в синей военной форме. За длинным столом можно было заметить весело болтающих между собой за обедом индийцев, французов, канадцев и австралийцев, разбившихся на небольшие компании. Они шутили, играли в карты, дартс и кости, поддерживая сплочённость, но не выходя за рамки.

Один из уголков бара уже был украшен военной символикой. Эмблемами аврорских корпусов, флагами родных стран, фотографиями и даже артефактами с мест службы и пройденных кампаний. На доске за баром даже висел свод правил для миротворцев, на всех трёх языках, нарушение которых влекло за собой пусть и шутливое, но наказание, будь то пара живительных тумаков или вечер за мытьем посуды.

Переведя взгляд на открывшуюся дверь, старик Том улыбнулся во весь свой беззубый рот и поспешил поприветствовать гостей.

— О, Прия! Ты тут отдохнуть или по работе? — спросил мужчина.

— Второе, нам нужно попасть на Косую алею. Закупиться перед школой, сам понимаешь. К слову, как идут дела?

— В гору, — засмеялся Том. — Пусть мой бар и единственный проход из маггловского мира, но давно я не видел тут такого засилья народа. У меня все комнаты сняты. Вы только не побеждайте Тёмного лорда слишком быстро. Гляди, за два года соберу Ханне на приличное приданное и выдам замуж за важного чистокровного лорда. — Пошутил мужчина.

— Ну, тут я обещать ничего не могу.

— К слову, если увидишь Сарику. Передай ей, что мне нужен ещё бочонок этого «Old Monk Rum» и дюжину бутылок «Royal Stag».

— Обязательно передам! — пообещала Прия, выводя детей через чёрный ход к тесному дворику. После чего про себя прошептала. — Ну, хоть с алкоголем тут стало получше.

И действительно, с тех пор как «Дырявый котёл» приглянулся миротворцам, ассортимент алкоголя в нём значительно обновился и теперь, помимо «непонятной бурды странного цвета, пинту которой невозможно допить до дна», в баре подавали и один из самых известных индийских ромов, пользующийся популярность среди военных, самый продаваемый в Индии виски и лёгкое пиво «Kingfisher».

Помимо этого там появились французские вина, яблочный нормандский бренди, арманьяк, коньяк, пастис, кленовый ликёр из Канады. Ну и канадские да австралийские ром, вина и пиво.

— Что, забегаешь выпить после обхода? — пошутила Падма.

— Нет, просто могу быть уверена, что мои подчинённые не отравятся, если после дежурства зайдут пропустить по стаканчику. Во время службы миротворцам все равно не наливают.

— Напиваюсь там я! — гордо поднял руку Сириус. — Время от времени угощая наших доблестных защитников.

— Так и семейное состояние пропить недолго, — улыбнулась Парвати.

— Ничего не могу с собой поделать. У меня слабость перед красивыми женщинами в военной форме, а с фамильного сейфа особо не убудет.

Пройдя сквозь кирпичную арку к извилистой, мощённой булыжником дорожке, Гарри с друзьями понял, что изменился не только бар, но и сама аллея. Уже знакомые им миротворцы с саблями на поясах и волшебными палочками в кобурах патрулировали улицы. Следили за порядком, останавливали людей, чтобы проверить их документы, опрашивали, обыскивали и записывали всех, кто по какой-то причине хотел войти в Лютный. В некоторых местах стояли блокпосты, на них волшебников проверяли на предмет подверженности Империо или принятия оборотного зелья.

Пёстрые, сверкающие витрины с выставленными в них книгами заклинаний, котлами и ингредиентами для волшебных зелий никуда не делись. Вот только на них и окнах зданий появились решетки из рунного железа. Стены и крыши зданий теперь украшали защитные руны и магические плетения. В центре улицы над домами возвышался столб, на вершине которого красовался букет из звуковых труб, напоминающий оные у граммофона — экспериментальное средство оповещения граждан об опасности, недавно разработанное отделами министерства.

Разработанное недавно, но его столб уже был обклеен плакатами с лицами известных Пожирателей смерти, скрывающихся от правосудия, равно как и стены зданий по всей улице. Поверх самых старых плакатов с изображением Беллатрикс Лестрейндж и Фенрира Грэйбэка, большими красными буквами была написана недавняя директива министерства: «Слишком опасны для транспортировки и содержании. При успешной поимке и опознании — незамедлительно казнить на месте».

Время от времени в тёмных подворотнях появлялись убогого вида волшебники, предлагающие прохожим: «высокоэффективные защитные амулеты против оборотней, дементоров и инферналов», некоторые и «защиту от непростительных» пытались продавать. Обычно подобных быстро задерживали, а товар уничтожали, что никак не мешало новым охочим до легких денег шарлатанам пытаться снова и снова.

Волшебники же старались вести свою повседневную жизнь как раньше, с поправкой на окружающие их реалии. Маги занимали приличной длины очереди в банк, посещали местные лавки и закупались там всем необходимым, с той лишь разницей, что в этот раз про запас. В очередях обсуждались новости и слухи о войне, по большей части состоящие из небылиц. Кафе, питейные заведения и тематические клубы всё ещё работали, но в воздухе витало чувство мрачного напряжения.

Стоило только Гарри попасться на глаза прохожим, как его тут же обступила взволнованная толпа волшебников, видящая в избранном и самом молодом лорде Визенгамота своего спасителя. Поттеру с Парвати ничего не оставалось, как остаться на улице, пока остальные пройдутся по магазинам и купят все необходимое и для них. Со стороны гриффиндорцы выглядели как молодая королевская семья, успокаивающая переживающих подданных.

Дипломатические навыки Парвати и тот факт, что Гарри был одним из лидеров мнений, помогли успокоить людей и убедить часть из них в том, что борьба не бессмысленна и каждый может внести свой вклад. Стать волонтёром, записаться на курсы самообороны, присоединиться к местному отряду ополчения или пожертвовать деньги Мунго. К моменту, как они поговорили с последним, прошло более пары часов.

— Где там остальные? — устало вздохнув, спросила Парвати.

— Отправились в магазин к близнецам Уизли, — ответил ей Гарри, прочитав сообщение от Падмы на внутренней стороне крышки карманных часов.

— Тогда встретимся с ними там. Заодно можно навестить Сарику.

— Да, пойдём, — Гарри элегантно подал руку возлюбленной.

По дороге парочка успела заскочить во «Всё для квиддича», где купила для Кэти Белл новенькую метлу в качестве подарка в честь её поста капитана.

Получив от Гарри Поттера стартовый капитал на схожих с близнецами Уизли условиях, Сарика открыла в Косой аллее небольшой салон красоты. В котором ведьмы всех возрастов могли разнообразить свой внешний вид, добавив туда индийской экзотики, будь то необычная для Англии причёска или украшение кожи рисунками хной. Помимо того в салоне можно было купить сари, шарару, лехенгу, павадаи и прочую традиционную индийскую одежду.

Поначалу бизнес шёл плохо. Особенно это была заметно на фоне ежедневного аншлага в магазине «Всевозможные волшебные вредилки», находящегося прямо напротив. Сарика уже подумывала о провале своей затеи и возвращении на родину, как в один из дней вышедшая из соседнего магазина чистокровная младшекурсница Хогвартса заявила: «Мама, я хочу платье, как у невесты Гарри Поттера на рождественском приёме в министерстве!».

Сарика была так рада, что они с другими работницами даже матери девочки руку хной бесплатно расписали, пока малышка выбирала себе платье. Слово за слово, один довольный клиент перерос в двоих. Обе похвастались перед подругами, и уже через пару недель в салоне наблюдался стабильный спрос на услуги и товары. А спустя месяц через каталог можно было заказать товары от дома Патил прямо из далёкой Индии: чай, текстиль, ювелирные изделия, драгоценные камни, лекарства, косметика, травы и ковры.

Завернув за угол, пара увидела поджидающую их Падму, которая помахала им рукой. Едва они подошли к ней, как рядом раздался до боли знакомый голос.

— Матушка, если тебя удивляет, что на улице стоит за вонь, то это Поттер таскает по ней пару предательниц крови, — слова принадлежали Драко Малфою, за которым тенью следовала его благородная мать.

— Смелое заявление, как для того, чей отец позволил безумному полукровке клеймить себя как скот, — ответил ему Гарри с таким спокойствием и безразличием, будто фраза была заготовлена им заранее.

Драко прищурился, дерганув уголком рта, и остановился, его рот украсила хищная ухмылка, а следующая фраза сорвалась из него сама собой.

— «Заклеймил» моего отца великий Лорд Волан-де-морт, чистокровный маг, в отличие от тех, кого вы всем министерством теперь здесь защищаете. И, скажу тебе по секрету, он не слишком интересуется чужими словами, особенно когда те исходят из грязных ртов.

Нарцисса стояла у сына за спиной, смотря на его собеседников с холодным презрением. Женщина подняла подбородок выше, но не удостоила тех и словом.

— Тот самый «великий» чистокровный маг, который так испугался годовалого младенца, что самолично явился убить его? — Невинно, словно пародируя Луну, уточнил избранный. — Не интересуется чужими словами? Человек, который так жаждал их добыть, что целый год прятался в вашем мэноре? К слову, из-за него твой папа и в бегах.

Драко резко поднял на Гарри, перекошенное от злости лицо, его голос сорвался на шипение.

— Мой отец в бегах из-за предателей подобных твоей грязнокровке-матери! Ты не лучше ни их, ни моего отца, Поттер. Думаешь, ты особенный, потому что Тёмный лорд однажды проиграл тебе? Поверь, в этот раз всё будет иначе!

Почувствовав напряжение сына, Нарцисса положила руку ему на плечо, однако лицо чистокровной по-прежнему оставалось бесстрастным.

— Хватит, Драко. Пусть они наслаждаются своей иллюзией безопасности, пока могут.

— Кровь моей "грязнокровки"-матери, как ты выразился, течёт во мне, а значит, что с недавних пор и в хозяине твоего отца, Драко.

— И она, насколько я знаю, не опускалась до оскорблений и перехода на личности, — добавила Падма. — Видимо, обмельчали ныне чистокровные на слизерине.

Драко побледнел, его губы сжались в тонкую линию, а взгляд вспыхнул ненавистью. Шестикурсник сжал кулаки, но не сразу нашёл, что ответить. Слова Гарри о Томе и крови Лили Эванс ударили по больному месту, а надменно-снисходительная насмешка Падмы только усугубила его внутреннюю ярость.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь, Патил! Мы — настоящие волшебники, не привыкшие опускаться до того, чтобы оправдываться перед кем-то вроде Поттера и ему подобных.

— Ага, а мы плюшевые, — фыркнула Парвати.

Леди Малфой бросила на Гарри и девушек холодный взгляд, словно взвешивая, стоит ли продолжать разговор, но её голос по-прежнему оставался ледяным и сдержанным. Словно эта чистокровная сука разучилась чувствовать давным-давно.

— До чего же нелепо указывать на ошибки, причины которых не понимаешь и никогда не сможешь понять. Но не волнуйтесь, Поттер. Время расставит всё по своим местам, как это всегда и бывает, — ответила она, потащив сына прочь.

— Угрозы, миссис Малфой, даже завуалированные, имеют прок, только когда есть возможность привести их в исполнение.

— Идем, Гарри, у этих змей нет яда. Они могут шипеть, греметь, но не кусаются.

Драко остановился на месте, и его лицо покраснело от ярости. Он уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но Нарцисса остановила первенца лёгким движением руки. Её глаза холодно блестели, её самообладание, как всегда, было безукоризненно.

— Весьма наивно полагать, что змея раскроет свои планы перед жертвами, — произнесла она напоследок.

Драко сжал зубы и пробормотал что-то себе под нос, всё ещё кипя от злости, но на этот раз он последовал за матерью, не останавливаясь и не оборачиваясь. Только когда они отошли на значительное расстояние, он прошептал сквозь стиснутые зубы.

— Ничего, Поттер… Ничего. Ещё посмотрим, кто из нас выйдет победителем!

— Всё в порядке? — спросила вышедшая из магазина Прия, как только оказалась рядом с дочерями.

— Более чем в порядке, — весело ответить за подростков Сириус. — Заставить мою несносную кузину схватить в охапку своего ненаглядного сыночка и бежать, поджав хвост. Браво! Аплодирую стоя! Жалею лишь о том, что лично не слышал ваш разговор.

По-хорошему он бы подгадил противной кузине, попросив Тонкс вызвать миссис Малфой на очередной допрос в аврорат, но этим бы лишь попросту потратил время стражей правопорядка. Нарциссу допрашивали под веритасерумом, склоняли к «сделке со следствием», лучшие легиллименты Англии заглядывали в её сознание, но всё без толку. Ни единой зацепки, ни единой ниточки, способной указать на местоположение её благоверного. Либо она была настолько защищена от воздействий на тело и разум, либо супруг просто никогда не ставил её в известность о положении дел на своей «второй работе».

— Услышал бы, если бы действительно ждал Гарри на улице, а не бессовестно флиртовал с Сарикой, — сделала ему замечание миссис Патил.

— Туше, — обаятельно, насколько вообще был способен, улыбнулся Блэк.

Пока весело компания подтрунивала над этим шелудивым псом. Вроде как бегающим за каждой юбкой, но при этом не забывающим навещать Сарику в её салоне три-четыре раза в неделю, из магазина близнецов начали выходить остальные: Рон, Гермиона, Джинни и Луна. Они уже собрались заглянуть в «Фортескью», поесть мороженного перед возвращением домой. Но итог был совершенно предсказуем. Стоило только главному врагу Тёмного лорда появиться на людях, как всё пошло наперекосяк.

От недавно установленного на улице столба раздался протяжный, гулкий звук, от которого дрожали витражи и сердца тех, кто понял его значение. Сигнал тревоги. Люди, что еще минуту назад спешили по своим делам, замирали в нерешительности, а через мгновение в тишине, нарушаемой лишь характерным гулом над Косой аллеей, зазвучал голос Нимфадоры Тонкс — ясный, спокойный, почти гипнотический.

— Внимание! Внимание! Министерство фиксирует нападение дементоров! Авроры уже в пути. Всем гражданам надлежит незамедлительно покинуть улицу через портключ или каминную сеть. Тем, кто не может ими воспользоваться, необходимо укрыться в ближайших зданиях. Сохраняйте спокойствие и выполняйте все указания авроров и миротворцев.

Голос разносился по всей улице, отдаваясь эхом между высокими зданиями. Маги и ведьмы, толпившиеся на рынке и у магазинов, словно очнулись от дурмана, и побежали к ближайшим дверям. Хлопали затворы, лязгали железные замки и цепи, закрывалось каждое окно и дверь. Часть миритворцев сопровождала гражданских до укрытий, те, кто мог творить заклинание патронуса, остались на улицах и поднялись на крыши домов. Даже в этом хаосе они сохраняли дисциплину.

Солнечный день над Косой аллеей внезапно омрачился тяжёлыми облаками, и свет, словно кто-то вылил чернила в небо, поблек, уступив место пугающему холоду. Из-под тёмных облаков на аллею начали опускаться тени — мрачные фигуры дементоров, скользящие вниз бесшумно и неумолимо. Мрак, источаемый ими, стремительно распространялся, забирая последние капли тепла. Люди, прятавшиеся за витринами, дрожали, укрываясь под плащами в тщетной попытке согреться.

— Эй, сюда! Нужно вывести отсюда детей! — к компании подбежал молодой миротворец лет двадцати пяти и попытался проводить Гарри и его друзей к укрытию.

— И лишиться шести палочек, способных призвать Патронус? — уточнил Поттер куда более ядовитым тоном, чем рассчитывал.

— Слишком много общаешься с Нюнчиком, Сохатик, — усмехнулся Сириус.

— Всё в порядке, — успокоила коллегу Прия, после чего перевела взгляд на детей. — Ваша помощь пригодится, но если покажутся пожиратели, то немедленно отступите и найдите укрытие.

— Просим всех совершеннолетних магов, способных использовать Патронус, остаться и оказать миротворцам посильное содействие. Остальным надлежит покинуть улицу или найти укрытие. Если рядом с вами находятся дети или старики — помогите им. Сохраняйте спокойствие.

Голос диктовал холодную уверенность, но для некоторых это было испытанием не на жизнь, а на выживание. Мимо одного из укромных уголков, где спряталась семья с ребенком, не успевшая укрыться в доме, проскользил длинный чёрный балахон дементора. Послышалось детское всхлипывание, испуганная мать попыталась прикрыть ребёнка собственным телом, но воздух уже стал нестерпимо ледяным. В этот момент, как ураган, как щит света, с яростным рыком перед ними возник большой бенгальский тигр — Патронус Парвати разогнал мрак, вонзившись в руку твари своими клыками. Та отступила, отринув раненную часть тела, чтобы уйти.

— Экспекто патронум! — синхронно произнесли Падма с Луной.

Громко, словно комета, пролетели еще два патронуса — птица дронго и заяц действовали сообща. Словно пустившись в пляс, они сверкнули над улицей, разогнав приближающихся дементоров. Улицы зашевелились, в окнах домов и на крышах замелькали волшебные палочки, вспыхивая телесными защитниками, туманной дымкой и отблесками серебра. Повсюду слышался шум борьбы.

Голос Нимфадоры из динамика сопровождал события, как непоколебимый проводник в темной буре. Люди, несмотря на страх, теперь держались увереннее, действовали слаженно. Многие объединялись, чтобы совместными усилиями не подпустить тварей к кафе, которое стало укрытием для большой толпы волшебников. Однако взгляды то одного Британского волшебника, то другого, то и дело переводились на Гарри Поттера, который обнажил палочку, но так и не вступил в битву самолично.

— Гарри? — рука Гермионы легла друга на плечо. — Всё в порядке?

Гарри резко моргнул, потом ещё один раз, ещё. Покачав головой, он выдохнул, словно сбрасывая с себя наваждение.

— Да, — сказал он, направляя палочку на врага. — Гоните этих тварей сюда, я могу их уничтожить! — Прокричал избранный.

Из конца его палочки вырвался поток не серебряного, а ослепительного света, и из этого же света сформировалась фигура. Сначала очертания были нечёткими, но мгновенье спустя, когда свет сконцентрировался и сжался, стало видно, что это не привычный для Гарри олень.

— Грифон? — одними губами прошептала Гермиона, но ошиблась.

Вместо благородного животного перед всеми предстала величественная и ужасающе прекрасная самка мантикоры. Она была огромной, тут и там её тело покрывали чешуйчатые пластины, прочные как броня, а её мощные крылья вздымались над ней, широким размахом, как величественные паруса. Грозный скорпионий хвост заменил собой львиный, а гриву представляли собой роскошные прямые волосы, ниспадающие на грудь существа и ту часть спины, где начинаются крылья.

Но самым удивительным и прекрасным в этой мантикоре было её лицо — лицо юной мисс Патил, светящееся мягким, тёплым светом, и улыбающееся ртом с ярко выраженными верхними и нижними клыками. Словно воплощая не только любовь и надежду, но и готовность вгрызться за них в чье-то горло.

Сестры Патил на мгновение застыли, польщённые и ошеломлённые. Патронус их парня, воплотивший в себе образ любимых девушек, был воплощением, плодом его самых сильных светлых и тёплых воспоминаний.

Взмахнув крыльями, мантикора взмыла в воздух, оставив мощными лапами глубокие следы на брусчатке. Мифическое существо с неистовой силой ринулось на тёмных тварей. Мантикора рвала их на части, пронзала насквозь острым жалом, вгрызалась в их глотки. Её рык вынуждал тварей замирать в страхе, а напор силы и света заставлял притуплял эффект ужасающего присутствия бывших стражей Азкабана.

Миротворцы и прибывшие им на помощь авроры сменили тактику. Глухая оборона перешла в гибкую и мобильную. Малая часть служащих всё ещё защищала гражданских, сдерживая тварей, но остальные начали отгонять их прямо в пасть мантикоре, убивающей считающихся бессмертными монстров с пугающей даже союзников её хозяина скоростью. Казалось, что чаши весов колыхнулись в сторону светлых, как один из домов подчистую снесло мощным взрывом, а на улицах начали раздаваться характерные хлопки аппарации.

Миг, и десятки людей в чёрных балахонах замерли посреди крыш и улиц. Из-под их глубоких капюшонов выглядывали маски в форме черепа, а тёмная метка их господина красовалась на их рукавах в том же месте, куда Том обычно и клеймил своих рабов. Но наибольшее впечатление на авроров и миротворцев произвели не эти дешевые попытки в устрашение, а авангард Волан-де-Морта.

Дюжина ближайших его сподвижников в повседневной для магов одежде. На них не было масок, а их метки красовались прямо на коже благодаря закатанным рукавам. Все они гордились ею, всё они выставляли её напоказ, демонстрировали. Эйвери, Беллатрикс, Рудольфус, Долохов, Грейбэк, Яксли, Роули, Мальсибер и близнецы Кэрроу. Все они словно сошли сюда прямо с плакатов: «Разыскивается министерством».

Бой начался без предисловий и пафосных криков. Тёмные маги начали кидаться проклятиями во все стороны, стремясь посеять в рядах противника панику и внести хаос в сражение, но в наивысшем приоритете они старались вывести из боя тех, кто сдерживал атаки дементоров.

Косая аллея превратилась в хаотичное поле сражения: витрины магазинов трещали и рассыпались, воздух искрился от лучей заклинаний и дрожал от взрывов. Пожиратели смерти и авроры с миротворцами столкнулись в ожесточённой битве, магия переплеталась в воздухе — огненные потоки, ледяные шквалы, воздушные лезвия, грубые кинетические удары всем, что удастся оторвать от земли и метнуть во врага, проклятья, сглазы и конечно же щиты.

Светлые, ведомые офицерами, держались стойко. Их глаза горели решимостью, палочки метали серебристые и голубоватые лучи. Взмах — и огненный змей, закрученный заклинанием пожирателя, испарился в облаке едкого фиолетового дыма, обратившегося в ядовитый туман, который тут же поплыл в направлении тёмных. Один из миротворцев, высокий мужчина с короткой бородкой, отразил столп черного пламени, направленный ему в грудь, и тот врезался в стену здания, заставив каменную кладку вспыхнуть.

Его товарищ, седой индиец, поднял в воздух стену из обломков черепицы и брусчатки, блокируя залп полудюжины «Авад». Возглавив небольшой отряд, Прия повела миротворцев отбивать одно из зданий от окруживших его пожирателей. Дети, следуя её указаниям и данному ранее обещанию, отступили, чтобы укрыться. Они могли помочь раненым или гражданским, поддержать сражающихся из укрытий или просто спрятаться. Их за это никто не осудит. Всяко лучше, чем погибнуть «героем» в битве не твоего калибра.

Вот только Падма с Парвати так и остались подле сконцентрированного на заклинании Поттера. Может, они не разделяли вышеуказанное мнение, может, любили Гарри настолько, что были готовы умереть вместе с ним, а может, это был просто холодный расчёт Падмы, наблюдающей за стремительно меркнущим серебряным куполом, твердивший, что если мантикора исчезнет, то им всем придёт конец.

Сёстры, держа палочки с абсолютной концентрацией на лицах, отбивали атаки Пожирателей, бросая быстрые взгляды друг на друга, словно разделяя невидимую связь, понимание безо всяких слов. Они двигались плавно и синхронно, как зеркальные отражения. Удар, щит, контратака, призыв.

Не прошло и минуты, как сквозь ураган магии, тьмы и огня, пробился жуткий, леденящий душу смех.

— Поттер! — голос Беллатрикс раздался над аллеей как взрыв. — Ты задолжал мне реванш!

— Что? Хочешь передать привет Рабастану? — дерзко спросил Гарри, хотя бой с психованной кузиной Сириуса в его планы сейчас явно не входил. Лицо избранного было сосредоточенным, каждый его вздох отдавал напряжением — он знал, что не может ослабить концентрацию ни на секунду.

— Сам передашь! — прорычала Беллатрикс, её взгляд горел дикой ненавистью и безумием, а палочка была нацелена прямо на мальчика-который-выжил, голос женщины срывался в истерических криках заклинаний, заставляя целые связки слетать с кончика её палочки.

— Протего Максима! — выкрикнула Падма, и перед ними с Гарри возникла яркая, пульсирующая полусфера щита.

Лучи заклинаний Беллатрикс ударяли по нему с яростной силой, но Падма удерживала барьер, её лицо было сосредоточенным и безмолвным. Она двигалась уверенно, каждый раз поднимая новый слой щита поверх повреждённого. Пока лучи проклятий отражались и поглощались внешним барьером, Патил латала внутренний. Так она наслаивала щиты, превращая защиту в подобие непробиваемой луковицы.

— Ты не навредишь ему, увядшая сука! — прорычала Парвати.

Гриффиндорка, напротив, действовала с диким огнём в глазах. Её движения были быстрыми, точными, и полными холодной ярости. Она не оставляла Беллатрикс ни секунды на то, чтобы перевести дух и обдумать следующий шаг, обрушивая на неё шквал заклинаний и отбивая обратно те, которые могла.

— Экспульсо! — выкрикнула индианка контратакуя.

Взрывная волна обрушилась на землю, где секунду назад стояла Лестрейндж. Осколки брусчатки, которые должны были посечь ей ноги, обратились в пыль от одного лишь небрежного движения дивно изогнутой чёрной палочки.

— «Увядшая сука»?! Да как ты смеешь?! Круцио!

Парвати не успела отскочить в сторону и прикрылась левой рукой. Искажённое безумием лицо Беллатрикс украсила торжествующая улыбка. Миг, и красный луч непростительного рассыпался, едва столкнувшись с одеждой гриффиндорки. Не причинив той вреда, зато сняв с неё иллюзию. Традиционное индийское платье превратилось в пальто из шкуры василиска. Удовлетворение на лице Беллатрикс тут же сменилось яростной гримасой.

— Ступефай! — красный луч вырвался из палочки Парвати, стремительно летя к цели.

Беллатрикс с лёгкостью отбила его обратно, прибавив сверху проклятье гниющей плоти. Два зловещих заклинания резанули воздух, но Падма вновь оказалась на высоте, выставив перед сестрой защитный барьер, состоящий из яркого солнечного света.

— Ты жалкая, как и твой полукровка хозяин! — прошипела Беллатрикс, указывая на Гарри, но её голос звучал всё более раздражённо.

— Не поверишь, хотела сказать то же самое! — усмехнулась Парвати.

— Четвертькровка, — поправила сестру Падма. — Том — четвертькровка. Это важно.

С яростным рыком бывшая Блэк отправила в соперниц ещё одну связку заклинаний. Парвати, в свою очередь, не сдавалась, её руки двигались быстро и чётко, каждое заклинание было направлено с точностью. Но Беллатрикс всё ещё продолжала упорно атаковать, её глаза горели бешенством. Она была сильна, слишком сильна для сестёр Патил, но зато вместе близняшки держались стойко и при должной сноровке да удаче могли продолжать этот бой хоть до вечера.

— Депульсо!

Парвати вновь применила заклинание отталкивания и даже вынудила пожирательницу потерять равновесие. Однако даже когда та едва удержалась на ногах, её ярость только возросла. Закинув руки за голову, Беллатрикс изогнулась подобно кошке и с характерным для аппарации хлопком вновь возникла на том же месте, где и стояла, сохранив твёрдость ног.

— Авада кедавра!

Вспышка зелёного света прорезала воздух, направляясь к Падме. Но Парвати быстро метнула наперерез непростительному огромный булыжник. Теоретически шкура василиска могла бы спасти и от «Авады», но сейчас Парвати не хотела выяснять подлинность этого предположения. Падма была солидарна с сестрой, их сердца синхронно сжались, стоило только лучу ударить о камень и рассеяться, но руки не дрогнули.

Парвати усилила атаку, её палочка мигала и вспыхивала. Она метала заклинания в яростном ритме: Инкарцеро — из воздуха появились верёвки, но Беллатрикс с легкостью рассекла их. Тогда гриффиндорка снова атаковала: Редукто! — и взрывная волна сбила пожирательницу с ног, на мгновение заставив её потерять контроль. Вот, кажется, появился шанс, единственная возможность убить Беллатрикс в этом бою. Пустить непростительное. Прямо сейчас.

Но сёстры отвлеклись на заполонившие небо тёмные фигуры, в сторону которых тут же устремились лучи. Пожиратели смерти, осознав, что битва зашла в тупик, начали отступать. Всего мгновение, но Беллатрикс его хватило для того, чтобы оглядеться и сориентироваться в ситуации. Сжимая свою палочку так, что побелели костяшки, она метнула последний разящий взгляд на троицу.

— Мы ещё встретимся, предатели крови! — её голос растворился в пустоте, как и она сама, исчезнув во мраке с громким хлопком.

Падма тяжело дышала, держа палочку наготове ещё с минуту, ожидая дальнейшего нападения. Парвати, прищурившись, смотрела по сторонам на случай, если это уловка, и Лестрейндж попытается атаковать из-за угла. Наконец, осознав, что подлой атаки не последует, Патил позволили себе выдохнуть и взглянуть на то место, где стояла их визави. С губ Парвати сорвалось одно лишь слово:

— Сука.

…

Рон устало свалился рядом с переводящим дух Гарри, опершись спиной о стену здания, его глаза были широко раскрыты.

— Мордред, я никогда в жизни не то что не видел, даже не слыхал о чём-то подобном! Мантикора с лицом Парвати… Это… Это…

— Просто потрясающе, Гарри! — закончила за него Луна. — А можешь такую же, только с Падмой?

— Обязательно попробую, — не без улыбки устало пообещал юноша.

Парвати, стоявшая рядом, наблюдала за спускающимся с небес Патронусом с изумлением и трепетом, замерев на месте, когда существо с грохотом опустилось вниз и присело напротив индианки. До чего же странно было смотреть на собственное лицо, когда это лицо не принадлежит твоей сестре, улыбается тебе клыкастой улыбкой и сопоставимо по размеру с твоим туловищем. Но тем не менее Патил почувствовала глубокую связь с этой магической сущностью, как будто её душа и дух Гарри объединились в этом великолепном защитнике. Патронус наклонил голову чуть ниже и в бок, словно котёнок, который хотел, чтобы его почесали за ушком. Что, собственно, Парвати и поспешила сделать.

— Ведьмы и волшебники Альбиона, ожидайте дальнейших инструкций! Министерство магии обеспечивает вам защиту. Атака дементоров отражена, но твари все ещё находятся вблизи жилых районов и могут нанести удар вновь. Сохраняйте спокойствие. Мордред, Поттер, не будь у нас обоих пары, я бы после такого оттащила тебя в ближайшую подворотню, чтобы пососаться, а может и чего ещё.

— И как они убедили Нимфадору это записать? — устало пробормотал ловец, реагируя на последнее предложение, на что тут же получил шутливый подзатыльник.

— Я тут, олух! — подняв взгляд, Гарри увидел перед собой Тонкс собственной персоной. — Прибыла вместе с кавалерией. Хотя, признаюсь, сражаться с пожирателями, пока слушаешь указания от себя — довольно некомфортно. К слову, ребят, у меня всегда был такой… странный голос?

— Ну да, — кивнула Гермиона.

— Бэ-э-э… Какой он противный, — поморщилась метаморф.

— Как прошла битва? — уточнил у подруги Гарри.

— Без большой крови. Наши заклятые друзья бежали поджав хвост, как только запахло жареным. Исчезли под прикрытием дементоров, кто аппарировал, кто на портключе.

— Зачем тогда вообще было нападать? — фыркнула Джинни.

— В штабе полагают, что Тёмный лорд решил прощупать нашу оборону. Посмотреть, как быстро аврорский корпус отреагирует и как слаженно они будут работать с миротворцами.

— Наверняка лучше, чем они рассчитывали, — не без мрачного удовлетворения в голосе произнес Гарри.

— Ага, — согласилась с ним Тонкс. — Ну или же это просто диверсия. — Добавила она пожав плечами.

— Диверсия? — не поверил Рон. — И от чего они нас отвлекали? Неужели от Азкабана?

— Нет, там всё спокойно, — ответила рыжему Нимфадора, проверив новости из штаба. Волшебники вздохнули спокойнее.

Однако не прошло и минуты, как на сквозное зеркало в кармане её пальто пришла обновлённая информация: «На район в пригороде Лондона, в котором жил Фадж, было совершено нападение. Трое миротворцев, стороживших окрестности, найдены мёртвыми. Дом министра, в котором тот пребывал под домашним арестом, уничтожен. На его месте осталась лишь огромная воронка. Сам Фадж и его супруга бесследно исчезли».

* * *

Идя по вагону, Гарри не мог не заметить, что все взгляды прикованы к нему. Студенты всех курсов выглядывали в окна, чтобы поглазеть на него, особенно впечатлительные младшекурсники, идущие ему навстречу, замирали на месте с выражением восторга на лицах, тут и там виднелись небольшие группки стреляющих в него взглядами хихикающих девиц.

Да, после четвёртого курса его известность явно лишь росла, а после нападения на Косую аллею — наверняка по экспоненте. Как ещё объяснить тот простой факт, что он мог идти вперёд сквозь это человеческое море исключительно благодаря идущей подле него Парвати, чьё присутствие заставляло других учеников отходить с дороги. В моменты, когда перед хрупкой на вид индианкой расступалась целая группа парней, каждый из которых был выше Патил, картина выходила особенно забавной. С четвёртого курса близняшки почти не прибавили в росте, а Гарри — напротив. Ныне он был выше своих возлюбленных на целую голову.

Вскоре друзья нашли купе, в котором уже разместились Луна с Невиллом. Рон, Гермиона и Падма продолжили путь к купе старост, пока Гарри с Парвати размещались внутри.

— Невилл, Луна, — поздоровался избранный.

— Привет, Гарри.

— Парвати! — Лавгуд приветствовала подругу крепкими объятиями.

В её затуманенных глазах отчетливо читалась нотка печали, она явно желала обнять и поприветствовать другую индианку, но, видимо, не успела вовремя среагировать. Однако больше в этих глаза было искренней радости, вызванной встречей с подругой. А ведь они не виделись всего пару недель.

— Ох, — ахнула брюнетка. — Я тоже рада тебя видеть, Луна, но, пожалуйста, не так крепко!

— Как у тебя дела? — спросил Гарри, усаживаясь, Патил тут же плюхнулась рядом, прижавшись к своему парню. — Отец справится один с журналом, пока ты в школе?

— Да, — кивнула блондинка. — Несколько волонтёров вызвались помочь ему. Плюс мистер Уизли и папа Седрика время от времени тоже заходят, чтобы поработать вместе.

— Устраивают себе сосисочные тусовки? — пошутила Парвати.

— Скорее прячутся от миссис Уизли, когда та злится, — не без улыбки ответил Гарри.

— В этом году будут встречи Четвёртой школы, Гарри? — уточнила Луна.

— Да, но не в том виде, как в прошлые годы. Мадам Боунс настаивает, чтобы я реорганизовал своё «подполье» под видом дуэльного клуба.

— И ты согласишься? — не поверил Невилл.

— Скорее всего. У меня есть пара идей, как нам, скажем… «вернуться к истокам», но это нужно обсуждать не здесь и не сейчас.

— Ну, в любом случае хорошо. Мне нравились эти занятия, — кивнул Невилл.

— И мне, — поддержала его рэйвенкловка. — Будет чем заняться и в этом году.

— Но ведь у тебя в этом году СОВ, уверена, что тебе хватит времени и на клуб, и на подготовку? — аки взволнованный родитель, уточнил Поттер.

— Да, в школе у меня мало дел, которым можно уделить своё свободное время. Зверушки, домашние задания и подготовка к экзаменам. Ещё есть Падма, но с моей стороны будет неправильно хотеть присвоить всё её свободное время только для себя. Ей тоже хочется развеяться, и если у меня будет больше дел — у неё будет больше таких возможностей.

— Ты же наше солнышко, — Гарри не удержался перед тем, чтобы погладить подругу по голове.

Именно этот момент для того, чтобы ворваться в купе, выбрала группка хихикающих четверокурсниц. Гриффиндорка, самая смелая из них, вышла вперёд. У неё были длинные и густые вьющиеся тёмные волосы, обрамляющие светлое с лёгким оливковым оттенком лицо мягкими волнами. Глаза девушки, большие и тёмные, были спокойны и сосредоточены, а губы слегка приподняты в мягкой полуулыбке, придавая студентке уверенности. С её факультетом шляпа точно не ошиблась.

— Привет, Гарри, — поздоровалась она, игнорируя присутствие остальных.

— Здравствуй, м-м…

— Ромильда. Ромильда Вейн, — представилась незнакомка. — Мы с подругами как раз хотели пригласить тебя в наше купе.

— И с какой целью? — спросил Гарри, надеясь, что простой уточняющий вопрос выбьет девушку из колеи.

— Ну, — начала Ромильда, тон её голоса плавно перетёк из робкого в сладкий. — Пообщаться, провести время вместе. Может… познакомиться поближе.

Девушки позади неё захихикали. Гарри поднял брови. Это было неожиданно, хотя не сказать, что приятно. Поттер не мог не отдать должное её смелости и уверенности в себе, однако этот подход был слишком наглым. Вся школа знала, что он с четвёртого курса встречается с Парвати. Мордред, да она сидит прямо рядом с ним! Патил же легко, но решительно выпрямила спину. Она внимательно смотрела на Ромильду, которая, казалось, полностью игнорировала её присутствие.

— Спасибо, Ромильда, но мне здесь вполне комфортно, — всё же вежливо ответил Гарри, откинувшись на спинку сиденья и скользнув взглядом в сторону Парвати, ожидая её реакции.

— Комфортно? — переспросила Ромильда, словно нуждаясь в подтверждении и явно не понимая намёка, после чего, оглядывая остальных в купе, пренебрежительно добавила. — Неужели с ними? Мне кажется, с нами было бы намного веселее!

Её тонкий голосок выражал недовольство — она явно привыкла к тому, что другие обращали на неё внимание и уделяли его ей.

Гарри не успел ответить, как Парвати медленно повернула голову к Ромильде. Её тёмные глаза холодно сверкнули, и в этот момент в купе словно повеяло пробирающим до костей холодом. Воздух заметно потяжелел. Мгновение — и Парвати, казалось, буквально ослепила незваных гостей своей внутренней силой. А индийская девушка, явно преисполненная чувством собственного достоинства и элегантности, которую она так изящно воплощала, лишь слегка наклонила голову.

— Гарри уже сделал свой выбор, — тихо, но уверенно проговорила Парвати, её голос звенел с лёгкой ноткой наигранного индийского акцента, что добавляло ему изящества и глубины. — Думаю, теперь вам с подругами лучше заняться чем-то другим.

Ромильда, которая, вероятно, просто не осознавала, кому попыталась бросить вызов, застыла на месте. Парвати была не просто симпатичной мордашкой, а одной из самых красивых ведьм уже не на курсе, а во всей школе. Её магическая сила не нуждалась в подтверждениях и демонстрациях, а оценки были немногим хуже, чем у лучших учеников их года. Влияние её дома говорило само за себя и ныне было сопоставимо с влиянием многих древних чистокровных семей Англии. И кто, кто дерзнул бросить ей вызов?!

Взгляд Вейн на мгновение помутнел, так, словно гриффиндорка неожиданно оказалась посреди поля брани, в неравной схватке, в которой её противник оказался на порядки сильнее её и всех её сторонников, вместе взятых.

Парвати же не делала лишних движений, её аура говорила сама за себя. Она была здесь — рядом с Гарри — с силой и уверенностью, которые невозможно было не заметить. Она защищала его от пожирателей, она помогла ему стать тем, кто он есть сейчас, она отдала ему свою невинность, она представила его своей семье как своего возлюбленного. Она принадлежала ему, а он ей. Ромильда заметно побледнела, её самоуверенная улыбка осела с лица. Но нужно отдать Вейн должное, пытаясь сохранить хоть какие-то остатки своего достоинства, та натянуто кивнула и поспешила уйти, бросив короткий взгляд на Гарри. Четверокурсница медленно осознала, что перед такой соперницей у неё нет и шанса.

Как только Ромильда, бросив последний недовольный взгляд, скрылась за дверью купе, в вагоне повисла короткая тишина. Парвати заметно приосанилась, едва сдерживая довольную улыбку. Её глаза сверкали от победного чувства, и, хотя она пыталась выглядеть сдержанной, в душе её переполнял восторг.

Луна, которая до этого молча наблюдала за всей сценой со своей вечной задумчивой улыбкой, слегка приподняла голову и протянула:

— У-у-у, Парвати страшная… — её голос, полный невинного восхищения, прозвучал так неожиданно, что все разом засмеялись.

— Ух, — сказал Невилл, вытирая с лица проступившие от смеха слезы. — Если бы я сам всё не видел, то решил бы, что ты её проклятием пришибла, не иначе.

— Жаль, у вас не все занятия общие, — задумчиво пробормотала Луна сохраняя прежнюю манеру речи. — С такой «грозой Ромильд» рядом ты перестал бы переживать о настырных поклонницах.

Парвати, услышав всё это, на секунду игриво закусила губу, удерживая себя от широкой улыбки, но не смогла долго сдерживаться и рассмеялась, слегка толкнув Гарри в бок.

— Я просто не терплю, когда кто-то слишком наглый. Тем более, — она бросила взгляд в сторону двери. — Когда этот кто-то считает себя лучше других.

— Особенно когда этот кто-то так ошибается! — подхватил Гарри, глядя на неё с восхищением.

Парвати покраснела, но её гордость за произошедшее только усилилась. Она улыбнулась, почувствовав, что Гарри рядом с ней — это её собственная маленькая, но важная победа. Пусть она и не чета тем, что их ждут впереди.

Следующий час компания провела за разговорами о лете и обсуждением грядущего учебного года. За окном проплывали бескрайние леса, поля и облака, сквозь которые иногда просвечивался яркий солнечный свет. Когда солнце было почти в зените, дверь в их купе снова открылась и Поттер услышал голос своей девушки:

— Дальше управишься сама? — уточнила Падма.

— Разумеется, — ответил ей сдержанный девичий голос.

— Падма! — радостно воскликнула Луна и бросилась обнимать подругу.

Подняв взгляд, Поттер увидел в коридоре Дафну Гринграсс со значком старосты на груди. Избранный удивлённо изогнул бровь, но сама слизеринка же просто отвернулась и, не удостоив брюнета и взглядом, молча продолжила обходить вагон.

— Какая же морока, — устало пробормотала Патил, выбираясь из объятий Лавгуд.

Индианка сняла мантию и села по левую руку от Гарри, облокотившись ему на плечо. Теперь её было почти невозможно отличить от сестры. «Двойная защита от Ромильд», задумчиво произнесла себе под нос Луна.

— Парвати, те слухи не врали. У Малфоя с Паркинсон действительно отобрали значки старост, — поделилась информацией Падма.

— Мои «слухи» никогда не врут, — вздернув изящный носик, гордо произнесла гриффиндорка.

— А жаль, ведь именно нам с Энтони поручили «показать всё» товарищам со слизерина. Не знаю, как Забини, но Гринграсс, к счастью, пока всё схватывает на лету.

— Неужели хорька действительно лишили власти старосты, которой он привык вовсю злоупотреблять? Здесь, в Хогвартсе. Не верю, — дал свою оценку Невилл.

— Избирателям и общественности не сильно нравилось, что за порядком в школе, где учатся их дети, следят потомки Пожирателей, — пожала плечами Падма. — Попечительскому совету пришлось принять меры. Дамблдор хотел оставить всё как есть, и у него бы всё получилось. Однако старосты, за которых они со Снейпом пытались поручиться, в прошлом году добровольно записались в отряды полицаев Амбридж.

— Думаешь, на слизерине грядёт смена власти? — спросил Поттер.

— Мне трудно судить на эту тему. Даже Дафна не может дать точный прогноз. Да, папочка Драко в бегах, а имущество Малфоев в Англии под арестом. Но Люциус всё ещё жив, всё ещё на свободе и всё ещё верно служит Тёмному лорду. У него есть деньги и есть влияние, о чём не забывают в серпентарии. Пока тёмным будет удаваться если не побеждать, то хотя бы сохранять статус-кво в войне, Драко будет удаваться сохранять власть на своём факультете, запугивая всех несогласных отцовским именем.

— Значит, чтобы заткнуть Малфоя, нужно всего-то победить в войне, — усмехнулся Невилл с мрачной иронией на лице.

— Это как: «Ура, мы убили Волан-де-Морта, отлично! Теперь осталось выиграть у слизерина кубок школы по квиддичу», — добавил Гарри. Компания весело рассмеялась.

* * *

С признанием воскрешения Тёмного лорда изменилась не только Косая аллея но и Хогвартс. Вопрос защиты единственной на территории Англии и Ирландии школы волшебства для мадам Боунс был личным, скорее даже был делом чести.

Территорию школы, Хогсмида и их окрестностей теперь патрулировали отряды авроров и миротворцев, куда сильнее, чем это было в период Турнира трёх волшебников. При входе в замок весь персонал и ученики обыскивались на предмет наличия тёмных артефактов или любых других запрещённых вещей.

Дамблдор с Муди лично наложили на Хогвартс ряд дополнительных защитных чар, сделав несанкционированное проникновение в это место даже труднее, чем на Гриммо 12. Летний взрыв на Косой аллее показал, что диверсия изнутри может развеять даже антиаппарационные чары. Рунный камень, а если судить по размерам, то рунный монумент, на который те были завязаны, великий светлый скрыл фиделиусом, попутно избавившись от воспоминаний как о его местонахождении, так и о личности хранителя тайны.

Усиленная охрана и обыски были теми мерами, с которыми ученики ещё были готовы мириться, но попробуй скажи толпе из сотен подростков о том, что в этом учебном году у них будет больше занятий, то за этим неизменно последует взрыв возмущения и жалоб. Именно так студенты и отреагировали на новый учебный план, одобренный министерством. Сначала настала гробовая тишина, как будто никто не поверил услышанному, но уже через мгновение зал наполнился резкими возгласами.

— В два раза больше занятий по ЗОТИ? — воскликнул кто-то из учеников хаффлпаффа, хлопнув по столу так, что его стук эхом отразился от каменных стен.

— Предмет теперь обязательный для шестых и седьмых курсов? — поддержал его гул голосов со стола рэйвенкло. — А к ЖАБА когда прикажете готовиться?

Другие ученики тут же подхватили это возмущение, переговариваясь и кивая друг другу. Поначалу не так заметно, но затем всё громче и громче, студенты начали в открытую выражать недовольство, наперебой перечисляя, как много времени у них уходит на другие предметы.

Даже среди младших курсов и тех прошла волна возмущения, недовольства и паники. Третьекурсники испуганно переглядывались, а первокурсники, которые ещё в принципе не успели познакомиться со школьной жизнью, начали активно подражать толпе. Крики множились, в некоторых местах ученики даже начали сбиваться в группы и обсуждать возможные протесты и бойкот занятий, кто-то предлагал писать коллективное письмо в Министерство Магии, требуя отмены этого безумия.

Гарри Поттер молча наблюдал за хаосом, вспыхнувшим по всей длине Большого зала, его губы сжались в тонкую линию, пока ученики продолжали негодовать. Фраза: «Вас бы в прошлый год, да с этим рвением к борьбе с системой», так и читалась на его лице. Рон, который было хотел возмутиться, что с таким количеством занятий у них не останется времени на веселье и квиддич, взглянув на лучшего друга, умолк на полуслове. После чего сам последовал его примеру, приняв настолько спокойный вид, насколько мог.

То же самое сделали и остальные, кто был рядом с Гарри: Парвати, Гермиона, Джинни, Невилл, Кэти. Другие ученики гриффиндора, заметив, что их лидер и его приближённые не проявляют возмущения и беспокойства, сами стали затихать, словно спокойствие Поттера начало передаваться остальным по столу.

Первыми ворчать и жаловаться прекратил седьмой курс, их ближайшие соседи, обменявшись удивленными взглядами, последовали их примеру. Совсем скоро, почти весь факультетский стол затих. Чьи-то робкие голоса еще пробовали пожаловаться, но быстро умолкали под тяжестью общего молчания.

Гарри встретился взглядом с Дамблдором, который стоял у кафедры. Его заинтересованный взгляд на мгновение остановился на нём, и директор чуть кивнул в знак одобрения — как бы признавая, что его хладнокровие помогло навести порядок в хаосе.

— Итак, — продолжил Альбус, когда весь зал затих. — Как вы могли догадаться, такое количество занятий просто не потянуть одному преподавателю. Поэтому профессор Снейп любезно согласился взять на себя подготовку студентов пятого курса и выше. В то же время профессор Люпин продолжит вести предмет у студентов с первого курса по четвёртый включительно. Что же до зельеварения, то профессор Слагхорон, наш бывший коллега, согласился снова вести здесь этот предмет.

…

После приветственного пира ученики, сытые, уставшие и полные впечатлений, начали расходиться по гостиным. Гриффиндорцы поднимались по лестницам к своей башне. По пути слышались тихие разговоры, смех и гулкие шаги первокурсников по каменным ступеням. Дойдя до портрета Полной Дамы, старосты произнесли пароль, и портрет отъехал в сторону, открывая вход в тёплую и уютную гостиную.

Младшекурсники, восторженные, но уже полусонные, разбрелись по диванам и креслам у камина. Их глаза едва держались открытыми, и Гермиона, быстро взяв на себя роль заботливой старшей сестрёнки, начала распределять их по спальням. Невилл тихонько подталкивал одного из новеньких к лестнице в общежития, пока Парвати с заботой поправляла одеяла у тех, кто уже успел задремать прямо на диванах, после чего осторожно левитировала их по комнатам.

Когда вся малышня наконец была отправлена на боковую, старшие гриффиндорцы начали переглядываться, ощущая общий настрой. Улыбка Гарри мелькнула в полутьме, изумрудный глаз весело подмигнул товарищам и вскоре по комнате пронёсся возбуждённый шёпот — вот-вот начнётся традиционная вечеринка в честь начала учебного года.

Гостиную окутала атмосфера лёгкой весёлости и предвкушения. Кто-то зажёг свечи, придавая комнате более интимное и волшебное освещение. Рон и Симус, переглядываясь, начали тащить к центру гостиной столы, освобождая место для танцев и игр. Гермиона заклинанием привела в порядок кучу мягких подушек у камина, чтобы было где уютно сидеть. Луна с Падмой тоже заглянули в гостиную, не удержавшись от участия, и Лавгуд с детской непосредственностью предложила добавить магические пузырьки, которые начали медленно парить в воздухе, светясь мягким, приглушённым светом.

Дин Томас закрепил в воздухе наспех нарисованный в поезде приветственный плакат, а Кэти открыла заначку близнецов Уизли, достав оттуда несколько припрятанных ещё с прошлого учебного года бутылок сливочного пива. Заиграла музыка из граммофона, Парвати с Падмой, скинув мантии, начали двигаться в такт музыке, демонстрируя элементы танца живота. Подхватив их настроение, Джинни с Луной присоединились, пытаясь повторить движения, благо близняшки демонстрировали самые простые из них.

Вдруг позабытое всеми радио, стоящее на столе, зашипело, и все присутствующие повернулись к нему. Голос на другом конце прозвучал как гром среди ясного неба.

— Граждане магической Британии! Говорит ваш законный министр магии, Корнелиус Освальд Фадж. В эти мрачные и трагические времена я вынужден обратиться к вам и всем, кому не безразлично будущее нашей страны, за помощью и поддержкой. Как вы знаете, наше правительство было свергнуто в результате государственного переворота!

Гарри почувствовал, как его сердце замерло на секунду. Он давно не слышал голос этого человека, с тех самых пор, как лично вынес бывшему министру вотум недоверия. Тем временем мужчина продолжил:

— Амелия Боунс и её приспешники, используя свою власть над авроратом и позиции в Министерстве магии, организовали этот заговор против меня, Визенгамота и всего народа Англии! Они бросили невиновных волшебников за решётку, включая уважаемых членов нашего общества, цвет магической аристократии, под вымышленными обвинениями. Веритасерум, заявят они? Ха! Какой абсурд! Это всего лишь предлог для уничтожения тех, кто был против этой тирании и диктатуры. К слову, лишь один из многих.

Глаза Гарри были прикованы к радио. Фадж продолжал:

— Сим выступлением я объявляю, что не признаю легитимность так называемого «правительства» Боунс и собранного ею Визенгамота. Она силой захватила власть, осмелилась изгнать тех, кто годами поддерживал порядок и стабильность в нашем государстве! Вместе с другими, верными дочерями и сынами Англии, которых она так несправедливо лишила их законных мест в суде, я создаю правительство в изгнании. Вместе мы продолжим бороться за законность и справедливость против тирании аврорского государства и режима Боунс, пустившего в наши земли оккупантов!

В сердце Поттера закипал гнев. Фадж может быть слабаком, трусом и полным ничтожеством, но за его словами стояла реальная угроза. Это было больше, чем просто нытьё обиженного бывшего министра. Это был сигнал для всех сторонников Волан-де-морта, для всех радикальных тёмных, для всех шовинистических чистокровных. Они не одни, за ними может стоять «легитимное лицо», ещё не поздно взять реванш.

— Я обращаюсь ко всем чистокровным магам не только в Британии, но и по всей Европе! По всему волшебному миру! Это не просто вопрос политической борьбы, это вопрос нашей свободы и чести! Лондонская диктатура авроров стремится уничтожить нас, наши ценности, наши традиции, нашу магическую культуру! Присоединяйтесь ко мне, как к вашему законному министру, в борьбе против этой узурпации! Ведь лишь вместе мы восстановим порядок!

Голос Фаджа поднялся на нотку выше, как будто он вновь почувствовал реальную власть.

— Наше будущее зависит от того, насколько сильно мы будем бороться, насколько сильно мы будем сопротивляться этой тирании! Мы не должны позволить аврорам и их марионеткам навязать нам свои условия! Магическая Британия заслуживает большего! Победа будет за нами!

С последним щелчком микрофона речь завершилась, трансляция была окончена. Гостиная гриффиндора погрузилась в напряжённое молчание.