Я стоял перед алтарем, окруженный мягким светом трёх свечей, которые, как звенья цепи, связывали меня с таинственными силами, запечатанными в этом ритуале. В этом магическом пространстве, где время словно замедлилось, я ощущал невидимое давление. Оно давило не физически, но на уровне духа, заставляя меня чувствовать всю серьёзность того, что я собирался сделать.
"Может, я и вёл себя как придурок, но я бы ни за что не позволил Маки столкнуться с опасностью из-за собственной безответственности или глупости."
Ритуальная магия требовала точности и глубочайшего понимания, а потому, хоть мне предстояло обратиться к самому себе, нельзя было просто произнести: "Я! Я призываю во имя своё" и ожидать, что это сработает. Нет, всё должно быть выполнено в строгом соответствии с древними традициями одного неизвестного мне мира, где, скорее всего, по земле бродят настоящие божества. Нужно было создать трехстрочное описание своей сущности, притворяясь существом из мира духов, как того требовали основы ритуальной магии.
Убрав ухмылку с лица, я разлепил губы и начал произносить слова, которые должны были установить контакт с моей собственной душой:
— Король Разрушения из Киото, внук Кишибэ Ями, существо, известное как Сукэхиро Ями…
Слова, едва слетев с моих губ, словно растворились в воздухе, но не исчезли бесследно. Пламя каждой из трёх свечей, стоящих передо мной, заколебалось, будто его тронул невидимый ветерок. Казалось, что эти огоньки колебались на грани между миром живых и миром духов, отражая то, что происходило внутри меня.
Однако больше внешне ничего не изменилось. Свечи продолжали гореть своим обычным светом, не меняя оттенка и не демонстрируя никаких явных признаков магического воздействия. Но в глубине моей души я почувствовал нечто иное — странную пульсацию, словно далёкий крик донесся до моей бесплотной сущности. Это было как призрачное эхо, неясный зов, на который я не мог ответить, по крайней мере, не сейчас.
— Я умоляю тебя, — продолжил я, чувствуя, как каждое моё слово эхом резонирует с моей душой.
С каждым произнесенным словом мой дух трепетал, как пламя свечи на ветру. Это ощущение вызывало тревогу, но одновременно с этим и некую возвышенность, словно я стоял на грани чего-то грандиозного, но и опасного.
Я продолжал произносить слова заклинания:
— Я умоляю тебя, стань свидетелем и хранителем данной клятвы!
Пламя свечей снова затрепетало, на этот раз сильнее, будто какая-то невидимая сила откликнулась на мои слова. Я почувствовал, как ритуал начал набирать силу. Духовная энергия начала вращаться внутри меня, как вихрь, захватывающий всё вокруг. С каждой секундой этот вихрь становился всё более мощным, углубляя связь между моей душой и душами двух девушек, стоящих передо мной.
"Интересно, если я сейчас использую выражение 'играть с огнем', будет ли это считаться за выпендреж или за реальный факт игры с огнём?" — подумал я, но, как бы глупые мысли не лезли мне в голову, это не могло помешать продолжить ритуал.
В заклинании ритуала долговой расписки нельзя было использовать такие слова, как "помочь Маки" или "перенаправь силу". Кроме того, что формулировки должны быть точными, им необходимо было быть не прямыми. К тому же я, как представитель третьей стороны, не имел права напрямую вмешиваться. Поэтому я должен был просить о "свидетельствовании" и "защите". Помимо этого, было ещё две не менее важные причины. Во-первых, хотя я и стал потусторонним, мой путь давал мне лишь посредственные способности во взаимодействии с душами, особенно на таком глубоком и сложном уровне. Во-вторых, даже будь я на порядок сильнее в манипуляции душами, я всё равно не смог бы просто "отобрать" проклятую энергию Маки и передать её Май.
Конечно, я думал о Махито. Его проклятая техника позволяла ему напрямую манипулировать душами, что могло помочь устранить побочные эффекты от небесного ограничения. Однако это было одно дело — конфигурировать душу, чтобы изменить тело и избавиться от неблагоприятного воздействия небесного ограничения. И совсем другое — пытаться вмешаться сразу в две души, исправляя то, что натворило небесное ограничение.
— Прошу стать свидетелем и хранителем данной клятвы, — вновь повторил я, вкладывая в слова всю свою духовную силу.
В какой-то момент мне показалось, что время остановилось. Всё вокруг застыло, словно подчиняясь ритуальной магии. Свечи ярко вспыхнули, и я ощутил, как моя душа наконец-то образовала устойчивую связь с алтарем.
В следующее мгновение мой взор заслонила белая пелена, словно перед глазами вспыхнула светошумовая граната. Всё исчезло, и на мгновение я оказался в абсолютной пустоте, где не было ни света, ни звука. Но вот, пелена начала рассеиваться, и первое, что я почувствовал, был звук морского прибоя. Следом я ощутил, как мои ступни немного просели в мягкий, тёплый песок.
— Довольно… драматично, — пробормотал я, оценивая ситуацию.
Пейзаж, открывшийся передо мной, выглядел почти нереально, словно сошедший с полотна художника, одержимого идеей показать красоту и трагичность жизни одновременно. Этот пляж был тем самым местом, где в манге Маки и Май попрощались перед смертью последней.
Берег тянулся вдаль, его границы терялись в тумане, окутывающем горизонт, создавая ощущение бесконечности. Песок под ногами был мягким и ослепительно белым, словно свежевыпавший снег, который, казалось, никогда не соприкасался с грязью. Вода, казавшаяся зеркалом, отражала светло-голубое небо, которое будто давило на землю своим весом.
"Ну или, по крайней мере, этот пляж очень похож," — подумал я, ощущая легкую дрожь по коже от осознания этого места.
— Тебе знакомо это место? — раздался позади меня голос Маки, заставивший отвлечься от созерцания моря и обернуться.
Она стояла, наблюдая за мной с той же смесью скептицизма и интереса, с которой обычно встречает всё новое.
— Это ты мне скажи, — я покачал головой, делая короткую паузу и переводя взгляд с Маки на Май, которая стояла чуть поодаль, явно обдумывая происходящее. — В конце концов, это врождённый домен одной из вас.
— Врождённый домен? — с недоумением переспросила Маки, обводя взглядом окружающий пейзаж, который, казалось, живёт своей жизнью, полностью погруженный в меланхолию.
— Ментальный ландшафт, воплощающий разум человека, с которым он родился, — спокойно пояснила Май, явно лучше разбирающаяся в этих вещах, чем её сестра.
Она осмотрелась вокруг, её взгляд был сосредоточен и даже немного взволнован. Ну, это понятно, ведь не каждый день можно соприкоснуться со своей собственной душой.
— Любой человек, вне зависимости от того, является ли он шаманом или нет, рождается с врождённой областью, которая существует как метафизическое пространство, отражающее его разум и душу. Врождённые домены могут быть физически созданы… Или, скажем так, "расширены", если вы понимаете, о чём я говорю.
Я сделал паузу, давая им время переварить информацию.
Кстати, именно подтверждение того, что даже у не-шаманов есть врождённый домен, придало мне уверенности в том, что я смогу осуществить свой план и взаимодействовать со всеми душами на планете. Ведь наличие данного “метафизического пространства”, не являющегося частью физического мира, означает, что у меня будет как минимум одна переменная, по которой я смогу искать души в духовном мире… Но это тема для другого разговора.
— Это значит, что у тебя довольно серый "ментальный ландшафт", — ухмыльнулась Маки, вспомнив моё собственное расширение территории.
— Эй! Ты ведь помнишь, что я твой парень? — наигранно возмутился я.
— Это неофициальное звание, — в ответ девушка пожала плечами, но уголки ее губ дрогнули в слабой улыбке.
— Свояченица, защити меня! — я решил сменить тактику и обратился к Май, нарочно используя её новый "позывной".
И как бы Маки ни пыталась скрыть свою реакцию, но от моего взгляда не ускользнул этот едва заметный оттенок розового, вспыхнувший на её лице. Впрочем, не могу быть уверен, из-за смущения ли это или из-за гнева.
— Ты! — прорычала Маки, её голос дрожал от эмоций.
— Боже, да потрахайтесь вы уже! — раздраженно выпалила Май, её голос прозвучал громче, чем обычно. Но быстро осознав, что сказала, девушка запаниковала, её глаза расширились, а рот мигом захлопнулся. Она попыталась найти оправдание, но только добавила масла в огонь: — Конечно, не здесь и не сейчас… Ааа! Бесишь!
Я не сдержался и рассмеялся. Этот момент был одновременно нелепым и милым, особенно учитывая всю серьёзность ситуации, в которой мы оказались. Но смех быстро затих, когда я заметил пристальные и колкие взгляды двух фурий, которые не были расположены к шуткам.
— Ладно, ладно, я понимаю, — подняв руки в знак капитуляции, я решил перевести тему от греха подальше. — Да и к тому же, вам нужно поторопиться. Я не смогу долго поддерживать достаточно устойчивую связь между нашими душами.
— Это ты вечно маешься дурью, — пробурчала Маки, но в следующее мгновение уже была абсолютно серьезна.
— Действуем исходя из твоего плана? — тоже успокоившись, уточнила Май, её голос стал ровным и сосредоточенным.
— Да, — кивнув, я решил в последний раз объяснить всё детально. — В отличие от связующей клятвы, небесное ограничение стоит выше всякой проклятой энергии, напрямую взаимодействуя с душой. Это значит, что, чтобы у нас всё получилось, нужно наложить на вас “духовную связующую клятву”, которая также обходит проклятую энергию, а потому не ограничивается её правилами. В нашем случае ритуал долговой расписки — это лишь основа для клятвы. По его принципам, я буду одновременно выступать в роли “небес”, свидетельствуя существование данной клятвы, и якоря, который сохранит устойчивое существование этой клятвы, даже когда мы вернёмся в физический мир. Вы же просто следуйте зову своей души!
Май скрестила руки на груди, ее лицо выражало раздражение, но в глазах читалась решимость.
— Клянусь, однажды я сделаю тебе очень больно, — раздраженно высказалась она.
— Я тут ни при чём, — я пожал плечами, понимая, что ее недовольство было лишь маской, скрывающей волнение и страх перед предстоящим ритуалом. — В конце концов, несмотря на то, что этот ритуал был несколько раз проверен и усовершенствован, я не могу дать точных инструкций, как забрать проклятую энергию из души другого человека, пусть даже и твоего близнеца… Это же не грёбаный комод из “Икеи”!