Спустя несколько часов инквизиторские покои заволокло дымом настолько, что сработала пожарная тревога. Агенты с удивлением встретили дежурную пожарную команду и согласились немного проветрить, но курить не прекратили. Даже обычно равнодушный к зелью Герман сейчас таращился в гололит покрасневшими глазами, зажав в зубах папиросу. Самый лучший план, который они смогли состряпать, все равно походил на лохмотья какого-нибудь бедняка, в которых заплаток больше чем родной ткани.
— Так, давайте с самого начала. «Таласа Прайм» обходит блокаду по дуге, полагаясь на щиты «корвус». Ультрадесантники обещали отвлечь линкор, и пока отталкиваемся от того, что слово они сдержат. С другой стороны луны есть остов одного из крейсеров предателей, который Астартес смогли уничтожить ранее, он послужит фрегату укрытием от визуального обнаружения. После этого высылаем собственный «Громовой Ястреб». Высота выброса — чем меньше, тем лучше, но так чтобы не нарваться на истребители, или на что похуже. Варнак, ты уверен, что полностью изгнал порчу из машинного духа?
— Мне пришлось демонтировать турболазер, — проскрипел магос. — Дух этой благородной машины перенес немало страданий, и успокоится еще не скоро… но я смогу направить его.
— Все равно поддержку оказывать не получится. Зато без турболазера будет меньше вес, — Герман выпустил изо рта струю дыма в потолок. — Так, Влад и Джей высаживаются на гравишютах. Высота выброса заранее неизвестна, так что пойдете в пустотных скафандрах.
Вертер потушил в пепельнице-черепе седьмой за сегодня окурок, вытащил из кармана гимнастерки портсигар, но тот оказался предательски пуст. Возможно, Император так намекал ему, что стоит поберечь свои пока еще органические легкие и здоровье вообще, потому что на грядущей миссии оно понадобится все до капли. Потому что к роли “splinter cell” в тылу врага его не готовила ни эта эпоха, ни прошлая. Таким занимались разве что супетренированные и от пяток до макушек аугментированные убийцы с промытыми мозгами из Официо Ассасинорум. И даже для них возвращение с задания являлось скорее приятным сюрпризом, нежели нормой.
— Герман, я стесняюсь спросить, а какой вес выдерживают гравишюты? Вопрос не праздный, потому что я немного тяжелее обычного человека тех же габаритов, и груза мы берем немало.
— С гравишютами прыгают даже огрины в боевой выкладке… когда удается их заманить в «Валькирию» а потом вытолкать обратно, — отмахнулся Джей. — Не трясить, на тебя хватит.
— Так, дальше. Боеприпасов берите сколько унесете… хотя это вы и без меня знаете. Лебедки, карабины, тросы… рельеф сложный, плотная промышленная застройка. Камуфляжные плащи… генераторы рефракторного поля… — Герман прищурился, пытаясь в клубах дыма разглядеть неряшливые строки на черновике. — Взрывчатка, гранаты. И каждому по мельтагану в довесок к основному оружию.
— А что сразу не макропушки? — пробормотал Вертер под нос.
— Железные Воины известны своей склонностью к использованию аугментаций. Даже изрешеченные лазерами эти твари могут не умереть. Вдобавок, они массово используют разнообразные демонические машины.
— Это все очень интересно, но со связью ты что-нибудь придумал? Я слышал, эта разновидность еретиков очень подкована в разных технических штуках. Если мы будем пользоваться обычными воксами, нас быстро запеленгуют.
— Я подготовлю пси-фокус и разломлю его пополам. Половина останется у меня, вторую возьмешь ты, как более восприимчивый. Это не гарантия, но лучше так, чем рисковать преждевременным обнаружением.
Шикарно. Только-только вышли из варпа, и снова голоса в голове. Вертер наклонился к гололиту.
— Варнак, загрузи в мою память всю схему мануфакторума. Основная точка входа может оказаться недоступной.
— Приемлемо.
— Теперь по точкам входа. Ваша цель — центральный корпус мануфакторума. Это здание слишком большое и слишком хорошо защищено, так что в идеале вам следует приземлиться прямо на крышу. Попадете точно — сможете проникнуть внутрь через вентиляционные шахты или витражные стекла. В противном случае действуйте по обстоятельствам.
— Герман, я ни на что не намекаю, но это «здание» побольше некоторых городов. Внутреннего плана у нас нет?
— Увы. Я буду на «Громовом Ястребе» вместе с Варнаком. Скорее всего, смогу вас сориентировать. Инфохранилища должны находиться вот в этой области, на глубине, — Герман указал пальцем, — однако лезть прямо в них не обязательно. Теоретически, сервочереп сможет подключиться к ним через любой подходящий разъем. У Адептус Механикус ведь есть эта, ноосфера.
— А практически?
— Первое: чтобы получить доступ к инфохранилищам, нам придется установить прямую связь. Передавая большие объемы информации, мы себя обнаружим. Ближе к хранилищам — быстрее передача, — ответил техножрец. — Второе: ноосфера с высокой вероятностью заражена скрапкодом. Предположительно, техноадепты изолировали инфохранилища для обеспечения безопасности. Получение прямого доступа к данным снизит степень их искажения. — Можешь оценить затраты времени хотя бы приблизительно?
— От нескольких секунд до десятков минут, в зависимости от степени противодействия со стороны техновирусов и потерь сигнала.
То есть в тот момент, когда они обнаружат подходящий порт и подключатся к инфохранилищам Адептус Механикус, то начнут гонку со смертью. Им придется довольно продолжительное время сидеть на месте и орать на весь эфир «Мы тут, берите нас тепленькими!»
— Чем ближе — тем лучше, хорошо, — кивнул Вертер. — А теперь самое веселое — извлечение.
— Транспортные магистрали, проходящие через мануфакторум, образуют что-то вроде ущелий, — Герман указал на линии, образующие что-то подобие паутины. — «Громовой Ястреб» сможет пройти по ним на сверхмалой высоте, оставаясь недосягаемым для зенитных батарей. Точки эвакуации обозначены номерами, для точного позиционирования отметите себя дымом. Мы приземлимся в пустоши к северо-востоку от мануфакторума, в этом районе нет ничего, кроме шлаковых отвалов, выглядит как неплохое укрытие. И меньше десяти минут полета до любой из точек эвакуации.
— Ты говоришь что с воздушной поддержкой пролетаем, но все же загрузите боекомплект к тяжелым болтерам и лазпушкам. Вдруг за нами будет хвост.
О том, что до хвоста надо еще как-то дожить, он предпочел не думать. На этом составление плана было закончено, потому что ничего лучше при таких вводных не придумал бы и легендарный Урсакар Крид. Варнак отправился в ангар, готовить к вылету трофейный «Громовой Ястреб», Герман — к себе в каюту, медитировать над пси-фокусом, а Джей с Вертером, один другого мрачнее, поплелись в арсенал, собирать снаряжение.
Первым делом Вертер поставил на зарядку батареи. Ранцевый блок питания он носить категорически отказывался, поскольку армированный кабель серьезно сковывал движения, так что приходилось пользоваться «снайперскими» батареями. Батареи собирались в блоки по две с помощью еще одного «изобретения» — обоймы, сваренной из тонких полосок металла.
Джей тем временем возился со своим любимым ножом (скорее, палашом), священным предметом для любого катачанца, почти настолько же важным, как красная бандана. Такой страсти к холодному оружию, даже очень хорошему, Вертер не понимал, но ветеран на его вопросы только снисходительно ухмылялся.
Главный вопрос: сколько и чего взять? Унести он сможет много, но нужно еще и сохранить мобильность и возможность вести бой. Хеллган и силовой меч — по умолчанию, но дальше… Вертер задумчиво окинул стеллажи, забитые оружием. Десять батарей к хеллгану. Револьвер — в качестве запасного оружия, патроны к нему компактнее батарей лазпистолета. Мельтабомбы, хотя бы две. Эти штуки ужасно громоздкие, но как любил говорить Джей, с ними все становится лучше. И еще подрывные заряды, этих больше одной связки не утащить — в рюкзак не влезут. А ведь еще на спине нужно уместить мельтаган и боекомплект к нему.
Вертер возвел очи горе и пошел вглубь арсенала за своей будущей ношей. Будь решающее слово за ним, он бы взял оружия по минимуму, сделав упор на максимальную скрытность. Но Герман оказался отпускать его одного, а Джей, несмотря на прекрасную физическую форму, не мог похвастаться такой же ловкостью. Паек, кстати, придется брать на трое суток, не больше, и на это же время растянуть запас воды в гидраторе. Благо, киборгизированному организму много не нужно.
— Железка, что вообще думаешь про это дело?
Вертер, занятый проверкой пустотного скафандра на герметичность, оглянулся. Джей наконец-то прекратил точить нож и теперь задумчиво рассматривал внутренности хеллгана.
— Думаю, что это настолько самоубийственно и безумно, что имеет реальные шансы на успех. Как сказал тот Ультрадесантник, такого враг точно не ожидает.
— Знаешь, а ведь были времена, когда мы занимались простой работой. Отстреливали всякую ксеномразь в их гнездах, лазили по подульям и космическим скитальцам. Как-то раз полгода потратили на то, чтобы на живца поймать эльдарских рейдеров.
— Тогда сейчас и подавно должно быть просто. Дел на двадцать минут, зайти и выйти. Если повезет, то даже ни разу не постреляем.
— Ты сам-то в это веришь?
Киборг пожал плечами.
— Я верю, что не погибну, пока не вернусь на родную планету.
— Это тебе кто-то предсказал?
— Нет, я сам так решил. Только один мир достоин стать моей могилой, и это не зачуханный шарик где-то на задворках Восточного Предела.
— Главное, не говори этого при Ультрадесантниках. Их вотчину еще никто не называл «задворками», — Джей осторожно вставил отполированную линзу в хеллган и начал закреплять кожух. — Шел бы подружку приласкал перед дракой. А то Железные Воины отстрелят чего-нибудь, и Варнак вместо твоего хозяйства припаяет тебе плазмомет.
— Какую еще подружку? Ты попутал что ли, старый?
— Ну, ты же что-то там с той девчонкой из корабельных шестеренок мутил, не?
— Мегане ребенок практически, это раз. Она уже посвящена в культ Машины, это два. У них такое, мягко говоря, не приветствуется.
— Так давай, лови момент, пока она не стала выглядеть как типичный техножрец. Хотя, может тебе в самый раз, — довольный шуткой, бывший гвардеец заржал, и ему тут же пришлось уворачиваться от брошенной в голову ветоши для чистки ствола.
Хлопоты со снаряжением растянулись до поздней «ночи». Только когда каждая деталь, шов и узел были выверены до микрона, агенты отправились к себе отсыпаться перед грядущей высадкой. Вернее, пошел Джей. Вертеру сон не шел.
Вместо каюты он направился в место, которого обычно избегал, по ряду причин — в корабельный храм. Разумеется, он не был закрыт, потому что посещение молебнов было обязательно для всего экипажа, будь то дневная или ночная вахта, но сейчас выпал как раз тот промежуток между службами, когда храм предоставлял немного тишины и уединения.
Здесь царил полумрак, храмовые служки притушили светильники и свечи, и потолок терялся в темноте, но внутреннее убранство все еще можно было разглядеть, а в воздухе витал въевшийся запах ладана. Стены украшали барельефы, изображающие ангелов с воздетыми мечами, а декоративные колонны, пятиугольного сечения, несли на себе изображения Лика Императора. Черепа, проще говоря. Здесь не было скамей, местная форма имперского культа требовала стоять на ногах во время молитвы, дабы обрести смирение. В конце длинного зала, в котором при желании мог уместиться весь экипаж корабля, стоял алтарь с символом священной аквилы, над которым полукругом нависали статуи Императора, примарха Жиллимана и святого Латимона.
На статуях взгляд Вертера задержался. Не из-за благоговения или мастерства исполнения, которым они как раз похвастаться не могли, но из-за того, что они представляли собой своеобразный культурный срез. Император был универсальной константой, единой для всего пространства Империума. Почитание примарха Жиллимана, приоритетное в сравнении с остальными восемью, распространилось по всему Восточному Пределу, далеко за пределы Ультрамара. Святого Латимона знали только в секторе Оринтис, а при жизни он был военачальником, командовавшим Светоносным Крестовым Походом, волной экспансии, призванной расширить владения Империума до пределов света Астрономикона. Это событие масштабом на пару порядков недотягивало до похода Лорда Солар Махариуса, но и его хватило, чтобы спустя всего лишь пять веков причислить заурядного в общем-то вояку к лику святых.
Стоящий у алтаря дьякон заметил присутствие постороннего, и поспешил было к нему, но замер, увидев на наплечнике символ Инквизиции. Команда корабля всегда держала дистанцию с членами свиты инквизитора, и штатные священнослужители исключением не были. Вертер посмотрел на дьякона и обратился к машинной половине своей памяти через систему распознавания лиц.
— Вам нечего бояться, Пимен, — сказал он почти дружелюбным тоном. — Служители Инквизиции не кусаются, и не набрасываются на честных слуг Его Божественного Величества.
— Да, набрасываться нехорошо, — дьякон немного осмелел. — Просто ваш брат нечастый гость в этих стенах.
— Здесь царит умиротворение и благочестие, — Вертер обвел рукой барельефы и статуи. — Нам, стоящим в тени Золотого Трона, неудобно появляться в этом месте, чтобы не нарушить его святость и не смутить несведущие умы.
В храмовой обстановке он и правда чувствовал себя не в своей тарелке. Здесь все было слишком чужим, слишком отличным от всего, что было когда-то привычно и буднично.
— Но зачем-то же вы пришли, так?
И правда, зачем? Вертер не принимал этого решения взвешенно, ноги привели его сюда под влиянием момента, по наитию. Это проявление воли Императора, или он заразился от Хаддрин ее психозом, и теперь множит сущности, тогда как события просто случаются?
— Все мы люди. Всего лишь люди, даже если кто-то считает иначе, все подвержены искушениям и слабостям. Учение Экклезиархии гласит, что души умерших людей Император забирает к себе, я правильно помню?
— Совершенно верно.
— Значит тем, чей путь лежит во тьме, тем более нужно надеяться на Императора. Ведь только он может выдернуть нас из пасти Губительных Сил до того, как они пожрут наши души.
«Хотя меня они вряд ли пожрут. Подавятся», — добавил он про себя.
— Уверен, Император внимательно следит за теми, кто служит инструментами Его воли, — дьякон Пимен благочестиво сотворил знамение аквилы.
Вертер посмотрел на священнослужителя и вглубь него. Пимен был пустотником, зачатым, рожденным и выросшим на борту корабля. Его отличала характерная внешность, щуплое телосложение и врожденная привычка к условиями космоса, заставлявшим даже киборга порой чуть ли не лезть на стенку. Он верил вполне искренне, и его проповеди, читаемые экипажу, содержали чуть больше, чем просто зазубренный текст. Даже пороки, которых не могло не быть у живого человека, ничем не выделяли его из такой же массы экипажа. Немного трусости, немного лени, совсем немного склонности к выпивке — которую матросы ухитрялись гнать одному Императору известно из чего. В сухом остатке: просто неплохой человек, один из секстиллионов, вместе составляющих Империум.
— И все же, у меня к вам есть просьба, Пимен. Завтра мы идем сражаться против мерзости, название которой не должно звучать в святом месте. Прошу, помолитесь за нас. Может, ваши молитвы Император услышит вернее.
— Почту за честь, — дьякон отвесил неглубокий поклон.
Больше в храме Вертер решил не задерживаться, но направляясь в свою каюту, он где-то глубоко чувствовал, что сделал что-то правильное.