Маячили неоновые огни вечно прибывающего в движении Найт Сити. Этот город никогда не спал, его хромированные зубы скалились злобными бандами, изысканное тело манило каждого мечтающего дотянуться до звёзд дурака, а дыхание отдавалось смрадом курева и мочи, но раз за разом даже если ты отсюда как-то сбежишь… он будет приходить в ночах, ведь это место было воплощением всего, что есть в людях. И может по замыслу Найта город не стал Раем, но он стал адом, что раскроет все плюсы и минусы душ людских.
И чтобы наши души раскрылись как можно лучше, нам нужны были связи. Одних кочевников даже близко не хватит, как и амбиции у нас колоссальные, что вынуждают идти на сделки даже с самим дьяволом.
— Тормозни здесь, — произнёс я Кристине, после чего она завернула в переулок.
Выйдя из тачки, мы направились к пожарной лестнице и стали поднимать по ней, стараясь привлекать как можно меньше внимания. Но освещение здесь было не очень, как и в отличие от других банд мы носили только чёрное, либо камуфляж. Никаких неоновых понтов и ярких татух. Ведь Тони пришёл сюда не играть в бандитов, он пришёл раздавить берцом хребты всех, кто встанет на его пути.
А я в свою очередь разделял его желания. И если раньше меня вела лишь жажда наживы и экшена, то теперь… теперь всё начало слегка меняться. Не скажу, что я стал каким-то самураем, что мне привились чьи-то высшие идеалы, но то и дело я слышал голос Сэма. Он будто остался со мной, только… только ушёл куда глубже в разум? Возможно ли такое? С учётом пережитого мной я считал, что возможно вообще всё.
Так или иначе иногда эхом доносились его слова, а хоть в реальности я его не видел, как и чип был уже изъят Кенни и выброшены на свалку. Но всё равно если я ложился спать, то начинал видеть… всякое. Как и в целом порой в момент тишины я будто оглядывался, пытаясь найти источник этого смеха. И с каждым эти симптомы прогрессировали, порой становясь уже не галлюцинациями, а действиями. Но я о них никому не говорил, втихаря перестал пить таблетки и… и наверное делал очередную глупость.
Если так подумать, что хуже безумца, который отрицает своё безумие? Только такой же безумец, но ещё и с огромной силой, купленной за сотни тысяч евро-долларов.
— Видишь кого-нибудь? — спросил я, стоя на крыше дома и смотря в сторону нашей цели.
— Нет, всё тихо. Охрана, сам Акулов. Никого лишнего, — ответила Кристина.
После этого мы посетили ещё три точки, с которых провели наблюдения за квартирой в небоскрёбе. Она находилась на углу перекрёстка, плюс надо было изучить чёрные входы, сверить слитые нейтраннером карты. Да, мы проводили подготовку. Это было мне несвойственно, обычно я работал грязно, глупо, слишком непродуманно, чем ставил под угрозу себя, Кристину, задание.
Теперь же жажда насилия оставалась всё той же, но я старался хоть как-то сдерживаться и действовать здраво. Было тяжело, но как раз для этого мне прокачали мозг, напичкав имплантами. Надо было освоить их ещё раньше, ведь они позволяли делать очень многое, даже влиять на уровень гормонов, хоть и порой тело всё равно брало верх, как и проблема моя была заключена не столько в самих гормонах, сколько именно в психике, которую пофиксить было сложнее.
— Останешься здесь, прикроешь меня, — отдал я приказ на последней нашей точке.
— Не хочешь, чтобы я слушала ваши переговоры? — слегка обидчиво спросила Кристина, всё ещё оставаясь недостаточно зрелой.
— Хочу, чтобы у меня был в рука козырь в виде снайпера, — спокойно ответил я, после чего начал спускаться обратно и пешком направился к чёрном входу.
Проникнуть внутрь небоскрёба оказалось несложно. Охрана была по большей части формальная. В Уотсоне много что было формальным. Поэтому если кто-то и хотел себя защитить, то думал об охране сам. И дело не столько в том, что владельцы небоскрёба не могли обеспечить защиту, просто… просто даже если бы они это сделали, то им никто бы не доверял. Это же Найт Сити, доверять можно лишь себе.
Поэтому влиятельные шишки обеспечивали себя охраной сами, а охрана небоскрёба экономила бабки, защищая скорее само имущество, нежели клиентов. Ключи шифрования от чёрного входа были у меня, ломануть их было проще простого. Для взлома понадобилась лишь взятка персоналу, что работал внутри, выносил мусор, драил полы. Через них всё и сделали, ведь люди — главная уязвимость любой защиты. После чего я легко добрался до лестничной площадке, стараясь избегать камер.
Камер было конечно много, но по факту на самой лестнице их почти и не было. Были на выходах с этажей, на входах, в лифтах, на крыше, но не более того. Меня разумеется заметили, возможно даже ещё на чёрном выходе, ведь там тоже была камера. Но двигался я довольно быстро, использовал даже сандевистан. Как и в момент когда вышел с лестничной площадке на нужном этаже, я очень быстро без лишнего шума добрался до квартиры, которая была уже открыта.
— Здравствуй, товарищъ, — улыбнувшись внутри меня уже ждал Акулов, носящий свои фирменные очки, словно профессор, правда из-за причёски был похож больше на хипстера: ну, такая мода 2078 году. — Присаживайся, я уже налил чай.
И этот было правда, судя по донесениям Кристины, ещё когда я только подошёл к чёрному входу, то Акулов начал накрывать на стол. Однако чай был слегка прохладным, так что… вероятно окно времени, которое отделяло момент моего захода в квартиру от появления в поле зрения контрразведки Акулова, было куда меньше, чем хватило бы на разогрев чая.
Что это значило? Это значило, что агенты Акулова просматривали куда больший кусок территории, чем казалось. Впрочем, с учётом того, что активность Акулов начал проявлять куда позже, чем мы посетили три точки наблюдения, можно заявить, что о самом снайпере Акулов пока не знал и мог лишь о нём догадываться.
Всё же нечто подобное мы предвидели и наблюдали с очень прилично расстояния. Да и надо понимать, что Акулов хоть шишка важная, но не глава корпы, не мог он себе позволить поставить агента на каждое окно, каждую крышу и каждый переулок. Его команда была куда меньше, как и его возможности.
— Значит вы уже на пол пути, чтобы создать свою ЧВК. Неплохо-неплохо, — одобрительно закивал Акулов, после чего пододвинул в мою сторону вазу с конфетами "Ромашка". — Угощайтесь и ненадолго вспомните Родину, которая никогда не забывает о вас.
— Не люблю сладкое, — произнёс я, ограничившись чаем, которым лишь слегка обмочил губы.
Не то чтобы я боялся отравления или покушения на себя, но бережённого бог бережёт. Так что если чай вдруг отравлен, то датчики уловят яд. Возможно не сразу, надо некоторое время для анализа, так что чай чашку я отодвинул и дальше пить не стал.
— Горячевато, — ответил я.
А Акулов лишь улыбнулся ещё раз. По его взгляду было всё понятно, как и заваренный якобы слишком рано чай, что успел остыть, теперь заиграл новыми красками. Да уж, с корпоратами дело иметь всегда неприятно. Всё гады продумывают, хитрые, а ты дураком себя рядом с ним ощущаешь. И ведь не понятно даже, спланировал ли он всё или же просто корчит хорошую мину при плохой игре. Это тоже вполне возможно, зачастую именно это корпораты и делают, пользуясь тем, что их считают небожителями.
К слову, в нашем кратком разговоре было несколько больше смысла, чем казалось на первый взгляд. Неспроста Акулов акцентировал внимание на Родине, говоря это с явным акцентом. Патриотизм тот ещё яд, невероятно сильный, на который каждое государство вбухивает огромные бюджеты, раздувая пропаганду до необъятных размеров, дабы внушить тебе всё то, что заставит тебя гордится, а затем умирать за то, что для тебя по факту не важно.
Я же благо довольно хорошо знал историю своей страны. Прямо настолько хорошо, что охватывали мои знания аж последние два века. И хоть Красное Знамя гордо развевалось до сих пор, но по факту идея заложенная Ленином умерла вместе с самим Ленином. Как и надо было разделять ту ситуацию, когда под угрозой стояло само существование народа в борьбе с нацизмом и важность Родины тогда, и текущее время, когда никакого социализма даже толком не было ни у нас, ни в Китае, ни у других стран, чьи флаги были полны красного цвета. И что уж говорить про утопический коммунизм. Был лишь капитализм китайского формата, капитализм советского формата и так далее по списку.
Хотя ещё до этого, по факту вся свобода и эти утопичные идеи умерли вместе с мировой революцией. Умерли, потому что нужна была не свобода, а чтобы заводы были готовы клепать танки и винтовки к войне. А бабы должны были иметь не равные права, а восстанавливать демографический кризис, вызванный как раз этими левыми реформами после революции, когда началось "сексуальное" просвещение. Как и казалось бы светская страна, очень быстро снова вспомнила о религии, которая всегда эффективным инструментом контроля масс и оставалась им даже в 2078 году.
Поэтому все эти разговоры о Родине, дальнейшие попытки убедить меня в том, что СССР это оплот свободы и противодействия корпорациям, а также иную чушь — были тщетны. Не осталось в нашем мире ни одного такого оплота. Всё было куплено, каждый был продан, всему установили цену и только одна капиталистическая модель тотально эксплуатации человека была эффективной в реалиях нового мира. Как и СовОйл был корпой похлеще Арасаки.
И да, как бы это грустно не звучало, но всё это дерьмо вокруг происходило не из-за ебучей Арасаки, а из-за людей, из-за каждого из нас. Все иные модели просто показали меньшую эффективность. За свободу большинство не хотело сражаться, радуясь сухому сену в хлеву. Это же большинство несло миллиарды не учёным, а очередном блоггеру, футболисту или какому-нибудь популисту. Как и дети считали примером успеха не жизнь полную стремлений к какой-нибудь великой цели, что выше самого человека, а… а жизнь богатую и полную животного гедонизма, потому стремились исключительно туда, где больше платили.
И всё это в результате привело к тому, что мы видим. К тотальному пиздецу, в котором не осталось ничего святого и в котором каждый мечтал не о том, чтобы сломать систему, а чтобы взять в свои руки кнут и начать пиздить других. И что СССР, что НСША, что Китай и любая другая страна — одни и те же люди, одни и те же проблемы, одно и то же дерьмо, только в профиль.
Хотя некоторые на полном серьёзе будут спорить и с пеной у рта доказывать, что реднеки в одной стране, хуже ватников в другой. А корпы будут платить говорящим головам огромные бабки, чтобы весь Найт Сити считал, что Арасака — основа независимости города. Аналогию с СовОйлом и Милитехом по примеру и сам каждый может составить, если захочет.
Ну а я… я уже дерьма нажрался на две жизни вперёд и понимал, что обычного честного и порядочного человека все вокруг только поиметь хотят. И если на секундочку обмануться иллюзиями, то и поимеют, и лишишься ты всего, после чего о тебе даже не вспомнят, как не вспомнило никакое государство о моём прадеде ветеране, который лишился ног, получил взамен медальки и с горечью смотрел на то, как золотая молодёжь тех, кто развязал очередную войну веселится и отдыхает, ни в чём себе не отказывая. Как ни вспомнил ни кто Сильверхенде и других солдатах, как на одном месте провертели и всех других.
Потому в этом всём дерьме действительно важно было лишь одно — не дать происходящему разделить тебя и твоих близких. У меня вот не получилось, в результате — новый русский, чемодан, Найт Сити, жизнь просрана и даже за помощью не к кому обратиться. И как же я бы хотел поверить, что где-то там меня ждёт Родина, где все мои проблемы решат и меня будут ценить за просто то, что я родился в нужном месте в нужное время, но на деле…
На деле я был никому не нужен. Никому, за исключением тех, кто хочет нажиться на моих проблемах, на моей боли, на моих слабостях. И Акулов был из их числа, в этом я был уверен на 100%, как и на том, что факт вышедшего окончательно из строя чипа не остановит его и другие корпы от желания заполучить моё тело для опытов. Чисто посмотреть и собрать данные, хотя бы о том, какие последствия бывают у таких технологий.
И только моргну, только забудусь об этом — тут же огребу.
— Семья всегда должна стоять на первом месте. Всех остальных купят. Все остальные кинут. Для страны ты ресурс, для друзей источник ситуативной выгоды. В тот момент, когда ты позволяешь разделить тебя и твоих близких из-за какой-нибудь глупой причины вроде политики, корпораты ебут тебя в жопу, ведь только этого они и добиваются. Разделяй и властвуй, принцип известный ещё со времён Древнего Рима. Простой народ должен убивать друг друга и радоваться этому, иначе он заметит, кто сидит на горе из золота.
— Что простите? — не понял Акулов.
— Закончим нашу светскую беседу и вашу попытку втюхать мне шиш без масла, — произнёс я, если честно уже перестав слушать все эти попытки Акулова объяснить мне, что не всё так однозначно и на самом деле мир реально чёрно-белый, где есть наши хорошие и их плохие. — Броня нам нужна. Желательно на гусеницах.
— Вот как… — произнёс он, поправив свои очки и посмотрев на меня уже иначе.
Староват был уже Акулов, волосы были седые, хотя за внешностью следил и на старика вообще похож не был. Но всё же он и сам понимал, что как коммунизма в СССР не существовало, так и свободы в НСША тоже не было. Впрочем, он был на короткой ноге с СовОйл, корпорацией, что контролировала СССР, управляла огромнейшей частью рынка нефтепродуктов, ну и попутно подминала под себя рыночек.
И дела у них может шли и хорошо, но только в Азии и Европе, а вот в Америке уже были проблемки. Свои филиалы конечно даже в Вашингтоне были, но СовОйл интересовали не филиалы. Её интересовал рынок нефтепродуктов и доминация на рынке топлива. А значит когда начнётся война в штатах, то война должна быть такой, чтобы американцы друг друга поубивали, после чего останется лишь аннексировать обратно Аляску, а затем создать марионеточное государство из пары штатов и никогда не дать возродится сильной Америке. Поэтому силы сторон должны быть равны и следовательно…
Наши интересы тут пересекались. У них была хорошая военная техника. Свои военные базы по всему миру. У нас были амбиции закрепиться в других странах, а также обзавестись армией. И при этом всём… Акулов даже не просил у нас верности или не пытался нас подмять. Почему?
Потому что он понимал, что как только мы начнём расти и отстаивать свою независимость, то мы начнём мешать его врагам. А учитывая наши личные тёрки с Милитехом и в целом с желанием сохранить эту мнимую независимость на территории, которую Милитех и Вашингтон считает своей… без драки дело точно не обойдётся.
— А история ироничная, не так ли? — улыбнулся Акулов в процессе обсуждений того, что мы можем получить, в какие сроки и по какому кредитному плану.
— М?
— Когда-то они пытались развалить нас. Теперь мы возвращаем должок и пытаемся развалить их. Всё так циклично.
— Ага, и заранее известно, чем всё закончится.
— И чем же?
— Тем, что умрут миллионы из-за ваших геополитических игр.
— А тебе ли не плевать? Разве не в ваших планах, самим стать активным игроком, в руках которого появится оружие, что и разорвёт в клочья эти самые миллионы?
И Акулов был прав. Лицемерно было с моей стороны корчить из себя невесть что, ведь так или иначе мы уже задушегубили достаточно людей. И из-за нашего желания бросить вызов системе погибнет ещё больше людей, как погибло и вовремя террористического акта Сильверхенда, радиоактивные завалы после которого разбирали не корпораты, а как раз кстати Альдекальдо, которые за крайне нужные для семьи деньги были готовы были рисковать и жизнью. Любое серьёзное действие, которое способно поменять хоть что-то, всегда сопряжено с жертвами. И чем более великое это дело, тем более великие жертвы для его свершения требуются.
В аду я сгорю и сдохну с кровью на руках, пытаясь сделать то, что считаю важным. И всё что остаётся что мне, что Акулову, что любой другой стороне от корпоративных шавок до настоящих борцов за настоящую свободу — сделать так, чтобы как можно больше силы было в их руках. Ведь сражение будет, конфликт интересов никуда не исчезнет, давние обиды никто не забудет, а значит будет резня и с каждым новым витком будет умирать всё больше людей.
Потому я и был здесь, хоть и презирал Акулова, равно также как и любого другого корпоративного пса. Потому что мне нужно было оружие, что может ответить на насилие ещё большим насилием. И я молился о том, чтобы мне в конце хватило сил добраться и до него.