• Boosty Shared
• DesertBlack

• T

• ведьмак

Экспедиция чародеев — сколько в этом выражении плохого, столько же и удивительного, трогающего до глубины души. Высший Совет Чародеев лично составил список участников и утвердил его, не поинтересовавшись мнением большинства кандидатов на безусловно почетную роль. Что привело к курьезным последствиям. Проще говоря, часть кандидатов отказалась, другая — придумала убедительные причины не идти в опасное место с сомнительной прибылью, воспользовавшись своими связями и привилегиями, заработанными годами раболепства. Самые умные пошли ещё дальше: заранее узнали о списке через знакомых и просто исчезли — в прямом смысле, с концами, обрубленными.

В этом было что-то притягательное и воодушевляющее.

Из тех, кто слился до весёлого рейда: Маргарита Ло-Антиль сослалась на состояние здоровья, Сабрина Глевиссинг отговорилась трудностями в её поисках — потерянная и не найденная, а Дагоберт из Воле, руководствуясь указаниями звезд и надежных друзей, нашел наилучший способ послать посла прямиком в навозную яму.

И самая неприятная потеря — Литта Нейд.

Единственная причина, почему мой энтузиазм помогать другим раздувался как парус на попутном ветру. Чародейка считается самой искусной ведьмой в вопросах врачевания: способна проводить сложные операции и лечить как магические, так и физиологические болезни. Напоминает врачей из моего родного мира: столь же праведная, когда дело касается пациентов, на которых она оттачивает свои навыки со скальпелем. Насколько мне известно, свой опыт она набирала на тех, кто действительно нуждался в лечении, а не на подопытных кроликах, как это часто бывает у магов. Её смерть принесла бы массу проблем развитию той отрасли, про которую все забыли. Медицина важна, но она не даёт могущества, и потому не пользуется спросом. Все хотят метать огненные шары, а не возиться с учёбой, тем более по такому неперспективному направлению в мире, как помощь ближнему своему.

Изучать магию исцеления и практичную хирургию — глупость в мире, где смерть дышит в затылок каждому магу вне зависимости от силы и статуса. Ведь, как известно, сам себя не прооперируешь, хе-хе.

Хе…

Кто же мог предположить, что Литта исцелила чьи-то яйца, принадлежащие почтенному чародею из Капитула, кто в час нужды за неё заступился? Целительница получила право невмешательства в опасную экспедицию. И без моей помощи, сводя на нет все мои благородные порывы по защите редких талантов.

Так состав команды сократился до меня, Трисс Меригольд — вылезшей из непримечательной канавы; Шеалы де Тансервилль — тоже из канавы, но элитной; Филиппы Эйльхарт — из канавы сугубо для любвеобильных девочек; и Вильгефорца из Роггевеена — канавы сточной.

Из-за потери Литты я даже задумался присмотреть за учеником, помочь в трудную и опасную минуту. Тридцать секунд потратил на взвешивание всех «за» и «против». Но пришел к простому выводу: Вильгефорц из Роггевеена не нуждается в поддержке, он о своей безопасности сам прекрасно позаботится.

Итог глупого порыва: мой благородный, но едва ли осознанный шаг добродетели, желания спасти жизнь врачу, неожиданно обернулся утомительной работой. Скучной и безнадёжной. Но раз вызвался сам, то пришлось под издевательский смех Валириса отправиться не за девственными дриадами, а на расследование, по пути переговорив с друзьями, подготовив несколько планов и уладив последнее недоразумение: личный визит к Вильгефорцу.

Ровно за день до назначенной встречи в пункте назначения, я решил воспользоваться ситуацией и провести акт передачи знаний от старого поколения к новому. Ну не пропадать же чутка похеренной возможности?

Но если подводить результаты…

«Твою же, сука, мать», — подумал я в момент встречи с Вильгефорцем.

Ученик мне был не рад. Как только мы встретились, чародей выдал стандартное приветствие, замаскированное под фразу «какого хера ты здесь забыл». Я столь же завуалированно ответил ему, что «весьма неперспективного хера».

Формально я прибыл в Бан Ард по просьбе Тиссаи де Врие, чтобы присмотреть за Вильгефорцем. Она опасалась, что у него заболит живот или его похитят тёмные силы. А отправлять в экспедицию трёх девиц и меня… могущественная чародейка сочла ниже своего достоинства.

Кто ж их ублажать будет, неужели всего один маг?

Если она так думала, то её ставка не сыграет. К её сведению, Вильгефорц — мизантроп высшей категории, кто при виде женщины мрачнеет, будто смотрит на гнилой кусок мяса.

И с чего это мой ученик такой? Возможно, сказалось плохое воспитание. Моё упущение: следовало таскать его в бордели не три раза в неделю, а чаще. И откуда у него такое презрение к женщинам? Неужели из-за частого контакта с сифилитичками? Он же маг, должен понимать, что всякое в жизни бывает. Принимая даже сифилис как что-то должное.

Как бы то ни было, я выполнил просьбу Тиссаи и убедил Вильгефорца не сбегать от ответственности, а воспользоваться привилегиями за оказание услуги Совету. Не зря же я делал ставку, что он однажды возглавит всех магов Континента. У него для этого все задатки!

На том и порешили, открыв портал в небольшое поселение в долине Дол Блатанна.

Раньше здесь жили эльфы, но люди быстро осознали, что земля здесь плодородная, и прогнали ушастых, чтобы те искали новое пристанище, где есть сила природы, но нет плодородных почв. Они заселили ближайшие места и готовились к процветанию. Увы, теперь от деревни, куда мы телепортировались, ничего не осталось. Каннибалы сожрали всех: женщин, детей и всех остальных, кто не был ими. Животину оставили, больно привередливые к еде твари.

В других поселениях аналогичная ситуация, может быть, гораздо хуже.

«М-да, печальное и повсеместное зрелище», — мысленно выдавил максимум возможного сочувствия.

Грусть, чувство вины, раскаяние или печаль — всё это во мне давно умерло и разложилось. Разве что какие-то остатки завалялись, которые я так и не вырвал, но именно они, возможно, делают меня хорошим человеком… в каком-то смысле.

— Разорённая деревня в Аэдирне. Тихо, укромно, отвратительно, — отметил недовольный чародей. — Совет направил нас сюда, напомни, с какой великой целью?

— Три чародейки немного опаздывают. А нас двое. Есть смысл разделить ответственность за них, хотя задача не из лёгких — делить два на три, — предложил я.

— К сути, прошу, — коротко отрезал мой собеседник, любитель одиночества и самосовершенствования подальше от чужих глаз.

— Есть группа созданий, искусственная форма жизни — назовём её «магические каннибалы». Их вывели с целью рождения идеальной расы, но эксперимент пошёл по «твоим отвращениям». А химерологи так или иначе упустили из внимания несколько особей. Те размножились и сожрали всех обитателей к подножью Синих гор. Совет и Капитул заметили неладное и запланировали экспедицию. Ведьмаки, которых нигде не видно, и чародеи, большинство которых послало эту затею, как и самих отправителей, на здоровый, большой… Знаешь, принадлежащий троллю хер.

— Знаю.

— Рад твоим анатомическим познаниям, — продолжил я, наслаждаясь ролью наставника над любимым учеником. — Нам предстоит разобраться с зоной, что представляет собой три километра разрастающегося тумана. Всё дело в том, что обитатели туманной зоны, то есть каннибалы, иммунные к обычной магии, поглощают энергию нашего мира, а затем из их кожи выделяется токсичный белый туман. Подышишь им немного — и будет эффект похлеще веселых грибов. Я даже взял пробу, собираясь преподнести подарок Оурусу. Старик, уверен, обрадуется. А мы нет. Будет сложно найти всех тварей, туман надежно скрывает их. Да и уничтожить их непросто — новые люди имеют сопротивление к магии среднего ранга и, возможно, к высшей магии тоже.

— Как культ допустил утечку?

— Без железной руки, они совсем распоясались. Демократия, сказал бы я… Но ситуация воистину странная. Будто кто-то хотел, чтобы эксперимент вышел из-под контроля. И этот кто-то не химеролог, Горгона и Каспар не настолько сильно сошли с ума для вмешательства Капитула Чародеев, что тоже веет сомнениями. А две странности, как известно, составляют закономерность, указывающую на чей-то злой умысел.

— Месть эльфов за отобранные у них земли? — подхватил он. — Агнес, девица с иссохшими мозгами от неразделенной любви с виселицей, и явным гормональным сбоем от проблем в промежных областях, решила отомстить за соплеменников самым нерациональным способом.

Неплохо сказано…

Нехитрым образом Вильгефорц указал на искажение и нерациональность. Виселица символизирует крайние меры, намекая на саморазрушение. Гормональный сбой, что-то вроде природного помешательства поверх остальных. В итоге всё идет к обозначению тех действий, что не имеют смысла и не приносят реальной пользы. Лишь усугубляют ситуацию.

— Как ты планируешь с этим разбираться? Видишь ли, я здесь из-за неразделённой любви к Нейд. Но, чародейка получила бронь от встречи с природными врагами магов и тем самым обесценила мой жест доброй воли. Отсюда моё желание побыстрее разрешить наше скверное положение. Разобраться с этой ситуацией как можно эффективнее, пожать всем руки и отправиться либо к жрицам богини похоти, либо на охоту за друидками, чтобы проверить, что прочнее — их кора или мой…

— Достаточно, — прервал меня наглец. — Ты умеешь пробудить во мне просто иррациональную ненависть. Но я понял твой намёк. Благодарю. Если наша экспедиция столкнётся с одним из образцов «Сборища Неудачников», они сразу определят виновника. И между магами разразится война. Хрупкое перемирие между культом и чародеями будет разрушено, что невыгодно ни тебе, ни мне. Ведь наши амбиции зависят от относительного мира, который может внезапно смениться всеобщим презрением. Наивно глупо менять час мира на час вражды без существенной выгоды для себя. Что ведет к решительным мерам… Но, убить всех членов экспедиции — провальная идея, это вызовет больше вопросов у Капитула и Совета, чем принесёт пользы.

Тяжело с ним общаться. В нём я узнаю себя в прошлом — такая же серьёзность.

— Поэтому, — подгонял я.

— Проверить местность, зачистить её от «образцов» и улыбнуться прибывшим чародеям. Когда они должны быть здесь? — спросил он, добавляя: — Мы должны успеть заменить каннибалов на туманников, чтобы подстроить всё произошедшее с жителями ближайших окрестностей… под несчастный случай. И проверить деревню на наличие… нежелательных шпионов, магических и людских.

— День встречи назначен на завтра, примерное время до рассвета, — прикинул я.

Он цокнул языком.

— Местность я проверил, — продолжаю с улыбкой. — Здесь всего три души, и ни чар, ни артефактов слежения.

— Враг силен и игнорирует наши возможности как чародеев. Следовало бы телепортировать всю спорную область в жерло вулкана, или, еще лучше, прямо на дно магмы. Природа — не магия, она быстро расщепит порыв Агнес отомстить за низшую расу, — ответил он как истинный ксенофоб, впечатляя своей злобой. — Если чары не сработают, мы скроем область под иллюзией, создав рядом похожую туманную территорию и приведем туда комиссию. По-хорошему, было бы хорошо взять кого-нибудь из каннибалов живьём для опытов. Выведем на основе исследований подходящий яд, сделаем его смертоносным для них, но безвредным для людей. Наймем бесславный сброд, накормим ядом и отправим в логово врага, который любит полакомиться человечиной. Когда дело будет сделано, займемся… уборкой. Бесспорно рискованно, поэтому наемников мы соберем через тройное прикрытие, чтобы обрубить все концы.

— Тестовую часть ты прошел, — похвалил я, жестом пригласив следовать за мной вглубь деревни. По пути я снова осматривал пейзаж: мерзкий, отталкивающий, хотя осматриваю окрестности уже второй раз. — Есть вопросы?

— Упоминание трёх душ… Третья душа связана с третьим вариантом?

— Тебе кто-нибудь говорил, что твоя гениальность порой… восхищает? — сделал комплимент, едва не наступив в особенно богомерзкую лужу.

Лужи были заполнены мутной жидкостью, в которой плавали неопределенные куски чего-то плотисодержащего. В этой кровянистой луже также отражалось печально пасмурное небо. Созерцающее с высот обломки когда-то жилого поселения, подстегиваемое треском ветвей и шорохом листьев.

Много луж… Недавно, кажется, был дождь? А я нарядился как на аристократический прием. Но вместо банкетного зала меня встречает сцена для съёмок малобюджетного хоррора.

— Говорили, — ответил он, осматривая зловещие строения вокруг нас.

Идея посетить это место напоминала поход в ресторан с меню, на котором написано: «Твой сосед на гриле». Во многих домах не было ни ставен, ни стен, и оттуда доносился стойкий запах чего-то отвратительного.

В двухэтажном доме, выглядевшем относительно большим, когда-то могла собираться дружная семья. А из дома с выбитой дверью виднелись обломки добротной мебели, свидетельствовавшие о борьбе за выживание — почти успешной. Аромат гнили подсказывал, что человек не стал легкой добычей и боролся до конца. Его даже не съели: половина нетронутого тела была тому доказательством.

Но мы были не на экскурсии.

Дойдя до дома старосты, вошли внутрь и услышали робкие мычания пленника, связанного и до смерти напуганного. Авгурий из Каранты, отступник и в высшей степени неудачник. Этот чародей посвятил жизнь поискам бессмертия, но пришел к выводу, что оно доступно только тем, кто не перешагнул девяти лет. Его подопытные, которые могли стать ведьмаками благодаря своему малому возрасту, бессмысленно умирали в процессе его неумелой вивисекции.

В его записях я нашел лишь разочарование. Никаких значимых достижений за три десятка лет, сплошной путь в пустоту. Мне даже пришлось полдня потратить на внесение правок в его исследования, чтобы его работа выглядела хоть сколько-то приемлемо для моего культа.

— Кто это? — нахмурился Вильгефорц.

— Ренегат, не особо разыскиваемый из-за своей некомпетентности. Он идеально подходит для того, чтобы ставить на нем интересные эксперименты, или, в нашем случае, использовать его для проведения урока, — задумался я. — Что ты знаешь о червях?

— Кольчатые, плоские, круглые, океанские… магические, — он прищурился, пытаясь понять, к чему я веду. — Разве этот проект не был запрещён?

— Я лично поставил запрет на исследования в области создания паразитических червей, контролирующих разум жертвы. Последствия опытов совершенно неконтролируемы, если проводятся без техники безопасности — чего-то мифического в нашем мире, — поведал я, скрещивая руки на груди. — Но я долго вел мирную жизнь, и мне стало скучно, поэтому кое-какие достижения в этой области у меня есть. Выведенных мной паразитов можно внедрить в тело жертвы и контролировать её, отдавая через ментальную магию любые приказы — сопротивляться контролю невозможно. Червь мелкий, его сможет контролировать даже ученик из Бан Арда. И, в отличие от человека, марионетка с крючка не сорвётся. Ни-ког-да.

— Судя по эманациям, ты похитил далеко не самого слабого представителя нашего ремесла, — заметил Вильгефорц, не изменяя привычному стилю преподавателя Бан Арда. —Вознамерился внедрить в него паразита для контроля сознания, что позволит тебе отдавать приказы. Но недолго — носитель паразита умрёт скоропостижно и весьма мучительно, я в этом не сомневаюсь. Интересно, как это связано с обитателями туманной зоны?

Его лицо выражало бурю предположений.

— Зачем утруждать себя избавлением от рабов, когда их можно сломить, подчинить и использовать? Война с Нильфгаардом не за горами, а армия каннибалов растёт с каждой минутой и стремительно опустошает окрестности. Армия, что станет твоим козырем, — обозначил я. — Домино, ритуал связывания. Мы направимся в самую гущу тумана, чтобы внедрить паразита в жертву. После этого воспользуемся Гримуаром, чтобы связать её с остальными тварями в округе. Таким образом, через одного носителя ты сможешь управлять целой ордой, становясь её полноправным властелином. Каннибалы могут бродить где угодно, а жертва с червём всегда будет при тебе, как инструмент, назовем этот феномен пультом управления. Образцовое орудие, пока ты остаёшься верен себе.

— Маркус, — мрачно прошептал он, обращаясь ко мне по имени, неуместному в этот момент, ведь перед ним было лишь моё обличие Юпитера из Зазеркалья. — Нет… Прародитель Чудовищ — феномен гниения нашего мира.

— Не смущай меня, — отшутился. — И раз мне придётся разбираться со всеми, кто захочет полакомиться нами по пути к центру тумана… Предлагаю тебе почётную роль носильщика этого недоразумения, — указал ладонью на дико дёргающегося чародея, который не видел нас из-за повязки на глазах, но всеми своими движениями выражал протест. Выплюнь он кляп, ещё бы отругал нас за бестактность.

— Откажусь, — спокойно ответил он, вытащив из кармана маленькую фигурку каменного монстра. Бросив её на пол, он активировал декомпрессию — процесс, обратный уменьшению и превращению в камень. Фигурка выросла, превратившись в создание, напоминающее льва и черепаху, только без панциря и кожи, размером чуть выше здорового варвара.

Тварь мигом поглотила пленника, засосав его внутрь.

— Внутри ему будет комфортно? — уточнил я на всякий случай. — У меня не так много подходящих вариантов, кого можно превратить в «парня с червивым характером» и «червошлюшку».

— Моя химера создана для транспортировки живого материала и его отлова, — с лёгкой обидой ответил Вильгефорц, как будто я поставил под сомнение его компетентность, как моего ученика.

— Сойдет. Будем сражаться плечом к плечу, — заключил я компромисс, наблюдая, как он призывает свой монашеский жезл. Ему бы только изучить боевые искусства и прочитать трактат войны, и он стал бы образцовым генералом Древнего Китая. — Или будешь сражаться ты, а я посмотрю. Да, отличная идея, — усмехнулся я, вновь оказываясь на мрачной улице, самой сохранившейся после нашествия каннибалов. — Всегда хотел обзавестись телохранителем, за которого не стыдно. Правда, мои враги — боги. Для них ты слишком слаб. А стражи покоев девственных принцесс… для них ты слишком силён. Печально.

Вильгефорц сохранял каменное выражение лица, но дёргающееся веко выдавало его бешенство. Возможно дело в моей улыбке, крайне несдержанной в наших условиях. Но, трудно сдержать гордость за тех, кто обучен не только способностям наставника, важно ещё унаследовать философию. Мой ученик унаследовал практически всё, кроме Элис, Гримуара, Мора и Трихексы. Однако, наследство есть плюс к имуществу. Интересно, какие индивидуальные магические изыскания он скрывает? Вопрос разжигает настоящий азарт.