РвС Глава сто двенадцатая. И комар обратится могучим драконом
112 Глава сто двенадцатая. И комар обратится могучим драконом.fb2
Отдых закончился.
В час ночи тишина в городе стала почти абсолютной. На крыше собрались все шинигами, кроме разведчика.
Он уже сделал свою работу, сообщив все, что знал. Фронтовой бой не его задача.
Я глянул на остальных, мельком оценив боевой дух. Даже новенький, Ешино, твердо встретил мой взгляд.
— Все знают что делать. Выдвигаемся.
Черные фигуры в шикахушо исчезли с крыши один за другим, став скользящими тенями в небе, знаменующими чью-то смерть.
Спустя двадцать минут.
Текстильная фабрика на Юге Лондона.
Бронзовая вывеска на железных воротах гласит:
«Энглер и сыновья»
«1832 год»
Территория размером с футбольное поле занято несколькими кирпичными зданиями. Сама фабрика, склады и офисное.
Жилые дома достаточно далеко отсюда, чтобы никакой шум не мог привлечь слишком много внимания. Вместе с высокой стеной вокруг главного здания это дает много приватности и защиты для… Всякого рода вещей.
В главном здании тишина, никто не работает. Зато за ним, на большой площади, окруженной высоким забором, настоящее веселье.
Вытоптанная земля не уступает камню, через который кое-как пытаются пробиться ростки травы и сорняков. Обычно площадь используются для собраний или временный склад под небом, настолько временный, насколько позволяет дождливый Лондон.
Ближе к зданию свет дают керосиновые фонари, но на самой площади горят аж целых три больших костра. Слева длинные столы, полные блюд и выпивки. Так много, что, кажется, старые столы прогибаются под тяжестью яств.
Почти полсотни людей здесь устроили яркую ночную вечеринку. Все молоды, энергичны, красивы! Улыбки на лицах, необузданный смех, розовый цвет щек от выпитого, все говорит об удовольствии жизнью.
Помимо шведского стола, то тут, то там группы людей устраивают конкурсы с весельем. Царит смех и шум, эхо разговоров и даже стоны удовольствий в тенях и углах высокого забора…
Казалось бы, немного необузданная, но обычная вечеринка.
Но цепкому взгляду раскроется иная картина.
За столами с едой сидят не только радостные люди. Там есть тихие, заплаканные лица пленников в цепях. Кандалы на руках и ногах, на кого-то не хватило, просто веревки впиваются в запястья и стопы крепкими узлами.
Они тоже за столом. Вот только они тут не едят и не пьют.
Высокий мужчина в облегающей рубашке с манжетами откусил от куриной ножки, испачкав губы жиром. Жадно хлебнул вина и серебряного бокала, а потом, не утирая грязных губ, повернулся к сидящей справа девушке.
Та вздрогнула под его жадным взглядом, пытаясь отстраниться. Пальцы, жесткие как клещи, вцепились в руку и дернули на себя.
Бледные от страха губы девушки открылись, выдавив жалкое:
— Умоляю…Не надо, — слезы бегут по щекам без остановки.
Мужчина широко ухмыльнулся, обнажив крепкие острые зубы. Открыл рот. И вцепился в нежную ключицу, яростно, жестоко кромсая зубами плоть!
За секунды юная красота девушки увяла, обратилась дряблой кожей и костьми. Мужчина же становился бодрее и моложе, приняв вид едва выросшего подростка.
Он сосал и сосал кровь и душу, не зная жалости, наслаждаясь всхлипами и мольбами о пощаде!
Он не остановился, лишь жаднее и алчней сосал чужую жизнь!
Когда труп с запавшими глазами рухнул на спину, сосед вампира лишь рассмеялся и помог скинуть ноги пищи на живых ножках со скамьи. Они чокнулись кубками с вином и заговорили о чем-то, смеясь.
В тенях за спинами пирующих, скрытые тентами грубой ткани стоят клетки, полные людей, ожидающих такой же участи со слезами ужаса в глазах.
Только кляпы не дают им отчаянно кричать о помощи хоть кого-нибудь. А еще знание, что будет, если слишком шуметь…
Тебя съедят первым.
В этот момент у костра Зависимые развлеклись другой игрой.
Подтянутый мужчина с узкой бородкой под губой в центре внимания. Он ухмыляется, двигая руками, словно дирижер оркестра. В одной руке зажата металлическая карта, символ его силы.
Под его движениями мусор на земле в виде веревок превращается в шипящих змей. Десятки гадов, скаля пары ядовитых клыков, трясут головами и хвостами.
Так называемая «Кукла» Зависимого. Его аватар, шикигагами, вторая душа или же особая способность. Все это в одном лице названо Куклой.
Этот мужчина умеет превращать предметы в змей и управлять ими. Что с блеском демонстрирует.
— Смотрите, как они боятся, низшие людишки! Ха-ха-ха!
На земле бьются в агонии пять человек. Старик, пара мужчин и две женщины. Все они хрипят, потому что каждого душит за шею змея, безжалостно сдавливая кольца.
Если они слишком активные, то другие змеи жалят тела мгновенными бросками, кусая плоть! Вонзаются клыки, впрыскивая болезненный яд, заставляющий нервы гореть!
Темнота забвения от удушья приближается к ним, маня смертью… Но как только глаза выпучиваются, рот раскрывается, чтобы вывалить язык, пытка резко прекращается. Змея ослабляет хватку.
Хрипы жаждущих кислорода легких, отчаянные глаза, глядящие вверх, на окруживших их чудовищ в образах людей. На лица, что пьют их боль и страх в экстазе садистов…
Мужчина машет пальцами, змеи снова стискивают удушающие кольца, продолжая пытку.
— Упс, этот все, — с фальшивым сожалением молвит мужчина, поднимая за голову незадышавшего старика. — Приятного аппетита.
Душа старика не успела покинуть тело, сердце только остановилось. Но кровь в венах задвигалась, потому что Зависимый разорвал шею и начал сосать его душу, кровь и саму жизнь в бездонный желудок.
И все это под смех развращенных собратьев и сестер.
— Ах, лицо этой милашки в агонии слишком соблазнительно, — молвит женщина с ярко-красными губами. — Я возьму ее.
Откинув змею, она одной рукой подняла совсем молодую девушку, считай, девочку. Облизнув красные губы, Зависимая раскрыла рот в оскале, девочка зажмурилась…
Но это ее не спасло. Спустя двадцать секунд на землю упал сморщенный труп.
Везде повторяется такая же картина, выпитых людей заменяют следующие из клеток.
Новые способы мучений развлекают всех. Куклы самых разных видов демонстрируют разнообразие способностей Зависимых.
Смертные горят, замерзают до смерти, протыкаются костьми, захлебываются в воде, терзаются сталью, клыками и когтями, танцуют под гипнозом, пока кричат в агонии ядов…
Довольный смех зрителей вторит заслуженным выступлениям.
В тенях забора, невидимые четко людям в свете костров, прямо на траве насилуют мужчин и женщин, выпивая души под оргазмические стоны.
Веселье продолжается! Карнавал крови! Карнавал жизни, садизма, похоти, рабства и разврата, еды и вина!
Это Карнавал! Карнавал! Карнавал Вампиров!
Пиршество организации Зависимых!
У них только одно требование — еще! Еще, еще, еще! Больше крови и душ! Восторг, экстаз вседозволенности!
* * *
— Ублюдки…
Скрытые тьмой ночи на крыше, неслышные никем внизу, под барьерами, стоят шинигами. Нас не видно и не слышно, мы наблюдатели этого безумия, насилия над невинными.
Я положил руку на плечо кипятившегося Кенсея.
— Я знаю, — дернул тот плечом, сбросив руку. — Я не брошусь туда, как дурак…
Его тело честнее слов. Яростно сжимаются кулаки, так сильно, что костяшки белее бумаги. Злобная вена бьется на виске и шее, выдавая внутренний гнев. Он на грани того, чтобы сделать глупость.
Но рациональность побеждает. Кулаки нехотя разжимаются.
— Я должен терпеть, — побежденным тоном звучит шепот Мугурумы Кенсея, глаза с печалью и гневом смотрят на сцены внизу, не моргая. — Если мы спугнем Карию, это зло продолжится в других городах, неизвестно сколько раз в будущем. Это… Это просто значит, что необходимые жертвы существуют.
— «Необходимые жертвы», — фыркнул я. — Если хочешь мучить себя по ночам, оставь эту философию. Так будет проще потом второй раз и далее принимать «необходимые жертвы».
Я дал седовласому подзатыльник.
— Ай! За что? — почесал тот больное место, наконец, отвернувшись от ужасной картины.
— Мы просто оставляем их на смерть, пока ждем врага, которого не можем упустить. Это все. «Необходимые жертвы», «меньше зло» и прочую чушь оставь невинным малькам в Академии. Ты вырос и теперь командир.
Я имел в виду каждое слово. Возможно, только из Академии я сам был бы как Кенсей. До Истребления Квинси тоже. Не сдержался бы, бросился вниз, чтобы снести всем головы.
Кенсей не проходил кровопролитный на весь мир конфликт с Квинси, мало сталкивался с человеческими врагами, только с Пустыми. Там все слишком просто в моральном плане.
Сам таким был.
Теперь я многое повидал… Может быть, слишком многое. Сердце стало холоднее.
К сожалению, мы не в сказке живем. Общая картина часто важнее бед отдельных людей. И работа есть работа, ее надо выполнять, а не бросаться на эмоциях. Будь я одиноким воином, вообще не вопрос. Уже был бы там, рубил мечом направо и налево. Но я нет.
Я второй человек в Отряде. Лейтенант. За власть надо платить.
За возможность стоять во главе, быть лидером, надо принимать на себя тяжесть решений, которые другие не могут выносить.
В Готей 13, организации, не прекращающей боевые операции столетиями напролет, это особенно важно.
Каждый неверный шаг — риск смерти множества людей. Как подчиненных, так и невинных.
Лидер не может руководствоваться эмоциями. До задания, после него — сколько хочешь. Но на миссии — холодная голова.
Сказать это легко, но вот применить на деле, когда видишь такое вот — ох как не просто.
Особенно пагубна философия «необходимых жертв». Один раз согласишься с этим, потом второй, а следом все — это уже шаблон действий, не вызывающий сомнений. Лучше такое сразу пресекать.
Мой бывший Лейтенант отличный пример, во что превращается личность человека, любящего подобные решения.
Каждое дело надо рассматривать индивидуально. Это трудно, но наиболее эффективно в нашем деле. Помогает не помереть, делая одно и тоже, а потом смертельно удивиться от сюрприза врага.
Кенсей всегда старался прислушиваться ко мне. Этот раз не стал исключением. Парень задумался всерьез.
— Да. Ты прав, — он словно сбросил с себя груз, который едва не закинул на плечи, куда более прохладно взглянув на сцены внизу. — Но больше не давай мне подзатыльников при подчиненных, пожалуйста.
— Кто не знает, что ты мой младший? — небрежно хмыкнул я, рядовые из Девятого сдержали улыбки. — Кто-то должен тебя стукать, если слишком не в ту сторону задумаешься. Маширо тут нет.
— И Слава Королю Душ, — отозвался Кенсей, поморщившись от вида внизу.
— М-меня, — поднял руку рядовой Ешино, прикрывая второй рукой рот. — Меня тошнит.
— Отвернись тогда, — посоветовал ему Кенсей.
— Пусть смотрит, — вмешался ветеран рядовой, который стоял с ним в дозоре. — Сам мне говорил, что хочешь закалить характер. Не отворачивайся от зла, парень. Оно не исчезает, если закрыть глаза. Смотри на то, что ты должен побеждать.
— Д-да, — сглотнув, упрямо кивнул молодой шинигами. — Ты прав. Я не слабак!
Вцепившись в рукоять меча так, будто он его величайшая поддержка, Ешино уставился на Карнавал Вампиров злым и решительным взглядом. На мгновение зрачки дрогнули, желая посмотреть в другую сторону, но он тут же вернул их на место.
Как сенсор, я ощутил внутри него взметнувшуюся реацу, слегка усилившую ауру. Переломив свою робость, он стал сильнее.
Хорошо, есть решимость, кивнул я про себя. Может, что-то путное из парня выйдет. Если не умрет сегодня.
— Еще пришли, — быстро произнес Кенсей минут через пять. — Вон они. Шесть человек. Тот беловолосый, это Кария!
Пройдя рядом с костром, на фоне огня к пирующим вышел высокий и статный мужчина с белыми волосами, алыми глазами и шрамом на подбородке.
Дьявольские брови и ухмылка превосходства отдают неоспоримой порочностью. Никто бы не перепутал его с понятием «хороший человек».
— Вот ты и показался, — медленно, плавно вытягиваю клинок из ножен. — Кария Джин.
* * *
В то время, когда Судзин и Кенсей с отрядом рядовых поджидали Карию Джина, другие группы шинигами не теряли времени зря.
К Северо-Западу от Лондона находится небольшой городок под названием Уотфорд.
Группа из десяти рядовых и Офицера Асано тихо подошли к нему, тени леса и вечерняя тьма хорошо скрыли фигуры в шикахушо.
Тяжелые тучи в небе расслоились, рождая слабые просветы лунного света. Этот свет отразился в глазах группы шинигами, идущих в темноте, держащих руки на рукоятях мечей.
Нарастающее предвкушение убийства следует за ними как призрачная аура, пугая чутких зверей и птиц, не понимающих, что заставляет их трепетать.
— Немного спокойствия, мужчины, — почти нараспев урезонил один голос остальных. — Рано.
Это был Асано Яшики.
Прослужив добрый десяток лет Офицером, он уже не выглядит так небрежно и спокойно, как раньше.
В голубых глазах появилась затаенная мрачность ответственности за жизни других. Черные волосы, что раньше были свободны до плеч, теперь стянуты сзади в один хвост до лопаток.
Лицо Асано отразило внутреннее ощущение. Уже не такой молодой, Яшики красуется небрежной щетиной мужчины средних лет, в самом расцвете зрелости. На вид ему дашь лет тридцать пять.
Но что изменилось сильнее всего, так это духовная сила. Наставничество и помощь Лейтенанта Окикибы превратили его из элитного рядового в Низшего Офицера, умело использующего Шикай, крепко знающего основы Занкенсоки, умеющего даже использовать в бою несколько Кидо.
Если все пойдет как есть, есть шанс лет через пятьдесят подняться до Среднего Офицера. Как по силе, так и по рангу в Отряде.
За это, как и за помощь от Семьи Окикиба в бизнесе его маленькой аристократической Семьи, Асано Яшики безмерно благодарен Судзину.
Если Оду Касуми можно считать несгибаемой подчиненной Судзина номер один, то он будет вторым.
Тихий ночной лес должен вызывать чувство жути, но в этом ничего подобного нет. Обычный лесок у поселения, с множеством следов жизни людей поблизости. Тропинки, немного мусора, зарубки на деревьях. Ничего пугающего.
Один из рядовых остановился. Он из Второго Отряда, шел чуть особняком и впереди, указывая путь.
— Это здесь, — показал он рукой на небольшую поляну. — В темноте не видно, но здесь полно следов. И вот…
Он подошел к дереву и шаркнул ногой. На вид всем показались кости. Человеческие кости.
Шинигами опять ногой накинул земли.
— Они издеваются над местными, — тихим, спокойным тоном рассказывает проводник. — В Уотфорде пропадают люди по ночам. После полуночи любой, кто выйдет на улицу, сделает это на свой страх и риск. Смертные с ума сходят, ведьмы, призраки, все такое.
— Жертв, я так понимаю, Зависимые приносят сюда, — сказал Асано.
— Есть еще пара мест в лесу, но те более заброшены и дальше. Чем больше проходило времени, тем меньше у них было осторожности, — рядовой махнул рукой в сторону. — До города пять минут пешком.
— Как часто они охотятся?
— Судя по следам, каждую ночь.
— Сколько до полуночи?
— Примерно час.
— Хорошо. Тогда просто подождем, — Асано откинулся спиной на ствол дерева, скрестил руки на груди. — Не вижу смысла искать или бегать за этими тварями, когда они сами придут.
Рядовые переглянулись, кто-то пожал плечами. Приказ есть приказ.
— Ты и ты, — ткнул пальцем Асано. — Следите за городом. Как появятся, молнией сюда и прячемся за деревьями.
— Есть!
Немного времени спустя Асано стало скучно. Он давно перестал нервничать перед боем. Захотелось просто убить время. Но болтать было слишком безответственно.
Он позволил своим мыслям отвлечься.
И мысли сразу пришли к тому, о чем он беспокоился в последнее время. О Семье.
Дочь, хвала Королю Душ, переросла детскую личность и стала внешне меняться. Сейчас она уже похожа на девочку лет тринадцати… Но так и осталась безответственной соплячкой.
Асано честно хотел оставить ей семейный бизнес по производству и продаже красок в Сейретей, старый управляющий давно просил на покой отправить.
Да вот только как такое важное дело ей доверить? Характер совсем не тот для дел.
Сейчас Асано начал задумываться о другом способе, обычном для аристократов. Не подходит наследник? Заведи другого.
Да. Асано Яшики решил второй раз жениться. Этот брак должен стать абсолютно политическим, ради выгоды. Ему все равно, будет ли жена красивой или поладят ли они. Просто укрепить Семью.
Ради фамилии он женится хоть на крокодиле. Если они не сойдутся характерами, он просто возьмет в наложницы пару красавиц. В бордель женатому дворянину ходить уже приличия не позволят, так что остается всегда такой вот вариант.
Кто родит ему наследника, неважно. Старшая дочь может за ум возьмется, если почует конкуренцию. Асано четко различал любовь и обязанности. Только лучший из детей достоин продолжить главную ветвь и стать следующим главой.
Если получится сделать ребенка шинигами и продолжить линию Высокой Благородной Семьи, то есть дворянства с шинигами, еще лучше.
Пока Асано витал в думах, время пролетело незаметно.
— Кто-то идет к лесу! — появились дозорные.
Асано кивнул, показал головой на их позиции. Все спрятались.
В тишине минут через несколько минут послышались шаги. Человек пять и что-то волокут. Асано щелкнул языком и все шинигами одновременно вышли, окружив поляну.
Но стоило только выйти, как Яшики замер. Остальные не имели значения, но ведущий небольшую группу Зависимый одним видом вогнал его в дрожь.
Не помогло то, что на землю швырнули едва дышащего от ран шинигами из Омницукидо, вместо ожидаемого обычного человека. Откуда они его взяли, был большой вопрос, но не важный в данный момент.
Реальность никого не ждет.
— Гляди-ка, не обманул ниндзя, — протянул с иронией пухловатый здоровяк с рыжими волосами, похожий на благообразного викинга. — Значит, будет жить.
Но Асано все еще не сводил взгляда с лидера впереди.
— Почему ты здесь?! Ты должен быть в Лондоне! — пальцы задрожали, Асано сделал шаг назад от свирепого взгляда врага с алыми глазами. — Кария Джин!
— О? Вы поглядите, засада шинигами, какой сюрприз, — прозвучал мягкий баритон лидера Зависимых, он с интересом и без страха обвел засаду взглядом. — Должен ли я быть там сейчас? Или все же здесь? А может быть, я там и там одновременно?
Смешки его товарищей Зависимых звучат тревожно на поляне, под землей наполненной костями.
— А может быть, я подделка? Или там подделка? — усмешка на лице все шире после каждого слова, пока не превратилась в дьявольский оскал. — Скажи мне перед смертью, как думаешь, шинигами?
