• Boosty Shared
• DBorn

• T

• фанфик
• поттериана
• вальс втроём

Был спокойный летний денёк. Впервые за долгое время Гарри Поттер ощутил аномальную незаинтересованность в его персоне, казалось, что на него никто не обращает внимания. Расценив это как подарок судьбы, юноша решил провести немного времени наедине с Парвати, кто-кто, а Патил всегда будет ему рада.

Избранный тихонько пробрался в комнату своей принцессы. Солнечный свет мягко пробивался сквозь занавески, заливая комнату тёплым золотистым сиянием. В воздухе витал лёгкий аромат жасмина, придавая моменту ещё больше романтики.

Гарри и Парвати, сидя на кровати, были полностью поглощены друг другом. Их поцелуи становились всё более страстными и жадными, руки исследовали тела, и вскоре блузка девушки упала на пол, а Поттер быстро нырнул в ложбинку её груди. Парвати улыбнулась, когда затем Гарри коснулся губами её щеки, и снова прижалась к его устам. Они теряли себя в этом моменте, наслаждаясь каждой секундой, для них обоих было очевидно, к чему всё идет.

Но вдруг дверь комнаты распахнулась. Парвати испуганно ахнула, пытаясь прикрыться, а Гарри же увидел в дверном проёме незнакомца, чьи радостные возбужденные карие глаза быстро наполнились холодом.

— Д-дедушка? — смущённо пискнула Парвати.

— Дедушка? — уточнил у неё Гарри, снова взглянув на незнакомца.

Арджун Патил был худым, но всё ещё крепким мужчиной, сохранившим силу и выносливость, несмотря на прожитые годы. Его короткие седые волосы, всегда аккуратно подстриженные, обрамляли лицо с резкими чертами, придавая ему строгий и внушительный вид.

Внушительность эта лишь усиливалась его осанкой и уверенными движениями, что сразу заставляло окружающих относиться к нему с уважением. Принадлежность к касте брахманов подчёркивалась благородством и достоинством, с которым он себя вёл и держал, словно живой пример для потомков, соединяющий в себе силу воина и мудрость старейшины.

Его руки, покрытые шрамами, полученными на войне, говорили о пережитых испытаниях и трудностях. Каждый из них был напоминанием о времени, когда он палочкой и саблей отстаивал убеждения, в которые верил, и свидетельствовал о его смелости и стойкости. Эти руки, казалось, могли бы сломать камень.

Глаза старика были глубоки и наполнены мудростью прожитых лет. Они видели многое, пережили и радости, и горести, и в них отражалось знание о жизни, которое передаётся только с годами.

Говорят, глаза это зеркало души, и по глазам Арджуна Гарри видел, что они могли быть как ледяными и проницательными, так и тёплыми и заботливыми, всё в зависимости от ситуации. Гарри мог представить, как этот человек проливает кровь на устроенной Гриндевальдом войне и как садит к себе на колени Падму с Парвати, чтобы рассказать малышкам сказку или поиграть с ними, с пугающе идентичной лёгкостью.

По рассказам Парвати Гарри знал, что улыбка этого человека была редкостью для чужих людей. Она озаряла его лицо лишь в присутствии родных, превращая его в мягкого и заботливого дедушку, который готов сделать всё ради счастья своей семьи. К несчастью для Поттера, сейчас Арджун не улыбался. Вместо этого его лицо было искажено крайней степенью недовольства, быстро перерастающего в гнев. В этот момент он казался выше и внушительнее, словно его фигура заполнила всю дверь.

— К-когда ты вернулся? — спросила быстро натянувшая на себя блузку Парвати, чье лицо пылало от стыда.

— Сегодня утром, — сухо ответил мужчина, переводя гневный взгляд в сторону Гарри. — И освободившись от дел, я первым же делом решил заглянуть к своей Парвати и увидел… А что, собственно, я увидел?

— Не то, о чём ты думаешь, — ответила гриффиндорка.

— Думать мне даже не нужно, я вижу всё своими глазами. Моя незамужняя внучка устраивает разврат! Под моей собственной крышей. Я доверял тебе, Парвати! А ты, ты злоупотребила моим доверием.

Гарри, пытаясь если не разрядить ситуацию, то хотя бы немного смягчить её, заговорил:

— Мистер Патил, пожалуйста, выслушайте нас…

— Молчать! — яростно перебил его Арджун. — Ты, белолицый мальчишка, осмелился нарушить честь нашей семьи, а теперь вмешиваешься в чужой разговор. Видимо, в Англии позабыли о манерах.

— С моими манерами всё в порядке. И я никогда бы не запятнал честь Парвати! — начал заводиться брюнет.

— Правда? — с по-снейповски ядовитой усмешкой уточнил индиец. — Но она уже запятнана. Я начитался многого о тебе. Статей и их опровержений, но знаешь, что-то я не вижу на пальце внучки кольца.

— Наша близость это наше дело, и наш выбор, — прошипел Поттер сквозь зубы.

— Это не выбор, а поступок юных дураков, которых не волнует ничего за исключением сиюминутных удовольствий.

Парвати, сжав губы, твердо ответила, сохраняя спокойствие.

— Как бы ты это ни называл, дедушка, это не изменит того факта, что я люблю Гарри. Мы не собирались никого обижать. Ты всегда учил нас с Падмой следовать своему сердцу и быть честными с собой. И сейчас я с собой честна.

— Любовь? Это не любовь, а глупость и безрассудство, — тон старика был полон ледяного презрения, благо направленного лишь на одного человека. Он сделал паузу, глубоко вздохнув, как будто пытаясь удержать свою ярость. — Скоро прибудут важные гости. Я не желаю видеть этот позор. Разойдитесь по своим комнатам и приведите себя в порядок.

Парвати посмотрела ему прямо в глаза, полная решимости.

— Мы разойдёмся, как ты просишь, дедушка, — сказала она, после чего твёрдо добавила. — Но наши чувства друг к другу останутся неизменными. Я надеюсь, со временем ты сможешь это понять и принять.

Гарри и Парвати молча кивнули, их лица были полны решимости. Они разошлись, каждый в свою сторону, сердце Гарри было тяжёлым. Он знал, что его отношения с близняшками могут быть не одобрены обществом, друзьями или семьей. Но он даже не думал, что ему будет так мерзко при реальном столкновении с этим. А ведь речь шла об одной только Парвати, страшно представить, что случилось бы, застань Арджун их втроём. Ум Гарри был наполнен напряжением и горечью, ему срочно нужно было развеяться, но так, чтобы лишний раз не попадаться на глаза главе семейства.

…

Особняк семьи Патил тем временем готовился встречать важных гостей. Служанки порхали по всему зданию, украшали залы цветами, убирали и натирали каждую поверхность до блеска. Блестело даже то, что и в теории не могло блестеть. В столовой накрывали на стол, расставляя блюда и сверкающие бокалы. Члены семьи наряжались в лучшие наряды, стремясь произвести самое благоприятное впечатление. Матери давали дочерям наставления, помогая им прихорошиться и подбирая украшения.

Не желая мешать и опасаясь очередной встречи с противным стариком, Гарри Поттер решил спуститься на кухню. Возможно, готовка поможет ему развеяться и собраться с мыслями. На кухне кипела работа: повара готовили одно блюдо за другим, и эти блюда едва успевали уносить. Руководила всеми старая индианка с материнской улыбкой, с длинными седыми волосами, собранными в тугую косу, но не серыми, а почти что белоснежными. Несмотря на возраст, женщина сохраняла стройность, ясный взгляд и прямую осанку. Не нужно быть гением, чтобы понять, что в свои лучшие годы её красота была поистине божественной.

Гарри подошел к ней с робкой улыбкой:

— Извините, могу ли я чем-то здесь помочь? — спросил он, надеясь найти занятие для своих нервных рук.

Старая индианка, глядя на него с доброй улыбкой, кивнула:

— Конечно, сынок. Здесь нам всегда нужна помощь. — Её голос был мягким, словно бархат.

Женщина указала ему в сторону двух молодых служанок, которые помогали поварам лепить лепёшки. Поттер встал рядом и принялся вносить свою лепту, однако спустя пару минут стало ясно, что дела у него идут из рук вон плохо. Всё можно было бы списать на незнакомые блюда и хихиканье служанок, но по самому избранному было видно, что его мысли витают где-то далеко от кухни. Случайно уронив лепёшку на пол, Поттер бросил на женщину извиняющийся взгляд, но заметил, что та смотрит на него с пониманием и даже некой степенью любопытства.

— Ты, видно, чем-то сильно озабочен, — заметила она, не прекращая руководить процессом. — Не хочешь рассказать? Интересного в наших краях происходит мало, я с радостью тебя выслушаю. — Женщина указала в сторону мальчишек-поварят, чистящих картошку.

Гарри вздохнул и присел рядом с ними на стул, чувствуя, как тяжесть последних событий давит на плечи.

— Это всё Парвати и её дедушка, — начал он. — Сегодня я пытался немного побыть с ней наедине, но случался небольшой конфуз, он нас застал.

— Небольшой, говоришь? — лукаво изогнула бровь женщина, Поттер горестно вздохнул.

— Вы правы. Мистер Патил был в страшном гневе. Я только хотел побыть с Парвати, и всё, что только могло пойти не так, пошло не так.

Старая индианка остановилась и внимательно посмотрела на него, её глаза излучали мудрость, сострадание и странную толику интереса.

— Арджун был младше, чем ты сейчас, когда взвалил на свои плечи управление семьёй и не позволил ей кануть в небытие. Именно ему Патилы обязаны всем богатством и влиянием, что они имеют сейчас. Это не есть плохо, однако так у противного старикашки в голове зародилась мысль, что в этом доме только его решения единственно верные, и он с упрямством барана всегда будет оставаться при своём мнении. Консерватор и традиционалист до мозга костей, который не жалует англичан, он видит этот мир по-другому, не так, как вы молодые. Но знаешь, ты не одинок в своих чувствах. Мы все когда-то любили и боялись за наши отношения.

— Но что же мне делать? — Гарри почувствовал себя беспомощным. — Я знаю, что он старый дурак, верящий в устаревшую чушь, который ничего обо мне не знает, но мне почему-то хочется заслужить его одобрение, его признание.

— Сильно?

— Сильнее мне хочется только быть с Парвати. Ну ещё, чтобы один лысый красноглазый нацист окончательно отошёл в мир иной, но здесь я этого не добьюсь.

Женщина улыбнулась и положила руку ему на плечо.

— Тогда тебе нужно показать уважение к местным традициям и семье Патил. Сегодняшний вечер — твой шанс. Будь вежливым, внимательным, но не опускайся до лести или лизоблюдства, этим ты только сильнее настроишь старика против себя. Покажи, что тебе важны мнение Арджуна и благополучие Парвати. Прими участие в разговорах, помоги, где можешь. Пусть он увидит в тебе не просто избалованного белого мальчишку, думающего не той головой, но достойного человека, который готов заботиться о его внучке.

Гарри кивнул, впитывая её слова.

— Спасибо, — сказал он искренне. — Я постараюсь.

Старая индианка улыбнулась ещё шире, блеснув идеальной жемчужной улыбкой.

— Помни, Гарри, настоящий мужчина не только сильный, но и чуткий. Доверься своему сердцу, и оно приведёт тебя к правильным решениям.

С этими словами Гарри почувствовал, как его тревога немного отступает, уступая место решимости.

— Спасибо, — ещё раз поблагодарил индианку Поттер, после чего замолчал, осознав свою грубость, — за время разговора от так и не спросил у женщины её имя. Увидев заминку, та поспешила ответить.

— Латика, — представилась она. — Здесь все зовут меня Латика.

Он встал и продолжил помогать на кухне, следуя советам мудрой женщины. Сегодняшний вечер был важным, и он сделает всё, чтобы произвести хорошее впечатление.

…

Ближе у вечеру весь семейный клан Патил собрался у парадного входа, ожидая прибытия важных гостей, все при полном параде. Арджун стоял впереди, чтобы первым поприветствовать гостей. Рядом с дедушкой стояли близняшки, а позади них все дочери главы дома вместе с мужьями и детьми.

Спустившийся позже всех Поттер немного замялся, ведь не имел и малейшего понятия, куда следует встать ему, и нужно ли по традиции ему вообще здесь сейчас находиться. Ситуацию спасла малышка Пратима, которая отделилась от толпы и, взяв ладонь братика Гарри в свои собственные, потащила того к месту, где стояли Прия с Эдвардом.

Долго гостей ждать не пришлось и вскоре большая окованная рунным железом дверь из чёрного дерева распахнулась, Арджун шагнул вперёд.

— Джириш, я так рад, что ты выкроил немного времени для старого друга!

— Арджун, — протягивая руку для рукопожатия, поприветствовал Патила гость.

Это был пожилой индиец, возрастом за пятьдесят, в котором Поттер узнал министра магии Индии. Невысокий и круглый, с добродушным лицом, он напомнил Гарри султана из мультфильма, и раз уж Парвати с Падмой были «доброй» и «злой» интерпретациями Жасмин, то такая встреча была обещана брюнету судьбой.

Рост Джириша едва превышал полтора метра, а плотная, округлая фигура делала его немного потешным на вид, но в самом лучшем смысле этого слова. У него были большие, добрые глаза, сиявшие весельем и мудростью прожитых лет. Его кожа была тёплого, медового оттенка, покрытая мелкими морщинками, которые только добавляли ему шарма. Щёки всегда казались чуть-чуть румяными, словно он только что вернулся с прогулки по свежему воздуху.

Его лицо украшали длинные усы, аккуратно подкрученные вверх, и небольшая, ухоженная бородка, что придавало ему вид старинного королевского придворного. Седые волосы, собранные в аккуратный пучок на затылке, украшали небольшой, яркий тюрбан, который он носил с гордостью и изяществом. Тюрбан был украшен драгоценными камнями и золотыми нитями, сверкающими на солнце.

Он носил просторную, яркую курту, расшитую золотыми узорами, которая свободно спадала на его округлый живот. Широкие штаны и удобные кожаные сандалии дополняли его наряд, делая его похожим на персонажа из сказок. На запястьях поблёскивали несколько золотых браслетов, а пальцы были украшены кольцами с разноцветными камнями.

— Ты помнишь моих сыновей?

Позади министра появились двое сурового вида атлетичных юношей, ростом явно пошедших в мать. Небольшая разница в росте явно говорила о разном возрасте, но отрыв одного брата от другого вряд ли превышал год-полтора. Да и сами парни были почти одинаковыми. Их атлетично сложенные фигуры явно выделялись среди сверстников, излучая уверенность и непоколебимость, а тёмные, почти черные глаза смотрели на мир с неподдельной серьезностью и настороженностью, всегда готовые встретить любой вызов.

Их глубоко медная кожа контрастировала с резкими чертами лиц. Высокие скулы, прямой нос и квадратная челюсть придавали им вид настоящих воинов. Чёрные волосы, коротко остриженные, словно по какому-то уставу, аккуратно обрамляли лицо, подчёркивая его строгий и дисциплинированный вид.

Юноши держались прямо, их осанка свидетельствовала о привычке к физическим нагрузкам и уважении к дисциплине. На их руках и предплечьях можно было заметить следы от тренировок — небольшие шрамы и мозоли, говорящие о многолетних занятиях боевыми искусствами и дуэлями. Каждое их движение было наполнено уверенностью и силой, будто они всегда были готовы к битве, даже если она начнется в следующую секунду.

В сравнении с отцом, их одежда казалась по-спартански скромной и недорогой, но безукоризненно чистой и аккуратной. Она сидела на парнях как влитая, подчеркивая их крепкую фигуру. Один только их вид навёл Гарри на странное смутно знакомое чувство, чтобы описать которое он даже не мог подобрать слова, но вскоре воспоминания полуторагодичной давности сделали своё дело, и губы Поттера прошептали одно лишь слово. Дурмстранг.

— Аджай и Аджит, верно? — уточнил Арджун. — Когда я в последний раз их видел, они были едва выше моего колена.

— Здравствуйте, господин Патил, — поприветствовал мужчину один из сыновей министра.

— У вас замечательный дом, — добавил другой.

— А это, должно быть, твои замечательные внучки, о которых ты столько рассказывал? — обратив внимание на близняшек, уточнил министр.

— Да, Падма, Парвати, подойдите, пожалуйста, — Парвати тихо застонала, закатив глаза, Падма держала лицо, но оно не демонстрировало и толики интереса в происходящем. Сёстры встали рядом с дедом, чтобы тот приобнял их за плечи.

— Вижу, твои пошли в мать, — отметил Джириш.

— И не только мои! — не остался в долгу Арджун, старые друзья рассмеялись.

— Девочки, пока я представляю Джиришу остальных, почему бы вам не показать Аджаю и Аджиту сад?

«О, как», пронеслось в голове у рэйвенкловки. Важные гости, она с сестрой, встречающие их подле дедушки и выделенные им перед министром, два его сына подходящего возраста, недовольство выбором одной из внучек. Пару минут назад она могла лишь делать предположения, но сейчас всё начало становиться на свои места, а пазл складываться.

Дедушка решил организовать внучке нередкий для Индии аранжированный брак, а всё происходящее сейчас было смотринами. Два сына, чтобы у Падмы была возможность выбора, оба из уважаемой чистокровной семьи, сыновья министра, учащиеся в европейской магической школе, что позволит найти общие теми для разговора и точки соприкосновения, и что самое важное, учитывая реакцию дедушки на Гарри — оба индийцы.

Да и Парвати в порыве зависти с ревностью, может, хотя бы на пару минут забудет о Поттере и заинтересуется одним из них, увидев, как те добиваются внимания её сестры. Гриффиндорка всегда любила внимание, это должен был быть весьма болезненный удар по её самолюбию.

— Хорошо, дедушка, — смиренно, но без особого энтузиазма согласилась Падма. В любом случае согласно традициям, она всегда могла выразить своё твёрдое «нет» после смотрин.

— Но не думаем, что там будет что-то, что они найдут интересным, — добавила, вероятно, пришедшая к тем же выводам, что и сестра, Парвати, заставив дедушку скрипнуть зубами.

— Там есть гиппогриф! — пискнула Пратима, обратив на себя внимание.

На место, где стояла малышка с родителями, перевели взгляд гости, чьё внимание быстро перетекло с девочки на Гарри и Эдварда, два белых пятна, которые явно выделялись из «однородного» окружения, которое составляли собой семьи детей мистера Патила.

— Мистер Поттер?! — удивлённо воскликнул министр, подойдя ближе. Его сыновья переглянулись странными взглядами, которые зеленоглазый не смог прочитать. — Как давно вы прибыли в Индию?

— Три дня назад, — ответил юноша, пожимая протянутую руку.

— Странно, мне никто не удосужился об этом сообщить.

— Эта информация не афишировалась. Я прибыл в вашу прекрасную страну инкогнито, магловским способом.

— Думаю, я даже понимаю, почему, — всего на один краткий миг лицо мужчины помрачнело, но быстро приобрело былое весёлое добродушное выражение. — Я давно хотел поговорить с вами лично.

— Это взаимно, — признался Поттер. — Я хотел завтра отправить вашему секретарю сову, чтобы запросить личную аудиенцию…

— О, не стоит утруждать себя этими глупыми бюрократическими издержками. Благо мы оба сейчас в одном месте, и после ужина у нас наверняка найдётся время, чтобы всё обсудить. К слову, а почему вы здесь? Сказать, что я удивлён увидеть вас в доме своего старого друга, это ничего не сказать.

— Я ухаживаю за прекрасной мисс Патил, — ответил Поттер, подходя к Парвати, чтобы обнять ту за талию. — И приехал, чтобы ближе познакомиться с её родными и узнать её родину.

— Должен признать, у вас прекрасный вкус.

— Спасибо, — немного неловко улыбнулся Поттер.

— Джириш, — вежливо напомнил о себе мистер Патил.

— Ах, важные дела, точно. Прости, старый друг, я немного увлёкся. Словом, Гарри, почему бы тебе и моим ребятам не пройтись в сад вместе? А мы пока обсудим все скучные взрослые дела.

— С огромной радостью, — ответил Гарри, который явно не желал оставлять своих девушек наедине с другими парнями.

— Джириш…

— Ой да брось, Арджун, пусть дети повеселятся, пока ты представляешь мне остальную семью. Ничего плохого не случится.

Мистер Патил, тяжело вздохнув, согласился, и подростки направились в сад. Парвати прекрасно знала, что будет дальше. Вечерняя прогулка по саду, светская беседа, обмен ничего не значащими фразами, комплименты их с Падмой внешность и, вероятно, попытка одного из сыновей министра поухаживать за Падмой. Поухаживать за Падмой, когда рядом её парень. Индианка предвкушала максимально неловкий вечер. Словом, он таким и получился, но вместо её прогноза случилось ЭТО .

Как только пятеро подростков оказались на свежем воздухе вдали от чужих глаз, как с мрачных дурмстранговцев тут же слетели маски. Их лица озарились восторгом при виде Гарри Поттера, на них тут же появились улыбки, тёплые и искренние.

— Гарри Поттер! — воскликнул Аджай, с неподдельным восхищением. — Это честь для нас встретиться с тобой!

— Мы многое слышали о твоих подвигах, — добавил Аджит, его глаза блестели от волнения. — Не хочешь устроить с нами тренировочный спарринг? — уточнили они в унисон.

Гарри, немного удивлённый, но польщённый, кивнул:

— Э… Ладно. Почему бы и нет? Это будет… — Гарри замялся, подбирая нужное слово. — Интересно.

Троица отошла от особняка к фонтану, там было больше свободного места, к тому же воду можно будет использовать в бою. Да и сам фонтан был довольно далеко от красивых клумб и фруктовых деревьев, а Гарри понимал, что если он хочет заслужить расположение человека, то лучше не разрушать его красивый сад.

Обнажив палочки, подростки начали спарринг. Поттер сражался со старшим из сыновей, используя относительно стандартный арсенал заклинаний, свойственный английским волшебникам. Магия заполнила воздух, заклинания вспыхивали и отражались, создавая потрясающее зрелище. Гарри показывал свою ловкость и мастерство, а его визави, несмотря на мрачный вид и суровое лицо, не смог сдержать восторга.

Поединок медленно набирал обороты, всё новые заклинания в совершенно несвойственных связках, уловки, меняющие цвет лучей, нарастающая скорость применения проклятий. Поттер двигался по саду как пантера, с угрожающей грацией он уклонялся от лучей, менял позицию и атаковал, не прошло много времени, как стало очевидно, что Аджай ему не ровня. Но на помощь дурмстранговцу пришёл его младший брат, вступивший в сражение.

Не подло, как это сделали бы чистокровные фанатики с условного слизерина, а с азартом аппарировав в самую гущу схватки. Гарри пришлось адаптироваться, чаще переходить в защиту и скрываться за растениями и рельефом местности, призывать на помощь змей, чтобы те отвлекали на себя противников и сообщали Поттеру о их местоположении.

Парвати Патил стояла в тени высоких деревьев сада, наблюдая за происходящим с мучительным чувством смятения. Юноши, которые должны были попытаться поухаживать за ней или её сестрой, сейчас были полностью увлечены спаррингом с Гарри. Она видела, как их глаза горели восторгом и восхищением, обращенными к её парню, и не могла понять, как она в принципе должна реагировать на происходящее.

Сердце Парвати билось быстрее от смеси чувств. С одной стороны, она могла бы радоваться, что потенциальные женихи не проявили интереса ни к ней, ни к её сестре. Это значило, что Гарри не придется драться за одну из сестёр на дуэли. Она испытывала облегчение, что не будет ненужной драмы и борьбы за её внимание.

В то же время её душу терзала… ревность? Почему Гарри так увлечён дуэлью, почему его взгляд светится таким же азартом, как у его поклонников? Они ведь на вечерней прогулке по саду, что это, как не отличная возможность провести время вместе? Раз уж их с Падмой «женихи» в них не заинтересованы.

Парвати бросила взгляд на сестру, которая стояла рядом и наблюдала за спаррингом с такой же неуверенностью. Падма, казалось, не знала, как реагировать на это игнорирование со стороны юношей, и её лицо отражало странную смесь обиды неловкости и смущения. Парвати понимала, что они обе оказались в ловушке своих собственных ожиданий, переживаний и несбывшихся прогнозов.

— Сестрёнка, ты смотришь на то же, что и я? — нервно уточнила Парвати.

— К глубокому сожалению, — вздохнув, констатировала Падма.

— Они даже не обратили на нас внимания! — капризно прошептала гриффиндорка.

Падма, нахмурившись, ответила с оттенком досады:

— Да, они словно забыли, что мы здесь. Всё их внимание приковано к Гарри.

— Я не знаю, радоваться мне или злиться, — призналась Парвати, пытаясь найти ответы в глазах сестры. — Я не хочу, чтобы Гарри пришлось сражаться за меня, но видеть, как он уделяет внимание другим, ну в смысле не тебе, оказывается, довольно тяжело. Даже когда это парни, а я твёрдо уверена в его гетеросексуальности.

Падма слегка пожала плечами, её глаза продолжали следить за спаррингом. Один из сыновей министра, улыбаясь, крикнул:

— Мистер Поттер, вы великолепны! Кажется, истории о вас всё-таки правда!

Другой, с азартом в глазах, добавил:

— Брат, давай и мы покажем, на что мы способны!

Парвати, с легкой усмешкой, сказала сестре:

— Ты видишь, как они горят? Да они смотрят на Гарри, как дети на своего кумира.

— Мальчишки, — фыркнула Падма.

Парвати спокойно кивнула, но внутри неё бушевал ураган эмоций. Она пыталась понять, как ей быть: испытывать ли радость за Гарри и его победы, ревновать его к новым знакомым или злиться на себя за то, что позволила этим чувствам овладеть собой. Она вздохнула, стараясь успокоиться и сосредоточиться на том, что действительно важно. Ужин, приём гостей, дедушка.

Гарри, заметив её взгляд, улыбнулся ей через расстояние, и её сердце отозвалось теплом. Она поняла, что, несмотря на все сложности и противоречия, любовь к Гарри была сильнее всех этих эмоций. И хотя она не знала, как на это реагировать прямо сейчас, она верила, что вместе они смогут преодолеть любые испытания.

— Мы справимся, — тихо сказала Парвати, сжимая руку сестры. — Важно помнить, что мы вместе, и Гарри с нами.

Падма кивнула, и они продолжали смотреть на спарринг, чувствуя, как их связь с Гарри становится всё крепче, несмотря на все испытания, сомнения и неодобрение со стороны их дедушки.

…

Закончив с «прогулкой по саду», пятеро подростков присоединились к остальным за ужином. Гарри был приятно удивлён, что министр магии Индии своими повадками совершенно не похож на Фаджа, с которым Поттер, к собственному стыду, уже успел провести параллель.

Добродушная улыбка Джириша была главным украшением как самого мужчины, так и всего вечера. Он часто смеялся, показывая ровные, белые зубы, и этот смех был настолько заразительным, что невозможно было не улыбнуться в ответ. Когда он говорил, его голос звучал мягко и успокаивающе, привлекая внимание и вызывая доверие. Было не трудно догадаться, как именно этот человек завоевал сердца членов коллегии и избирателей.

Падма говорила, что этот пожилой индиец был известен своей добротой и щедростью. Во что Поттер охотно поверил, когда увидел, что младшие внуки мистера Патила просто обожали его. Веселые истории, сладости, которыми он их угощал, безотказность в просьбе поиграть или рассказать интересную историю. А их родители, в свою очередь, уважали этого человека за мудрые советы и готовность помочь.

— Как тебе Индия, Гарри? — Поттер пропустил тот момент ужина, когда разговор внезапно перешёл на него.

— Просто замечательно, — ответил на вопрос министра ловец. — Но всё никак не привыкну к разнообразию и обилию специй в еде. Иногда кажется, что от одного взгляда на новое блюдо я могу начать чихать. — Стол накрыли дружелюбные добродушные смешки.

— Так бывает, когда впервые пробуешь что-то помимо рыбы с чипсами и овсянки, — отметил Арджун. Его фразу можно было воспринять как продолжение шутки, но тон, которым она была озвучена, даже не предполагал подобной трактовки.

Прия бросила на отца прожигающий взгляд. «Вежливо, но без лизоблюдства», напомнил себе Гарри, концентрируясь на окклюменции. «Нужно вести себя как человек, достойный Парвати», вряд ли кому приятно видеть подле своей внучки проглатывающую шпильку тряпку.

— Зато от вашего чая я просто в восторге.

— Правда? — уточнил мистер Патил.

— Ага, но ещё не приловчился его пить. Сидя на коврике в позе лотоса с кружкой без ручки не очень удобно отгибать мизинчик, знаете ли, — Гарри изобразил карикатурно английский жест.

Министр прыснул в ладонь, несколько остальных поперхнулись едой или напитками, другие маскировали смех под кашель. Гарри не знал, почувствовал ли старик себя неловко от ответного выпада, но ясно видел, что этого самого ответа мужчина определённо не ожидал.

— О, Гарри, давай выпьем чаю и вместе поразмышляем о смысле жизни, — подыграла ему Парвати.

— С радостью, — согласился Поттер, после чего чопорно добавил. — Лучше размышлять о смысле жизни, чем говорить о погоде. "Какой чудесный сегодня в Лондоне дождь с туманом, не правда ли, Парвати?"

— А как давно он?

— С сорок третьего от рождества Христова.

— Но признайся, несмотря на твоё брюзжание, ты любишь английскую погоду. Дождь, слякоть, туман, затянутое грозовыми облаками небо.

— Конечно люблю! Английская погода добавляет нам драматизма, помогает держаться сдержанно и серьёзно, как будто живёшь в постоянной туманной мизансцене или собственном нуарном фильме.

— Мне ли не знать, к слову, перед возвращением на Альбион, нужно будет пройтись по магазинам Нью-Дели, купить резиновые сапоги и зонты.

— А заклинание сушки для кого? Если ты не знала, оно моё любимое после экспеллиармуса.

Подростки прервали своё шутливое обсуждение из-за того, что все участники застолья начали гоготать, хватаясь за животы.

— Пощады! — взмолился министр.

— Вы точно это не репетировали? — стирая с уголка глаз проступившие слёзы, уточнила Прия.

— Нет, — признался Поттер. — Хотя колкостями касательно культурных и национальных стереотипов обменивались.

— Способность к самоиронии здоровая часть любых отношений, — дипломатично заметил министр.

— Порой мне кажется, что она меня приворожила. Наверно, у неё есть какой-то индийский секрет, — Гарри бросил на свою девушку многозначительный взгляд, явно намекающий на танец живота.

— Конечно приворожила, я же ведьма, — гордо задрала носик Патил. — Хочешь, могу тебе четыре руки наколдовать. Сойдёшь за одно из наших божеств.

— Почему нет, — пожал плечами юноша. — Будет больше рук, чтобы обнимать тебя. — Женская часть стола умилительно вздохнула, вышло почти синхронно.

— К слову, я недавно навестил музей в Нью-Дели, — сменил тему Арджун. — Скелет того чудища просто впечатляет, как и дыра в его черепе. Интересно, чем она была проделана.

— Мистер Поттер? — усмехнулся министр не заметившему собственную оплошность другу.

— Мечом из гоблинской стали, — скромно ответил брюнет, не отвлекаясь от еды, так словно говорил о погоде. — Одноручным, менее метра в длину вместе с рукоятью и идеально ложившимся в ладонь женщины или ребёнка. Хотя я полагаю, что это уже свойство самого артефакта, подстраиваться под человека, который его использует.

— Что? — мистер Патил выглядел потрясённо, Парвати вздохнула.

— Я же тебе писала, дедушка. На втором курсе какой-то псих выпустил на волю Василиска, который весь год кошмарил школу, а в конце года утащил в подземелья одну из учениц. Гарри спустился вниз, чтобы убить тварь и спасти девушку.

— Ага, — подтвердила Падма. — Ты потом половину третьего курса жаловалась, что тварь унесла не тебя. Так грезила побывать девицей в беде, которую спасёт Поттер.

— Падма! — шикнула на сестру Парвати, за столом раздались смешки

— Итак, Гарри, как скоро нам стоит ждать от тебя новых сюрпризов? — с интересом спросил Джириш.

— В ближайшее время? — уточнил зеленоглазый, пожимая плечами. — Ничего особо сенсационного или увлекательного. Через несколько недель должны издать художественную книгу по мотивам моего участия в Турнире трёх волшебников.

— Я там тоже буду, — лучезарно улыбнулась Парвати, Гарри вернул ей улыбку. Лицо её дедушки стало таким, будто его вот-вот стошнит.

— И каковы масштабы?

— Две тысячи экземпляров в первом тираже, а дальше как покажут продажи.

— Это довольно… амбициозно, особенно если учесть скромную численность магического населения у вас в стране.

— Я тоже воспринял это с долей скептицизма, но как мне объяснили, потенциальный рынок охватывает не только Великобританию, но все страны Содружества, даже в штатах и на материке найдется читатель.

— Обязательно куплю себе экземпляр. Мои младшие просто обожают эти книжки, они так обрадуются, узнав, что будет ещё одна.

— Возможно, и не одна. Нужно посмотреть, как покажет себя эта, и оценить реакцию аудитории.

— Приятно знать, что магическая молодежь добивается чего-то и стремится приумножать семейный капитал, а не бесцельно просаживать его, бездельничая после окончания учебы.

— Благодарю за похвалу, но не думаю, что эти доходы кардинально изменят состояние моего сейфа, солидный процент с продаж будет анонимно пожертвован в ряд благотворительных фондов.

— Как благородно, — чуть не подпрыгнул на своём месте Джириш. — Арджун, ты так не думаешь?

— Благородно не то слово, — выдал сухой комплимент старик.

* * *

Министр магии Индии, Джириш Кумар, сидел в удобном кожаном кресле, стоящем на крыше особняка его друга, где находилась открытая веранда. Отсюда открывался поистине чарующий вид на звёздное небо и ночной город, огни из окон домов которого создавали тёплую умиротворённую атмосферу.

Не прошло много времени, как к нему для проведения обещанной неформальной встречи присоединился Гарри Поттер, мальчик шестнадцати лет, которого волшебники Великобритании назначили собственным спасителем. От взгляда опытного политика не ушло то, что его будущий собеседник выглядел несколько напряжённо. Мужчина вздохнул — всегда было легче назначить кого-то решать свои проблемы, чем сделать что-то самим.

Джириш жестом пригласил его присесть напротив, на удобное кресло с мягкими подушками.

— Итак, Гарри, — начал министр, улыбаясь. — Чем я могу вам помочь?

— Для начала я должен признаться, — начал Поттер, передавая собеседнику пару конвертов.

— В чём же? — уточнил индиец, принимая те из его рук.

— Я прибыл в Индию не только для знакомства с семьей Парвати. Основная цель моего визита — этот разговор. Как вы можете узнать из переданных вам писем, мадам Боунс и её высочество королева Елизавета уполномочили меня провести с вами переговоры.

— И это переговоры касаются… — дочитав письма и убедившись в правдивости слов юноши, Джириш замолчал, позволяя тому продолжить.

— Сотрудничества между нашими министерствами, — ответил Поттер. — В «военной» области, если быть конкретным. Для успешного противостояния Тёмному лорду нам нужно больше людей, способных держать в руках палочку, а в магическом мире едва ли найдётся страна, чей аврорский корпус превышает ваш по численности.

Джириш нахмурился, но сохранил вежливое выражение лица.

— Авроры Великобритании известны по всему миру, как лучшие охотники на тёмных магов, едва ли в нашем корпусе найдётся достаточное количество волшебников, чей уровень будет им сопоставим, — ответил министр. — Вы не думали сначала обратиться в МКМ?

— Мадам Боунс рассматривала этот вариант, но он был быстро откинут. Приближённые Волан-де-Морта — люди, чье влияние распространяется далеко за пределы нашего острова. Они богаты и не скупятся на взятки. Успешно запросить миротворческий контингент у международного сообщества, когда для отказа от самого рассмотрения вопроса достаточно решительного «против» от одной из стран с правом вето, будет почти невозможно.

— Как член Содружества, Индия должна оказать Англии посильную поддержку. Но вы должны понимать, Гарри, это весьма непопулярное решение, которое будет довольно трудно протащить в суде. Я не смогу объяснить коллегии и избирателям, почему их родственники должны погибать на чужой войне. Доминирующая их часть воспримет подобное известие не иначе как намерение Англии использовать нас в качестве пушечного мяса.

Гарри глубоко вздохнул, готовясь к объяснению.

— Я понимаю ваши опасения, господин министр. Но дело в том, что мы не просим ваших людей сражаться на передовой. Мы хотим, чтобы индийские авроры помогли нам поддерживать порядок. Патрулировали Косую аллею, Хогсмид и прочие магические поселения, помогали с охраной министерства и контролем заповедников с магическими существами и прочими местами, куда нельзя допускать маглов, помимо этого мы планируем полностью избавиться от дементоров. Азкабану потребуется гарнизон. Это освободит наших авроров для прямой борьбы с Пожирателями смерти.

Джириш скрестил руки на груди и внимательно посмотрел на Гарри. Наконец в нём было видно не доброго потешного старичка, а опытного политика, который не только извлекал выгоду из своего положения, но и нёс ответственность за тех, кто отдал за него свой голос.

— Вы хотите сказать, что наши люди не будут втянуты в боевые действия напрямую?

— К сожалению, я не могу этого гарантировать, — твердо ответил Гарри. — Мы не знаем, куда и когда ударит наш противник. Если он атакует место, где будут находиться ваши люди, то им придется вступить в бой, защищая невинных и собственные жизни, это верно. Но мы ценим жизнь каждого союзника и немедленно придём на помощь. Смерти как наших, так и ваших людей неизбежны, но Англии нужна поддержка в тылу, чтобы наши авроры могли сосредоточиться на уничтожении главной угрозы.

— Вы бы сами пришли на помощь, если бы моя страна попросила вас о том же?

— Зная, какие риски несёт за собой возвышение обезумевшего нациста и захват им целой страны, я бы сделал всё что в моих силах, чтобы не допустить этого. Если бы мне не удалось продавить поддержку Индии в Визенгамоте, я бы взял волшебную палочку и отправился сюда сам.

Индиец замолчал. Гнетущая тишина длилась почти три минуты, но наконец он задал главный вопрос.

— Раз уж мы говорим о сотрудничестве, то что получит Индия, если окажет вам поддержку?

— Расширение этого самого сотрудничества. В частности, в сфере образования: Хогвартс способен одновременно вместить и обучать более тысячи студентов, но сейчас численность его учеников не превышает четырёх сотен. После войны мы будем готовы принять у себя на обучение ваших граждан, обладающих знанием языка.

— Многие из них после обучения останутся у вас в более благополучной Англии, — отмахнулся министр. — Найдут работу в вашем министерстве, создадут собственный бизнес или просто вольются в чистокровные семьи желающие разбавить свою кровь нашей.

— Но другие вернутся на родину со знанием и опытом, полученными от мастеров в собственных областях. Знанием и опытом, которые они через гурукулы передадут уже своим соотечественникам, — парировал Гарри. — К тому же население магической Англии не так велико, как ваше. Даже при всём желании и поддерживаемой министерством политикой намеренной ассимиляции мы не «отберём» у вас столько студентов, сколько вы думаете.

— Как много наших авроров вы хотите получить в своё распоряжение? — спросил Джириш. — И как много наших учеников Хогвартс будет способен принять? Полагаю, что от наплыва студентов школе наверняка придётся расширить штат.

— Министр Боунс рассчитывает на сотню палочек подкрепления, — ответил избранный. — Сотня студентов, министр. Плюс ещё двое за каждого аврора сверх нашего запроса.

— Я обдумаю ваше предложение, Гарри. Мне нужно обсудить его со своим аппаратом. -

Джириш улыбнулся, вновь обретая добродушное выражение.

— О большем я и не прошу.

Они пожали друг другу руки, завершая переговоры. Гарри покинул веранду, чувствуя, как на смену нервозности приходит волна уверенности. С такими союзниками у них действительно был шанс на победу, быструю и решительную.

* * *

Тёплая летняя ночь окутывала ашрам, объятьями темноты. В кабинете главы дома, украшенном старыми семейными реликвиями и многочисленными добытыми на войне и охоте трофеями, разгорался важный серьезный разговор. На одной стороне, в большом кожаном кресле, за своим столом сидел Арджун Патил, уважаемый и консервативный глава семьи, чьи суровые черты лица выражали явную обеспокоенность. Напротив него в гостевом кресле сидела его внучка Падма, чьи глаза скучали, а лицо выражало неприкрытый скепсис.

— Итак, — начал непростой разговор мужчина. — Тебе приглянулся кто-то из сыновей господина Кумара.

— Нет, дедушка, — спокойно, но не без твёрдости в голосе ответила внучка.

— Но почему? — тон мужчины был наполнен искренним удивлением. — Они оба индийцы, чистокровные и с хорошим происхождение. Из хорошей семьи, уважаемой и богатой, ты никогда не будешь ни в чём нуждаться, живя в достатке и уважении. Джириш мой друг, договориться с ним не будет проблемой.

— Если ты не заметил, то и сыновья министра не питали ко мне и толики интереса, — деликатно отметила брюнетка.

— Это всего лишь первая ваша встреча, — отмахнулся мужчина. — Во время знакомства лишь единичные пары открыто выражают явную заинтересованность.

— Я не заинтересована в поиске мужа здесь.

— Хочешь, как сестра, привести домой бледнолицего?! — уточнил Арджун, куда более громко и резко, чем на самом деле намеревался.

— Так, значит, дело в Парвати, да? — изогнула брось Падма.

— Её репутация уже пострадала, с этим ничего не поделать. Но вместе с ней пострадала и репутация нашей семьи. Неужели ты не видишь, как смотрят на нас родственники и соседи? Как они смотрят на Парвати?

— Как на счастливую девушку, нашедшую свою любовь, — твёрдо ответила Патил.

— Любовь? С кем? С этим зелёным мальчишкой? Потомком тех, кто угнетал наш народ? Ты всегда была умнее сестры и матери, ты должна понимать, что в его возрасте парней интересует только одно, что твоя сестра для него не более чем игрушка, собственность, позволяющая повоображать себя белым господином!

Падма тяжело вздохнула.

— Именно поэтому, дедушка, я отвергну любого жениха-индийца, которого ты мне найдёшь. Ты думаешь, что ты оказываешь нам с сестрой услугу, пытаясь отгородить нас от «колониальных угнетателей»? Нет, ты просто сам примеряешь на себя их роль, рассматривая нас с сестрой, «своих» женщин, как коллективную собственность индийских мужчин, на которую не должны покушаться чужаки.

— И по итогу найдешь себе жениха в Англии, выйдешь замуж за нищего белого мальчика без касты?

— За того, кого полюблю, дедушка.

— И разорвешь все семейные узы ради него?

— Ты ещё пригрози, что вычеркнешь меня из наследства, как мать, — фыркнула Падма.

— Может и вычеркну, — промолвил Арджун.

— Что ж, если несколько тысяч галлеонов это цена за моё счастье, то я с радостью её заплачу, — голос рэйвенкловки был тихим, но уверенным. — Я не хочу жить по устаревшим традициям. Я хочу строить свою жизнь так, как считаю нужным.

— Ты не понимаешь, что говоришь, — дедушка покачал головой, его глаза были полны разочарования. — Вы с сестрой ещё молоды и наивны. Эти английские мальчики отберут вас у меня и не смогут дать вам то, что вы заслуживаете. Они не знают наших традиций и обычаев. Они чужие, и всегда будут чужими.

— Ты ошибаешься, — Падма подошла ближе к дедушке, глядя ему прямо в глаза. — Гарри старается понять и уважать наши традиции. Он изучает нашу культуру, учит язык и готов поддерживать Парвати во всем. Мы с сестрой не предаём семью, мы… мы просто выбираем свой собственный путь.

Старик долго молчал, его взгляд был тяжёлым и полным внутренней борьбы. Наконец, он вздохнул и опустился обратно в кресло.

— Если ты настаиваешь на своём, я не могу тебя удержать, — сказал он, его голос был усталым и печальным. — Но знай, что вы с сестрой делаете выбор, который может изменить всю вашу жизнь. И последствия этого выбора вам придется принять, какими бы трудными они ни были.

Падма кивнула, слёзы блестели в её глазах.

— Я понимаю, дедушка. Но я верю, что этот выбор — правильный для меня и правильный для Парвати. И я надеюсь, что однажды ты сможешь это понять и принять.

С этими словами она развернулась и вышла из кабинета, оставив дедушку сидеть в тишине, окружённого тенями прошлого и неуверенностью в будущем. Внутри её сердце было тяжёлым, но она знала, что поступила правильно. Любовь и свобода стоили того, чтобы бороться за них.

Откинувшись назад, Арджун закрыл глаза. Индиец чувствовал, как тяжесть дня давит на плечи, как мрачные мысли окутывают его разум. Сегодня был трудный день: споры, слёзы, непонимание — всё это оставило глубокий след на его сердце.

Спустя несколько секунд из-за широкой плотной занавески появилась Прия. Она тихо подошла к креслу, встала позади родителя, положив руки ему на плечи, женщина наблюдала за отцом с сочувствием и беспокойством.

— Всего за день успел поссориться с обеими внучками? — уточнила она.

Патил внимательно посмотрела на отца, заметив глубокие морщины, которые сегодня казались ещё глубже, чем обычно.

— Действительно смог, — тихо ответил он, подняв руку и взяв крохотную ладонь дочери в свою собственную. — Но ведь я хотел для них только лучшего, ты же знаешь.

— Знаю. Ты всю жизнь защищал нас с сёстрами, обеспечивал нам хорошую жизнь и надёжное будущее, иногда даже против нашей воли.

Прия сжала его руку, чувствуя тепло и силу, которые всегда исходили от её отца.

— Ты всегда был для нас опорой, — продолжила она более мягко. — Но времена меняются. Девочки растут, у них свои желания и мечты. Парвати любит Гарри, и он любит её, Падма хочет идти по собственному пути. Мы в ответе за них, но мы не можем всегда контролировать их жизни.

— Мальчик подвергает Парвати опасности.

— Опасность неминуема, но Гарри делает Парвати не только готовой к ней, но и помогает становиться лучше.

Ответила Прия, Арджун вопросительно изогнул бровь.

— Ты не знал? В этом году оценки Парвати выше, чем были когда-либо прежде. Она одна из лучших в ЗОТИ на курсе и в дуэли спокойно вытрет пол даже Сарикой, а у них почти четыре года разницы. Она регулярно занимается спортом, чтобы держать себя в форме, научилась заклинать змей и увлеклась танцами.

Старик тяжело вздохнул, глядя в потолок, будто ища там ответы.

— Мне просто трудно принять, что они могут пойти против семьи ради такой тривиальной вещи, как любовь. Я боюсь, что они совершат ошибки, за которые потом будут горько платить.

Прия улыбнулась и наклонилась ближе к отцу.

— Ошибки — часть жизни, папа. Мы все их совершаем. Но иногда доверие и поддержка могут сделать чудеса. Может, стоит дать им шанс, позволить им самим выбирать свой путь, даже если это не тот путь, который ты бы выбрал для них.

— Я просто не хочу, чтобы они страдали, — сказал он, его голос дрогнул. — Я видел слишком много боли и разочарования в жизни.

Прия мягко погладила его руку.

— Понимаю, папа. Но любовь — это риск, на который стоит пойти. Они будут счастливы, зная, что ты поддерживаешь их, а не борешься с ними.

Арджун долго молчал, переваривая её слова. Затем спросил:

— Ты когда-либо жалела, что сбежала из дома вместе с этим белым мальчиком?

— Не называй так Эдварда, — надувшись, Прия попыталась стукнуть отца по руке.

— Ответь на вопрос, — попросил он, поймав ладонь дочери.

— Наши отношения и брак не были тем, о чём я грезила, когда училась в Хогвартсе. Мы ссорились, ругались, дулись друг на друга, ревновали. Бывало, не разговаривали днями и не делили постель неделями, но чтобы я когда-то жалела, что выбрала его… Нет. Такого не было.

Прия улыбнулась и наклонилась, чтобы поцеловать отца в щеку.

— Девочки меня не простят.

— Они любят тебя, папа. И я тоже. Мы все хотим одного — быть вместе и быть счастливыми.

Мужчина глубоко вздохнул и искренне улыбнулся впервые за весь вечер.

— Спасибо, Прия. Ты всегда умела найти нужные слова.

* * *

Утром следующего дня рассветное солнце мягко освещало особняк семьи Патил, проникая в каждую комнату, заливая их золотистым светом, но Парвати Патил уже выскользнула из своей, проснувшись ни свет ни заря. К удивлению слуг, которых глава дома приставил наблюдать за комнатами пубертатных подростков, чтобы те не устроили разврат, девушка пошла не в гостевое крыло, а спустилась вниз.

Гриффиндорка, вся в ожидании и лёгком волнении, ступила на порог кухни, откуда на стол попадали все кулинарные шедевры, которые она здесь пробовала. Парвати знала, что повара особняка — непревзойдённые мастера в готовке и выпечке, и именно поэтому она точно знала, к кому обратиться с особенной просьбой.

— Латика, — начала Парвати, чуть запинаясь, но с решимостью в глазах.

— О, ты Прии, да? — по-матерински улыбнулась женщина. — Падма, верно, или ты Парвати?

— Ты знаешь, кто я, — фыркнула гриффиндорка, раздражённо сдувая с лица непослушную прядь волос.

— Конечно знаю, — ещё раз улыбнулась старушка, погладив девушку по голове. — Но тебя так весело дразнить.

— Латика! — старушка засмеялась.

— Итак, чем обязана?

— Я хочу сделать Гарри сюрприз на день рождения. Ты могла бы научить меня готовить торт?

— Конечно, милая, — ответила Латика, обняв Парвати. — Это прекрасная идея. Твой белый мальчик будет в восторге. Только торт?

— Ну и пирог с патокой, — покраснев до корней волос и неловко переминаясь с ноги на ногу, уточнила Патил.

— Тогда давай начнём прямо сейчас.

Парвати с облегчением выдохнула, следуя за старушкой к большому деревянному столу, на который уже подлетали все необходимые ингредиенты. Кухня дома Патил всегда должна быть готова к любому, даже самому экзотическому желанию гостей, а пирог с патокой и торт явно не в ходили в их число. Однако женщина должна была признать, что сама их готовка будет делом особенно важным.

— Сначала мы сделаем тесто для торта, — начала Латика, показывая гриффиндорке, как правильно измерять муку и сахар, как аккуратно разбивать яйца. — Главное — делать всё с любовью. Каждый ингредиент должен быть в гармонии с другим.

Парвати сосредоточенно следила за каждым движением старушки, повторяя её действия, пока прыткопишущее перо записывало в парящий рядом блокнот рецепт и детали. Индианка почувствовала, как процесс приготовления еды наполняет её теплом, радостью и предвкушением.

— Латика, — заговорила Парвати, не отрывая глаз от миски с тестом. — А как ты думаешь, Гарри понравится? Я хочу, чтобы этот день был особенным для него.

Латика улыбнулась и нежно коснулась щеки Патил.

— Конечно, понравится, Парвати. Ты вкладываешь в это своё сердце, и он почувствует твою заботу. Это самое важное.

После приготовления теста для торта, они приступили к пирогу с патокой. Латика показала, как делать начинку, как аккуратно раскатывать тесто и складывать его в форму.

— Этот рецепт передавался в семье Патил из поколения в поколение, — рассказывала старушка, пока Парвати вымешивала тесто. — Каждая женщина в роду знала его и пекла этот пирог для своих близких. Казалось, ещё вчера я учила ему твою мать, а теперь пришло и твоё время.

Парвати улыбнулась, чувствуя себя частью чего-то большего, чем просто приготовление пищи. Она была частью традиции, которая продолжалась веками.

— Спасибо, Латика, — сказала Парвати, обнимая её после того, как пирог был поставлен в духовку. — Я так рада, что ты меня учишь.

— Я рада, что ты учишься. Всегда рада помочь, моя дорогая, — ответила Латика, гладя брюнетку по голове. — Гарри счастливчик, что у него есть ты. Думаю, ты делаешь его жизнь светлее.

Они стояли вместе, наблюдая, как пирог медленно выпекается в духовке, наполняя кухню сладким ароматом. Парвати чувствовала, что этот день — лишь начало. В её сердце зрела уверенность, что она сможет сделать Гарри по-настоящему счастливым, как и он её.