👀 👀 👀 👀 👀 👀
— Рональд Биллиус Уизли! Сейчас же объясни мне, что имел в виду Малфой, сказав, что я безглазая!
— Не безглазая, а неглазда. Не думал, что тебе интересны эти аристократические заморочки с наследием.
— Рассказывай!
Младший сын Уизли кое-как объяснил Гермионе кто такие глазальдо, глазурри и неглазды.
— Все маглорожденные неглазды, потому им не рассказывают этого. Тебя бы посвятили, если бы какой-то глазальдо решил жениться на тебе.
— Как это все несправедливо! Но почему слизеринцы вдруг все встали на защиту Гарри?
— Понятия не имею. Мог ли он принять наследие этим летом? Мог, если оно у него было, ведь Лили Поттер тоже была неглаздой, у нее с Джеймсом мог родиться как глазальдо, так неглазда. Но что-то он не тянет на альфа-самца. Наверное, они просто из ненависти к Гриффиндору: вроде как он теперь слизеринец, свой, змей.
— А если они его обижают там, у себя, в гостиной? Нам нужно обязательно с ним переговорить наедине!
Гарри попросил Маурицио быть помягче с Невиллом, так как с предыдущим преподавателем у него совсем не сложились отношения: он просто панически боялся профессора Снейпа.
— Вы же знаете, какие мы, глазурри, чувствительные… Только это тайна!
— Как, твой юный друг тоже…?
— Да, но никто пока об этом не знает!
Профессор Атцори вел занятие очень интересно. Его манера преподавания была более мягкой. Еще бы, у него в классе было сразу два юных глазурри, он никак не мог быть излишне строг с ними.
Когда от теории перешли к практической части, он все время присматривал за Гарри и Невиллом. За вторым пришлось больше, так как он все время зависал где-то в облаках и пытался положить в зелье то не размолотый панцирь скарабея, то вяленые малабарские сливы вместо сушёных, или начать помешивать против часовой стрелки, когда нужно было «по». Когда профессор подлетал в очередной раз, чтобы предотвратить катастрофу, Невилл так мило смущался, что у Маурицио теплело в груди. В общем, оба они почти не заметили, как закончился урок. Гарри осмелился напомнить об этом, спросив, не пора ли собирать образцы зелий, так как сигнал о начале перерыва уже прозвучал.
Северус летел по коридорам подземелья как ужас на крыльях ночи: выражение его лица и развевающиеся полы мантии соответствовали, черные глаза светились алыми всполохами, как тлеющие угли. Все, кто попадался ему на пути, старались вжаться в стены, чтобы профессор мог беспрепятственно проследовать мимо. Вот хлопнула дверь, и Снейп уставился на мечтательного Маурицио, сидящего за преподавательским столом.
— Совсем с ума сошел?! Сначала ты запираешься в классе с учеником, а после занятия сидишь тут и предаешься скабрезным мечтам?
— Северус, ты вообще о чем? — непонимающе спросил профессор Атцори.
— Вся школа уже знает, что ты провел некоторое время перед занятиями с Гарри, запершись в классе наедине! Собрался испортить мальчику репутацию в первый же день?
— Так это ерунда, он приходил просить взять его приятеля на высшие зелья, и больше ничего не было! Кстати, он тоже глазурри и так отлично скрывает это. Знаешь, Север, возможно, что Гарри, действительно не моя пара. Этот его приятель, он такой…
— Ради Мерлина, откуда у нас еще один глазурри, уж я бы знал!
— Вот видишь! Столько лет его учил и не распознал. Это Невилл.
— Невилл Лонгботтом? — переспросил Северус и расхохотался. — Да, кровь играет с нами шутки.
После обеда Гарри решил зайти в библиотеку и вышел из-за стола, не дождавшись конца бурной дискуссии его софакультетников по поводу ежегодного отбора в команду по квиддичу. Он спокойно шел по коридору, пока кто-то не схватил его за мантию и не втолкнул в чулан, в котором хранились швабры, ведра и прочее имущество Филча. В чулане было темно. Гарри жутко испугался, что сейчас над надругаются над его невинным телом, и громко закричал.
Профессор Снейп почувствовал, как у него на груди нагрелся парный кулон. Гарри был в опасности, он боялся и паниковал. Он резко развернулся в коридоре, по которому следовал к кабинету ЗоТИ, и побежал на зов камня, в кулоне юного глазурри. Он привел его к чулану Филча, вход в который закрывал своей широкой спиной Рон Уизли. Из-за двери послышался крик его мальчика. Гриффиндорца смыло волной сырой яростной магии, ей же вынесло дверь. Внутри оказался испуганный Гарри, прижатый к стене Гермионой Грейнджер.
— Вы что себе позволяете, мисс Грейнджер! В Хогвартсе бывали случаи активного преследования магами волшебниц, но чтобы ведьма пыталась насильно, так сказать, устроить себе удовольствие, — такого за все годы моей службы в школе не случалось. Отпустите немедленно мистера Поттера-Блэка!
— Я?! Да я вовсе…
— Меня не интересуют ваши оправдания. Немедленно отправляйтесь в гостиную вашего факультета. О том, как с вами поступят, далее вас известят.
— Но я…
— И подельника вашего захватите! — рявкнул Северус, подхватив на руки испуганного трясущегося глазурри, быстро удаляясь с ним в сторону его личных покоев в подземельях.
А в коридоре уже собралась небольшая толпа, которая в считанные минуты разнесла по Хогвартсу новость, как Грейнджер пыталась силой заполучить Поттера-Блэка в кладовке Филча, а Уизли стоял у двери и туда никого не пускал.
— Тише, тише, маленький мой. Все закончилось, — приговаривал Северус, прижимая к себе Гарри, который дрожал и всхлипывал. — Сейчас мы дойдем до моих покоев, ты примешь зелье и поспишь, а я схожу, разберусь с этой наглой неглаздой.
— А что… Что она хотела?
— Забудь, я все решу.
Распахнув дверь в свои комнаты ногой, едва успев пробормотать пароль, Северус призвал умиротворяющий бальзам из шкафчика с зельями и опустился на диван, продолжая держать Гарри в руках. Тот послушно выпил снадобье, а потом прошептал:
— Я так испугался. Думал, это какой-то глазальдо меня туда затащил, и теперь мне конец. Не будет у меня ухаживаний и первых поцелуев.
Северус зарычал и еще крепче прижал к себе глазурри, изо всех сил сдерживая себя.
— А ты не мог бы меня поцеловать?
«Да! Да! Да!» — мысленно прокричал Северус, но вслух произнес как можно мягче: — Ты уверен, что это то, что тебе сейчас нужно?
— Не уверен, но чувствую, что так будет правильно.
Северус застонал, снял с Гарри очки, и нырнул глазами в зелень майских лугов с искрящейся утренней росой, а языком в нежный и гостеприимный рот глазурри. Это было непередаваемое ощущение. Первый поцелуй со своим глазурри не был похож на самые опытные ласки самых опытных любовников и любовниц. Это было как откровение небес.
— Ты плачешь, Северус! — тревожно проговорил Гарри, когда, тяжело дыша, они, наконец, оторвались друг от друга.
— Нет, глупый, просто мне что-то в глаз попало. А теперь ложись, — Северус призвал из шкафа запасные подушку и одеяло и устроил Гарри тут же на диванчике. — Спи! Сомнус!
Зельевар посмотрел на себя в зеркало, поправил сюртук и мантию, разгладил слегка растрепанные волосы, убрал припухлость губ, вышел за дверь и четким шагом направился в кабинет директора, по пути посылая патронусы Флитвику, Макгонагалл и Спраут. Он устроит этой наглой неглазде небо в алмазах!
Макгонагалл сидела в кабинете директора в недоумении. Помона Спраут имела почему-то довольный вид; Флитвик тайно веселился. Лишь Снейп метал молнии и громы в Грейнджер и Уизли, стоявших посередине кабинета.
— Мне кажется, Северус, ты ошибаешься… — проговорил директор Дамблдор.
— Если бы вы услышали, как кто-то кричит в кладовке, ворвались туда и обнаружили, как какой-то юноша нависает над девушкой, а у той в беспорядке одежда, вы бы не сомневались ни секунды в его намерениях, не так ли?
— Это так, — горестно вздохнул Альбус.
— А если вы видите все то же самое, только наоборот? Девушка прижимает парня к стене, он кричит и у него одежда в беспорядке. Мы будем понимать это иначе?
— Я, я просто хотела поговорить…
— Запихнув юношу в темную кладовку силой и поставив Уизли охранять вход?
— Мы правда хотели поговорить, — пробубнил Рон.
— Способ, вы конечно, выбрали оригинальный, — хрюкнул Флитвик.
— Вы довели моего студента до истерики! — рявкнул Снейп, искренне желая всяческих мук этой неглазде, что посмела трогать его глазурри, да еще и пугать.
— Да, Минерва, какая распущенность нравов у тебя на факультете, — язвительно произнесла Помона Спраут, которую всегда этим корила Макгонагалл, известная пуританка. — Уже ведьмы на магов бросаются. Ты бы присмотрела за ними. Глядишь, приведется за неожиданные беременности перед родителями краснеть.
— Да я… Да у меня… Тридцать баллов с каждого и по месяцу отработки у Филча!
Дамблдор прикрыл глаза и молча выругался. Такого шоу в начале года он никак не ожидал.