• Boosty Shared
• DBorn

• T

• фанфик
• поттериана
• вальс втроём

Одним из закономерных результатов тренировок в Тайной комнате, а затем и начавшихся отношений стало то, что Гарри с близняшками стали очень близки. Падма стала чаще появляться за столом Гриффиндора с сестрой и ближе подсиживаться к ней с Гарри на немногочисленных общих занятиях, даже начала принимать более активное участие в школьной жизни. Троицу видели вместе слишком уж часто.

Нет ничего удивительного в том, что парень начнёт чувствовать себя комфортно рядом с сестрой или лучшей подругой своей девушки. В данной ситуации эта же сестра и вовсе была его второй девушкой.

А уж такой аспект, как поцелуи, связал всех троих ещё ближе, создав уровень доверия, который трудно было себе представить. Сёстры делились друг с дружкой своими впечатлениями и желаниями, ведь, чтобы уберечь своего парня от слухов, Парвати делилась с Лавандой далеко не всем.

Что не мешало злым языкам вернуться к обсуждению на тему «Не встречается ли Поттер сразу с двумя сёстрами?». Однако без должной поддержки со стороны сплетниц Гриффиндора эта сплетня продолжала оставаться лишь сплетней, а сёстры продолжали помогать своему парню с тренировками.

Правда теперь Гарри мог награждать девушек поцелуями за успехи в изучении новых заклинаний, а те, соответственно, его за победы. Судя по трём парам припухших подростковых губ все трое были довольны.

…

— Инсендио Триа! — воскликнул Поттер.

Бурный поток ярко-синего пламени вырвался из кончика его волшебной палочки. Огонь понёсся вперёд прямо на три стоящих перед ним манекена, но как те могли совладать со столь безжалостной стихией? Огонь был столь силён, что они попросту начали плавиться, быстро превращаясь в бесформенные чёрные лужи.

Вода в резервуарах позади вскипела и запузырилась, а пар начал подыматься аж до самого потолка. Казалось, даже порода позади медленно, но верно начала оплавляться. Десять секунд, двадцать, Поттер сумел продержать не сильно уступающий по мощности Адскому пламени поток почти полминуты. Благо Тайная комната позволяла разгуляться.

Столь мощная магия в столь юном возрасте. Парвати бы смотрела на своего парня с благоговением и восхищением, если бы не его жуткое перекошенное от гнева лицо и откровенно пугающий взгляд изумрудных глаз.

— Гарри, — обратилась к гриффиндорцу Падма. Подросток вздрогнул и повернулся к ней, его взгляд медленно начал проясняться. — С тобой всё в порядке?

— Я… — невнятно пробормотал он. — Прочел вчерашний выпуск «Пророка».

— Просто не обращай внимания, — попыталась обнадёжить его Парвати, всё же статья была именно о ней и если показать Гарри, что она не переживает…

— Не могу! — воскликнул Поттер. — Они могут писать свои статейки обо мне, искажать факты, привирать, выдумывать, поливать грязью, но не к вам! Вы тут ни при чём и к вам должны относиться с уважением!

Продолжить свой гневный монолог Гарри не позволили объятья, в которые подростка заключили его девушки. Проявленная нежность с заботой, тепло от двух пар девичьих рук на его спине, стали тем, в чём избранный начал находить умиротворение.

— Всё будет в порядке, Гарри, — заверила его Парвати. — Мы справимся.

— Я говорил с директором, — отрицательно покачал головой Поттер. — Он сказал, что не в его силах повлиять на ситуацию с этой лживой газетёнкой.

— Так и сказал? — удивилась Патил.

— «Я делаю всё возможное, чтобы редакция газеты увидела всю ошибочность своих действий и приняла соответствующие меры», — передразнил директора Поттер.

— И всё? — фыркнула Падма. — Какая-то имитация в бурную деятельность.

— Жаль, что я не могу разобраться с этой проблемой сам, — пробормотал Поттер.

— Формально можешь, — ответила Падма. — Можно прийти к ним в офис, и обвинив во лжи, потребовать сатисфакции в виде статьи-опровержения. Сделать это публично. «Пророк» будет вынужден либо принять твои условия, либо оставить тебя один на один с кем-то, из кого ты сможешь выбить дерьмо за лживую статью.

— Остается только сбежать из школы и добраться до Косого переулка, — фыркнул Поттер.

— И быть готовым одолеть на дуэли взрослого волшебника, — серьезно добавила Падма. — Это важно.

— Однако даже так тебя могут осветить как лжеца, совершающего нападки на свободную прессу, — предостерегла парня Парвати.

— Можно обратиться в Министерство, — предложил Поттер.

— «Пророк» не напишет и строчки без его одобрения. Если бы этим чинушам было дело до публикуемых сенсаций, то они бы давно приняли меры, — отмахнулась Парвати.

— Кажется, у меня появилась идея, — хитро улыбнулась Падма.

— И какая же?

— Мы повернём их же оружие против них самих!

Гарри понимал, что отношения строятся на доверии. Девушки согласились встречаться с ним, потому что знали: Гарри не из тех, кто будет хвастаться перед другими подробностями их отношений. Они знали, что Поттер ценит их как личности, а не воспринимает как пусть и весьма прелестные, но лишь зарубки на ремне.

Избранный доверял девушкам свои секреты и наиболее ценные из своих вещей, такие как мантия или карта. Он доверял Парвати, зная, что вереница школьных слухов никогда не подхватит информацию, которая принесёт Поттеру вред, по крайней мере, от самой Патил. Он доверял Падме достаточно, чтобы прислушиваться к её советам, даже если те на первых порах казались глупыми и были ему откровенно не по душе, и был готов по её просьбе взглянуть на некоторые ситуации под несколько иным углом.

Гарри знал, что близняшки никогда не предложат ему что-то, что пойдёт вразрез его моральным принципам, и что сами не опустятся до поведения, которое Поттер считает неподобающим.

— Я весь внимание, — улыбнулся Поттер.

* * *

Был обычный, ничем не примечательный школьный день. Гарри с сокурсниками обедал в Большом зале. Гермиона быстро привыкла к Парвати, индианка занимала место рядом с Поттером минимум один раз в день, обозначала свою территорию, так сказать. Это могло выражаться как в невинных поцелуях в щеку перед приёмом пищи, так и в злобных поглядываниях на потенциальных конкуренток.

— Гарри! — весело произнёс один из близнецов Уизли, чем отвлёк Патил, не позволив той прожечь дыру в семикурснице со Слизерина.

Шестой курс как раз возвращался с занятий и занимал свои места за факультетскими столами.

— Джордж, — поприветствовал его Поттер.

— У меня к тебе важный вопрос. Вопрос жизни и смерти, — театрально добавил Джордж, усаживаясь напротив.

— Прошу, поделись с моим бестолковым братом своей мудростью, — подыграл близнецу Фред. — Может, заодно и Анджелина узнает что-то полезное.

— Только меня в это не втягивайте, — закатила глаза охотница.

— И что же вас интересует? — изогнул бровь избранный.

— Встречаясь с Парвати, как ты избегаешь неловких ситуаций с её сестрой?

— Неловких ситуаций? — не понял Поттер.

— Как ты их различаешь? — конкретизировал вопрос брата Фред. — Особенно когда они в одинаковых галстуках.

Разговоры за столом умолкли. Парвати весело улыбнулась, зыркнув на своего парня, мол, мне тоже интересно. Все взгляды сосредоточились на Поттере. Что уж говорить, даже Гермионе с Анджелиной было интересно, несмотря на то, что всем своим видом девушки доказывали обратное.

— Что ж, — театрально вздохнул Поттер. — Видимо, мне придется раскрыть свой секрет.

Гарри осторожно огляделся по сторонам, после чего наклонился ближе к братьям, даже прикрыл рот ладошкой, чтобы его было труднее услышать. Шутка ли, но весь стол тоже наклонился, а сидящие на лавках вжались, что поджаться ближе.

— Я различаю их по кулонам, — зашептал Поттер, придав себе максимально серьезный вид. — На них изображены первые буквы имён.

Лицо Джорджа тут же просветлело. Парень заулыбался, словно хотел закричать: «Это же очевидно!». Он даже открыл рот, чтобы это сделать, но не произнёс и слова, увидев как Гарри пакостно улыбается, а почти весь факультет давится едва сдерживаемыми смешками.

— Ой да ну тебя! — недовольно фыркнул Уизли. Стол Гриффиндора взорвался хохотом.

Пока сокурсники дружелюбно похлопывали недовольного шестикурсника по плечу, Поттер заметил, как к их столу подходит Падма. В этом не было ничего удивительного, индианка нередко обедала вместе с сестрой. Удивительным было то, что в этот раз она шла с подругой.

Другая рэйвенкловка выглядела весьма… экстравагантно. Спутанные светлые волосы с пепельным оттенком доходили ей до пояса. У неё были очень бледные брови и глаза навыкате, придававшие ей всё время удивлённый вид, да ещё и словно чуть затуманенные, будто девушка находится где-то не здесь.

Что же до одежды девушки, то Гарри бы не удивился, узнав, что та тоже выросла с Дурслями. На девушке был старый поношенный свитер и шорты, под которые блондинка надела полосатые колготы. В качестве обуви на ней были обыкновенные маггловские кеды, из-под которых выглядывали разного цвета вязаные носки. Довершала картину школьная мантия с заплатками, скорее декоративного, чем практичного предназначения, и ожерелье из пробок от сливочного пива.

— Привет, Гарри, — поздоровалась с гриффиндорцем Падма.

— Здравствуй, Гарри Поттер, — мечтательно произнесла незнакомка.

— Это Луна Лавгуд, — представила девушку Патил.

Первая встреча вызвала у Поттера чувство сильного недоумения и антипатию. Однако он и сам хорошо знал, что первое впечатление может быть ошибочно. Поттер уже успел доказать это Флёр Делакур. К тому же совсем недавно и сам Гарри выглядел немногим лучше.

— Здравствуй, — протянул руку Поттер. Луна без промедлений пожала её, после чего повернула ладонь подростка к себе и начал с интересом рассматривать.

— У тебя красивые руки, Гарри Поттер, — мечтательно произнесла она.

— Эм-м… Спасибо?

«Ненормальная», фыркнул кто-то из гриффидорцев, но Лавгуд не придала этому значения. Продолжая заниматься своим делом.

— Ты хороший человек, Гарри Поттер, — наконец заключила Луна. — Я с радостью помогу тебе.

Поттеру ничего не оставалось, кроме как вздохнуть и перевести взгляд на Падму. Чем дольше длился этот обед, тем больше у избранного появлялось вопросов.

…

После последней статьи «Пророка» Поттер не желал иметь с этой помойкой ничего общего. Давать интервью этой же газете, чтобы попытаться опровергнуть написанное в ней ранее, да ещё и с сомнительным успехом, было затеей так себе.

Отец Луны издавал журнал «Придира». Он стоил всего четверть сикля, выходил реже, а публикуемые в нём статьи и вовсе создавали впечатление, что издание сатирическое, чего только стоят бездарные карикатуры на обложке. Однако это был альтернативный «Пророку» голос вещания. И в нём, между прочим, Поттера грязью никогда не поливали.

— Идея с интервью, разумеется, неплохая, — вслух размышлял Гарри, вышагивая по кабинету. — Но…

— Но? — уточнила Падма, глядя как усевшаяся прямо на стол Луна, беззаботно болтая ногами, что-то напевает себе под нос.

— Но у «Придиры» маленькие тиражи, а мы хотим донести правду до всех.

— Поэтому и мы воспользуемся твоей славой, — объяснила Парвати. — Ты настолько известен, что эксклюзивное интервью с тобой купят, даже если опубликовать его в школьном учебнике по маггловедению.

— К тому же, — добавила Падма. — В некоторых журналах будут вложены именные автографы. Это привлечёт к журналу дополнительное внимание.

— Что-то мне не хочется встречаться с поклонниками и давать им автографы, — пробормотал Гарри.

— Ты не будешь ни с кем встречаться, — ответила Падма.

— Тогда как читатели их получат? — спросил Поттер, на что Падма наградила его специфичным взглядом.

Гриффиндорец уже успел дать ему название: «Я не Гермиона. Ты не глупый мальчик, Гарри, подумай сам». Тут-то парня и осенило, как говорил Люпин, пергамент можно зачаровать на то, чтобы тот оскорблял любого, кто попытается его прочесть. Так он не дал Снейпу узнать о карте Мародёров. Значит, можно просто написать автограф на пергаменте и зачаровать его так, чтобы он был адресован тому, кто купит журнал. Эту мысль он и изложил Падме.

— Умничка, — улыбнулась Патил, схватив парня за галстук и притянув к себе для поцелуя.

— Тогда можем начинать? — хлопнув в ладони, весело уточнила Парвати.

— Да, — Луна достала из сумки блокнот и карандаш. — Итак, первый вопрос. Гарри, что ты думаешь о проблемах миграции морщерогих кизляков?

— Луна, — вздохнула Падма в ответ на недоумевающий взгляд своего парня. — Пожалуйста, начни с моих вопросов.

— Ты скучная, — капризно ответила Лавгуд.

— Я куплю тебе зефир.

— Е-е-ей! — весело воскликнула блондинка, начав перелистывать блокнот.

— Это будет очень долгий день, — прошептала Парвати.

«А она забавная», подумал Поттер.

* * *

— Гарри, что-то случилось? — спустившись в гостиную, уточнила Гермиона.

— А почему ты решила, что что-то должно было случиться? — ответил вопросом на вопрос избранный.

— Потому, что ты сияешь, как начищенный галеон.

— Наверно, Парвати позволила ему потрогать грудь, — не без зависти предположил Рон.

— Рон, — предостерегающим тоном начал Поттер. — То, чем мы занимаемся с Парвати, наше личное дело. Я буду тебе благодарен, если впредь ты воздержишься от озвучивания подобных предположений.

— Эм-м… Ладно, — неоднозначно пожав плечами, согласился Уизли.

Парень подумал, что его друг какой-то странный. Злится так, будто бы считает, что полапать собственную девушку, да ещё и с её разрешения, будет чем-то аморальным. Злится так, будто влюблённая в него Парвати не хочет быть для него привлекательной в подобном плане.

— Сегодня без Парвати? — уточнила Гермиона, когда троица направилась на завтрак.

— Да, у них с Падмой есть пара дел на это утро, — ответил Поттер.

Подросток достал из сумки журнал и, развернув на нужной странице, оставил его на видном месте, прямо посреди гостиной.

— Это что, «Придира»? — уточнил Рон.

— Да, — кивнул Гарри. — Вот, решил подписаться.

— Пустая трата денег. — фыркнула Гермиона. — Всем известно, что этот журнал — макулатура.

— Да и издаёт его отец этой ненормальной, — вторил ей Рон.

Нельзя сказать, что Гарри несколько разочаровался в друзьях, но его вздох был более чем многословен. Вскоре подростки спустились в Большой зал и уселись за факультетский стол. Несколько минут спустя в зал влетели первые совы, начав сбрасывать газеты и журналы, купленные учениками по подпискам.

— Свежий «Придира», — со стороны стола воронов раздался мечтательный девичий голос.

Обернувшись, Поттер увидел Луну, несущую в руках и сумке огромную стопку издаваемых её отцом журналов. Рядом с ней шли сёстры Патил, и если у кого-то из учеников и был интерес к журналу, то лишь у подруг Парвати, увидевших многозначительный взгляд индианки. Заметив, что Гарри на неё смотрит, Луна помахала парню, тот улыбнулся и помахал в ответ.

Увидев это, Флёр Делакур быстро пришла к выводу, что всё это начало какого-то грандиозного шоу, ну или Поттер просто помогает бедным и убогим. В любом случае, наименьшее, что могла сделать француженка в благодарность за спасение сестры, так это поспособствовать Поттеру.

— Сдачьи не надо, — сказала она, давая Луне целый галеон.

Неправильно истолковав её слова, Лавгуд улыбнулась, и передала чемпионке целую стопку журналов, а принимать их обратно отказалась наотрез.

— А-а… Merci, — Флёр ничего не оставалось, как поделиться приобретённым с учениками Шармбатона.

От пристально взгляда Гермионы не ушло то, как начали расширяться глаза тех, кто вчитывался в этот посредственный журнал и как ученики один за другим начали переводить на её лучшего друга взгляды. Решив выяснить, что же тот задумал, Грейнджер заглянула в журнал Невилла, для чего девушке пришлось прижаться к нему поближе. Стоит ли упоминать, что Лонгботтом залился краской, а вот брови Гермионы быстро поползли вверх. И это страница была открыта только на второй четверти интервью.

Каково это — быть вторым чемпионом Хогвартса?

— Я не знаю. Формально я им не являюсь. Профессор Аластор Муди выяснил, что при помощи мощного Конфундуса кубок заставили думать, что в турнире участвует именно четыре школы, после чего в него бросили моё имя в качестве участника той самой неизвестной четвёртой школы. Не имея альтернатив, артефакту ничего не оставалось, кроме как выбрать чемпиона среди меня, меня и меня.

Он выбрал тебя, Гарри.

— Да, я заметил.

Но я впервые слышу о том, что твоё имя было брошено в кубок. Общественность уверена, что ты сам обманул артефакт, чтобы принять участие в турнире. Как ты можешь подтвердить свои слова? Ведь Школа и Министерство не делали официальных заявлений об инциденте.

— Но ни первые, ни вторые так и не привели весомых, а уж тем более официальных доказательств того, что я сам бросил своё имя в кубок. В этом случае я сошлюсь на презумпцию невиновности.

Однако ты не можешь отрицать, что лидируешь в турнире. Пока это так, общественность будет склонна верить, что всё идёт по твоему плану. Каким бы он ни был.

— Да, вы правы, но ради чего мне участвовать в турнире? Ради «вечной славы»? Так я в неполные пятнадцать уже вхожу в число самых известных волшебников магической Британии. Ради денег? Покойные родители оставили мне наследство, не знаю, насколько большое это состояние по меркам старых семей, но скажу, что его наличия достаточно, чтобы идея рисковать жизнью ради тысячи галеонов не пришла мне в голову.

Рисковать жизнью? Понимаю, испытания довольно опасны. Если принять за истину твои слова о Конфундусе, не хочешь ли ты сказать, что тот, кто бросил твоё имя в Кубок, желал твоей смерти?

— Я хочу сказать лишь правду, именно для этого я и даю это интервью. Что же до вашего вопроса, то я могу лишь озвучить ряд фактов и свои выводы.

Будь так добр.

— Летом, во время чемпионата мира по квиддичу, на лагерь болельщиков напали Пожиратели Смерти, а позже в небе даже появилась их метка. В этом же году я становлюсь участником соревнования, в ходе которого могу погибнуть. Если у меня и есть недоброжелатели в этой стране, то лишь из числа избежавших наказания Пожирателей.

Ты можешь назвать кого-то конкретного?

— Не хочу быть голословным, скажу лишь, что кто-то же вырядился ими этим летом.

Думаю, Министерство проводит расследование по этому поводу и вскоре найдёт и накажет виновных.

— Насколько мне известно, ни у Министерства, ни у школы пока нет даже подозреваемых в вопросе с кубком, а с дня выбора чемпионов прошёл уже пятый месяц. Меня даже не опрашивали представители Департамента магического правопорядка. Сомневаюсь, что расследование летнего инцидента даст хоть какой-то результат.

Хочешь сказать, что аврорат, чиновники министерства и правительственный аппарат некомпетентны?

— Как я и говорил, я хочу сказать лишь правду. Так что в ответ на ваш вопрос озвучу факты: согласно Министерским ограничениям и указам, лишь те, кому исполнилось семнадцать, могут принимать участие в турнире, но мне лишь четырнадцать полных лет. Министерство даже не удосужилось внести поправку в собственное законодательство, и фактически я нарушаю закон магической Великобритании. Шутка ли, но меня могут привлечь за это к ответственности. Более того, я отправил в секретариат министра просьбу пояснить, делает ли меня подобный прецедент совершеннолетним, и знаете, я так и не получил ответ, а прошло уже две недели.

Уверена, наши читатели впервые слышат об этом.

— Разумеется. Ведь «Пророку» на порядок легче высосать из пальца очередную сенсацию, оболгать меня или начать поливать грязью мою девушку, чем заниматься настоящей журналистской деятельностью. Быть может, тогда сироте не пришлось бы проходить через всё это.

Поэтому ты обратился в нашу редакцию?

— Верно. Этим интервью я хочу поведать людям правду. И на будущее хочу сказать, что я заключил соглашение с редакцией «Придиры», дав ей эксклюзивное право на публикацию моих интервью. Так что, если любая другая газета или журнал публикует моё интервью, не ссылаясь на первоисточник, то уверенно заявляю, что это интервью не со мной.

Итак, следующий вопрос…

* * *

Благодаря правильно подобранным вопросам Падмы и оказанной Парвати помощи с ответами Гарри предстал перед читателями в новом образе. Он был не героем книжек, на которых выросли дети, не победителем Тёмного лорда и не жадным до славы мажором. Поттер был обыкновенным мальчиком, желающим спокойной школьной жизни. Жертвой интриг приспешников убийцы его родителей, некомпетентности ответственных взрослых и редакции «Пророка», готовой ради прибыли извратить даже такую чистую вещь, как первая любовь.

У интервью была даже страница, отведённая для романтического аспекта — около-мелодраматичной истории, заставившей девочек-подростков мечтательно вздыхать. Истории о том, как Гарри пригласил Парвати на бал и как сёстры Патил своей помощью не позволили тому пасть в грязь лицом и помогли парню достичь столь высоких результатов во время второго тура. Не избежал упоминания и момент о том, во что с подачи «Пророка» эта помощь вылилась.

Стоит ли говорить, что интервью произвело эффект разорвавшейся бомбы. Теперь правду о мальчике-который-выжил знали все. Недовольные читатели заполонили одну из улочек в Косом Переулке, ту самую, на которой разместился офис «Ежедневного Пророка». Возмущенные волшебники требовали публикации опровержений, публичных извинений и даже материальной компенсации для пострадавшего от их лжи мальчика.

Вышедший к людям и начавший уклончиво обещать принять меры и провести служебное расследование, главный редактор лишь усугубил ситуацию. В окна офиса полетели камни. Лишь прибывшие на место авроры смогли усмирить недовольную толпу и спасти редакцию от погрома.

В то же время к секретарю Амелии Боунс совиной почтой были доставлены десятки писем от недовольных бездействием аврората налогоплательщиков, половина из которых была громовещателями. Представители «фан-клуба Поттера», как их назвала женщина, в выражениях не сдерживались. Но что могла сделать лично она?

Бюджет её отдела с каждым годом лишь сокращают, а дело о летнем инциденте было закрыто по личной просьбе министра. Люциус Малфой заверил того, что это был просто неуместный пьяный дебош увлёкшихся магов, а дурак Фадж с радостью в это поверил. Сейчас же отдел оказался в осаде и едва не проморгал беспорядки в Косом переулке. Словом, положение секретариата министра была идентичным.

Когда о интервью прослышал Люциус Малфой, то у мужчины задергался глаз. Поттер не называл имён, пока. Но ему ничего не стоило обвинить Малфоя в появлении в школе темно-магического артефакта и этим если не уничтожить, то изрядно подмочить репутацию его дома.

Всё это происходило волнообразно. Сначала слабо и почти незаметно, Придира был журналом своеобразным, но эксклюзивное интервью Гарри Поттера — это эксклюзивное интервью Гарри Поттера. Особенно если журнал дарит возможность получить именной автограф. Первый тираж был раскуплен менее чем за сутки, но, судя по письмам мистеру Лавгуду и просьбам, озвученным его дочери, выпуска требовал ещё один тираж, а за ним и третий, грозивший прорвать плотину общественного недовольства.

Именно этот тираж в судорожной попытке спасти положение своим указом попытался не допустить к публикации Фадж, чем лишь вызвал ещё больший общественный резонанс. «Запрещённое интервью» пожелал прочитать каждый. В том числе и те, кто по обыкновению воротил от «Придиры» нос. В этот момент для Министерства и министра необходимость принятия мер стала очевидна.